The Duck and The Wolf

      Сонхун и Ни-ки договорились не торопить события. В начале их отношений Сонхун всегда заботился о том, чтобы Ни-ки чувствовал себя комфортно. Гибриду уточки нужно время, чтобы адаптироваться, тем более, что раньше ему не приходилось встречаться с хищником. Сонхун понимает его и не осуждает.       Их отношения развиваются медленно, но в правильном направлении. С каждым днем Ни-ки всё больше раскрывается. Он даже соглашается время от времени переходить в утиную форму, пока хищник наблюдает за ним, и Сонхуну это очень нравится. Он заворожен тем, как красивы желтые перья Ни-ки и как мил его маленький красный клюв. Даже его короткий хвостик и попка прекрасны.       В течение первого года их отношений они живут в фазе, которую все называют «медовым месяцем». Сонхун убирает забор, разделяющий их владения, чтобы им было удобнее встречаться. Ни-ки спрашивает у него, не хочет ли он иногда оставаться ночевать у него, и Сонхун сразу же соглашается.       Тогда-то внутри него и зарождается внутренняя борьба. Он так сильно влюблен в Ни-ки, что это причиняет ему физическую боль. Она становится большой проблемой для него, ведь он хочет сделать с милой уточкой очень многое.       У него есть определенные влечения и инстинкты, от которых он не может избавиться. Этот первобытный инстинкт защиты своего логова или стаи — в данном случае, защиты гибрида утки и его дома. Они настолько глубоко укоренились в нем, что, кажется, он уже не может их контролировать. Свойственные альфе желания выходят на поверхность, особенно когда Ни-ки лежит под ним и так мило стонет его имя.       Время от времени он смотрит на него и представляет его беременным. Его стройная фигура сменяется большим животиком, он сияет изнутри и, возможно, обзаведется растяжками на коже. Именно этого и желает хищник.       Альфа хочет, чтобы Ни-ки родил от него детей. Сонхун никогда не думал, что будет мечтать об этом, но теперь, когда он с Ни-ки, всё, чего он хочет, — это стать отцом. Поэтому он постоянно борется со своими внутренними демонами. Сонхун боится, что если скажет о своем желании вслух, Ни-ки снова испугается. Поэтому он изо всех сил старается уважать границы и независимость утиного гибрида.       Но с каждым днем сдерживаться становится всё труднее. Сонхун так сильно этого хочет. Он мечтает, чтобы у него с Ни-ки были дети. Защищать его и своих детенышей. Он жаждет этого так сильно, что внутри всё скручивает от боли.       Сонхун изо всех сил старается отвлечь себя другими делами. Даже начинает строить пруд между домом Ни-ки и своим. Хотя он больше не проводит время в собственном доме, он не собирается сносить его. Сонхун сохранит его и надеется в будущем сделать из него гостевой дом для друзей, когда те будут приходить навещать их.       Ни-ки радуется, видя, как он продвинулся в обустройстве пруда, говоря, как он рад, что у него наконец-то появилось место, где можно комфортно плавать и называть его своим. Он наклоняется и страстно целует его, чтобы показать, как благодарен ему за всё, что Сонхун делал для него в последнее время. И это сводит волка с ума. Настолько, что он начинает терять хватку.       Каждый последующий день заставляет жаждать большего. Он начинает представлять себе все возможные варианты, при помощи которых Ни-ки сможет залететь. Сонхун не уверен, как ему удалось обмануть милого утиного гибрида, чтобы тот позволил ему кончать внутрь себя каждый раз, когда они занимаются сексом. Сперва ему кажется, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой, возможно, Ни-ки разыгрывает его. Но когда он уже готов выйти из тугого нутра, Ни-ки качает головой и говорит, что всё в порядке.       Сонхун мурлычет от удовольствия. Наконец-то он поддался своим темным желаниями и добился своего. Он всё ближе к конечной цели. Теперь всё будет так просто. Так чертовски просто, чтобы Ни-ки наконец забеременел. Но по какой-то причине этого не происходит.       Проходят месяцы, а Ни-ки всё такой же стройный, как и всегда, и не подает никаких признаков того, что носит его детей. Это совершенно выбивает из колеи. Ведь после того, как он кончал в него не менее двух раз в неделю, Ни-ки уже должен был забеременеть.       Но он не беременеет.       Тогда Сонхун решает навестить одного из своих старых друзей, чтобы спросить совета. Ни-ки настаивает на том, чтобы пойти с ним к доктору Паку, но Сонхун отказывает. Уточка сердито крякает на него и говорит, что если он хочет получить прощение, то на обратном пути должен заглянуть за орехами и фруктами. Сонхун обещает принести продукты, когда вернется домой.       Сонхун приезжает в клинику Чонсона ровно через два часа. Они были соседями по комнате, живя в городе, но устав от городской жизни, решили вернуться в лес, чтобы поселиться там. Чонсон изучал медицину и решил открыть небольшую клинику, чтобы лечить других гибридов. Сонхун заходит в клинику, а Чонсон радостно встречает его.       — Хун! Давно не виделись! — Джей радостно улыбается ему.       — Да, давно не виделись, — Сонхун хихикает.       — Так чем же я обязан этому визиту? — спрашивает Джей, садясь за свой деревянный стол. Сонхун садится напротив него.       — Я нашел свою вторую половинку, — начинает Сонхун. — Он — гибрид утки.       — Утка? То есть добыча? — глаза Джея расширились от неожиданного признания.       — Да, добыча, но проблема не в этом.       — Тогда в чем? — спрашивает Джей. — Ну, конечно. Наверное, сейчас другие времена.       — Я пытался, — сглатывает Сонхун, пытаясь собраться с мыслями. — Я хочу, чтобы он родил детей, но мне кажется, что со мной что-то не так… или, может быть, с нами?       Ему трудно признать это. Будучи альфа-волком, он всегда считал, что у него не будет проблем с рождением щенков. Но теперь он задается вопросом, может быть, ему никогда не суждено стать отцом.       — Понятно, — Джей наклонился вперед. — Вы пытаетесь забеременеть?       — Да, вроде того. То есть… да, — Сонхун нервно ерзает на стуле. Джей вопросительно поднимает бровь, но потом усмехается.       — Сонхун, а твой парень вообще знает, что ты пытаешься зачать с ним ребенка? — Сонхун вздрагивает от того, что его так легко раскрыли.       — Технически нет, — честно отвечает Сонхун.       — Может, тебе стоит начать с этого? Поговори с ним и расскажи ему о своих чувствах.       — Я не могу. Не сейчас.       — Почему?       — Потому что я думаю, что со мной что-то не так.       — Почему? По-моему, ты вполне здоров, — Джей растерянно смотрит на него.       — Я думаю… Может, я бесплоден, — Сонхун смущенно признается. Его щеки становятся ярко красными от признания.       Джей чуть не подавился собственной слюной, услышав эти слова из уст друга.       — Почему ты так думаешь? Ты ещё молод и в придачу альфа, — Джей успокаивает его.       — Ну, может быть, потому что я кончаю в него еженедельно уже несколько месяцев, а он всё не беременеет, — Сонхун мотает головой.       — Ох… — шепчет Джей.       — Именно.       — Ну, это, конечно, возможно, учитывая то, в чем ты только что признался, но мы не будем знать наверняка, пока не проведем несколько тестов, — Джей открывает ящик стола и достает пачку бумаг.       — Чтобы понять есть специальные тесты? — Сонхун нахмурился.       — Да, это называется тест на бесплодие. Он проверяет качество спермы и состояние здоровья. Мы можем провести анализ спермы и крови.       — Ты думаешь, это тот шаг, на который я должен пойти?       — Ну, если ты пытаешься уже несколько месяцев, но ничего не получается, то причиной может быть бесплодие. У меня нет техники, чтобы проверить это самостоятельно, но я могу отвезти образцы в город завтра утром и привезти результаты. Тебя это устраивает?       — Да, — Сонхун отвечает с трудом. Он определенно нервничает, но сомнения пожирают его заживо.       — Сначала я должен задать пару вопросов. Хорошо? — Джей начинает что-то писать в бланке.       — Хорошо.       — Сколько лет твоему партнёру?       — Он ещё молод. Ему двадцать три.       — Значит, возраст здесь точно не проблема, — Джей записывает информацию. — Вы молодая пара. Обычно парам в более зрелом возрасте сложнее забеременеть.       Сонхун кивает, но больше ничего не говорит.       — И ты упомянул, что он — гибрид утки, верно?       — Да.       — Мы, гибриды, уже имеем в крови черты двух или более видов. В случае с твоим партнером в нем смешались человеческие и утиные черты. Он может нормально перевоплощаться? Ты видел его в звериной форме?       — Да. Раньше он перевоплощался только когда был один, в уединении, из-за страха, но теперь, когда мы вместе, он делает это чаще.       — Другими словами, с тобой он чувствует себя в безопасности, — Джей усмехается, записывая информацию, предоставленную Сонхуном.       — Да, наверное, — он в полной растерянности, но при этом испытывает гордость от того, что произносит эти слова вслух.       — Ты можешь не беспокоиться о том, что ты волк, а он — утка. Гибриды очень хорошо адаптируются и могут спариваться с разными видами без особых проблем. Единственное, что вызывает беспокойство, — это беременность и рождение детей.       — Есть ли риск? — нервно спрашивает Сонхун. — Потому что если есть, то…       — Расслабься. Риск при родах есть всегда, — Джей говорит спокойно, надеясь, что его поведение поможет другу расслабиться. — Однако в твоем случае, поскольку есть небольшая вероятность, что твои дети будут смесью гибридов утки и волка, твой парень должен оставаться в человеческом облике на протяжении всей беременности и родов.       — Разве это не менее болезненно, если роды будут проходить в его животной форме?       — Да, но если у него в животе будут гибриды волка, то они никак не смогут выжить. Утки не могут рожать волков.       — Значит, если Рики забеременеет, он должен остаться человеком, — Сонхун повторяет сказанное ему, чтобы убедиться, что он всё правильно понял.       — Правильно. Если захочет, он может перевоплотиться в утку сразу после родов. Это поможет ему быстрее выздороветь.       — Хорошо, — Сонхун кивает.       — Ну что, ты готов к анализу крови? — спрашивает Джей.       — Давай сделаем это, — Сонхун отвечает без колебаний.

