Сломанный каблук

Сигма всегда был человеком, который в первую очередь думает, а потом уже делает. Всегда. Даже если времени было несколько секунд. Всегда. Даже если ему грозила смертельная опасность. Всегда. Всегда, но не сегодня. Сегодня он мчался по главной набережной Йокогамы на каблучках шпильках и с трудом сдерживал слёзы. Казалось, всего несколько часов назад у него было всё, что нужно для жизни: любимая (пусть и не настолько, как в прошлом казино) работа в Вооружённом Детективном Агентстве; вторая половинка, не без своих тараканов - Осаму Дазай; небольшая уютная квартирка, куда хотелось возвращаться. А теперь ничего не было. Он же просто отлучился с работы на пару часов. Отпросился, предупредил всех, что скорее всего сегодня уже не придёт, и со спокойной душой поехал покупать всем рождественские подарки. Как никак, всего две недели до праздника осталось. Но управился он быстрее, чем рассчитывал, поэтому приехал обратно в офис Агенства. Оставил все подарки в кафе на первом этаже - самая безопасное место, и под рукой, и не спалят. Всё такой же уверенный, что всё хорошо поднялся на верхний этаж, но зайти в офис не успел. Услышал характерные стоны и увидел через раскрытую дверь Дазая с Куникидой, бесстдындно развлекающихся прямо на офисном столе. Больше никого из сотрудников Агентства, само собой, не было. Сигма не знал, как он сдержал рвущийся из горла отчаянный крик, как ушёл так же бесшумно, как и пришёл, и как, никому ничего не говоря, поспешно забрал уже ненужные подарки из кафе и умчался куда подальше. На своих офисных туфельках на шпильке. Обида давила на него, сжимая грудь и не давая дышать. Как так?! Почему?! За что ему всё это?! Сигме хотелось просто прям здесь сесть на землю и разрыдаться, но он не позволял себе этого. Ещё из горла почему-то вырывался смех. Как глупо получилось. Называется, отпросился с работы. Поехал за подарками и потерял всё, что у него было. Хотя наверняка это далеко не первая измена. Да и Куникида не такой человек, чтоб просто взять и поддаться на провокацию Дазая. Скорее всего, они давно встречаются. Возможно, даже дольше, чем Осаму встречался с Сигмой. До чего противно осознавать, что человек, которому ты доверял больше всего на самом деле с самого начала не был верен тебе. Ужас. И что теперь делать? Куда податься? Сигма хотел бы как можно скорее уволиться из Агентства, лишь бы не видеться больше с Дазаем. И из квартиры тоже надо как можно скорее съехать - это ведь квартира Осаму. Почему-то Сигма только теперь начал осознавать, что вся его жизнь была посвящена Дазаю ещё с момента, когда Сигма просто согласился на его безумный план по уничтожению Достоевского. Собственно, с того момента жизнь Сигмы и пошла под откос. Ведь если бы не Дазай, подаривший Сигме когда-то новый смысл в жизни, а теперь так безжалостно его отнявший, всё было бы иначе. Если бы организации Крыс Мёртвого Дома и Смерти Небожителей не распались вместе с исчезновением Фёдора, то этот момент мог бы быть прекрасным. Фёдор Достоевский сейчас бы вешал гирлянды и мишуру, украшая свой офис и тихо матерясь по-русски. Ему бы с этим непременно помогал Иван Гончаров. Он бы не матерился, но причитал бы каждый раз, как Фёдор падал с табуретки или стремянки - а падал тот с них с завидным постоянством. По всему офису бы плыл запах свежей выпечки, а Гоголь, во всю хозяйничавший на кухне, выныривал бы из неё только чтоб в десятый раз переспросить у Сигмы рецепт его любимого печенья или пошутить над Фёдором и Иваном, подсунув им в мишуру пластиковых тараканов. А сам Сигма наряжал бы большую, обязательно живую, а не искусственную ель, за пару часов до этого принесённую Пушкиным. И все бы радовались, шутили, смеялись и переговаривались, забыв о ненависти, холоде, желании убийства друг друга и так далее. Короче говоря, предновогодняя суета в Крысах была прекрасным делом, когда они становились дружной семьёй. Каблук-шпилька попал в трещину на асфальте и сломался, уронив своего обладателя. О боже, какие ещё неприятности ждут его сегодня? Сигма был теперь уже вынужден сесть на ближайшую лавочку. Несколько минут сидел молча, глядя куда-то вдаль, сквозь людей и дома, и стараясь не разреветься. Не то чтобы его сильно гложили чувства - на удивление, сейчас Сигма ощущал лишь отвращение и к Дазаю, и к себе, и ко всей своей паршивой жизни. Но он знал, что как только позволит себе расслабиться всё накатит с новой силой. Взгляд зацепился за небольшую вывеску, на углу соседнего дома, приглашающую всех желающих зайти в бар и выпить согревающего коктейля. На секунду в голове Сигмы возник весьма натуральный образ Фёдора, во все корки ругающего двухцветного, не стесняясь вставлять русские, японские и французские маты. Про последнее Сигма предпочитал молчать и вообще не думать, откуда Достоевский знает их. А причиной агрессии в тот день стало то, что Сигма, занеся в документы в офис, зашёл в дешёвый бар. Выпил он немного, но ему, не привыкшему к алкоголю, хватило, чтоб опьянеть и отравиться. Из того бара его в итоге забрали Гоголь и