Угол для моих тараканов

— Как твои дела? — мягко поинтересовался Магнус, и Алек почти счастливо улыбнулся. Он уже больше недели не видел его и не слышал этого бархатистого голоса, поэтому сейчас был готов на что угодно, лишь бы это не прекращалось. — Справляюсь, — слукавил он, но это же Магнус. Его не проведёшь. — Ты вчера пропустил сеанс, — заметил он. — Это не похоже на то, что ты справляешься. — Ты не должен этого знать, — нахмурился Алек, болтая ногами в воде. — Почему это? — возразил Бейн. — Я знаю всё о твоей жизни. Я даже знаю, о чём ты сейчас думаешь.       Алек вздохнул. Разумеется, Магнус знает. — Тогда зачем ты спрашиваешь о моих делах? — немного резко спросил он. — Ты ведь и сам всё знаешь. — Эй, — обиженно надул губы азиат. — Не надо на мне срываться, я всего лишь проявляю участие. — Прости, — еле слышно сказал Лайтвуд. — Просто мне… Тяжело. — Я понимаю, — Магнус улыбнулся и ободряюще посмотрел на Алека. — Ты справишься. Ты должен это сделать. Ради меня, Александр. — Какая ирония, — горько усмехнулся брюнет. — Перестань уже себя винить, — ненавязчиво упрекнул его Бейн. — А кого мне винить, Магнус? — Алек устало посмотрел на него. — Если всё это — из-за меня? — Это неправда, и ты это знаешь — спокойно отреагировал азиат. — Просто так сложились обстоятельства. Кому-то в этой жизни везёт чуть меньше, и, если задуматься об этом хоть на секунду, тысячи людей ежедневно… — Меня не волнуют тысячи людей, — грубо оборвал его брюнет. — Меня волнует только один.       Магнус снисходительно усмехнулся, разместившись в позе лотоса на деревянных мостках. Он был одет в голубую хлопковую рубашку, которая так нравилась Лайтвуду, потому что она хорошо оттеняла смуглую кожу азиата, сидела точно по его стройной фигуре и одновременно выглядела легкой и воздушной. А ещё потому, что пуговицы на ней расстегивались настолько быстро, что у Алека ещё ни разу не возникало желания порвать её, чтобы ни секунды больше не страдать от необузданного желания. Не возникало и теперь уже не возникнет, потому что у него больше нет возможности касаться такой приятной на ощупь ткани. Или потому, что у его парня отпала необходимость носить какую-либо одежду в принципе. — Тебе просто нужно ненавидеть кого-то за случившееся, и ты, конечно, за неимением подходящих кандидатов выбрал себя. Я понимаю. Так тебе проще справиться с ситуацией, — пожал плечами Бейн, и это рассердило Алека до невозможности. — Ситуацией? — прохрипел он, не владея голосом. — Так это теперь называется, да? Си-ту-а-ци-я. — Не перекручивай мои слова, — поморщился Магнус. — Я думал, мы всё ещё играем в игру, где никто из нас не называет вещи своими именами. — Да, ведь это так помогает принять действительность, — помрачнел Лайтвуд. — Александр, это ведь была твоя идея, — напомнил Бейн. — Не моя. — Твоя идея всё равно что моя идея, так что какая разница? — с вызовом произнёс Алек. — Это ведь мой мозг придумывает, что тебе говорить.       Странные эмоции отразились на лице азиата. — А твой мозг смог бы рассказать за меня о том, как я люблю тебя? — прерывисто вздохнув, спросил он неожиданно.       Лайтвуд вздрогнул. Вопрос был не в бровь, а в глаз. — Вряд ли, — он покачал головой, отводя взгляд в сторону. Не то чтобы он не был в этом уверен — скорее, виной всему была его заниженная самооценка.       Магнус так медленно сглотнул, что Алек смог проследить глазами за его дернувшимся кадыком. Азиат поднялся на ноги, собираясь уйти. — До дрожи, Алек, — шепнул он, и его голос потонул в потоках ветра. — Подумай над этим.       Лайтвуд вдруг понял, что его время на сегодня завершено. Он стремительно оглянулся, надеясь, что ещё не опоздал и Магнус не исчез. — Почему ты всегда приходишь ко мне, когда я у воды? — с надеждой окликнул Алек спину в голубой рубашке. — А почему ты всегда торчишь у воды в своё свободное время? — отозвался Бейн.       Алека прошило болью от этих мыслей, потому что он понимал, что Магнус прав.       Он и сам знал, что чуть ли не ночует на этой маленькой пристани. Так же, как и знал, что он не сможет обратить время вспять. Потому что осознавал, что то, что он видит — нереально. Потому что Магнуса, который к нему приходит, в действительности не существует.       Потому что Магнуса не стало почти полгода назад, а Алек не смог его спасти.       Его любимый тонул у него на глазах, а он ничего не смог сделать и позволил ему умереть.       И теперь в наказание за своё бессилие Алек будет видеть своего мёртвого парня до конца жизни.

***

— Не будь букой, братец. — Я сказал что-то невнятное, Иззи? — брюнет раздраженно взглянул на сестру. — Я не хочу никуда идти. — А что такого ужасного я предложила? — сердито сказала Изабель. — Это не ночной клуб, а всего лишь рок-концерт. Мы ведь должны поддержать Саймона, Алек! Он очень волнуется. — Вот и поддержите его, — выплюнул брюнет. — Ты — как его девушка, Клэри — как его лучшая подруга, Рафаэль — как его… не знаю, кем там они приходятся друг другу. Люди, которые зачем-то терпят взаимное присутствие? — Рафаэль тоже его друг, как и Джейс, — заметила Иззи. — И ты тоже. — Вас и без меня достаточно много — аж четверо, — отрубил Алек. — Вот сходите и поддержите его. Можете даже сказать, что я мысленно с ним. — Ты не можешь постоянно избегать нас, — твёрдо сказала сестра. — Если не хочешь говорить об этом, то хотя бы не будь один! Ты же и так никогда не был особо общительным, а теперь и вовсе стал затворником — всё своё свободное время сидишь дома или ходишь на эту пристань, или… — А что мне ещë делать, Иззи? — прямо спросил Лайтвуд. — Веселиться? Радоваться каждому дню? Может, мне стоит начать ходить на каждое мероприятие, куда ты вечно пытаешься меня вытащить? Вести активную деятельность и создавать видимость того, что мне не плевать на своё будущее и всё это дерьмо… — Алек, прекрати, — нахмурилась девушка. — Прекратить что? Быть братом, который тебя не устраивает? — едко поинтересовался брюнет. — Грустным и жалким Алеком Лайтвудом, которого вы все пытаетесь починить, как сломанную игрушку? — Ты не игрушка, — резко сказала Иззи. — Ты живой человек, и с тобой всё нормально, просто… Просто сейчас у тебя сложный период. — Да, я изо всех сил стараюсь не вспоминать о том, что потерял своего парня, а он всё равно продолжает приходить ко мне, напоминая, что у меня ничего не выйдет, — безэмоционально откликнулся Алек. — Это называется «сложный период». — Я не это имела в виду, ты ведь понимаешь, — она ощутимо расстроилась. — А ты понимаешь, что от всех этих разговоров мне не становится легче? Ты всего лишь в очередной раз указываешь мне на то, что моя жизнь не будет прежней! — Я понимаю, но… — попыталась оправдаться девушка. — Тогда прекрати лезть ко мне в душу и передай остальным, чтобы оставили свои извечные попытки поселиться у меня под кожей, — перебил её Лайтвуд. — Потому что там было только одно место и оно уже занято. Пожалуйста, Иззи, — чуть мягче сказал он. — Мы всего лишь пытаемся вернуть тебя к жизни, Алек, — тихо сказала Изабель. — Пожалуйста, не отворачивайся от нас. — Если бы я мог, — пробормотал брюнет. — Ты даже не пытаешься, — возразила она. — Ты закрылся в своей раковине и сидишь там безвылазно в надежде, что всё само собой разрешится. Так не бывает, старший брат. Ты либо стараешься что-то исправить, либо бездействуешь. Что сказал бы Магнус, если бы увидел, как ты себя медленно уничтожаешь? — Он бы меня понял, — с вызовом сказал Лайтвуд. — Себе-то хоть не ври, — не согласилась девушка. — Ты не хуже меня знаешь о его отношении к саморазрушению, особенно после смерти его матери. Он бы сказал: «Какого хрена ты творишь, Алек?» и был бы прав. Ты должен — нет, ты просто обязан взять себя в руки и двигаться дальше. Ради него. — Ты не можешь знать наверняка, что бы сказал Магнус, — побелев от гнева, процедил Алек. — Никто из нас не может этого знать, потому что Магнуса больше нет, и мы никогда не сможем проверить, насколько наши догадки верны. Они так и останутся догадками. — Ну-ну, — еле слышно произнесла себе под нос Изабель.