***

      Джею удается уговорить своего помощника доставить образцы в город в тот же день. Аргументируя это тем, что нет смысла заставлять его ждать, ведь результаты можно получить до вечера. Сонхуну не терпится узнать результаты, поэтому он соглашается остаться ещё на некоторое время.       Джей и Сонхун используют свободное время, чтобы наверстать упущенное и поговорить о своей жизни. Ассистент Джея Джейк не сразу приходит с результатами.       — Хорошо, Хун. Вот бумага с результатами, — Джей протягивает ему белый конверт, внутри которого находится письмо. Результат теста сложен пополам. Сонхун выхватывает бумажку дрожащими руками.       — Дыши, Сонхун. Что бы это ни было, всё будет хорошо. Я обещаю, — Джей пытается успокоить своего друга, но тот не может справиться с нервами. В его голове проносятся мысли о худшем из возможных сценариев.       Что, если я действительно бесплоден? Что, если я никогда не смогу подарить Рики детей?       Твердая рука на его плече пробуждает его от негативных мыслей. Он и не заметил, как начал учащенно дышать. Глубоко вздохнув, он медленно открывает аккуратно сложенный пополам лист бумаги и читает каждую строчку с колотящимся в груди сердцем.       Кажется, что всё вокруг на мгновение остановилось. Кровь стынет в жилах, по лицу катится пот. Он не понимает, что читает. Повсюду куча процентов и цифр.       — Что это значит? — он передает бумагу Джею, который тут же просматривает её. Лицо Джея расплывается в улыбке.       — Это значит, что ты не бесплоден. Твои показатели выглядят фантастически, и проблема точно не в них.       Сонхун наконец-то вздохнул с облегчением.       — Так это значит…       — Это значит, что Рики точно сможет когда-нибудь забеременеть, — Джей хихикает. — Поздравляю.       Рассмеявшись, Сонхун выхватывает бумажку и аккуратно складывает её пополам, убирая в карман.       — Спасибо, Чонсон.       — Всегда рад помочь. А теперь иди домой к своему парню. Он, наверное, уже заждался тебя.       — Да. Ещё раз спасибо!       — Когда приедешь в следующий раз, обязательно приведи Рики. Я бы хотел познакомиться с парнем, который украл сердце моего лучшего друга.       — Как-нибудь я приглашу тебя к нам на ужин. Ещё раз спасибо! — Сонхун машет рукой, направляясь к входной двери.       — До свидания! — кричит Джей вслед удаляющемуся Сонхуну.