Достоевский. Отчитывал его Фёдор на утро, когда Сигма уже более-менее пришёл в себя. Николай дал затрещину сразу же, как увидел состояние двухцветного. Воспоминания были настолько живыми, что макушка отозвалась потягивающей болью, а взгляд сам перескочил с вывески бара на соседний магазин продуктов. Но двухцветный быстро вынырнул из воспоминаний, и всё же направился к бару. Николая нет в стране, Фёдор вообще по официальной версии мёртв, Дазаю явно плевать на его состояние. Значит, сегодня можно уйти в отрыв. Сигма, сильно хромая из-за недостающего каблука, направился в бар решительным шагом. Решено, сегодня он наплюёт на все запреты, которые ему ставил его же здравый рассудок. Сегодня он утопит свою боль в алкоголе. Зачем он только снова начал кому-то доверять? Бар оказался небольшим, но чистым и хорошо обставленным. Сигма бросил один-единственный взгляд на меню алкоголя, висевшее на стене, и сделал вывод, что цены тут тоже не скромные. С его нынешней зарплатой... Хотя, на что вообще ещё тратить деньги? Сигма почти упал на стул около барной стойки и не глядя сказал бармену: - Коктейль «Месть Распутина». - Не думаю, что вам стоит пить его на голодный желудок - мягко улыбнулся бармен. Наверняка знаток своего дела и даёт правильные советы, но Сигме плевать. Ему впринципе не стоит пить, но раз уж решил - то всё или ничего. - Сам разберусь. Делай давай! Сигма не стал пытаться смягчить свой тон. Хоть в фразе и не было ругательств, произнесено было требующим, приказывающим голосом. Бармен удивлённо вскинул брови - явно не ожидал подобного от юноши, выглядившего в край несчастным, так ещё и подозрительно похожим на девушку. Но спорить не стал. Через пару минут перед Сигмой уже стоял бокал с бесцветной шипучей жидкостью, сильно пахнущей спиртом. Коктейль, большую часть которого составляет водка. Сигма взял свой бокал, повертел немного и поставил обратно. События сегодняшнего дня прокручивались в голове снова и снова. Поездка за подарками, измена Дазая, внезапно нахлынувшая настольгия и, наконец, сломанный каблук. Как горькая вишенка на торте из неприятностей. Зазвонил телефон. Сигма устало посмотрел на экран и сбросил звонок, лишь отметив для себя, что это был Ацуши. Конечно, Накаджима волновался за него, будучи его лучшим и, видимо, единственным другом. Бывший менеджер казино лишь отметил для себя, что надо будет потом обязательно перезвонить и всё рассказать, а заодно выключил телефон. Лучше уж просто посидеть и потупить в никуда, возможно всё-таки выпить свой коктейль, а там... Как-нибудь на ходу сориентируется, что делать. - Извините, могу я сесть рядом с вами? От голоса, разздавшегося прямо за спиной Сигма едва не упал со стула. Обернулся, чтобы ответить, а заодно отчитать незнакомца за подкрадывание. И снова чуть не упал. В первую секунду Сигме показалось, что рядом с ним стоит Достоевский. Во вторую он вспомнил, что бывают очень похожие люди. Это как раз тот случай. У юноши, стоявшим за ним, были обсидианово-чёрные волосы, европейская форма лица и худая, немного сутулая фигура, поэтому то Сигма и перепутал его с Достоевским. Но, в отличии от Фёдора, у незнакомца была совершенно обычная одежда - джинсы и свитер, аккуратно уложенные и собранные в хвост волосы - вместо извечного вороньего гнезда на голове русского, а самое главное - здоровый цвет лица. Кроме того, юноша говорил с ощутимым акцентом, но не русским и не английским. Немного подумав, Сигма сделал вывод, что родной язык этого тихушника - французский. Глаза незнакомца были скрыты за затемнёнными стёклами очков, и понять, какого они цвета, не представлялось возможным. Молчание затянулось. Мужчина решил повторить свой вопрос. - Так я могу садиться, или лучше поискать другое место? Сигму это буквально вытолкнуло из раздумий. - Ой, простите... Садитесь, конечно. - Благодарю. Брюнет устроился у барной стойки, но от Сигмы его всё равно отделяло одно пустующее место. Двухцветного это не напрягало. Наоборот, когда рядом с ним кто-то был ему с новой силой захотелось заглушить всё, что очень некстати предлагали память и сердце: мысли о Дазае, о Фёдоре, о лучшей жизни, которая могла бы у него быть, о собственной никчёмности. Сигма поднял свой бокал и сделал первый большой глоток. Коктейль обжог рот и горло, будто Сигма случайно глотнул кипятка. Вкуса он почти не почувствовал, зато голова сразу начала кружиться. Сногсшибательный эффект для одного глотка водки, даже не чистой. - Молодой человек, вы знаете, что пить в одиночестве - признак надвигающегося алкоголизма? - Я не пью. - не согласился Сигма, - я дезинфицирую душевные раны. - Вооот как, - растерянно протянул незнакомец, - что же за рана такая, что её нужно обрабатывать столь сильным спиртом? - Да так, сыграл в азартную игру, под названием «Доверие к людям». - Ох, сочувствую. На несколько минут воцарилась тишина. Сигма мелкими глотками пил свой коктейль, стараясь не спалить себе горло. Брюнету тоже подали его напиток - тоже что-то с водкой, и тот с явным удовольствием сделал несколько глотков. Поразительно, но