***

— Какого хрена ты творишь, Александр?       Алек возмущенно посмотрел на Магнуса. — Разве честно, что ты даже в моих фантазиях на стороне моей сестры? — упрекнул он его. — Я на стороне тех, кто прав, — активно возразил Бейн, балансируя на краю дощечки. — А это и моя сторона тоже. — А другой стороны у тебя и нет. Ты ведь всегда прав, не так ли? — заметил брюнет. — Конечно, нет, — не согласился азиат. — Просто ты немного предвзят. — Не немного, — покачал головой Лайтвуд, расплываясь в улыбке. Это так похоже на Магнуса — тактично преуменьшать, говоря о максимальной степени чего-либо. — И я всегда нагло этим пользуюсь, — ухмыльнулся Бейн и строго посмотрел на парня. — Почему ты так относишься к своей сестре? Она просто хочет тебе помочь, а ты её отталкиваешь. — Иззи думает, что для счастливой жизни мне не хватает похода на рок-концерт, — с сарказмом произнёс Алек. — Или куда бы то ни было. — Ты услышал только то, что хотел услышать, — возразил Магнус. — Никто не говорит о счастливой жизни, но ты можешь хотя бы попытаться вернуться в реальность. Сходить на концерт к Шервину, например… — Пример одиночества в толпе, — прокомментировал Лайтвуд. — Пусть так, — решительно сказал азиат. — Но ты просто не должен быть один, это тебя убивает. — Меня убивает то, что тебя нет рядом, — вспылил Лайтвуд. — Куда мне нужно сходить, Магнус, чтобы оказаться с тобой? — Вообще не смешно, — отрезал Бейн. — Я сейчас с тобой, Алек. Но я слышал, что ты сказал Изабель. Я могу перестать приходить, чтобы ты смог начать… — Нет! — испуганно крикнул брюнет, и его голос разнесся над водой. — Нет, Магнус… Пожалуйста, не уходи, — он с мольбой взглянул на азиата. — Ты мне нужен. Ты так сильно мне нужен, что я даже представить не могу, что я буду делать, если ты вдруг… — он сглотнул, не в силах договорить эту фразу.       Строгий взгляд Бейна смягчился. — Ты не можешь меня отпустить, — спокойно сказал он. — Ты так сильно боялся меня потерять, что, потеряв, выдумал меня, чтобы я мог приходить и разговаривать с тобой и дальше. — По крайней мере, ты больше не винишь меня в своей смерти, — горько усмехнулся Алек.       Магнуса передернуло, и он едва не свалился в воду. — Просто напомню, что я так и не научился плавать, — нервно сказал Алек. — Поэтому будь добр, отойди от края. — Будем делать вид, что я и впрямь могу туда свалиться? Окей. Здесь воды максимум по пояс, — Бейн закатил глаза. — Да, а потом у тебя снова сведёт ногу от холода, и вот уже вода по пояс не будет казаться такой безобидной, — болезненно выдавил Лайтвуд. — Я больше не хочу видеть, как ты тонешь, Магнус. Я столько раз это видел, что я больше не хочу… Я не выдержу… — Когда ты последний раз видел, как я тону? — глухо спросил Магнус.       Алек собрался с силами, вызывая в своей голове последний образ перекошенного ужасом лица своего парня, захлебывающегося водой. — Почти два месяца назад, — прохрипел он.       Магнус прерывисто вздохнул и сделал три шага по направлению к берегу. — Я бы никогда не стал винить тебя в своей смерти, Александр, — внезапно сказал он. — Никогда… потому что я люблю тебя и хочу, чтобы ты был счастлив, даже если меня не будет рядом. — Но… ты всё равно это делал, — с печалью в голосе напомнил Алек. — Ты делал это целых четыре месяца после… после того, как это случилось. — Нет, Алек… — Ты не думай, я вовсе не жалуюсь, — поспешно произнёс парень. — Я полностью осознаю свою вину и знаю, что ты прав… — Ты идиот! — не выдержал Магнус. — Неужели ты так плохо меня знал, чтобы поверить в то, что я могу так с тобой поступить? Быть таким эгоистом по отношению к тебе? — Но ведь ты… — Алек растерянно умолк. — Я бы никогда так не поступил Александр, — твёрдо сказал Бейн. — Настоящий я. — Магнус, — Лайтвуд попытался остановить его. — Пожалуйста, Алек, — мягко попросил его азиат, исчезая в стелющемся тумане. — Если не хочешь идти поддержать Саймона, то хотя бы сходи к Катарине. Прошу тебя. — Настоящий Магнус никогда бы не назвал Саймона Саймоном, — крикнул ему вслед Алек, чувствуя, что что-то упускает из виду. — Твоё сознание никогда не допустило бы этого, верно? — насмешливо прозвучал его голос над пристанью. — Настоящий Магнус всегда делал то, что считал нужным и никогда не загонял себя в какие-то рамки. — Как же мне этого не хватает, — тихо вздохнул Алек и уткнулся головой в собственные колени. — И ты соврал Изабель, — его фраза прозвучала как упрёк. — Если бы ты и вправду пытался меня забыть, разве ты приходил бы на пристань?       Брюнет замер. Чувство вины нахлынуло на него с удвоенной силой. Магнус всегда прав. — Я прихожу на пристань, потому что у меня не хватает смелости прийти на тот самый пляж, — произнёс он одними губами, зная, что Магнус его в любом случае услышит.

***

— Эй, Алек! Алек!       Лайтвуд неохотно обернулся. Раскрасневшийся блондин упорно старался его догнать, однако поспеть за длинными ногами брюнета было куда проще, остановив процесс его перемещения в пространстве. — Куда ты так рванул? — Джейс старался незаметно перевести дыхание, однако всё равно было видно, что за Алеком он бежал далеко не последние десять метров. — К Катарине, — сухо ответил Лайтвуд. — На сеанс. — Серьёзно? Нет, ты не подумай, что я не поддерживаю, я рад, — выпалил приятель. — Просто недели две назад ты говорил, что решил отказаться от этой затеи. Почему передумал? — Потому что он меня попросил, — Алек старался не смотреть ему в глаза, — не пропускать больше сеансы. — В самом деле? — Джейс замялся, и Лайтвуд отчетливо увидел, как неловко тот себя чувствует — так же неловко, как чувствует себя человек, которому больной друг сообщил, что видит несуществующих в реальности людей. И самое ужасное здесь было то, что Алек как раз и был тем самым больным другом, видящим того, кого не было на самом деле. — А что… что ещё он тебе говорит? — Сказал, что любит меня, — резко выпалил Алек. — Любит? — зачем-то переспросил его блондин. — Да, Джейс! Магнус в моей галлюцинации признался мне в любви, — процедил брюнет. — Тебе ведь весело, правда? Выслушивать всё это?! Или тебе стыдно, что я себя так веду? Что твой друг двинулся умом? Или страшно? Страшно, что я могу как-нибудь неадекватно среагировать, да, Джейс? — Алек, прекрати, — тут же нахмурился приятель. — Что прекратить? Вести себя как сумасшедший? — выплюнул Лайтвуд. — Не могу, Джейс. Знаешь почему? Потому что я и есть сумасшедший! И я действительно могу неадекватно среагировать, накинуться на тебя… возможно, даже убить, например, утопить. Как Магнуса! Ты боишься меня, Джейс?! Правильно делаешь, потому что от меня лучше держаться подальше…       Джейс прижал его руки к телу и заключил в насильные объятия, пока тот не перестал дергаться. — Я хоть раз сказал тебе хотя бы слово об этом? — зашипел он ему в ухо. — Хоть когда-нибудь, Алек? Я не боюсь, мне не страшно и, уж тем более, мне не стыдно. Я пришёл проведать тебя, потому что знаю, как тебе больно и как тебе одиноко. Я переживаю за тебя, брат, и мне небезразлична твоя судьба. Вы оба были мне небезразличны, и как бы ты меня ни отталкивал, я буду рядом и буду поднимать тебя каждый раз, чтобы ты смог пройти через это, ясно? Ради меня, ради себя. Ради него. — Что вы всё заладили — «ради него»? — со злостью выкрикнул Алек, ещё раз дернувшись в руках Джейса. — Ради него я должен был сделать всё, чтобы его вытащить оттуда… А теперь уже поздно. Поздно, Джейс… — Ты и так сделал всё, чтобы его вытащить, Алек, — тихо сказал блондин и, перестав ощущать сопротивление, разжал руки. — Пойдём, я провожу тебя к Катарине. — Я и сам в состоянии дойти до неё, Джейс, — слабо возразил Лайтвуд. — Знаю, — согласно кивнул блондин. — Но с каких это пор я должен упрашивать тебя, чтобы присоединиться к твоей миссии? — Визит к психотерапевту — не миссия, — ворчливо сказал Алек. — И ты ещё удивляешься, почему Магнус стал так редко к тебе приходить? — поддел его Эрондейл. — Ты ведь зануда, каких поискать.       Джейс хоть понимает, какое влияние на них всех имел Бейн? Это была его любимая «фишка» — шутить над тем, что причиняет нестерпимую боль, а сейчас приятель, не задумываясь, использовал этот приём на Лайтвуде, вызвав у него почти болезненную ассоциацию. — Пойдём уже, — сухо сказал он, отворачиваясь от лучшего друга и не замечая отголосков вины в его разноцветных глазах.