***

      Как и обещал, Сонхун заходит в магазин Хисына, чтобы купить немного орехов для Рики. Он возвращается домой довольно поздно, но знает, что у него ещё есть время приготовить что-нибудь вкусное для них на ужин.       Зайдя в дом, он слышит звук воды в душе, и не может не улыбнуться. «Идеально», — думает он, входя на кухню. Сонхун подходит к кухонному острову и ставит продукты на стол, случайно задевая сумку Ни-ки, и та падает на пол, рассыпая всё содержимое.       Опустившись на колени, он начинает укладывать вещи обратно, пока не натыкается на круглую баночку, лежавшую между какими-то бумагами. Он смотрит на этикетку, прекрасно понимая, что находится внутри. Видя маленькие таблетки, глаза пробегают по тексту на этикетки. Убедившись в правильности своих суждений, он теряет контроль над собой.       Вдалеке он слышит, как выключается душ и открывается дверь. Голос глубоко внутри него говорит ему: «Сделай глубокий вдох».       «Заткнись, мать твою». На секунду Сонхун задумывается о том, чтобы выбросить таблетки в мусорное ведро. Он даже подумывает бросить их в пруд, чтобы Ни-ки больше не смог их найти.       Но ему больно. Так больно от того, что Ни-ки не доверяет ему настолько, чтобы создать с ним семью. А может, он никогда меня не любил. Я ему не нужен.

***

      Ни-ки переодевается в шорты и одну из футболок Сонхуна, после чего направляется на кухню. Он проголодался и должен приготовить себе что-нибудь поесть, пока его настроение снова не испортилось. Он уже достаточно раздражен тем, что любимый ушел к другу на целый день, а он остался один в доме.       Едва войдя на кухню, Ни-ки понимает, что что-то не так. Перед ним стоит разъяренный хищник. Дыхание учащается, он гадает, что же такого могло произойти, чтобы Сонхун так разозлился.       — Что случилось? — шепчет Ни-ки, глядя в сердитые глаза Сонхуна.       Волк молчит, но показывает, что у него в руках. Флакон с таблетками. Противозачаточными таблетками.       В красивых глазах Сонхуна промелькнула обида. О боже, сердце Ни-ки бешено стучит в груди, а ладони потеют. На краткий миг ему захотелось убежать и куда-то спрятаться. Но он знает, что далеко не уйдет. Сонхун поймает его раньше, чем он успеет добежать до входной двери. Нет смысла уклоняться от этого разговора. Он должен состояться.       — Я собирался рассказать тебе, но не знал, как начать, и…       Из груди Сонхуна вырывается громкое рычание. Он зол, яростен, неистов.       Грудь Ни-ки быстро вздымается и опускается от волнения, а Сонхун стоит и смотрит на него, как хищник на добычу. Ни-ки пытается отвести взгляд, но боится, что от этого станет ещё хуже.       — Как давно ты их принимаешь? — Сонхун рычит на него. Его глаза опасно сужаются. Ни-ки понимает, что лучше не врать.       — С тех пор, как мы начали встречаться.       Баночка с таблетками с хлопком опустилась на кухонный остров, и Ни-ки подпрыгнул от громкого звука.       — Что? — Сонхун делает шаг вперед.       Черт, черт, черт! Ни-ки очень хочет взять свои слова обратно. Когда его парень делает ещё один шаг вперед, он отступает назад.       — Почему? — на этот раз Сонхун спрашивает едва слышно. — Неужели мысль о создании семьи со мной настолько отталкивает тебя? Потому что я хищник?       Ни-ки ещё никогда в жизни не ощущал на себе такого пристального взгляда. В глазах Сонхуна одновременно отражались гнев, ярость, обида, поражение и печаль. Он уверен, что противозачаточные таблетки значат для него гораздо больше, чем для Ни-Ки.       — Малыш…       — Ответь мне! — Сонхун кричит, прижимая его к одной из стен, избегая прикосновений. — Почему мы вместе, если ты не видишь со мной будущего?       — Хун, я вижу! Я хочу быть с тобой! — Ни-ки пытается взять его лицо в свои ладони, но Сонхун отворачивается от него.       — Я думал, мы с тобой на одной волне. Я думал, ты начинаешь доверять мне, любить меня, — Сонхун качает головой. Руки дрожат, когда он пытается совладать с собой. Он не хочет причинить боль своему возлюбленному, делать то, о чем потом будет жалеть.       — Что ты имеешь в виду? — кричит Ни-ки, пытаясь приблизиться к Сонхуну так, чтобы хищник не оттолкнул его. — Я люблю тебя!       Эти слова, похоже, успокоили альфу настолько, что Ни-ки смог схватить его и притянуть к себе. Ни-ки поглаживает его по спине, пытаясь успокоить.       — Что случилось, Хун? Почему ты так злишься? — шепчет он, продолжая гладить спину и плечи.       — Я не злюсь, — шепчет Сонхун. — Просто… я не знаю.       — Если ты не поговоришь со мной, я не буду знать, как это исправить, а я очень хочу, чтобы всё стало лучше, поэтому, пожалуйста, скажи мне, что не так, — Ни-ки умоляет.       — Что ты думаешь насчет детей? — неожиданно спрашивает Сонхун. От вопроса у Ни-ки перехватывает дыхание. Этот вопрос он задавал себе уже много раз. Наверное, с того самого момента, как он впервые поцеловал красивого хищника.       — Детей? — Ни-ки шепчет, словно не может поверить, что его спрашивают именно об этом.       — Да. Детей, — Сонхун мягко отстраняется от груди Ни-ки, чтобы посмотреть ему прямо в глаза.       — Детки — это мило. Они маленькие и обычно очень приятно пахнут, — Ни-ки начинает что-то бормотать, но не сводит глаз с гибрида волка. — А ещё дети бывают шумными.       Сонхун хихикает и осторожно берет его за руку.       — Да, это так, — соглашается он. — Но ты никогда не задумывался о том, чтобы завести пару своих щенков или утят?       Тишина окутывает их. Ни-ки смотрит на Сонхуна, который нервно пожевывает нижнюю губу. Несмотря на то, что он удивлен вопросом, он не может отрицать, что уже думал об этом… о том, чтобы создать семью с Сонхуном. Возможно, Ни-ки думал об этом нездоровое количество раз. Однако всё это лишь фантазия, а не возможная реальность.       — Но ты же волк, а я утка? — Ни-ки наконец заговорил. Это то, что сдерживало его, и причина, по которой он принимал противозачаточные таблетки на всякий случай.       — Да. Это проблема? — спрашивает Сонхун, смутившись.       — Разве ты не хочешь щенков? — нервно спрашивает Ни-ки. — Я имею в виду, что детеныши — хищники, даже если один из них окажется омегой, их шансы выжить в дикой природе довольно высоки. Но я не такой… то есть… со мной шансы ниже. Во мне нет волчьей крови, даже на один процент. Мои родители были гибридами уток, как и мои братья и сестры.       — Мне всё равно, будут у нас щенки или нет. И статус альфы или омеги меня тоже никогда не волновал, — возражает Сонхун.       Ни-ки качает головой, как будто не может поверить в то, что слышит.       — А вдруг они окажутся утятами, — он застенчиво шепчет, отводя взгляд. — Ты понимаешь, что это значит? Дом, полный добычи.       Сонхун решает притянуть его ближе к себе, обхватив за талию.       — Я не против, — искренне говорит он. — Наши дети будут идеальными в любом случае.       Ни-ки утыкается лицом в крепкую грудь Сонхуна, прижимаясь к нему ещё сильнее, пытаясь утонуть в его запахе. Запахе, приносящем ему успокоение и умиротворение.       — …Ты уверен?       — Да.       — Тогда да. Я хочу детей. От тебя, — признается Ни-ки с улыбкой на губах.       — По этой причине ты принимал противозачаточные?       — Я боялся тебя расстроить. Чонвон объяснил, что шансы на то, что у нас будет полноценный помет щенков, очень малы, и я не хотел заставлять тебя довольствоваться добычей вместо хищников.       Сонхун отстраняет его от своей груди, и гибрид снова вынужден смотреть на волка.       — Это никогда не будет иметь для меня значения. Пока ты и наши дети здоровы, я буду счастлив и благодарен.       Ни-ки плачет от признания. Он обхватывает альфу своими длинными руками и визжит, когда Сонхун поднимает его на руки и уносит из кухни.       — Ты готов создать семью? — Сонхун смеется, когда Ни-ки игриво пытается вырваться из его объятий.       — Да, Сонхун, давай создадим семью, — Ни-ки прижимается губами к его губам. Они поглощают друг друга так, будто завтра не наступит.       С этого дня они начинают готовиться к зачатию ребенка. Всё решено. У них будут дети. Ни-ки перестает принимать противозачаточные таблетки, а Сонхун наконец-то переезжает к нему в дом.       В их дом.