он пил водку так, будто она была не крепче кофе. Сигме о таком оставалось только мечтать. Он ещё даже не допил свою коктейль, но уже чувствовал, как алкоголь дурманит разум. В груди чувствовалась давящая пустота, будто кусочек его организма просто взял и пропал. Накатила жалость к себе, в глазах защипало, перед глазами снова появилась картина Дазая с Куникидой. Опустив голову, Сигма отставил почти пустой бокал. Он надеялся, что алкоголь поможет забыться, но стало только хуже. Его состояние не осталось незамеченным. На плечо опустилась рука в бордовой перчатке. - Вам плохо? Что у вас случилось? Сигма с удивлением посмотрел на брюнета. Впервые за него волновался совершенно незнакомый человек. Почему-то это его сильно растрогало. Слёзы сдерживать больше не получалось. - Простите, - только и смог едва слышно шепнуть Сигма, пряча лицо в ладонях. - Прошу, расскажите мне, - мягко сказал брюнет, - Вам станет легче, уверяю Вас. - Вы мне не поверите. - убито отозвался двухцветный. - Уверяю Вас, если кто-то и поймёт Вас, то это именно я. Сигма отвёл взгляд. Хоть он и не видел глаз незнакомца, он прекрасно понимал, нет, чувствовал на себе этот жалостливо-сочувствующий взгляд. Несколько секунд тишины, а затем Сигма, одним глотком допив свой коктейль, начал рассказ. Нет, не о сегодняшнем дне, а о всей своей жизни в целом. Он рассказал всё, что знал и помнил о себе. Как появился из книги в пустыне и попал к работорговцам, как его забрал от них Фёдор и уговорил вступить в свою организацию, как работал в Небесном Казино и потихоньку изучал свой дар, как жил, знакомился, начинал общаться и даже в некотором роде дружить с другими членами организации, как получал странные порывы заботы от Фёдора, которого всегда считал бессердечным. Как полез вместе с Гоголем в Мерсо, чтоб спасти Достоевского, как познакомился там с Дазаем, как чуть не умер из-за слишком большой нагрузки на свою способность и как выжил потому что Фёдор на удивление вовремя привёл свой план в исполнение и уничтожил все способности, как от безвыходности вступил в ВДА, как завёл себе друзей среди новых коллег, как начал встречаться с Дазаем. И как, будто в глупой романтической комедии, отъехал сегодня за подарками друзьям и спалил Осаму за изменой. Сигма остановился и закашлялся. За всю историю, которая оказалась не такой уж и маленькой, ему не удалось нормально вдохнуть. В руке у него внезапно оказался фужер, совершенно непохожий на тот, из которого Сигма недавно с таким удовольствием пил «Месть Распутина». Двухцветный не успел подумать, что за содержимое у фужера, как рефлекторно сделал большой глоток. И обомлел. Сигма словно почувствовал несколько разных, потрясающе приятных и значимых для него вкусов. Он чувствовал вкус дорогого травяного чая, которым Достоевский любил угощать его. Он чувствовал вкус русского лимонада «Ситро», который пробовал несколько раз с лёгкой руки Николая. Он чувствовал вкус клубничной гигиенической помады, которая всегда незримо присутствовала на губах Дазая. Он чувствовал вкус молочного коктейля с пино-каладой, который любил пить в обеденный перерыв вместе с Ацуши и Кёкой. У напитка был вкус счастья. - Что это такое? - едва слышно, с восторгом спросил Сигма. - Честно говоря, не помню, как называется этот коктейль, но некоторые любители потеррианы называют его Амортенцией. В нём используется редкий алкоголь с необычным вкусом, из-за которого может показаться, что в напитке собраны все Ваши любимые вещи, - отчеканил брюнет без запинки, будто зачитывая статью энциклопедии. Сигма с наслаждением сделал ещё один глоток. Действительно, ни одного из вкусов, которые он сперва почувствовал, в нём не было, но в то же время слов, чтоб описать вкус самого напитка не получалось найти. - Он, наверное, дорого стоит... - странно, что Сигма вспомнил о стоимости коктейля. Алкоголь сильно дурманил разум, заставляя двухцветного смелеть с каждой секундой. Например, раньше он никогда бы не посмел рассказать свою историю незнакомому человеку, а потом ещё и пялится на этого человека, совершенно не скрываясь. - Можете не беспокоиться о деньгах, - мягко улыбнулся брюнет, - я заплачу за вас. Сегодня. Улыбка незнакомца бросила Сигму в дрожь и заставила покраснеть. Раньше так было только с Дазаем... Это алкоголь так на него действует? - Благодарю Вас. - Двухцветный замолчал, не зная, что говорить, - аэм... Может, расскажите о себе? - Да, в общем-то, нечего рассказывать. Жил обычной жизнью, потом в мире случился апокалипсис, а когда он кончился приехал смотреть знаменитую Йокогаму.¹ - И как? Увидели, что хотели? - Сигма искренне пытался поддержать разговор, но слова в голове расплывались и не желали складываться в предложения. Брюнет коротко кивнул и отвернулся, протянув руку да своим коктейлем, который, кстати, стоял почти нетронутый. Сигма хотел взять свою Амортенцию, но несколько раз промахнулся мимо фужера. В глазах всё плыло. - Вы совершенно не умеете пить. Лишь констатация факта от незнакомца, но на Сигму внезапно накатили воспоминания, причём не его.