***

— Как наши успехи?       Катарина окинула его своим изучающим взглядом. Таким взглядом обычно смотрят на любопытный экспонат в музее или на змею, по каким-то причинам гипнотизирующую тебя глазками-бусинками через стекло своего террариума. Алек подавил зарождающуюся изнутри волну раздражения, честно стараясь убедить себя в том, что Кат желает ему только добра. — За последние две недели только однажды, — деланно бодрым голосом произнёс Лайтвуд, изображая подобие улыбки. — Это ведь не плохо? — Не плохо, — туманно сказала Катарина. — Дата и время? — Двадцатого сентября около одиннадцати часов утра, — прикинул Алек. На мгновение ему показалось, что на лице молодой женщины промелькнуло облегчение. — Зачем вообще фиксировать эту информацию? Разве не всё равно, когда это происходит? — Поверь мне, нет, — твёрдо сказала Катарина. — Твой случай — особенный, здесь важна любая мелочь, даже если тебе это кажется глупостью. — Мне не кажется, что это глупость, правда, — поспешно заверил её Лайтвуд. — А что с медитацией? Помогает? — Ну, учитывая, что медитирую я у воды, а в другое время он ко мне больше не приходит… — уныло отозвался Алек, зная, что получит сейчас заслуженную трёпку.       Ноздри его психотерапевта гневно затрепетали. Выдержка у хрупкой женщины была будь здоров. — Честно говоря, у меня складывается ощущение, что ты не особо-то горишь желанием решить свою проблему, — немного холодно сказала она. — Магнус не проблема! — резко выпалил Алек, не подумав, и этот эмоциональный всплеск сказал Катарине о многом. — Алек, — спокойно сказала она. — Ты ведь понимаешь, что видишь человека, которого на самом деле не существует. Магнус, конечно, не проблема, но проблема то, что ты его видишь, хотя не должен. Его никто не видит, кроме тебя, потому что именно ты получил самую большую душевную рану, потеряв его. Нельзя жить иллюзиями, нужно жить реальной жизнью, даже если эта реальность делает тебе больно. Тебе надо научиться с этим справляться, принять тот факт, что его не будет рядом с тобой, иначе в конечном счёте это сведёт тебя с ума. — Может, это и к лучшему, — пробурчал Алек, избегая проницательного взгляда Кат. — Возможно, меня уже не спасти, так что остается только поддерживать прогрессивность моего одиночного сумасшествия. — Ты не знаешь, о чём говоришь, — строго сказала психотерапевт. — Я уже полгода слежу за твоим состоянием и могу с точностью сказать: тебе становится лучше. Разве ты сам этого не видишь? Поначалу ты видел Магнуса по нескольку раз в день, сейчас же эти «визиты» сократились до одного раза в две-три недели. Раньше ты видел его повсюду, он заставлял тебя снова и снова переживать момент своей гибели, винил тебя в своей смерти, а сейчас? Он лишь интересуется твоими делами, спрашивает, как прошёл твой день и, самое главное, уверяет тебя, что в произошедшем нет ни капли твоей вины — и он прав. Это однозначный прогресс, Алек, и благодаря такому потенциалу я с уверенностью могу сказать, что через пару месяцев… — Он сказал, что любит меня, — внезапно повторил Алек то, что сказал до этого Джейсу. — Кат, он никогда раньше… Раньше я слышал это только от него, когда он был ещё… Он впервые сказал мне это в моих видениях, и я не знаю, что мне с этим делать. Почему моё сознание так издевается надо мной? — он умоляюще взглянул на Катарину и увидел в её глазах отражение своей боли. Женщина нервно потерла пальцами переносицу, собираясь с мыслями. — Это первый раз, когда он… сказал тебе об этом? — осторожно уточнила она. — Да, первый, — кивнул Алек. — А ещё он заставляет меня сомневаться во всём, что происходит. Он говорит противоречивые вещи, словно пытается натолкнуть меня на какую-то мысль, которую я не могу понять. Сказал, что настоящий он никогда бы не стал винить меня в его смерти, но ведь он делал это раньше, так? Он не может этого отрицать… Я ведь не отрицаю? Это же мой разум создаёт эти ситуации, условия, разговоры с Магнусом… чёрт, мне всё ещё странно об этом говорить, хотя прошло уже полгода, — он закрыл лицо руками и не увидел, как бледнеющая Катарина изо всех сил сжимает ручку в своих руках. — Это нормально, что тебе странно об этом говорить, Алек, — постаралась она его успокоить. — То, что с тобой происходит — само по себе странно — не с точки зрения медицины, конечно, а с точки зрения реальности. Но ты должен пообещать мне одну вещь. — Какую? — Лайтвуд поднял голову и с какой-то надеждой посмотрел на Кат. — Постарайся избегать встреч с Магнусом, — жестко сказала она. — Как бы ни было больно, как бы тебе ни хотелось его увидеть. Рано или поздно тебе всё равно придётся его отпустить, и, чем раньше это произойдет, тем лучше будет для тебя. Ты должен помнить, что ты небезразличен своим друзьям и близким. Они все так за тебя переживают — Изабель, Саймон, Джейс. И я тоже, Алек. Это не будет просто, это будет болезненно, но мы все обязательно поможем тебе. Помни, что даже если Магнуса не будет рядом… всегда будет кто-нибудь другой. — И мне просто… перестать приходить на пристань? — глухо спросил Алек, проглатывая рвущуюся из груди фразу о том, что ему не нужен никто другой, ему нужен только Магнус. — Да, — просто сказала Катарина. — Займи себя всем, чем только сможешь. Сходи в гости к друзьям, посети выставку, познакомься с кем-нибудь, вернись в спорт, в конце концов. Вариантов масса. Поговори с Изабель — я знаю, она становится весьма изобретательной, когда дело касается организации досуга. — Я обычно всегда отказываюсь от всего, что она предлагает, — признался Алек. — Кажется, у Саймона намечается концерт с его группой… — Прекрасно, — почти свирепо захлопнула свою книжечку Катарина. — Надеюсь увидеть тебя там с выражением мучительной радости на лице. — Тебя тоже пригласили? — усмехнулся Алек. — Пригласили? — она поморщилась. — Я бы сказала, что меня просто поставили перед фактом, и теперь я не могу показать плохой пример своему пациенту и проигнорировать данное событие, так что не приведи Господь я тебя там не найду, Алек! — Чувствую себя обязанным поддержать своего лечащего врача, — улыбнулся Лайтвуд.       Иззи жутко обрадуется, когда он попросит её составить для него график всех возможных мероприятий, которые он сможет посетить в ближайшем будущем. Всё что угодно, лишь бы не вспоминать о том, что без Магнуса его жизнь не имеет смысла.

***

— Когда это «Каменная панда» стала такой популярной? — удивленно спросил Алек, стараясь перекричать шум, который подняла дружно скандирующая толпа, насчитывающая не менее пятисот человек. — Да уже месяца три как, — прокричала в ответ Изабель, место для которой было зарезервировано у самой сцены — в фан-зоне, но она, преследуя цель окружить своего братца посторонними людьми, самоотверженно воткнула их обоих куда-то в середину, оставив Джейса и Клэри наслаждаться концертом в привилегированной зоне. — И они больше не «Каменная панда», а «Орудия смерти». Пока ты боролся со своей реальностью, группа сменила название и, как видишь, успех не заставил ждать. — И зачем ему нужна была наша поддержка? — возмутился Алек. — Он уже и без того слишком популярен. Сколько здесь человек? — Мы насчитали чуть больше семи сотен, — довольно заулыбалась Иззи. — Но это было минут двадцать назад, за это время всё могло измениться.       Больше Лайтвуду не удалось поговорить со своей сестрой: его прижали со всех сторон обезбашенные фанаты, и он удивленно захрипел, поскольку обычно люди вокруг него не вели себя так бесцеремонно, словно совершенно его не замечали. Его два метра роста в принципе было невозможно упустить из расчета, а тут он всерьез прилагал все усилия, чтобы не оказаться расплющенным, и это почему-то вызвало у него приступ дурацкого смеха. Он увидел, как Иззи подмигнула ему и запрыгала на месте, подняв руки. Лайтвуд покачал головой и, преисполнившись азартом, организовал для себя немного свободного пространства, чтобы иметь возможность дышать.       Музыка гремела, Саймон с бас-гитарой в руках подпевал солисту, который исполнял странные танцевальные номера прямо на сцене, периодически спускаясь и отбивая «пять» стоящим вблизи сцены слушателям. Девушки визжали, парни свистели, все эти звуки сплелись для Алека в один сплошной оглушающий рёв, и он позволил себе раствориться в этом гулком столпотворении, отпустив свою тревожность хотя бы на один этот вечер, избавив её от необходимости быть его вечным спутником на всех жизненных мероприятиях.       Он окинул взглядом бушующее море фанатов и невольно улыбнулся. Возможно, Иззи была не так уж и не права. Ощущение одиночества не усилилось, а своеобразным образом разбавилось одиночеством сотни таких же, как он сам, бесцельных незнакомых людей, чувствовавших себя в этом окружении намного лучше, чем в глухой тишине.       Его улыбка растаяла, натолкнувшись на айсберг действительности, когда он повернул голову влево. Сердце забилось так быстро и сильно, словно хотело вырваться из его грудной клетки и оставить своего хозяина позади.       Даже в этой беснующейся толпе он не мог не узнать дерзкий ёжик волос с серебристыми прядками, падающими вперед, на лицо — он был уверен — вовсе не незнакомца, которого точно так же, как и его самого, подпирали со всех сторон стремящиеся пробиться ближе к сцене девушки и парни. — Как это возможно? — неверяще пробормотал Алек и тут, словно что-то почувствовав, парень оглянулся и посмотрел прямо на Лайтвуда. Взгляд таких родных и знакомых раскосых карих глаз столкнулся с ошеломленным взглядом Алека, и в нем отразилось что-то, похожее на сожаление и… страх? Парню было некогда разбираться в этих эмоциях, потому что он, как околдованный, ринулся к нему через всю эту толпу, решительно напирая и прорубая себе путь, раздвигая людей в стороны, как ледокол, не оборачиваясь на чьи-то возмущенные «эй», потому что у него были дела поважнее. Он должен был увидеть его, убедиться, что это и вправду он, что воображение не играет с ним жестокую шутку, что это действительно Магнус, потому что он впервые за последние три месяца пришёл к нему не у воды. Почему он пришёл к нему именно сейчас, когда Алек на самом деле не вспоминал о нём?       Брюнет яростно расталкивал локтями людей, цепляя глазами серебристые пряди волос впереди, молясь, чтобы Бейн никуда не исчез, пока он к нему пробивается. Сердце стучало у него практически в глотке, мешая вдыхать кислород, пальцы покалывало от волнения и непреодолимого желания коснуться его, глаза застилала влага. Он так хотел этого. Ещё раз увидеть его — такого красивого, сияющего, как всегда, мило улыбающегося, живого — хотя бы ещё один раз, один-единственный. Алеку ведь много не надо, всего лишь Магнус и всë…       Он остановился в полной растерянности. Серебристые пряди, которые то и дело мелькали на отдалении, заслоняемые толпой, исчезли из виду. Лайтвуд обошёл вдоль и поперек эту площадь, распихивая в стороны недовольных фанатов и заглядывая в лицо каждому из них, с горечью думая о том, что он просто обознался. Его воображение просто подкинуло ему желанный образ именно тогда, когда он меньше всего этого ожидал, но, как сказала бы Катарина, подсознательно он всё равно постоянно думает о Магнусе, даже когда думает совершенно о других вещах. Какое это всё-таки предательство со стороны его разума…       Он бросился вон из толпы, не обращая внимание на крики «Алек, ты куда? Стой!» Изабель и чьи-то руки, которые упорно пытались его остановить. Ему срочно надо было увидеть своего парня и выяснить, в самом ли деле он был сейчас там, на концерте Саймона вместе с ним, или же его сознание сыграло с ним злую шутку?       Небо было хмурым и неласковым, когда он ступил босыми ногами на деревянную пристань. Крики чаек заглушали его собственные, одиноко разносящиеся над водой, умоляющие Магнуса поговорить с ним, впустую расстилающиеся вдоль берега и теряющиеся эхом вдалеке.       Бейн не пришёл и не отозвался, когда Алек рухнул на колени, с размаху ударившись о старые рассыхающиеся мостки. Он даже не почувствовал боли от удара, потому что другая боль, в самой глубине груди, разъедающая его страдающее сердце до основания, перебивала все остальные ощущения.