***

      Несколько недель спустя.       Ни-ки медленно просыпается, лучики солнца проникают сквозь жалюзи на окнах. Мягкий солнечный свет падает на кровать. Его голова слегка пульсирует, отчего ему становится не по себе. По привычке он протягивает руку вправо, но она касается пустого места рядом с ним в кровати. Постель всё ещё немного теплая, но в комнате нет никаких признаков его альфы.       — Малыш? — зовет Ни-ки, но ответа нет.       Он ненавидит просыпаться в пустой постели. В последнее время он всё больше жаждет запаха Сонхуна, заставляя волка оставаться с ним в постели лишний час, только чтобы утонуть в его восхитительном аромате. Хун не слишком жалуется и позволяет Ни-ки обниматься с ним столько, сколько ему хочется.       Сев на кровати, Ни-ки трет глаза, пытаясь полностью проснуться. Но когда он перекидывает ноги на край кровати, на него обрушивается волна головокружения. Он никогда раньше не чувствовал себя так плохо, даже когда Чонвон и Сону слегка напоили его алкоголем, который последний привез из города. Тогда его вырвало всего один раз, но это не идет ни в какое сравнение с тем, что он чувствует сейчас.       Наконец он находит в себе силы встать, но комната перед глазами сразу же начинает кружиться. Он хватается за край тумбочки, чтобы не упасть, так как ноги немного подкашиваются. В животе бурлит, кажется, что его разрывает на куски. Внезапно на него разом наваливается знакомая усталость. Правда в том, что в последнее время Ни-ки чувствует себя странно. Он был более уставшим, чувствительным, приставучим и гораздо более эмоциональным.       Поначалу он не обращал на изменения внимание, но Сонхун заметил, что его беспокоят мешки под глазами и потеря в весе. Ни-ки винил во всем стресс и новые перемены, уверяя Сонхуна, что его организму нужно время, чтобы избавиться от остатков противозачаточных таблеток, которые он так долго принимал. Но теперь он больше не может игнорировать странные симптомы.       Он хватается за стену и ковыляет дальше, пока не доходит до ванной комнаты, которую Сонхун отремонтировал для него. В ванной загорается свет, и он медленно входит внутрь. Он поворачивается к большому зеркалу на стене и изучает своё отражение, долго смотря на себя и размышляя, как он мог дойти до такого состояния. Его кожа бледная, глаза украшают черные мешки, он потерял большую часть мышц, а губы сильно обветрились. Он стягивает с себя рубашку, решив, что лучше принять душ до возвращения Сонхуна. Но как только рубашка падает на пол, у него перехватывает дыхание.       Он задается вопросом, не привиделось ли ему всё это. Он поворачивается к одному из ящиков и выкидывает вещи в поисках нужного ему предмета. Пальцы нащупывают маленькую коробочку в задней части ящика под раковиной и наконец достают её.       Это тест на беременность. Тест, который дал ему доктор Пак, когда Сонхун познакомил их. Чонсон в шутку сказал, что, скорее всего, он понадобится им только через пару месяцев… но, возможно, он ошибался.       Видимо, то, что все они считали далеким будущим, на самом деле происходит прямо сейчас.       Ни-ки не уверен стоит ли ему ждать возвращения возлюбленного, прежде чем открывать коробку. Он колеблется лишь секунду, прежде чем вскрыть розовую упаковку с бешено стучащим сердцем в груди. Неизвестность пожирает его заживо.       Трясущимися руками он читает инструкцию, внимательно следуя ей, а затем останется ждать результата. Так он и делает.       Проходит всего несколько минут в полной тишине, прежде чем Ни-ки разворачивает тест. Перед глазами проявляются две розовые линии — безошибочное подтверждение того, чего он никак не ожидал.       Две полоски. Он ждет ребенка.       Слова звучат в его голове, подобно мелодии. Тело замерло, а в горле застыл большой комок. Он моргает, снова глядя на тест, как будто результат может как-то измениться и розовые линии исчезнут. Но нет, линии не изменились. Они не исчезли.       — Я жду ребенка… — шепчет Ни-ки, не обращаясь ни к кому.       Ни-ки не может устоять на ногах и медленно опускается на прохладный кафель в ванной, сжимая тест в руке и крепко прижимая его к груди. В голове словно вихрь крутятся мысли. Он действительно не ожидал этого так скоро. В доме ещё много чего нужно отремонтировать, прежде чем появятся дети… а он…       Слезы катятся по лицу, смотря на себя в зеркало. Он уже начал меняться. Его внешность… Он уже не тот.       Мысли тут же возвращаются к Сонхуну. Сейчас его нет рядом с ним. Но ведь он хотел семью… так? В последние несколько недель они почти не говорили об этом. С тех пор как Чонсон приехал к ним в гости, слово «дети» ни разу не прозвучало. А теперь…       Теперь он не знает, что думать. Внутри него столько эмоций. Небольшой страх перед тем, что будет с ним, его ребенком и отношениями с Сонхуном. Но вместе с тем и счастье. Ведь, хотя они не говорили об этом вслух, мысли Ни-ки о создании семьи с Сонхуном не дают ему покоя.       Таким его и застает Сонхун, сидящим на холодном кафельном полу, сжимая в руках тест на беременность, а по его лицу катятся слезы.       — Дорогой! — паникует он, падая на колени. — Почему ты плачешь? Что случилось?       Ни-ки не может ему лгать. Теперь назад дороги нет. Его глаза наконец-то встречаются с глазами Сонхуна, и он сглатывает комок в горле. Трясущимися руками он передает тест на беременность своему возлюбленному. Тишина нервирует и тяготит.       — Х-Хун? — Ни-ки заикается, глядя на своего партнера, ожидая его реакции.       — Ты… Ты ждешь ребенка? — Сонхун смотрит на него блестящими от слез глазами.       — Да, — Ни-ки шепчет, слишком боясь того, что скажет дальше Сонхун. — Мы станем родителями.       Это то, что изменит всё. Их жизнь. Их будущее.       На мгновение они просто смотрят друг на друга, пока Сонхун не хватает его и не заключает в крепкие объятия. Он прижимается носом к шее Ни-ки и глубоко вдыхает. Его прикосновения смягчаются, когда он наконец улавливает сладкий аромат, подтверждающий то, что они уже знают. Ни-ки позволяет альфе обнять и окружить себя его ярким ароматом. И хотя оба нервничают, внутри них разгорается радость.       — Я так люблю тебя, — тихо говорит Сонхун. — Это лучший день в моей жизни.       — Я тоже тебя люблю, — отвечает Ни-ки, хихикая в объятиях Сонхуна.

