Радужный цвет Серого Лабиринта

Пока Боб трудился над клонатором кур, чтобы вернуть его в строй для создания плортов, и довести его до ума насколько хватало его желейного мозга, Виктор посвятил весь день изучению незваного гостя. Он был убеждён, что им необходимо понять, с какими существами они имеют дело. Поэтому учёный не жалел времени, исследуя внутренности паукообразной рыбы. Джиджи тоже хотела помочь, но, находясь рядом с рыбой, она чувствовала себя плохо, а радужные узоры на её руке и волосах начинали светиться ярче. Это явственно указывало на то, что в рыбе также присутствует источник призматических волн. В ходе своих изысканий Виктор обнаружил, что рыба действительно имеет родство с варрами и слаймами. Также были выявлены связи с курами, насекомыми, морскими анемонами и... людьми? Наличие в скелете рыбы позолоченных человеческих костей насторожило учёного. Хотя они были несколько искажены, но явно принадлежали человеку. Проведя генетический анализ тканей существа, Виктор убедился, что в них действительно присутствует значительное количество человеческого ДНК, а также ДНК множества других слаймов и животных, как с Запределья, так и с Земли. Источник призматических волн был найден довольно быстро. Им оказалось «сердце» существа, которое когда-то было человеческим, а сейчас напоминало огромную друзу призматических кристаллов, повторяющую форму сердца, что явно более не выполняло свои функции. Мелкие кристаллы были разбросаны по телу рыбы в тех местах, где должны были находиться нервные узлы. Также было обнаружено несколько кур и стандартных для слаймов частей тел, таких как шипы скалистых и кристальных слаймов, вплавленных в тело существа. Вся анатомия рыбы свидетельствовала о том, что ранее это было несколько существ — от слаймов до человека, которых Призма сплавила вместе, создав это жуткое существо. *** — Вы действительно уверены, что призматические монстры когда-то были людьми? — неуверенно спросила Джиджи у Виктора после того, как тот рассказал о результатах вскрытия монстра. — Не совсем людьми, но то, что это слияние нескольких существ, я уверен. Кстати, этим объясняется их сходство с варрами. — Оны сдлны ккя? — спросил Боб. — Да, Боб, можно сказать, твой дальний родственник, хотя общий у вас только способ появления, и то не до конца. А что там с клонатором? — Ннго глычт. — С этим мы разберёмся. И действительно, к вечеру следующего дня клонатор работал достаточно стабильно и не уничтожал плорты. Чтобы не рисковать дефицитными теневыми, в расход пошли розовые, которых было достаточно много, а после опытов их стало ещё больше. Продавать их было бы неэтично, поэтому примерно половина плортов отправилась в мусоросжигатель, а другая половина — на опыты, чтобы убедиться, что они идентичны по составу и свойствам оригинальным плортам. После того как они убедились, что всё работает должным образом, один теневой плорт с некоторой опаской был помещён в клонатор. Клонатор не уничтожил его, а создал две копии. После анализа этих копий, которые обладали всеми необходимыми свойствами, были скопированы и остальные плорты, оставив только две штуки как резерв. — Думаю, для опытов будет достаточно пятидесяти штук, но на всякий случай мы сделаем сто и ещё двадцать штук, чтобы скопировать их позже, — сказал Виктор. — На ком вы собираетесь ставить опыты? Прямо на Беатрикс? — опасливо спросила Джиджи. — Ты считаешь меня садистом? — недовольно ответил Виктор. В этот момент Боб громко симулировал кашель, намекая на это учёному. Он поднёс скрученное щупальце ко рту на своей «голове», так как у него было несколько ртов. — Ладно, Боб, возможно, во мне есть здоровая доля садизма, но другие в такую профессию не идут, — сказал Виктор. — В переписке вы казались мне не таким жутким... Ой! — В какой ещё переписке? — Помните того ИИ? Так вот, это была я. Хотела проверить, можно ли вам доверять. — Виктор какое-то время молча смотрел на Джиджи, а потом громко рассмеялся. — Что смешного? — Даже не знаю, какой из этих фактов забавнее: то, что мы случайно изобрели новый метод капчи, или то, что ты где-то в Лабиринте собиралась раздобыть кофе и молоко. А то, что я жуткий? Поверь, ты далеко не первая, кто меня таким считает. Наверное, с самого детства меня считали нелюдимым и жутким. Единственный, кого я, наверное, не пугал, — это Беатрикс. Даже сам был немного в шоке от того, что она меня не боится. Она и бровью не