- Ты совершенно не умеешь пить.

Сигму смерили недовольным взглядом фиолетовых глаз. Тот лишь поёжился и, опустив голову, напустил на себя виноватый вид.

Фёдор прекрасно понимал, что юноша думает, что ему либо совершенно плевать, либо он зол. Хотя это было далеко не так. Достоевский переживал за него. Кто знает, в какие неприятности вляпается эта дурная двухцветная головушка.

- Сигма-кун, - Фёдор постарался сделать свой голос холодным и безразличным, - зачем ты вообще пошёл в тот бар?

Идиот! Глупый, черезмерно любопытный ребёнок! И ладно бы Фёдор мог хотя бы запретить Сигме лезть куда ни попадя, ан нет, это противоречит его образу.

Сигма ещё сильнее сжался, и Фёдор с трудом подавил желание подойти и погладить по голове, сказать то, что действительно должно было прозвучать хотя бы когда-нибудь...

«Я не хочу, чтоб с тобой что-то случилось!»

- Эй! Как Вы?! С Вами всё хорошо?! Сигма пришёл в себя от того, что его трясли за плечо. С трудом разлепив глаза, двухцветный увидел перед собой сильно обеспокоенное лицо своего недавнего знакомого. - Слава тебе Господи, пришёл в, себя... Для Сигмы не было ничего особенного в приступе не его воспоминаний. Огромные глубины памяти Фёдора, вылившиеся в его собственный разум, остались неизведанными, просто потому что их было слишком много. Иногда они выходили наружу обрывками и Сигма видел перед собой отрывки жизни Достоевского. Это пугало, но и открывало для Сигмы его бывшего начальника с совершенно с другой стороны. Жаль только, Сигма никак не мог уловить мыслей Фёдора о нём самом. Память русского словно не хотела выдавать какой-то значимый секрет своего хозяина. Сознание Сигмы наконец начало хоть как-то работать и отреагировало на то, что весь французский акцент резко исчез из речи его нового знакомого. Ну, или не совсем нового... Во всяком случае, Сигма уже придумал способ проверить. Тут разум двухцветного пояснился ещё на 0,1 процента, и он осознал, что брюнет крепко прижимает его к себе. Стоило это осознать, и щёки вспыхнули. - В-вы... Не могли бы меня отпустить? На секунду воцарилась тишина. Сигма почувствовал, как руки брюнета крепче сжались на его талии, явно не желая расставаться с ним. - Простите. - Мужчина послушно отстранился, не отказавшись от удовольствия едва заметно провести пальцами по бедру двухцветного. Тело Сигмы, соскучившееся по ласкам, непроизвольно подалось вперёд. Но это была лишь секундная слабость. Сигма снова сел на свой стул, попутно чуть не упав, потому что забыл про отсутствие каблука. И вновь тишина, в этот раз гнетущая. От неё хотелось скрыться, как от холода, закутавшись в тёплый плащ, или ещё лучше - обняв любимого человека. Сигма быстро допил свой коктейль, который резко стал безвкусным. Он уже и сам не знал, чего хочет: убедиться в своих догадках, или остаться в неведении? Чтобы оказалось, что это всё же Фёдор, или просто случайный человек? Двухцветный не смог дать себе ответ на эти вопросы. - Пожалуйста, принесите счёт, - обратился Сигма к бармену. - За вас уже заплатили, - отмахнулся тот. Брюнет сделал вид, что он здесь абсолютно не причём. Сигма тяжело вздохнул. Он чувствовал себя... Неправильно. Он не знал, чего хочет. И от этого становилось страшно. Двухцветный встал и с трудом (ну как вообще можно нормально ходить на одном каблуке!?) направился к выходу, заодно прихватив с собой пакет с злополучными подарками. - Помочь вам дойти? Сигма для себя отметил, что в голосе мужчины снова появился