with you errday i feel alive

Чтобы открыть глаза, потребовалось приложить немало усилий. Слабость в теле была такой приятной, что легкий плед придавливал сильнее, чем каждодневные тревоги о будущем. Феликс не спал нормально уже неделю, и неожиданно именно эта ночь вдруг оказалась настолько спокойной, что он не хотел выбираться из этой неги совершенно. Особенно когда проморгался и начал понимать истинную причину такого томленого состояния, сравнимого лишь с призрачными воспоминаниями ни о чем конкретном, но безмерно приятном. Со дня, как Джисон родил их прекрасных близняшек, прошло уже добрых полгода. Феликсу пришлось приложить очень много усилий, чтобы обеспечить любимых всем самым нужным и лучшим. Он буквально разрывался, потому что, будучи беременным, Джисон продолжал требовать внимания в два раза больше обычного, что и после родов не сильно изменилось. Он был настолько уставший, вымотанный после больницы, что Феликс лично выхаживал их всех троих, почти не смыкая глаз над кроваткой малышей и Сони. Девочки сладко сопели, изредка затихая, из-за чего сам Феликс чуть ли не дрожал от страха. Они были настолько маленькими и беззащитными, что первые пару раз он даже боялся их укачивать. Потом прошло. Потом это стало чем-то нужным и ритуальным, особенно когда Джисон нежно смотрел на них из постели, постепенно засыпая под его тихие колыбельные. У них двоих явно не хватало опыта и сил на близняшек, но хватало друзей. Те часто навещали их и помогали, чтобы они могли банально принять ванну и поужинать без спешки. Это происходило не так часто, но поэтому и было так ценно, что они старались брать от этого максимум, крепко сжимая друг друга в объятиях, пока горячая вода смывала их усталость. Джисон и так всегда был довольно сентиментальным, но гормоны продолжали скакать, превращая его в самого разнеженного и слезливого омегу, которого только видел свет. И благо плакал он от переполняющего его счастья, но даже так Феликсу приходилось укачивать и его, лишь бы превратить всхлипы в едва слышное сопение прямо как у их детей. — Ты правда любишь меня? — иногда шептал в полуночной дреме Джисон. Его глаза были едва видны, скрытые густым пухом ресниц. Щеки зудели здоровым румянцем, пока тело буквально горело жаром переполняющих его чувств. И Феликс не обижался на этот вопрос. Он просто знал, что тому нужно услышать миллионное подтверждение такой ясной истины. И почему он вообще должен злиться на то, что его милый и любимый омега так сильно хочет ощутить губы на лбу и его руки на своем подрагивающем животе, пока он будет так же тихо шептать в ответ: — Больше, чем кого-либо во всей вселенной. Со дня, как Джисон вернулся в дом уже с близняшками, они засыпали только в объятиях друг друга. Это же утро впервые встретило его одиночеством. Но таким приятным и сладким запахом, что у него почти сводило скулы от голодного желания вдохнуть как можно глубже, несмотря на немного колющее отсутствие его половинки рядом. Феликс тихо потянулся, протяжно выдыхая остатки сна из легких. Он положил руки в стороны и раскрыл грудную клетку, ощущая правой ладонью, что место рядом с ним пустовало и даже успело охладеть. Его это секундно удивило, но не настолько, чтобы подорваться и в панике начать метаться по комнате. Забота заботой, но переусердствовать в ней он не хотел. Джисон все же любил одиночество, и, даже будучи отцом замечательных малышек, он иногда нуждался в единении. Буквально по наитию Феликс соскользнул босыми ногами на ковер и потянулся к лампе на тумбе — шторы плотно закрывали любой свет с их окна, и комната буквально клубилась приятным полумраком. На полу валялись какие-то вещи, но его внимание привлекло только кусок детского одеяльца, основная часть которого скрывалась за подножьем кровати. А потом смуглая ладонь неторопливо сгребла то из его поля зрения. Проползая по кровати, Феликс старался не издавать лишних звуков, потому что интуитивно уже догадался, что произошло еще по запаху при пробуждении, когда даже не успел открыть