повела, когда я сказал ей, что у меня есть её симуляция, и особо не была удивлена тем, что я симулировал романтику, которая на удивление быстро надоела. — А вот Джиджи, немного так офигела от подобных признаний, и образ доброго учёного, который сложился у неё во время переписки, стал рушиться, уступая место чудаку с жуткими хобби, благо почти безобидному. — Да-да-да, я жуткий и странный, я знаю, но другим я уже не буду! А опыты будем ставить по классике на крысах, только их сперва надо довести до такого же состояния, как Беатрикс, облучим их призматическим сердцем рыбы, ибо оно испускает гораздо более сильные волны, чем просто кусок руды, что у меня есть, а для лучшего эффекта можно ввести крысам вытяжку из тканей рыбы или, наверное, лучше из крови самой Беатрикс. Поможешь мне с этим? — Бедные мыши... — А что ты хотела? Не разбив яиц омлет не приготовишь, и изготовить лекарство от этой призматической чумы в твоих интересах тоже. Она, погляжу, тебя пока не сильно беспокоит, но с чего ты не взяла, что она не прогрессирует и не доведёт тебя до такого же состояния, в каком сейчас находится Беатрикс? С этими словами все трое отправились к камере, где содержалась одержимая девушка. Обычно Призма была очень агрессивной, но сейчас она спала в гравитационном поле захватов, и тело едва светилось. Однако, когда они подошли к панели управления, она внезапно проснулась и ярко засияла. — Ты убил моего слугу! — громко прорычала Призма. — Раз ты такой всемогущий, то почему не воскресишь его? — ехидно спросил Виктор, хоть и понимал, что грубить богу — плохая идея. — Вода... Она сдерживает мои силы... — ответила Призма. — А... — Рыбе пришлось даровать собственную волю, чтобы она могла действовать там, куда не дотягивается моя воля, — добавила она. — Так вот почему в канализации Лабиринта редко происходили призматические разрывы! — воскликнула Джиджи. — И вот почему контрастный душ заставляет её терять сознание, — добавил Вик, включая распыление воды в камере. Девушка некоторое время кричала, а затем потеряла сознание, и в таком состоянии она была относительно безопасна. Войдя в камеру, Боб и Виктор взяли одну из рук Беатрис и набрали из вены необходимую жидкость, которая совсем не была похожа на кровь. В частности, она была какого угодно цвета, но не красного, и пробирка больше напоминала неоновую палочку. — Осталось только приготовить препарат и ввести его крысам. — А получился? — неуверенно спросила Джиджи, стоя за стеклом у пульта управления. — Надеюсь. Если что, будем экспериментировать с кусками плоти рыбы. К счастью, препарат прекрасно прижился, и в результате они получили дюжину радужных крыс, которые также теряли сознание от контакта с водой. Этот опыт, кстати, показал, что шерсть крыс из белой стала... небесно-голубой? — Мистер Хамфрис, а почему крысы посинели? Это вообще нормально? — Ты до сих пор удивляешься, Джиджи? У нас тут бог буянит, а тебя голубые крысы удивляют? Посинели они, наверное, из-за того, что в качестве донора использовали Беатрикс, волосы у неё, если я не ошибаюсь, точно такого же оттенка. Хмм… А это, однако, можно потом использовать в научных целях… — задумчиво протянул учёный. — И вы туда же! — А что не так? — Моя экспедиция погибла оттого, что те люди искали выгоду в способностях призмы. Мало того, что они погибли, их воскресли в облике ужасных монстров, прислуживающих ей! Вы хотите повторить их судьбу? — Заявление Джиджи ошеломило Виктора, и он даже не нашёл, что ответить. Поэтому увёл тему немного в сторону. — А как с этим дьяволом бороться-то? Раз он ищет в людях их желания и, если находит, то подчиняет их себе? Моти! — А что с ней? — Пока, надеюсь, ничего, но если он добьётся до неё, то… нам конец… Убедить её он сможет на раз-два, и вот у него уже новая слуга… Кстати, а кто всё-таки спонсировал вашу экспедицию? — Каков был ответ на последний вопрос, Виктор уже догадывался, но надеялся, что ошибся. — Мисс Майлз... И нет, за двадцать лет она добрее не стала, даже наоборот. Сейчас она, конечно, вредина, но не считает себя богом на Земле и Запределье, а после смерти отца крыша у неё слетела… слетит... окончательно! Поговаривают, что день смерти отца был для неё праздником! Беатрикс? Наверное, единственный человек, с которым она общается не как с ничтожеством. — Другого я от этой бестии в принципе и не ожидал, — сухо сказал Виктор. — Тогда за работу! Нам нужно это лекарство!