акцент. - Мне бы ещё знать, куда мне идти... - Грустно усмехнулся двухцветный. Брюнет, не отвечая, подошёл и подал ему руку. Так идти оказалось значительно легче. В полной тишине они вышли из бара и пошли до ближайшего входа в метро. - Думаю, здесь мы с Вами и распрощаемся, - сказал брюнет, отпуская руку Сигмы, - я бы хотел ещё чем-нибудь помочь, но увы, не знаю чем. - Можете замереть на минуту? - вдруг выдал Сигма. Он уже решил, сейчас или никогда. Мужчина послушно замер. Сигма, мысленно обругав себя, но решив, что уже поздно отступать, ловко приблизился к брюнету. Руки сами оказались на его плечах, на лице чувствовалось сбитое дыхание. И как только мужчина целиком перестал обращать внимание на что-либо... ...Сигма быстрым движением скинул с него очки. - Ну здравствуйте, Дост-сан, - Сигма победно усмехнулся, - всё же это Вы. Несколько секунд понадобились Фёдору, чтобы осмыслить ситуацию. Как только они прошли, он сразу оттолкнул от себя Сигму. - Молодец, Сигма, браво! - Фёдор выглядел взбешённым, - Просто молодец! Мало того, что узнал меня, так ещё и развёл, как последнего идиота! - Вы злитесь на меня? - растерянно спросил Сигма. - Нет, я спокоен, как море в штиль! - рявкнул Достоевский и добавил несколько русских матов. - Вам... Противно, что я пытался Вас поцеловать? - попытался угадать двухцветный, - мне... Жаль, я больше не.... - Какой ты идиот! Фёдор резко схватил его за плечи, почти восстановив прошлую позу. Сигма почувствовал, как сердце начало биться со скоростью кошки, а пищеварительная система свернулась в один тугой узел. Его ротик накрыли губы Достоевского. Язык Фёдора проник глубже, изучая зубы, щёки и нёбо Сигмы, особенно много времени уделяя язычку. Двухцветному уже не понять, что происходит. Он просто плывёт по течению, наслаждаясь каждой секундой этого поцелуя. Его плечи крепко сжимал Фёдор, но сам он не знал, куда деть руки. Всё совершенно по-другому, не так, как он привык с Дазаем. Но это прекрасно. Этот поцелуй отличала его неправильность, непонимание ситуации и вместе с тем - искренность. Сказка, в которую хочется верить. Сигма не знал, сколько они так стояли. Не мог с уверенностью сказать, прошло несколько мгновений или час. Время будто остановилось для них двоих. Но всё прекрасное рано или поздно заканчивается. Фёдор отстранился, будто отпуская Сигму из своего сладкого плена. Погладил двухцветного по пылающей румянцем щеке и заправил за ухо выбившуюся сиреневую прядку. - Сигмушка, ты прекрасен, - нежный шёпот, слова, предназначенные для Сигмы и не для кого другого. У двухцветного даже нет сил что-либо сказать. Он просто смотрит на Достоевского непонимающим взглядом, внутренне умирая от желания вновь слиться с ним губами. Это... Слишком прекрасно. - Я всегда был к тебе неравнодушен, - Фёдор явно говорил правду, желая рассказать то, что скрывал годами в первую очередь от самого себя, - любил, но знал, что не имею права на любовь. Что не смогу сделать тебя счастливым, что рядом со мной тебе будет плохо и опасно. И я скрывал эти чувства. Глушил их в себе. Но сейчас... Я больше не хочу скрывать их! Всё закончилось! Мы свободны от наших способностей! Сигма молчал. Молчал, ошарашенный этой исповедью. Он не понимал, что в нём вызывает это признание. Но... Сейчас ему так хотелось, чтоб его снова прижали к себе и поцеловали. Снова почувствовать себя нужным и любимым... - Фёдор, - Сигма впервые в жизни обратился к нему по имени, - пожалуйста, поцелуй меня ещё раз...