***

      Лайтвуд помнил об их последнем разговоре с Катариной и счёл нужным напомнить ей об этом, когда звонил и отменял очередной сеанс, сославшись на то, что собирается помочь Джейсу перебрать движок на мотоцикле. Движок он и вправду помог ему перебрать пару дней назад, но всё же чувствовал себя злостным лицемером, потому что прямо сейчас торопился туда, куда на прошлом сеансе пообещал больше не ходить.       Его руки затряслись, когда он увидел на краю пристани одинокую фигурку в легкой летней тунике. Обычно Магнус приходил уже после того, как он в течение нескольких минут ожидания неизбежного продавливал своей задницей скрипучие доски, сегодня же он впервые пришёл до того, как Алек его «позвал». Впрочем, неудивительно: Лайтвуд так сильно хотел его увидеть, что едва на стены не лез от тоски, но слишком велико было разочарование от последнего раза, когда Магнус не появился на его отчаянный зов.       По мере того, как он приближался, он успевал рассмотреть сегодняшний образ Бейна: растрёпанные волосы с малиновыми прядями в чёлке, простые хлопковые бриджи, закатанные до колена. Магнус сидел, опустив босые ноги в воду, и смотрел в глубину водоема, словно задумавшись о чём-то и упорно делая вид, что появился здесь не потому, что Алек ждал встречи с ним. — Ты пришёл, — окликнул его парень, и азиат ощутимо вздрогнул и обернулся. В его глазах без малейшего намека на макияж промелькнули странные эмоции. — Ты хотел меня видеть, — пожал он плечами. — Я всего лишь исполняю твои желания. — Значит, ты сам не хотел меня видеть? — спросил брюнет, понимая, насколько глупо это звучит. Но ему так хотелось услышать о том, что Магнус скучал по нему, что ему было так же невыносимо от их вынужденной разлуки, что он примчался сейчас по первому зову Лайтвуда не потому, что этого хотел Алек, а потому, что они оба этого хотели…       Магнус усмехнулся и слегка поболтал ногами в воде. — Ты хочешь, чтобы твоя галлюцинация призналась в том, что скучала по тебе? — безжалостно спросил он. — Пожалей свой разум, Александр, не путай его ещё больше, чем он запутан сейчас. — Зато давать умные советы моя галлюцинация вполне может себе позволить, — буркнул Алек и сел в полутора метрах от него. — Я всего лишь плод твоего воображения, — отозвался Бейн. — Значит, твой разум таким образом пытается до тебя достучаться — через мой образ. Меня ты слушаешь куда охотнее, чем Катарину.       Он самодовольно усмехнулся, и сердце Лайтвуда пронзила сладкая истома. Какой же он всё-таки… как настоящий! Ужасно хотелось протянуть руку и провести ладонью по его щеке, зарыться пятерней в его волосы, подцепить его указательным пальцем за подбородок и приподнять его голову повыше для нежного поцелуя. И если бы Алек не знал наверняка, что видение его парня тут же рассеется, как только он попытается исполнить задуманное, непременно бы сделал это, вот только он уже неоднократно испытывал на своей шкуре боль от осознания, что всё это — иллюзия, вызванная его воспаленным сознанием, каким бы реальным на самом деле это ни казалось. — Она хочет, чтобы я больше не приходил, — еле слышно сказал Алек. — Она права, — кивнул Магнус. — Так будет лучше для тебя.       Лайтвуд так судорожно вздохнул, что Бейн с тревогой повернулся к нему. — А чего хочешь ты? — внезапно спросил он. — Кроме очевидного? — Кроме очевидного? Хочу снова быть нормальным, — честно сказал Алек. — Хочу, чтобы люди перестали коситься на меня с подозрением и жалостью. Хочу вернуться на работу без очередной справки от Катарины. Хочу жить полноценной жизнью, хочу дышать полной грудью, хочу, чтобы всё было по-старому… — Но по-старому уже не будет, — печально закончил за его азиат. — Не будет, — согласился брюнет. — Я хочу получить шанс начать всё заново, но если это будет означать, что для этого мне придётся забыть тебя… то я не согласен. Я не хочу этого. Не хочу забывать о тебе, Магнус. — Твоей книге нужна новая страница, Александр, — ласково произнёс Бейн. — То, что ты оставишь меня в прошлом, не означает, что ты меня забудешь. Я был твоей первой любовью — такое не забывается, наверное, никогда. Ты будешь помнить обо мне даже через тридцать или, возможно, пятьдесят лет — несмотря на то, что меня уже давно не будет рядом с тобой. Ты будешь идти по жизни, и другой человек будет идти с тобой рука об руку, но ты всё равно будешь помнить и любить меня — так же, как будешь помнить, что и я люблю тебя. — Почему ты стал мне об этом говорить? — прохрипел Лайтвуд. Голос отказал ему, а руки онемели. Вся имеющаяся в его организме кровь скопилась сейчас в центре его груди. — Раньше ты никогда не… Так почему сейчас? — Потому что это правда, — просто ответил Магнус и поднялся на ноги, собираясь как всегда, покинуть Алека. — И я хочу, чтобы ты помнил об этом, даже когда ты поймёшь, что больше не нуждаешься в этих видениях и можешь идти дальше. Но, между нами говоря…       Он слегка наклонился, и Алеку почудилось, что его ухо обдало горячим дыханием Магнуса. — Я надеюсь, что мне всё равно удастся оказаться на новой странице твоей жизни, когда ты будешь готов её перевернуть, что бы там ни говорила Катарина, — прошептал он, заставляя Алека испытать сумасшедшую дрожь. — Что это значит? — крикнул он уходящей спине. — Магнус?! ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ?       Спина скрылась в зарослях камыша, и Алек потерянно замер. Что он имел в виду, когда сказал об этом? Он хочет продолжать к нему приходить? Но ведь это идёт вразрез со всеми его словами, что он говорил Алеку последние месяцы. Хотя он довольно часто произносит противоречивые вещи, над которыми брюнет потом долгими ночами ломает голову. Видимо, и сегодняшняя тоже не станет исключением, и Лайтвуд сначала нежно и качественно поимеет собственный мозг, а затем грубо и без подготовки примется за мозг своего психотерапевта. Хотя ей не привыкать — за последние полгода такого наслушалась…       Алек вздохнул и встал, собираясь покинуть пристань, понимая, что возвращения Магнуса сегодня ждать не стоит. Он повернулся, и неожиданно бросившаяся ему в глаза деталь выбила из него весь воздух. Парень покачнулся, не удержав равновесие, и поспешно плюхнулся на колени, жадно проводя руками по деревянной поверхности. Его губы задрожали, глаза взволнованно забегали. Все мысли разом вылетели из его головы, словно кто-то вытащил из неё пробку.       С каких это пор галлюцинации оставляют мокрые следы босых ступней на деревянных досках?!

***

— Говорю тебе, Иззи, я видел это своими глазами…       Изабель посмотрела на брата и глубоко вздохнула. — Так же, как и Магнуса, Алек? Следы, которые не видит никто, кроме тебя. — Мой негласный статус сумасшедшего не даёт тебе право вешать на меня всë, что может подходить под это определение, — отрезал брюнет. — Может я и единственный вижу Магнуса, но я хотя бы отдаю себе отчет в том, что делаю. Эти следы… Я их трогал, и они были настоящими и… мокрыми. Они были, Иззи, понимаешь? — нетерпеливо произнёс он. — Или ты думал, что они были, — эхом откликнулась сестра. — Я знаю, что я видел и что чувствовал! — психанул брюнет. — Чёрт возьми, надо было сфотографировать, но я был в таком шоке, что просто не сообразил, а сейчас они, конечно, уже высохли… Раньше я никогда не мог коснуться Магнуса, он исчезал прежде, чем мои пальцы проходили сквозь него, и любая моя попытка доказать его связь с реальность всегда заканчивалась провалом, а эти следы — его следы — они никуда не исчезли после того, как я их коснулся, Изабель! Я несколько раз провел по ним ладонью, и она стала влажной от воды… — Эти следы мог оставить кто угодно, Алек, — попыталась объяснить странную ситуацию Изабель. — Ты ведь не единственный мог быть на этой пристани. Кто-то явно сидел там до твоего прихода и оставил за собой мокрые следы, а ты так торопился увидеть Магнуса, что не заметил того, что эти следы уже были там, когда ты пришёл.       Звучало настолько логично, что Алек глубоко разочаровался в самом себе и своей разыгравшейся фантазии. Он посмотрел на сестру пустым взглядом человека, у которого только что отняли последний шанс на счастливое будущее. — Наверное, ты права, — тихо сказал он. —Просто… я так по нему скучаю, что готов поверить во что угодно — в любой немыслимый бред, если это даст мне хоть какую-то надежду на то, что ещё не всё потеряно. Если бы он только видел, каким жалким я стал…       Иззи протянула руку и крепко сжала его пальцы. — Ты слишком строг к себе, Алек, — мягко произнесла она. — На тебя столько всего свалилось, но ты всë равно держишься лучше, чем кто бы то ни был на твоём месте. Ты продолжаешь жить и сражаться — разве такой человек подходит под определение «жалкий»? Магнусу бы явно нашлось что сказать на этот счёт… — Магнуса здесь нет, — грубо возразил Лайтвуд. — Да, ты прав, — она грустно улыбнулась. — Магнуса нет. Как и его феноменальной способности вправлять тебе мозги на место. Ума не приложу, как ему это удавалось — ты же упертый как… — Хватит, — резко произнёс брюнет. — Я не хочу слушать о том, какое влияние он на меня оказывал. — Не хочешь, — повторила за ним Иззи. — Тогда, может, хватит оглядываться назад, Алек? Пора жить дальше! Да, без прошлого нет будущего, но если это прошлое держит тебя на привязи, лишая воли и причиняя бесконечную боль — какой от него толк? То, что ты пережил, должно было стать для тебя фундаментом — опытом, с которым ты смог бы пойти вперед. Мудростью, благодаря которой ты бы стал ценить каждый миг… — Я и так ценил каждый миг с ним! — вскипел Алек. — Каждую секунду каждого часа каждого гребанного дня, что мы провели вместе… Ты не можешь поставить мне это в упрек, потому что я всё ещë благодарю каждое подаренное нам мгновение… — Скажи это прошлому себе, — устало сказала Изабель. — Молодому, глупому, обижающемуся на своего парня и не разговаривающему с ним днями напролёт. Если бы ты знал, что вас ждёт впереди, стал бы ты размениваться на эти ничего не стоящие мелочи?       Болезненная судорога исказила лицо Лайтвуда, и он отвернулся. — Если бы я знал, что нас ждет вперёди, я бы сделал всё, чтобы это предотвратить, — еле слышно произнёс он. — Знаю, — она подалась вперед и обвила брюнета руками. — Я правда не хотела, чтобы ты почувствовал себя виноватым. Но я очень хочу, чтобы ты перестал приходить на пристань. Что бы ни происходило и как бы тяжело тебе ни было, ты должен отпустить его, а он должен отпустить тебя. Я всегда поддержу тебя, старший братец, если тебе понадобится помощь, но пообещай мне… что ты постараешься. Пора перестать мучить себя воспоминаниями. — Я постараюсь, — послушно сказал Алек, и в тот момент ему правда казалось, что он говорит искренне.