***

      Ни-ки чувствует себя чертовски несчастным. Он постоянно испытывает дискомфорт. И чем больше увеличивается его живот, тем хуже, а бедному Сонхуну приходится испытывать на себе его гнев. Он изо всех сил старается достать ему всё, что тот просит.       Ни-ки очень многого хочет, особенно еды. Иногда ему хочется самых необычных блюд, и Сонхуну остается только кивать в знак согласия. Альфа научился не подвергать сомнению всё, что говорит Ни-ки. В тот раз, когда он это сделал, утиный гибрид чуть не оторвал ему голову. Был прекрасный солнечный день, но утиный гибрид был довольно раздраженным.       — Я хочу клубнику! — он дует губы, напоминающие его оранжевый клюв.       — У нас есть немного в холодильнике, — говорит Сонхун, направляясь к холодильнику. — Сколько ты хочешь?       — Не в сыром виде! — Ни-ки хнычет, примостившись на удобном диване под пледом, пропахшим Сонхуном.       — Не в сыром виде? Что ты имеешь в виду? — Сонхун стоит с миской клубники в руках и выглядит очень озадаченным.       — Разогрей её в микроволновке.       — Что? — Сонхун качает головой и кривится. — Это просто отвратительно. Ягоды станут теплыми и странными. Наверное, их вредно есть в таком виде.       Как только он сказал эти слова, Сонхун понял свою ошибку. Ни-ки начинает рыдать, по его лицу текут большие капли слез. Сонхун в панике бросает клубнику на прилавок и мчится к любимому.       — Я здесь, дорогой. Что случилось? У тебя что-то болит? — торопливо спрашивает он, пытаясь осмотреть Ни-ки и убедиться, что с ним всё в порядке.       — Я хочу теплой клубники! — кричит он и ещё сильнее захлебывается слезами.       — Я разогрею её для тебя! — Сонхун быстро перемещается по комнате, ставит клубнику в микроволновку на одну минуту.       Рыдания Ни-ки становятся всё громче и громче.       — Хочешь чего-нибудь ещё? Сладости… может, торт? Или пирог? Если хочешь, я могу достать из холодильника торт, который приготовил для тебя Чонвон, — спрашивает Сонхун, когда микроволновка наконец заканчивает греть клубнику.       — Нет! Я хочу клубнику! — Ни-ки пыхтит и дуется, его запах становится немного кислым.       Сонхун не хочет расстраивать его ещё больше, поэтому протягивает сердитому утенку миску с теплой клубникой. Ни-ки быстро съедает её, но слезы всё равно текут по его лицу. Сонхун выпускает немного феромонов, пытаясь успокоить своего возлюбленного и сделать его счастливее.       — Хочешь что-нибудь ещё? Я могу достать тебе почти всё, что ты захочешь, если только это не то, что можно найти только в городе, — говорит Сонхун.       — Я даже не знаю, почему я до сих пор плачу из-за этой чертовой клубники, но я не могу остановиться, — Ни-ки снова всхлипывает, утыкаясь лицом в грудь Сонхуна, отставляющему миску на журнальный столик. Сонхун притягивает его ближе, а из его груди доносится глубокое урчание в попытке успокоить омегу.       В конце концов Ни-ки засыпает в объятиях волка. Он прижимается к нему поближе, окончательно расслабляясь. В конце концов Сонхун засыпает на диване, прижавшись к нему. Но через несколько часов он просыпается на пустом диване. В воздухе витает ужасный запах беды, страха и печали.       — Рики? — восклицает Сонхун, быстро встает с дивана и бросается в спальню, пытаясь найти его. Но Ни-ки в постели нет, и паника полностью охватывает несчастного волка.       До тех пор, пока он не услышал тихое жалобное сопение, доносящееся из-за двери ванной. Сонхун быстро добирается до двери и тихонько стучит в неё, прежде чем полностью открыть. Из ванной доносится запах рвоты, грусти и стресса. Ни-ки сгорбился над унитазом, захлебываясь рвотными массами, и прижимает руки к своему вздувшемуся животу.       — Рики? Дорогой? — шепчет Сонхун. — Тебе снова плохо?       Ни-ки поднимает голову и смотрит на него. Его зрачки расширены, а темные мешки под глазами, кажется, стали ещё чернея. Недомогание внезапно сменяется яростным страхом, поскольку он чувствует необходимость защитить себя и своего будущего ребенка или детей. Ни-ки громко и сердито крякает на него.       Сонхун понимает, что это новое поведение напоминает поведение разъяренного или одичавшего омеги. Ни-ки ведет себя так, потому что пытается защитить своих детей; он готов клевать и кусать, чтобы сохранить малышей в безопасности.       Поэтому Сонхун решает осторожно опуститься на колени рядом с ним, не подходя слишком близко. Он обнажает шею и показывает Ни-ки свои руки, чтобы тот понял, что он не причиняет ему вреда. Он также выпускает больше феромонов в надежде, что это поможет успокоить его и вернуть к реальности, вывести из состояния паники.       — Дорогой, это всего лишь я. Это твой альфа, Сонхун. Со мной ты в безопасности. Ты и наши малыши в безопасности, я обещаю, — шепчет Сонхун, но не пытается дотянуться до одичавшего утенка.       Он терпеливо ждет, пока Ни-ки подпустит его к себе. Через несколько минут с губ Ни-ки срывается щебетание, дающее ему понять, что к нему можно подойти. Запах Ни-ки становится всё слаще, по мере того как альфа приближается к нему. Проходит всего несколько секунд, прежде чем он выходит из оцепенения и обмякает в объятиях Сонхуна. Его тело расслабляется, и он начинает всхлипывать, уткнувшись ему в грудь.       Ни-ки выпускает все свои переживания. Он рассказывает Сонхуну, как ему противно смотреть на себя в зеркало и как он ненавидит себя за то, что стал для него такой обузой.       Сонхун совершенно потрясен, когда эти слова срываются с губ Ни-ки. Он знал, что Ни-ки почти всё время страдает, но не замечал, насколько расстроенным и напряженным тот был в последнее время. Он крепче обнимает его и помечает своим запахом, успокаивающе мурлыча. Проведя рукой по животу Ни-ки, Сонхун наконец заговорил.       — Ты для меня не обуза и никогда ею не станешь, ясно? Я не обижаюсь на тебя, особенно когда тебе плохо. Я совсем не против просыпаться посреди ночи, чтобы утешить тебя. Всё, что меня волнует, — это чтобы ты чувствовал себя хорошо и в безопасности. Я хочу, чтобы у тебя и наших малышей всё было хорошо. Если ты когда-нибудь увидишь, что я выгляжу уставшим или расстроенным, знай, что это не имеет к тебе никакого отношения. Если и так, то я, скорее всего, расстроен из-за того, что не смог помочь тебе почувствовать себя лучше и избавить тебя от боли, — искренне говорит Сонхун. В его словах чувствуется твердость и уверенность, давая Ни-ки понять, что он говорит правду.       Ни-ки смотрит на него, нахмурив брови и пытаясь придумать, что сказать.       — Мне очень жаль, — говорит Ни-ки, глядя в пол. Сонхун видит слезы в его глазах, что говорит о том, как расстроен гибрид утки.       — Пожалуйста, перестань извиняться, малыш. Ты молодец, и когда родится наш малыш или малыши, они будут любить тебя… Мне кажется, что это я всё испорчу, — признается Сонхун, притягивая лицо Ни-ки к своей запаховой железе. Аромат помогает ему немного успокоиться, и он обхватывает шею Сонхуна руками, крепче прижимаясь к нему.       — Тебе не стоит об этом беспокоиться. Я уже вижу, что ты будешь самым лучшим отцом в мире, — искренне говорит Ни-ки. — Я чувствую это нутром, как и то, что нам суждено быть вместе. Ты лучший для меня и наших детей.       Слезы отчаяния за секунду сменяются слезами счастья, когда он забирается на колени к Сонхуну и смотрит на своего прекрасного альфу.       — Ты правда так думаешь? Даже если я хищник? — спрашивает Сонхун.       — Когда я с тобой, то не испытываю ничего, кроме счастья. Я знаю, что ты будешь самым лучшим отцом, особенно потому, что ты не похож на других хищников, — продолжает Ни-ки. — Ты не испугался, когда ребенка Чонвона вырвало на тебя, или когда малыш схватил твои длинные волосы и дергал за них почти тридцать минут. Если честно, я думаю, что влюбился в тебя снова, увидев это. Хотя иногда ты бываешь немного вредным.       Оба смеются и, успокоившись, возвращаются в постель, чтобы немного отдохнуть. И, конечно же, Ни-ки обязательно кладет ногу на ногу Сонхуна, крепко прижимаясь к нему всю ночь.