глаза. И это значило только одно — Джисон наконец-то расслабился. Кончики пальцев буквально кололо от волнения, а в груди закручивался такой приятный ураган предвкушения, что сдерживать себя от чего-то импульсивного и бесформенного становилось тяжелее с каждой секундой. Перед ним предстало аккуратное гнездышко. Джисон, с видом полуслепого котенка, нерасторопно укрывал их малышек в укромном уголке, как раз используя стащенное одеяло из их кроваток. Его длинные пальцы мягко огладили пухлую щечку Суми, и на губах в то же мгновение появилась блаженная улыбка, после чего Джисон с едва слышным довольным смешком осторожно поцеловал пальчики вскинувшей руки Миджу. Феликс и сам еле удержался от довольного писка, продолжая наблюдать за их сонными копошениями. Девочки тихо кряхтели, постепенно вновь засыпая под удивительно мягким запахом Джисона. Никакой пикантной перчинки или резкой и навязчивой сладости, к которым Феликс, на самом деле, давно уже привык, и эта нежность постепенно начала плавить и его самого. — Ликси? — Джисон слабо потянулся и взглянул на него с осторожной улыбкой. — Я думал, ты поспишь подольше… — Слова явно давались ему с большим трудом. Еще немного и он точно упадет в сладкую негу. — Почему не разбудил? — тихо мурлыкнул Феликс и одним плавным движением нырнул к ним в гнездышко. Джисон тут же приветливо облепил его руками, тыкаясь холодным носом куда-то в шею. Слабая волна феромоном прошлась прямо по загривку, и Феликс даже повел плечом, тихо хихикая парню в самую макушку. — Ты так устаешь на работе, — едва различимо бурчал ему прямо в кожу Джисон. — Мне хотелось как можно меньше тревожить тебя. Я проснулся, увидел, как девочки улюлюкали друг с другом, увидел тебя и… Меня так резко отпустило… — он выдохнул это с такой дрожью, что сердце Феликса тревожно сжалось, прекрасно представляя, как тяжело все это время ему было. Да, пусть он сам не рожал, но омежья сущность внутри него каждый раз устраивала небольшую истерику от одного только взгляда на девочек. Ему хотелось оберегать их постоянно, а нехватка времени колко била в грудь всеми возможностями, которые он мог бы им дать, а главное — ему. Представлять себя на месте Джисона было тяжелее всего остального, ведь тому, вместо времени, не хватало сил, осознание чего нередко вызывало легкую апатию. Это совершенно не вязалось с его слезами по поводу и без, особенно радостными. Феликс очень сильно переживал за него, а сейчас, — видя его разнеженного в приглушенном свете, в ворохе одеял и их какой-то одежды, — с его души упал огромный камень. — Я так рад, что тебе лучше, — шепнул Феликс и убрал ему волосы с влажного лба. Джисон доверчиво ткнулся лицом навстречу, расплываясь в любовной улыбке и очередной порции запаха, который счастливо колол язык засахарившимся медом. — Иди сюда, — Джисон ослабленно вскинул руку и потянул Феликса ближе, осторожно целуя куда-то в уголок губ. И когда нежность наполнила тело безудержной дрожью, он рухнул на одеяла, подтягивая девочек ближе к груди и призывно указывая Феликсу на место рядом. Тихо напевая их любимую колыбельную, Ликс следил за пеленой, постепенно затягивающей чужую радужку. Джисон медленно терял свой обычный облик, плавясь от чувств, которые рвали грудную клетку восторженными вскликами. Феликс осторожно укачивал их дочек, но так и не мог оторвать глаз от возлюбленного, прокручивая в голове давно уже просившиеся слова. Он дождался, пока Джисон вновь не приоткрыл заспанные глаза, смотря на него в ответ всем тем, что горело в голове как будто с их первой встречи. Как будто концентрат предопределенности их чувств, искренности, окутывающий дымкой пространство рядом друг с другом. Будто в целом мире не было никого, кто мог бы понимать без слов. Только они вдвоем. Феликс потянулся к его руке и мягко переплел с ним пальцы, ощущая прохладность и мягкость чужой кожи на самых кончиках пальцев. Он терпеливо выслеживал огонек осознанности в медовом взгляде, прежде чем заговорить. — Мне кажется, мы с тобой пропустили одну