***

Сигма пришёл в Агентство только через день, так ещё и уже под вечер. Его появление в знаменитом плаще Достоевского произвело фурор.... На всех, кроме Ацуши. - Где! Ты! Был?! - орал Накаджима, тряся друга за плечи, - Мы всю Йокогаму на уши поставили! - Не мы, а Ацуши и Кёка, - назидательно поправил Куникида. Сигма наконец вырвался из хватки Ацуши и помотал головой, приходя в себя. - Простите, были дела, - лучезарно улыбнулся двухцветный коллегам. - Сигма-кун, - с недовольным прищуром протянул Дазай, - а что это за плащ у тебя? Сигма с трудом сохранил на лице улыбку. Меньше всего ему хотелось не то что общаться - видеть Осаму. - Да так, у меня не было тёплой одежды и мне одолжили это. Двухцветный с наслаждением зарылся носом в меховую опушку на воротнике, приятно пахнущую чаем. - Но сейчас мне нужно зайти к директору. Вы не знаете, он у себя? - Я здесь, - раздался прямо за спиной голос Фукудзавы. - О, здравствуйте, - Сигма повернулся на каблуках абсолютно новеньких зимних ботинок, - я хотел отдать вам это, - и сунул несколько бумаг. Юкичи пробежал бумажки взглядом и его брови стремительно поползли вверх. - Это что? - Заявление на увольнение. Следующее «Чего?!» хором прокричали все члены Агентства, кроме Рампо. Тот продолжил жевать зефир. Сигма лишь снова улыбнулся. - Ах да, я вас рождественские подарки оставил в кафе. Дазай, твой подарок на дне реки, ты же у нас часто ныряешь. А теперь - всем пока. Никто ничего не сказал. Кто-то сидел в шоке, некоторым индивидам было всё равно. Сигма, довольный произведённым впечатлением, удалился, больше не произнеся не слова. Рампо, дожевав свой зефир, немного выждал и, подойдя к открытому окну, крикнул. - Привези мне русских сладостей, как вернёшься!