***

      Спустя несколько месяцев Сонхун наконец закончил ремонт и оформление новой комнаты для своих будущих детей. Комната намного больше, чем у них с Ни-ки. Оба решили оставить для детей достаточно места, чтобы они могли свободно двигаться и играть. За эти несколько месяцев живот Ни-ки стал намного больше, и теперь, когда утиный гибрид ходит по дому, он немного покачивается. Видя это, Сонхун радуется.       Ну, до тех пор, пока Джей не заглядывает к нему в гости и не рекомендует Ни-ки постельный режим.       — Так будет лучше для Ни-ки и малышей. Я знаю, что вы не хотите знать, сколько детей вынашивает Ни-ки, поэтому в целях предосторожности ему лучше оставаться в постели, — Джей объясняет.       Ни-ки дуется. Он ненавидит ничего не делать.       — Но Джей! — Ни-ки хнычет, изо всех сил стараясь выглядеть как можно очаровательнее в надежде, что это заставит Джея передумать.       — Я не Сонхун. Эти глаза на меня не действуют, маленький утенок. Просто отдохни. Срок родов всё равно приближается. Через пару недель ты уже будешь держать на руках своих детей.       — Ладно, — Ни-ки хмурится, укладываясь в постель, явно не обращая внимания на Джея.       Сонхун провожает Джея до двери, чтобы они могли поговорить наедине.       — Всё плохо? Как думаешь, будут ли осложнения при родах? — нервно спрашивает Сонхун, когда они выходят на крыльцо.       — Трудно сказать, не сделав УЗИ, — признается Джей. — Если он вынашивает только щенков, будем надеяться, что помет будет не очень большим.       — Ты рекомендуешь нам поехать в больницу?       — Вы же договорились о естественных родах дома. Неважно, где это произойдет — здесь или в больнице, — Ни-ки всё равно будет больно, — говорит Джей.       — Могу ли я как-то облегчить эту боль? — спрашивает Сонхун.       — Может, вам лучше поехать в больницу? Снимите комнату или поселитесь в отеле за пару дней до родов, — Джей пожимает плечами. — Чонвон рожал дома, и всё было в полном порядке. Сону, конечно, перепугался, но их маленький лисенок вполне здоров.       — Надо будет поговорить об этом с Рики. Он очень хочет рожать в воде… Не знаю, смогу ли я убедить его, что вместо этого нужно идти в больницу.       — Ну, я всё равно согласен помочь с родами. Просто дай мне знать, если что-то изменится, — Джей начинает спускаться по ступенькам. — Скоро увидимся.       Сонхун машет рукой на прощание, и фигура друга исчезает среди лесных деревьев. Он волнуется за Ни-ки и их детей, возвращаясь домой.