очень важную главу наших отношений, — голос был тихий, едва слышный, лишь бы не тревожить заснувших малышек. Джисон в ответ задумчиво мыкнул и свернулся калачиком, чуть придвигаясь и прикрывая голые бедра старой футболкой Феликса. — Хоть беременность и была незапланированной, у меня не было ни единого шанса, чтобы поступить как-нибудь по-другому. — Про что ты? — капризно надул губу Джисон, все же не до конца понимая, к чему тот ведет. Феликс лишь улыбнулся и порывисто поцеловал его в щеку, задерживаясь у лица и наслаждаясь запахом и теплом чужого тела. — Я так люблю тебя и наших девочек, что просто жизни своей не представляю порознь от вас, — Джисон доверчиво распахнул глазки и сжал кулак у него на груди. — Сони, скажи… — Да!.. — не дождавшись, тот перебил с тихим всхлипом, чувственно кивая и обнимая его за шею. — Да, конечно… — Вместе и навсегда? — У нас не было шансов с самого начала. — Я купил кольца еще до их рождения, — тихо хихикнул Феликс и поцеловал прижавшегося к его груди Джисона в макушку. — Но было так много дел, что я постоянно откладывал это… Хотел сделать романтично. — У тебя получилось, — слабо улыбнулся Джисон и искоса посмотрел на дочек, одной рукой укрывая их куском пледа. — Но я нашел кольца уже давно. Феликс раскрыл рот в изумленной гримасе, вызывая у Джисона смех. Девочки на это начали недовольно крутиться на месте, но их пухлые губки все еще сонно топырились как у рыбок, изредка прерываясь на короткие причмокивания. — На самом деле, я какое-то время переживал из-за того, что ты никак не решался, — честно признался Джисон. Феликс тут же обеспокоенно замер, почти захлебываясь от резкого чувства вины, потому что последнее в этом мире, чего бы он хотел, — расстраивать своего любимого. — Но потом я поговорил с Сынмином, и он собрал мои расплывшиеся мозги в кучу. — Я не делал предложение, потому что нужно было уладить денежные вопросы. Особенно все поменялось в тот день, когда мы узнали, что малышек будет две, — улыбнувшись с поджатыми губами, Феликс не выдержал и осторожно погладил девочек по голове, потом вновь возвращая Джисону все свое внимание. — Это больше ответственности… Гораздо больше, поэтому пришлось отложить это до момента, когда все наладится и мы крепко встанем на ноги. — Я знаю, — Джисон держался из последних сил, густея запахом на каждый нежный жест, которым одаривал его Феликс. — Не оправдывайся перед человеком, который знает тебя как облупленного. Тогда гормоны изрядно попортили мое восприятие. — Ничего они не портили, — Феликс закатил глаза и улыбнулся. — Ну… Раз ты согласен стать моим мужем, то тебе стоит как можно скорее брать Хенджина в охапку и выбирать наряд и прочую свадебную ересь. — Это не ересь! — буркнул Джисон и склонился еще ближе, прижимаясь влажными губами к его ключице. — Ох, мама… Это ж сколько всего организовывать нужно… — с провалами начал бормотать парень, уже задурев от собственного запаха. — Вообще, я успел немного накидать, — как бы невзначай буркнул Феликс, дожидаясь, когда Джисон вновь очнется от транса. — И договориться с парой людей. Так что если тебя устроит то, что я насмотрел, то много мороки не будет. Я не позволю тебе так напрягаться сейчас. — Какой же ты самоуверенный, — Джисон хмыкнул. — Решил все еще до того, как я дал свое согласие. — А ты бы мог отказаться? — хмыкнул в ответ Феликс. — Да какое там… — Давай поспим? — Феликс прижался губами к его теплому виску, ощущая себя как никогда правильно. — А потом мы примерим кольца, выберем дату и разошлем приглашения всем, кому надо. Джисон уже не ответил, провалившись в приятную дрему. Феликс тихо выдохнул, разрываясь трепетной улыбкой и устраиваясь удобнее. Спать ему уже не хотелось. А вот нежится в окружении запахов его самых дорогих людей — было лучшим, что случалось с ним за последние пару лет. Конечно же, исключая тот день, когда он встретил Джисона. Ему было достаточно видеть переполняющий его уже жениха комфорт, чтобы бесспорно считать себя самым счастливым человеком во всем мире.