***

— Сколько раз ты ходил туда с того момента, как пообещал мне этого не делать?       Голос Катарины резал как скальпель: она вовсе не собиралась делать ему поблажек, точно зная, о чем говорит. И Алек наверняка огрызнулся бы сейчас в ответ на её выпад, если бы она не была так метко и безошибочно права. — Три, — выдавил он, уставившись в пол и чувствуя себя закоренелым преступником.       Женщина удовлетворенно кивнула и впервые на памяти Алека не уточнила, когда именно и в какое время происходили эти встречи. — Я не смогу тебе помочь, если ты сам этого не захочешь, — спокойно напомнила она. — Я хочу, — покорно сказал Лайтвуд. — Будь честен хотя бы с самим собой, если со мной тебе сложно, — возразила психотерапевт. — Ты этого не хочешь, потому что тебя всё устраивает. Ты желаешь и дальше видеться с Магнусом, потому что боишься остаться без него. Боишься осознать, что теперь тебе придется идти вперёд одному. — Нет, я… Да, я боюсь, — выдохнул брюнет. — Я боюсь, и я всё ещё не хочу этого, мне страшно, что я больше… Больше никогда… Мне нужно было время, чтобы принять это и, в общем… — Продолжай, — легонько подбодрила его Катарина. — Я… готов, — через силу произнёс Алек. — Я готов идти дальше, но я… Я бы хотел попрощаться с ним. — Справедливо, — признала женщина. — Как ты хочешь это сделать? — Как все люди, — Лайтвуд неуверенно поднял на неё взгляд. — Я помню, мы договорились не говорить об этом, пока я… пока я не пойду на поправку, — выкрутился он. — Но я должен это знать, Кат. Ты его лучшая подруга. Где именно его..?       Он не смог заставить себя произнести ни одного слова, связанного с захоронением — благо, Катарина и так его поняла. — Исключено, — она покачала головой. — Ты ещё не готов к этому, а я не готова смыть в унитаз весь тот прогресс, которого мы достигли за эти полгода. — Готов, — вяло засопротивлялся Алек. — Мне нужно с ним попрощаться. Как я смогу идти вперёд, если не отпущу своё прошлое? — Разумно, — еле заметно усмехнулась Кат. — Почему бы тебе не сходить на тот пляж, где всё это произошло?       По выражению лица Лайтвуда было понятно, что её слова пролетели в опасной близости от его жизненно важных органов. Плюс-минус миллиметр — и доктор Лосс прослыла бы врачом, убивающим своих пациентов вербально. — Я не могу, — убито произнёс Алек. — Я понимаю, Алек, — доверительно произнесла Катарина. — Я и не ждала от тебя другого ответа. Но тогда ты понимаешь, что я не могу тебе дать того, что ты просишь. Ради твоего же блага. — Я имею право знать, — брюнета вдруг охватил гнев. — Я имею право хотя бы просто знать, где похоронен мой парень! — Алек… — Где он, Кат?! — прошипел брюнет. — Алек, пожалуйста, успокойся, — психотерапевт немного повысила голос. — Где он? — его начало трясти. — Как мне найти Магнуса?! — Я сказала: НЕТ! — рявкнула Катарина.       Неожиданная сила грозного голоса худенькой женщины заставила Лайтвуда уменьшиться в размерах чуть ли не в два раза. — Кат, прости… Прости, я… не хотел кричать, — Алек сразу как-то обмяк. Он рухнул обратно в кресло, а его взгляд перестал метать молнии и в одно мгновение потух. — Не извиняйся, — Катарина устало провела ладонями по лицу. — Я тоже перешла границу. — Нет, ты всё правильно сделала, — возразил брюнет. — Я потерял контроль. — Ты скорбишь, и это проявляется по-разному, — машинально отозвалась женщина. — Просто давай договоримся. Начни с малого — и я обещаю, что однажды я помогу тебе прийти к бóльшему. — Договорились, — безразлично произнёс Алек, потому что выбор у него был настолько ограничен, что, можно сказать, его не было вовсе.

***

      Ветер яростно гнал листья вдоль берега, заставляя их кувыркаться в немыслимой разноцветной пляске. Придорожная пыль нещадно летела Лайтвуду в глаза, сухая трава безнадёжно запуталась в его разлетающихся на каждом шагу волосах, а края распахнутой рубашки поверх футболки били его по рукам. Надвигающаяся буря полностью отражала и его настроение, и внутреннее состояние. Душа точно так же рвалась на части, когда он взбежал на потрескавшиеся от старости доски, мысленно умоляя Магнуса не затягивать с появлением и дать ему возможность покончить с этим побыстрее.       Потребовать, чтобы он оставил его раз и навсегда — или же остался с ним на веки вечные.       Алек беспомощно схватился за голову. Этих мыслей просто не должно быть в его голове! Он ведь столько времени об этом думал, говорил себе, что так будет правильно, и ему так тяжело далось это решение… Брюнет даже не заметил, что больше не один на обдуваемой ветром пристани. — Не стоило тебе сюда приходить, — прошелестел голос Бейна издалека. — Я пришёл не просто поболтать, — крикнул ему Алек. — Знаю, — на удивление спокойно ответил тот. Его уложенные гелем волосы даже не шелохнулись от силы дуновения ветра, и Лайтвуд пожалел, что даже в этот крайний раз его сознание не воспроизвело мягкие пряди волос, по которым Алек ужасно скучал. — Ты хочешь отпустить меня. Я понимаю. — Я должен сделать это, Магнус, — умоляюще произнёс брюнет, словно это могло причинить боль Бейну, а не ему. — Я должен идти дальше. — Это нужно тебе, а не мне, — покачал головой азиат, — Думаешь, я жду извинений? Я надеялся, что ты просто перестанешь приходить, потому что эта твоя попытка «попрощаться» не что иное, как желание в очередной раз увидеть меня. Ты пришёл сюда, потому что знал, что этот вариант будет беспроигрышным. Сколько ещё таких «прощаний» у тебя будет?       Алек сглотнул. В очередной раз Магнус оказался прав. Почему даже его образ в голове знает Лайтвуда лучше, чем он знает сам себя? Его парень всегда говорил то, в чём Алек боялся признаться самому себе, и это продолжается до сих пор — почему? Потому что ему так легче принять действительность? — В этот раз я правда постараюсь, — брюнет изо всех сил постарался придать своему голосу твёрдости. — Это должно прекратиться. — Хорошо, — Магнус улыбнулся, его подведенные глаза странно блеснули, и он стал пятиться. — Пусть это прекратится. Что бы ни случилось… Не возвращайся сюда, Александр.       Алека почувствовал неприятный осадок. Это он пришёл сюда, чтобы оставить Магнуса в прошлом, а выглядит всё так, словно это Бейн его прогоняет. — Тебе правда всё равно? — крикнул он ему вдогонку. — Мне? Я бы так не сказал, — с непонятной усмешкой ответил азиат. — На самом деле я буду рад, если это наконец закончится. — Рад? — парень задохнулся от обиды. Он сделал несколько быстрых шагов по направлению к уходящему Магнусу, и тот внезапно занервничал. — Стой! — довольно эмоционально предупредил он. — Что ты делаешь? — Хочу, чтобы ты повторил это ещё раз, глядя мне прямо в глаза, — зло произнёс Алек. — Скажи, что ты будешь рад от меня избавиться… Давай, Магнус. — Хватит, Александр. Прекрати! — запаниковал Бейн, отбегая дальше. — Скажи мне это… — повторял Лайтвуд, как заведенный, не сбавляя темпа. — Стой! — голос Магнуса изменился до неузнаваемости. — Стой или я… — Или ты что? — чего Лайтвуд точно не ожидал, так это того, что его галлюцинация вдруг начнет ему угрожать. — Ещё один шаг, Алек, и я клянусь — я исчезну и больше никогда не появлюсь, — выдохнул Бейн, и что-то в его словах заставило Лайтвуда остановиться. — Я должен уйти, а ты должен… дать мне это сделать. — Говоришь так, словно раньше у меня был выбор в том, чтобы удержать тебя, — с горечью произнёс Алек, беспомощно опуская руки.       Магнус молча покачал головой и кинулся прочь, исчезая в густой траве. Лайтвуд несколько секунд смотрел, как колыхается высокий камыш и с каким-то безразличием думал о том, что с некоторых пор визиты Бейна стали такими реалистичными — а ведь раньше Магнус не разменивался на такую ерунду и просто растворялся в воздухе. Что изменилось? Почему-то этот вопрос показался Алеку таким серьезным и важным, что он резво бросился следом за своим парнем, окликая его, раздвигая руками заросли и выходя на усыпанную мелким гравием дорогу.       Без толку: Бейн словно сквозь землю провалился.