***

      Неделю спустя.       Ни-ки сидит на кровати и перещелкивает каналы по телевизору, пытаясь найти что-нибудь интересное. Он уже целую неделю соблюдает постельный режим и совершенно его ненавидит. Переключая каналы, он чувствует что-то необычное. Внезапное, безошибочное ощущение — струйка теплой жидкости между ног.       Он замирает на секунду, дыхание перехватывает. Ни-ки пытается встать, чтобы пойти в ванную, но ноги не желают двигаться. Он инстинктивно прижимает руку к животу.       «Что это? Я только что описался?», — думает он, но проходит несколько секунд, и из него вытекает всё больше жидкости, отчего сердце начинает бешено колотиться.       Резкая боль пронзает поясницу, заставляя его громко вскрикнуть. Как только боль началась, она, казалось, уже не закончится. Болезненные импульсы проходят по всему телу — сильнее, чем раньше. Он пытается сделать глубокий вдох, успокоиться. Но это не просто обычная боль… Схватки.       — Сонхун! — Ни-ки кричит так громко, как только может, когда понимает, что происходит с его телом. Роды должны начаться только через две недели, но Джей говорил, что в этот момент может произойти все, что угодно.       — Дорогой? — голос Сонхуна доносится с другого конца дома. — Всё в порядке?       — Кажется, у меня отошли воды, — пытается объяснить Ни-ки, но его голос немного дрожит. Он на секунду закрывает глаза, пытаясь отдышаться от дискомфорта.       — Что? — кричит Сонхун в явной панике.       На него обрушивается новая волна боли, на этот раз гораздо более сильная. Ощущение такое, будто его внутренности сжимают изнутри. Ни-ки изо всех сил старается дышать, но боль невыносима.       Сердце замирает в груди от страха, когда альфа входит в их комнату. Ни-ки лежит на кровати с мокрым пятном между ног. Его глаза закрыты, но Сонхун чувствует страх и напряжение, исходящие от возлюбленного. Не раздумывая, он достает мобильный телефон и набирает номер Джея.       — Прив…       — Мне нужно, чтобы ты приехал прямо сейчас! — кричит Сонхун, в то время как Ни-ки стонет от боли.       — Воды отошли? — сразу же спрашивает Джей, прекрасно понимая, зачем он звонит, и не дожидаясь ответа покидает своё жилище.       — Да.       — Я буду через пять минут.       Связь прерывается, и Сонхун бросается к Ни-ки. Однако резкий вздох и пронзительный крик нарушают тишину.       — Детка, я здесь! — кричит Сонхун, и Ни-ки тут же хватает его за руку, крепко сжимая её.       — Время пришло, я чувствую это, — Ни-ки плачет, по щекам бегут слезы. Сонхун слышит, как открывается и закрывается входная дверь. Из коридора доносится звук шагов.       — Сонхун? — окликает Джей.       — В спальне! — отвечает Соунхун и через секунду Джей и Джейк входят в комнату.       — Н-начались с-схватки, — Ни-ки заикается.       — Ладно, Джейк, давай снимем с него штаны и трусы. Нам придется сделать всё по-старому, похоже, уже поздно ехать куда-то. Мы не успеем в больницу вовремя.       Джейк подходит к кровати, чтобы помочь снять с Ни-ки одежду, но Сонхун останавливает его громким рыком.       — Сонхун! Соберись. Мы здесь, чтобы помочь! — ругает его Джей, надевая перчатки.       Сонхун старается сохранять спокойствие, но его глаза выдают тревогу. Ему удается успокоить альфу внутри настолько, что Джейк снимает с Ни-ки одежду.       — Раздвинь ноги, Ни-ки, — мягко просит Джей, наклоняясь ближе.       Сонхун снова рычит, но на этот раз не останавливает Джея. Ему совершенно не нравится, что другие видят Ни-ки в таком уязвимом состоянии. Но он знает, что Джей и Джейк — единственные, кто обладает достаточным опытом, чтобы помочь ему.       — Черт… — говорит Джей, когда Ни-ки наконец раздвигает ноги. — Хорошо. Ты определенно готов. Я начну считать, и мне нужно, чтобы ты тужился, хорошо?       Ни-ки не может говорить, поэтому кивает, сильно сжимая руку Сонхуна.       — Раз, два, три… — Джей начинает считать.       — А-а-а! — Ни-ки стискивает зубы, всё тело как натянутая струна от напряжения.       — Почему он плачет? — кричит Сонхун. — Сделайте что-нибудь!       — Он плачет, потому что рожает, и это чертовски больно, тупица! — говорит Джейк, готовя одеяло для новорожденного.       — Заткнитесь! — сердито кричит Ни-ки.       — Ладно, у тебя отлично получается. Потужься ещё! — командует Джей. Ни-ки снова тужится, на лбу выступают бисеринки пота.       — Отлично, глубокий вдох и толкай! — говорит Джей. — Раз, два, три, четыре…       Лицо Ни-ки искажается от боли, и он издает тоненький крик. По его лицу текут слезы, и всё, что может сделать Сонхун, — это выпустить феромоны, чтобы успокоить боль, которую испытывает гибрид утки. Сонхун чувствует себя совершенно беспомощным. Не в силах унять боль Ни-ки, он вынужден наблюдать за его страданиями.       — Так, голова вышла! — сообщает Джей. — Джейк, мне нужна твоя помощь.       Через секунду Джейк оказывается рядом. Ни-ки кричит ещё раз. Крик, который, возможно, будет преследовать Сонхуна в его кошмарах. Джей отступает, но глаза Сонхуна не могут сфокусироваться ни на чем, кроме лица Ни-ки. На его страдальческом выражении, на том, как он раскраснелся и как много пота стекает по его лицу.       Ни-ки падает на кровать, и комнату наполняет пронзительный крик.       — Это мальчик! — взволнованно объявляет Джейк, заворачивая ребенка в одеяло.       Сонхун оглядывается, видит красную кровь, но между одеялами мелькают маленькие ручки и ножки, и Джейк отворачивается, чтобы заняться ребенком.       — Аах, — Ни-ки вскрикивает, и мир Сонхуна переворачивается с ног на голову.       — Что происходит? Он в порядке?! — в панике кричит он на Джея.       — Он в порядке. Сонхун, успокойся, мать твою! — кричит Джей в ответ. — Ты определенно постарался, у вас больше одного ребенка.       Глаза расширяются, когда он наконец получает подтверждение того, что Ни-ки все эти месяцы вынашивал не одного ребенка. Кажется, что проходят часы, пока всё наконец не заканчивается. Ни-ки перестает кричать, будто его убивают.       Четверо детей. Ни-ки только что родил четырех здоровых детей. Джейк приносит ребенка, который родился первым, и кладет его на грудь Ни-ки, укутав маленьким одеяльцем. Сонхун улыбается, глядя на возлюбленного и малыша. Ни-ки плачет, обхватив малыша руками.       — Поскольку у нас нет ни инкубатора, не кроваток…       — Я купил две кроватки на случай, если у нас будут близнецы, — признается Сонхун.       — Они в другой комнате? — спрашивает Джейк.       — Да, — отвечает Сонхун.       — Мы перенесем их в эту комнату. По крайней мере, первые несколько месяцев малышам лучше находиться рядом с родителями, — Джейк объясняет, выходя из комнаты.       — Поздравляю! — говорит Джей, поднося к ним ещё одного ребенка.       На этот раз он кладет ребенка, завернутого в розовое одеяльце, в руки Сонхуну.       — Единственная девочка, — Джей хихикает, глядя, как Сонхун впервые держит на руках свою дочь. — Надеюсь, она устроит тебе ад.       Вскоре Джей выходит из комнаты с одним из малышей на руках, отдав второго ребенка Ни-ки. Ни-ки держит на руках двух своих сыновей, а Сонхун — их дочь.       — Они идеальны, — шепчет Сонхун. — Такие красивые.       — Да, — Ни-ки улыбается ему, на глазах непролитые слезы.       — Так как мы их назовем? — спрашивает он.       — Я не задумывался над этим, — говорит Ни-ки. — Я думал, у нас будет один, а не четверо.       — Она — солнышко, — Сонхун, смеясь, говорит. Некоторое время они молчат, любуясь своими малышами.       — Хина, — неожиданно говорит Ни-ки.       — Хина? — переспрашивает Сонхун, смотря на него в замешательстве.       — В переводе с японского это означает «свет» или «солнце», — Ни-ки объясняет. — Если она солнышко, то это подходящее имя, ты не находишь?       Сонхун смотрит на свою дочь, которая наконец-то заснула у него на руках.       — Мне нравится Хина, — шепчет он. — Она будет единственным солнцем, которое мне когда-либо понадобится.

***

      Пять лет спустя.       Заботиться о двух волках и утятах — тяжелая работа. Какие-то дни протекают спокойнее, по сравнению с другими. Но сегодня в доме царит полный хаос.       — Чольсу, мы уже столько раз разговаривали с тобой! — восклицает Ни-ки. — Ты должен идти в школу.       — Не хочу. Папа, пожалуйста, не заставляй меня! — Чольсу начинает плакать.       Следом за ним в комнату проходит Хина с платьем в крошечных руках.       — Платье, папа! — зовет его Хина.       — Хун, мне нужна твоя помощь! — кричит Ни-ки из детской спальни, надеясь, что муж услышит его крики о помощи.       — Уже иду! — кричит в ответ Сонхун, поворачиваясь, чтобы посмотреть на двух своих сыновей. — Так, Сонву и Ацуки возвращаемся в человеческий облик. Хватит уже играть в роли щенков. Когда я вернусь, вы должны быть одеты. Если вы не оденетесь, то последует наказание, ясно?       — Что случилось? — спрашивает Сонхун, подходя к мужу.       — Чольсу отказывается идти в школу, — Ни-ки объясняет, поворачиваясь к Хине.       Сонхун опускается на колени и берет на руки плачущего сына.       — Так, малыш. Что случилось? Почему ты не хочешь идти в школу сегодня?       — Потому что Ацуки и Сонву вчера пошли играть с Каем без меня, — мальчик, слишком похожий на Ни-ки, не прекращает плакать.       — Если я поговорю с ними, ты пойдешь в школу? — спрашивает Сонхун, с нежность смахивая слезы со щек сына.       — Т-только если они пообещают, — Чольсу заикается.       — Они дадут клятву на мизинчике, — Сонхун, хихикая, обнимает Чольсу и крепко прижимает его к себе.       — Так, Хина готова к школе, — Ни-ки окликает его.       — Папа! Папа! Папа! — Хина хихикает и кружится, пытаясь привлечь внимание отца.       Сонхун не может сдержать нежных чувств, когда видит свою дочь в розовом платье, которое он купил для неё пару недель назад.       — Ты выглядишь как принцесса! — восклицает Сонхун, когда дочь бежит к нему с распростертыми объятиями. — Пора в школу?       — Да! В школу! — мило повторяет Хина.       Стук в дверь прерывает их разговор, и Ни-ки хватает Чольсу за руку, чтобы пойти и открыть дверь вместе с ним.       — Ах, Чонвон и Сону! Доброе утро! — Ни-ки радостно приветствует их.       — Мы направляемся в школу, но Кай настоял на том, что хочет зайти поздороваться, — Чонвон объясняет, а его шестилетний сын выглядывает из-за его спины.       — Да, да, конечно, — Ни-ки кивает. — Сонву, Ацуки и Чольсу. Кай пришел повидаться с вами, ребята!       — Мы переодеваемся, папа! — восклицает Сонву.       Услышав их слова, Сонхун решает подождать их на крыльце с Хиной на руках.       — Привет, ребята, как дела? — здоровается он.       — Хорошо, конечно, много работы, но всё отлично, — Сону отвечает.       — Красивая, — за спиной у Чонвона раздается шепот.       — Что такое? — Чонвон оборачивается к сыну       — Хина красивая, — Кай показывает пальцем на Хину, его глаза сверкают от восторга.       Сонхуну приходится сдерживать свой рык, чтобы не напугать бедного мальчика.       — О, ты считаешь Хину красивой? — Сону усмехается, наблюдая за тем, как Сонхун смотрит на него убийственными взглядом.       — Да, очень красивая, — взволнованно говорит Кай, перенося вес с одной ноги на другую. — Моя принцесса.       — О ниху…       — Сонхун! Никакого сквернословия при детях! — Ни-ки останавливает его.       — Привет, Кай! — Хина машет своей крошечной рукой в сторону мальчика, одаривая его яркой улыбкой.       — Я видел классную птичку. Хочешь поймать её? — спрашивает маленький гибрид лисы.       — Да! — отвечает Хина, пытаясь слезть с рук Сонхуна, но отец крепко держит её.       — Папа! — Хина фыркает и капризничает.       — Ладно, альфа. Опусти её, — Ни-ки, хихикая, хватает его за руку. Сонхун поворачивается и смотрит на него умоляющими глазами, но Ни-ки качает головой.       У Сонхуна нет другого выхода, кроме как опустить её в знак поражения. Он вынужден наблюдать, как Кай тянется к его лучику света и ведет её в сад. Гибрид лисы не отпускает её руку, болтая с ней о чем-то.       — Похоже, кто-то заинтересовался маленькой уточкой, — поддразнивает его Сону.       — Заткнись! Надеюсь, твой сын будет держать руки при себе, иначе я…       — Малыш, успокойся, — Ни-ки поворачивает его к себе лицом и заставляет посмотреть на себя. — Это же дети. Они просто играют.       — Спорим? — Сонхун рычит. — Лет через десять-пятнадцать этот лис не спустит с неё глаз. Я за версту чую таких как он. Он уже называет её своей принцессой!       Чонвон и Сону заливисто смеются над страданиями отца малышки.       И если через пятнадцать лет Хина и Кай впервые поцелуются, любуясь звездами у залитого лунным светом пруда… Это останется между ними. А Сонхун, в конце концов, со временем тоже узнает.