***

— Паршиво выглядишь.       Лайтвуд устало посмотрел на пыщущего здоровьем и жизнелюбием Джейса. — Правда? Вроде чувствую себя как обычно, — с иронией ответил он, не имея сил даже на то, чтобы закатить глаза. — Без обид, но за последние полгода ты ни разу не был похож на человека, бро, — счёл нужным сообщить ему Эрондейл. — Это и есть твоё «обычное» состояние, но сейчас ты выглядишь так, словно умер на прошлой неделе и забыл об этом. — Спасибо, — буркнул Алек. — Именно так я себя и чувствую. — Что с тобой происходит в последнее время? — поинтересовался приятель. — Ничего, — мирно сказал брюнет. — Ну конечно, — не поверил тот. — Серьёзно, Джейс, — начал сердиться парень. — Со мной ничего не происходит. Совсем ничего. — А что Магнус? — неосторожно спросил блондин. — Так и не…       Лицо Алека окаменело, и даже Эрондейлу с присущим ему отсутствием такта стало понятно, что именно это с ним и происходит. — Нет, — с усилием выронил Лайтвуд. — Не появлялся. — Сколько уже времени прошло? — озадачился Джейс. — Недели две? — Почти пять, — прохрипел Лайтвуд, теряя на последней ноте собственный голос. — Пять недель… — Но… это же хорошо? — уже не вполне неуверенно произнес друг. — Что ты его больше не видишь. — Хорошо, — неожиданно согласился Алек, и Джейс с облегчением вздохнул. — Слава ангелу, — воодушевленно воскликнул он. — Я боялся, что ты… — Если ты не будешь видеть Клэри на протяжении пяти недель, тебе будет от этого хорошо? — тем же спокойным тоном спросил брюнет, бесцеремонно перебив приятеля. — Клэри? Ну… Нет, — признал Эрондейл, с тревогой косясь на Лайтвуда как на тикающую таймером бомбу. — Ты будешь искать с ней встречи? — продолжал Лайтвуд. — Д-да. Конечно, — заикнулся Джейс, уже сообразив, к чему тот клонит. — А если она не придёт? — допытывался Алек. — Значит, придёт, когда сможет, — нервно ответил блондин. — А если нет? Если она всё равно не придёт, Джейс? Если ты будешь ждать её, но при этом будешь знать, что она никогда не придёт, потому что её на самом деле нет, и единственное, что держало тебя на плаву — это её несуществующий в реальности образ? Что ты будешь делать, Джейс, если Клэри, которую ты так ждёшь, перестанет приходить к тебе даже в виде галлюцинации? Тебе по-прежнему будет хорошо?! — Алек, прекрати, — прохрипел Эрондейл. — Ты должен успокоиться, Алек…       Лайтвуд моргнул и с ужасом обнаружил себя нависающим над своим лучшим другом и с такой силой приложившим его спиной к стене, что ноги парня практически не касались пола. Он резко отпустил блондина и испуганно отшатнулся от него. — Джейс… Я не… не хотел… — забормотал брюнет, пряча трясущиеся руки за спину. — Пожалуйста, прости… — Всё нормально, Алек, — его друг попытался улыбнуться, но улыбка вышла кривой. — Всё хорошо. Тебе просто надо успокоиться… Может, тебе лучше сходить к Катарине? — Я не пойду к Катарине, — яростно замотал головой Лайтвуд. — Эй, бро, тебе нужна помощь, — обеспокоенно посмотрел на него Джейс. — Нет! — выкрикнул Алек, пятясь к выходу. — Мне не нужна помощь! Мне уже… мне уже не помочь…       Потерянный и опустошенный, не помня себя от страха, боли и паники, он ринулся по знакомому маршруту. В голове короткими слайдами завертелись воспоминания о последнем месяце его жизни.       Он не выдержал и двух недель. Примчался на давно ставшую их местом пристань, как ребёнок, бегущий разворачивать рождественский подарок, с надеждой оглядываясь на каждый признак движения, уверенный, что скоро увидит любимое лицо с укоризненной улыбкой. Это был второй раз, когда Магнус не появился, и Алек просидел несколько часов впустую, тоскливо вслушиваясь в шум волн. А потом произошёл третий раз, за ним четвёртый, недалеко ушёл и пятый. Лайтвуд стабильно приходил на берег, дневал и ночевал на грубых и холодных досках в ожидании Бейна, которого не было. Его корчило от собственного крика, ломало от боли на старых и видавших виды мостках, он дрожал и кутался в собственные руки прохладными ночами, шепча бессвязные молитвы, упрашивая Магнуса смилостивиться и взглянуть на него ещё хотя бы один раз, отругать за то, что он не хозяин собственным словам, напомнить, что он не должен быть таким слабым. Он должен, он не должен… Эти слова набатом звучали у него в голове, когда он лежал на деревянной поверхности ничком, непроизвольно цепляясь пальцами за каждый выступ, безжалостно загоняя занозы себе под ногти и не замечая этого. Его окружала лишь одна боль, в острых объятиях которой он купался: Магнус. Магнус, которого он неожиданным образом потерял во второй и, по всей видимости, последний раз, и если он думал, что его сломала фактическая потеря Бейна, то он жестоко ошибался. Его сломали собственные надежды, которым он так неосторожно дал возможность существовать. Он сломал себя своими же руками.       Алек не меньше сотни раз измерил шагами площадь сколоченных между собой досок, прежде чем понял, что так он ничего не добьётся. Сознание упорно сопротивлялось, а Магнус явно не собирался разбавлять его одиночество, как и в предыдущие тридцать раз.       Он знал, что нужно делать. Он бы никогда на это не решился, но отчаяние довело его до крайней точки, и парень почти в беспамятстве покинул пристань и очнулся лишь тогда, когда пальцы ног погрузились в остывающую гущу песка.       Пляж, где они провели так много времени за разговорами и взаимными откровениями, долгожданными признаниями и горячими ласками. Пляж, песок которого столько времени слушал их жаркий шепот и звуки неудержимой страсти. Пляж, который отнял у Алека то единственное, ради чего ему хотелось жить. Того единственного. — Я заставлю тебя прийти, — еле слышно прошептал Лайтвуд и сделал ещё один шаг вперёд.       Дрожь пробирала его до самых костей от мысли, куда он позволил своему безумию себя завести. Внезапно захватившая власть над его телом лихорадка мешала ему трезво мыслить, голова звенела от пустоты и болезненно стучавшей, поселившейся в ней дикой мысли, колени подгибались, когда он, даже не сбросив одежду, вошел в потемневшее озеро, недружелюбно хлестнувшее его холодной волной по щиколоткам. Алек поднял голову вверх: мрачной синевы небо сливалось с цветом воды, размывая границу горизонта — он словно оказался под сплошным куполом отчего-то гневающейся на него природы, вот только отступать он был не намерен. — Я заставлю тебя, — повторил он снова и решительно двинулся на глубину, с трудом удерживаясь на ногах от силы разбивающихся об его упрямство волн.       Брюнет не остановился, пока охватившая его ледяными объятиями вода не коснулась ключиц — только тогда он оглянулся, надеясь выхватить глазами знакомые цветные пряди топорщящихся волос, но оставшийся позади песчаный берег был неумолимо пуст. Магнуса не было. Алек ощутил, как что-то в нём оборвалось и разлетелось на мелкие осколки, царапая рёбра изнутри до крови. Он попытался вдохнуть, но то ли ком в горле мешал ему это сделать, то ли грудную клетку сдавило толщей воды, но дыхание вдруг стало для него непозволительной роскошью. В ту же секунду его с головой накрыла волна.       Лайтвуд инстинктивно вынырнул на поверхность, мигом теряясь в своем первородном страхе перед водой и в панике нащупывая под ногами дно. Вторая волна незамедлительно настигла брюнета, ласково опуская ему на голову свою тяжелую руку и заставляя его погрузиться на полметра под воду. Он отчаянно забарахтался, понимая, что дна под ногами больше нет, а его плавательные навыки так и остались на уровне камня на шее. Как же он мог спасти Магнуса, если он и себе-то помочь не в состоянии? Он запрокинул голову над поверхностью, жадно хватая ртом воздух, беспомощно загребая воду под себя онемевшими руками. В озере нет течения, но почему-то его отнесло слишком далеко от берега и того места, где он еще мог встать ногами. И пока он об этом думал, очередной шумный всплеск финальным аккордом опустился на его макушку.       Парень толком не успел понять, что произошло, не успел сделать полноценный вдох — его вдруг завертело, небо куда-то исчезло, запирая его в мокром вакууме без понимания собственного положения в пространстве. И вместо того, чтобы удариться в панику, Алек неожиданно почувствовал умиротворение. «Если ты не хочешь идти ко мне, тогда я приду к тебе», — подумал он, проникаясь небывалой легкостью, вспоминая что-то радостное и почти не ощущая, как его лёгкие разрываются от нехватки кислорода.       Лайтвуд всё ещё старался вспомнить, как выглядит улыбка Магнуса, когда его накрыло ледяной тьмой.

***

— Давай, Александр, — дразнится. — Нет, — он сердито хмурит брови. — Я научу тебя. Ну же! Я ведь буду рядом, чтобы в любой момент спасти тебя, — даже спустя три года отношений Магнус всё ещё заигрывает с ним, как и в тот самый день, когда они впервые встретились. — А кто будет рядом, чтобы спасти тебя, если что-то пойдёт не так? — подкидывает Алек пищу для ума, и Бейн задумывается. — Да что может пойти не так? — фыркает он. — Если только я умру от старости в ожидании того, что мой парень всё-таки зайдет в воду. — Мне и здесь неплохо, — отказывается брюнет. — Может, и ты вернешься, когда увидишь, что твой полуголый бойфренд лежит тут совсем один на этом песке… — Ненасытный! — притворно возмущается Бейн, но в его глазах скачут чертята, и он красиво ныряет дельфинчиком, скользнув по поверхности воды всем телом. — Тогда я нарочно буду плавать на глубине и заставлять тебя нервничать, пока ты не придёшь и не спасëшь меня. — Я не умею плавать, Магнус, — Алек закатывает глаза. — Так что помоги себе сам. — Спасение утопающих — дело рук самих утопающих? — усмехается азиат и с рывка погружается в воду, оставляя на поверхности вытянутую руку, показывающую уровень глубины. — Видал? Мне нужна страховка, — хихикает Магнус. — Запру тебя дома и никуда не выпущу — говорят, это лучшая страховка в мире, — парирует Алек, и его лицо становится тревожным, когда Бейна отчего-то перекашивает. — Что?! — Ничего, — отмахивается тот. — Просто… На дне такая ледяная вода, что аж ноги сводит. — Возвращайся, Магнус! — нервничает Лайтвуд, и тот самодовольно улыбается. — Так мило, что ты беспокоишься, — мурлыкает он. — Давай, я не выйду, пока ты не зайдешь, Александр… — Давай, Алек! Ну же!       Ощущение, будто он бесконечно опрокидывается в космосе. Гравитации нет, ничего нет, есть только странное чувство в районе желудка, что его тянут куда-то вверх. К горлу резко подкатила тошнота. — Дыши, Александр!       Боль в рёбрах отдавала в голову. Лайтвуд никак не мог понять, где он, что с ним и почему голос, звучаший отдаленно и глухо, как через матрас, был ему так знаком. Он почуствовал сильный толчок в грудь и едва не захлебнулся водой, которая вдруг полилась из его рта. Неистово кашляя, он с трудом перекатился на бок, отплевываясь от жидкости, неохотно покидавшей его организм. Он давился судорогами до тех пор, пока в ушах не перестало звенеть, после чего обессиленно рухнул обратно на песок. Пространство не перестало вращаться даже под закрытыми глазами, но ему стало значительно легче, и Алек с огромным наслаждением втянул в себя воздух через нос. Чья-то прохладная рука погладила его по щеке. — Всё будет хорошо, — бархатный шепот ласкал слух. — Что же ты делаешь, глупый? Ты чуть было не умер… А если бы меня не было рядом? Ещё чуть-чуть — и я бы просто не успел.       От этого успокаивающего тона все тревоги брюнета разом улетучились. Он приоткрыл глаза, тщетно пытаясь сфокусироваться на расплывающемся изображении встревоженного лица и прилипших к нему мокрых высветленных прядей. — Прости, что заставили тебя через это пройти. Прости, что я позволил этому случиться с тобой… Прости, милый, но так было нужно. — Ты пришёл, — прохрипел брюнет, блаженно улыбаясь и прикрывая глаза, узнав столь родной голос.       Он не знал, умер ли он и потому видит Магнуса, или же произошло ещё какое-то чудо, позволяющее Бейну касаться его лица, но ему было абсолютно плевать. Его знобило от холода и пережитого стресса, а эти мягкие касания, о которых он грезил каждую ночь, плавили его тело и сознание прямо на этом остывшем песке. — Я всегда был рядом, Александр, — нежно ответил образ Магнуса, и перед тем, как Алек снова потерял сознание, его лба коснулись чьи-то горячие губы.

***

— Магнус!       Солнце так ярко светит ему в лицо, что он почти не видит, что там происходит впереди. — Магнус! — Алек стоит в озере по шею, трясясь от ужаса, потому что то и дело мелькавшая над поверхностью воды макушка его парня больше не появлялась, а ещё минуту назад разливающая беспокойные волны мокрая гладь ведёт себя слишком спокойно, чтобы не предположить непоправимое. — Магнус!!!       Когда Алек открыл глаза в следующий раз, над ним зависло озабоченное лицо Иззи. — Слава ангелам! — с облегчением выдохнула она. — Как же ты меня напугал, братец… — Иззи? — удивленно просипел он, пытаясь восстановить голос. — О, ты ещё помнишь, что у тебя есть сестра? — тут же сменив милость на гнев, зашипела она. — Что ты творишь, ты вообще в своём уме?! Купаться он вздумал… Ты же не умеешь плавать, болван! — Я не купался, — замотал головой Лайтвуд, осознавая, что он по-прежнему лежит на песке, а прохладный ветер обдувает его мокрую одежду. — Как я здесь оказался? — Откуда я знаю? — огрызнулась Изабель. — Мне позвонил Джейс, сказал, что ты был весь на взводе, куда-то умчался, не сказав ни слова. Хорошо, что я знаю, куда ты мог… — Я не об этом, — резко перебил её брат. — Как я оказался здесь, на песке? Последнее, что я помню — это то, как меня захлестнуло водой. — Захлестнуло? Водой? — охнула Иззи. — Да, Из! — нетерпеливо сказал Алек. — Как я оказался здесь? — Я не знаю, — она нервно дернула плечами. — Когда я прибежала, ты лежал на песке и был без сознания. — Кто-то вынес меня на берег, — Алек нахмурился, что-то припоминая. — Кто-то спас меня и вытащил из воды. Ты видела кого-нибудь поблизости? — Нет, — растерянно покачала головой сестра. — Может, ты сам выплыл? Какого дьявола тебя вообще понесло в озеро?       Лайтвуд потрясенно замер, вспомнив имя того самого «дьявола». — Это был он, — ошарашенно выпалил он, осознавая абсурдность своих слов. — Иззи, кажется, это был Магнус. Он спас меня и вытащил из воды. — Ты же понимаешь, что этого не может быть, — девушка на секунду прикрыла глаза. — Магнус никоим образом не мог вдруг появиться и спасти тебя, Алек. Магнус — он ведь… — Да, мёртв, — раздраженно брякнул Лайтвуд, не замечая, что именно говорит. — Я знаю, Из! Но это был он, я клянусь… Я видел его! — Алек, тебе просто надо отдохнуть. Ты весь мокрый и холодный, — заботливо произнесла сестра, помогая ему подняться. — Пожалуйста, пойдём домой. — Я видел его, Иззи! — жалобно сказал брюнет, послушно позволяя буксировать себя в сторону дороги. — Это был он, это был Магнус… — Поговорим об этом завтра, хорошо? — пообещала ему Изабель. — Сейчас тебе нужно просто попасть домой, переодеться и согреться. Ты ведь не хочешь заболеть? — Это был он, — еле слышно повторил Алек, уже не до конца веря самому себе, на дрожащих ногах ковыляя в сторону рощи, отделяющей их маленький мирок от цивилизации.       Он правда безумно устал и вымотался — вода отняла у него последние силы. Брюнет стал смотреть себе под ноги, чтобы не споткнуться и не рухнуть всем своим весом на песок, увлекая за собой хрупкую младшую сестру. Внезапно одна деталь, к которой он в обычное время не стал бы присматриваться, бросилась ему в глаза.       Следы. Снова.       Следы босых ног на песке притянули его жадный, цепляющийся за любую правдоподобную мелочь взгляд, и он незаметно покосился на Изабель. Та озабоченно всматривалась вдаль, в сторону рощи, поддерживая старшего брата за талию, и не замечала, как тот пялится на её закованные в босоножки ноги. Привычка оставлять обувь на лесной тропинке была доведена у них с Магнусом до автоматизма, и три цепочки босоногих следов, которые видел сейчас Алек, явно не имели никакого отношения к Иззи. Две цепочки, в одной из которых Лайтвуд узнал отпечатки собственных ног, вели в сторону озера и только одна из них — в сторону лесной тропы, а ведь Алек всё ещё был здесь.       Кто ещё мог прийти в это время к озеру, когда уже слишком поздно и холодно для того, чтобы загорать или купаться, кроме человека, для которого это место было особенным? Прийти, привычно оставив свою обувь на выходе из рощи, и уйти, заставляя сердце Алека разрываться в догадках и нетерпеливом предчувствии разгадки самой важной в его жизни тайны?       Он не стал давать сестре повод для еще большего беспокойства, оставив выводы из своих наблюдений при себе, планируя чуть позже разобраться с этим самостоятельно.

***

      Утро для Лайтвуда началось настолько рано, насколько, как он предполагал, Катарина приходила на работу. Он мог смириться со своей начинающейся шизофренией, мог смириться со своими вечными галлюцинациями, но то, что последние стали настолько реальны, что физически оставляли за собой следы своего присутствия, было уже слишком, и Алек решительно настроился вывалить всё это на своего психотерапевта, раз уж она взялась за его лечение и обещала снять с него новоприобретенный ярлык сумасшедшего.       Брюнет яростно грохнул дверью и стремительно пролетел мимо регистратуры. — Мистер Лайтвуд, подождите! — спохватилась дежурившая Доротея, торопливо срывая халат со спинки стула и кидаясь за ним. — Куда Вы? — Мне нужно к Катарине, — бросил Алек, направляясь к лестнице. — Но у Вас не назначено! Александр! Подождите! У неё сейчас другая запись! Стойте! — закричала женщина, безуспешно стараясь поспеть за его огромными шагами. — Туда нельзя, слышите? — Да мне всё равно, — огрызнулся Лайтвуд, безошибочно находя кабинет с табличкой «Доктор Лосс». — Я по срочному…        «…вопросу», — окончание фразы застыло у него на губах, когда он, не обременив себя даже элементарным стуком, ворвался к своему психотерапевту. Катарина действительно вела консультацию с пациентом и тут же бросила на него свой грозный взгляд, но вовсе не это привлекло внимание Лайтвуда и повергло его в шок, а человек, приём с которым она вела.       В мягком кресле напротив Катарины сидел Магнус.       Алек ни за что и никогда бы его ни с кем не перепутал. В непривычно зажатой позе, забравшийся в кресло вместе с ногами Магнус отпустил руками колени, в которые уткнулся головой, и со страхом и паникой взирал на брюнета, пока тот застыл в ступоре и ошеломленно смотрел на него в ответ. — Ч-что за чёрт? — заикнулся парень, переводя взгляд с Бейна на Лосс, чтобы убедиться, что она тоже его видит, и можно было бы спихнуть всё на очередные видения, если бы Кат не сдала себя с потрохами, на короткую секунду обменявшись с азиатом обеспокоенными взглядами.       Надо отдать ей должное, Катарина не растерялась и с присущим ей профессионализмом строго взглянула на Алека. — Мистер Лайтвуд, выйдите за дверь, — отчеканила она. — Но… — Брюнет обалдел от её хладнокровия. — Сейчас не Ваша запись, и у меня по плану консультация с другим пациентом, — жестко произнесла она. — Немедленно покиньте мой кабинет.       Такой родной и такой виноватый взгляд карих глаз, прикрытых длинной осветленной челкой, моментально определил направление мыслей и действий Лайтвуда. Он в мгновение ока оказался рядом со столом Катарины и резво вырвал у неё из рук журнал с ведением историй болезни каждого клиента. — Магнус Бейн, — прерывающимся голосом прочитал он вслух. — Магнус Бейн?! Что это значит, Катарина?       Он подскочил к дернувшемуся от испуга азиату, пропуская мимо ушей причитания психотерапевта, и, внезапно заробев от понимания невозможности происходящего, обеими руками подтянул Бейна к себе за ворот рубашки, жадно оглядывая каждую мельчайшую деталь его лица — приоткрытые очерченные губы, тревожная морщинка на лбу, вздернутые «домиком» брови и маленькая родинка над правой. Алек неверяще поднялся ладонями выше, скользя по его шее и оглаживая большими пальцами заострившиеся скулы. Карие глаза с опаской и затаенной надеждой уставились на него, ожидая абсолютно любой реакции. — Живой… — выдохнул Алек и без лишних вопросов сгреб его в свои объятия, не медля больше ни секунды и не забивая голову ненужными подробностями. И либо он действительно умер и попал в рай, либо земля почему-то решила исполнить все его безрассудные мечты — неважно, потому что парень, которого он любил и которого ещё минуту назад считал погибшим, крепко обвил его руками в ответ и втянул в изголодавшийся поцелуй человека, который слишком долго не мог получить желаемого. — Как это возможно? — растерянно шептал Алек в перерывах между россыпью головокружительных ласк, порхающих по его лицу губами Магнуса. — Просто… возможно, — Бейн задыхался от бессилия и невозможности выразить словами всё, что он хотел бы ему сказать, а может он и не хотел говорить, а Лайтвуд явно не хотел его сейчас слушать. Иногда слова бывают так бесполезны. — Прошу тебя, Александр… Верь мне. — Верю, — брюнет распадался на атомы от одного лишь осознания, что Магнус рядом, он его видит и, самое главное, он его чувствует. — Ты понимаешь, что это чревато последствиями? Ты ведь потом себя не простишь, — грустно подала голос Катарина. — Я больше не могу об этом думать, Кат, — судорожно вздохнул Магнус. — Пожалуйста… Я так устал от всего этого. Алек сильный, он справится. Мы справимся. — А если не справитесь, то кому придется снова собирать вас обоих по кускам? — риторически вздохнула Катарина и тактично вышла в коридор, оставляя их наедине.

***

— Значит, я всё-таки сумасшедший, — мрачно изрек Лайтвуд, разглядывая пол у себя под ногами, но ни на секунду не выпуская пальцы Бейна из своей руки. — И как долго ты моя «галлюцинация»?       Он на удивление легко принял неожиданное «воскрешение» Магнуса и теперь пытался понять, почему они с Катариной так изучающе и с какой-то одинаковой жалостью на лице смотрят на него. — Четыре месяца, — осторожно произнёс азиат. — Четыре месяца, — повторил за ним Алек. — Значит, всё остальное время, включая первые два месяца после… того дня… я видел не тебя? Точнее, не настоящего тебя? — Нет, — хмуро ответил Бейн, тоже избегая его взгляда. — Хоть я и старался перетянуть одеяло на себя и дать понять, что Магнус, которого создаёт твое сознание — не я. — Последние два месяца — три, включая тот, в котором мы исключили Магнуса из твоей жизни в принципе — галлюцинации тебя не посещали, — вмешалась Катарина. — Я записывала с твоих слов каждую вашу встречу — и все они совпали с его фактическими визитами. За всё это время я не зафиксировала ни одного инцидента. — Так я здоров? — с надеждой спросил брюнет, и с такой же надеждой посмотрел на Катарину и Магнус. — Я могу жить… нормальной жизнью? — Ты пережил огромный стресс, Алек, — серьезно сказала Лосс. — Такой, что твоё сознание раздвоило реальность на две части и невольно оказалось в той, которая могла бы произойти, если бы Магнусу повезло чуть меньше. Твоё чувство вины замуровало тебя в той вероятности, при которой твой парень погиб, а ты не смог ему помочь. Ты продолжал видеть наяву картины, в которых Магнус захлебывается и тонет, просит тебя помочь ему, винит тебя за беспомощность и произошедшее в целом. Наши попытки вытащить тебя из этой реальности приводили к ухудшению твоего состояния — Магнус элементарно не мог доказать тебе, что ему удалось спастись и твои галлюцинации не более чем плод твоего воспаленного разума, и это продолжалось на протяжении нескольких месяцев, заставляя страдать вас обоих. Как ты считаешь, легко ли после такого вернуться к нормальной жизни? — Но ты только что сказала, что за последние три месяца не было ни одного инцидента, — удрученно сказал Алек. — Не было, — подтвердила Кат. — И это лишь результат нашей рискованной авантюры и экспериментального метода, который я предложила Магнусу. Ты уловил основную разницу между настоящим Бейном и тем, который приходил в галлюцинации? — Ну… — Лайтвуд замялся. — Настоящий всегда приходил к воде? — Верно, — одобрительно сказала психотерапевт. — А ещё? — Поправочка, — вмешался Магнус. — Не всегда. — Ах да, — кивнула Катарина. — Концерт у Саймона. О котором ты, Алек, кстати говоря, умолчал. — Я говорил, что я там был, — неуверенно возразил брюнет, заливаясь краской. — Говорить-то говорил, но ни слова не сказал о том, что ты столкнулся там со своим парнем, — парировала Катарина. — Которому, раз уж об этом зашла речь, строго-настрого было запрещено туда приходить, — она одарила Бейна уничтожающим взглядом, и тот стушевался, на всякий случай отодвигая своё кресло чуть дальше. — Я делал то, что считал нужным, понятно? — буркнул азиат. — У меня были свои причины не следовать твоим инструкциям в полном объеме, доктор Лосс, — слегка язвительно заметил он. — Какие ещё причины? — с волнением спросил Алек. — Магнус! — предостерегающе сказала Катарина, но тот даже не повернулся в её сторону, поднимая на Лайтвуда глаза, в которых плескалась злость. — Нежелание мириться с тем, что мы больше не сможем быть вместе — достаточно уважительный повод? — гневно бросил он, невольно сжимая кулаки. — Что? Но почему? — изумился Алек, поворачиваясь к невозмутимой Лосс. — Зачем ты так, Кат? — Если бы это помогло тебе начать новую жизнь без психических отклонений, я бы я радостью принесла ваши отношения в жертву, — отрезала женщина, сурово глядя на Магнуса. — Разве не за это мы все так долго боролись, Бейн? Или ты пересмотрел свои приоритеты? Забыл, как обливался слезами у меня дома днями и ночами напролет, умоляя сделать что угодно, лишь бы это помогло Алеку? — Не забыл, — нехотя сказал Магнус. — Просто продолжал надеяться, что смогу найти лазейку и обойтись меньшими жертвами. Ты и представить себе не можешь, как это мучительно — когда я должен быть рядом с Алеком, но при этом не могу его коснуться и сказать, что вот он я, здесь — живой и невредимый… — Чем вообще здесь может помочь прекращение наших отношений? — сердито спросил Лайтвуд, притягивая к себе Магнуса и успокаивающе поглаживая его по спине. — Я едва умом не тронулся, пока был уверен, что мой парень утонул — как бы я отреагировал на то, что нам нельзя… — Вот именно, — перебила его психотерапевт. — Ты думал, что Магнуса больше нет, так что ни о каких отношениях здесь и речи не ведется. Основная разница между реальным и нереальным Магнусом не в том, в какой момент он к тебе приходил, а в том, что реальный никогда бы не… — Не стал винить меня в своей смерти, — вспомнил Алек слова Бейна. — Да, — яростно кивнула она. — Да, чёрт побери! Реальный Магнус всеми силами должен был убедить тебя в том, что в этом нет твоей вины, раз уж не удавалось убедить тебя в том, что этого и вовсе не происходило. Ты безоглядно верил в то, что твоего парня нет в живых — значит, тебе нужно было поверить, что ты не виноват в его смерти. Твоё чувство вины должно было усмириться и выпустить тебя из этой ловушки, а для этого тебе нужно было принять ситуацию. Переступить через это морально, дать себе шанс на новую жизнь и, возможно, отпустить самого Магнуса. Это стало бы невозможно тонкой гранью между двумя пределами, и если бы тебе удалось это сделать за счёт… за счёт кого-то, — от этого скользкого намёка Алека передернуло, — я бы ни за что не стала тем человеком, который вернет тебя в прежнюю жизнь и, вероятно, в прежнее состояние одной неосторожной, хоть и открывающей правду фразой. — А ничего, что я когда-нибудь всё равно бы узнал, что Магнус на самом деле жив? — не выдержал Алек. — И это в любом случае притащило бы за собой рецидив? — Моей задачей было перестать травмировать твою психику и вернуть тебя к прежней жизни, — устало ответила Катарина. — И я сделала бы это, применив все возможные средства, которые оправдали бы эту цель. — Это какой-то бред, — упавшим голосом сказал Лайтвуд. — Она права, Александр, — возразил ему Магнус. — Если бы встал выбор… Я бы отпустил тебя и, скорее всего, уехал бы из города, чтобы ты смог жить полноценной жизнью. Я доверяю Катарине в этом вопросе… — Хоть и действуешь по большей части на свой нос, — фыркнула женщина. — Да, и, возможно, именно поэтому Алек так адекватно сейчас реагирует на меня и мои прикосновения, нежели в прошлые разы, — едко заметил Магнус. — Всё ещё хочешь сказать, что я могу навредить ему?!       Катарина внимательно посмотрела на грозно выглядящего Магнуса, крепко сжимающего ладонь Алека и похожего сейчас на льва, готового броситься на защиту своей территории, затем на Лайтвуда, бросающего то умоляющий взгляд на неё саму, то неверяще-влюбленный на Бейна и впервые так искренне освещая её кабинет улыбкой человека, который наконец нашёл своё место в жизни, и махнула рукой. — Идите, — просто сказала она. — Вы оба. Кыш из моего кабинета. — В каком смысле? — не понял азиат. — В прямом, Магнус, — терпеливо объяснила Кат. — Забирай своего парня и идите домой. Вам надо многое обсудить, и я здесь совершенно точно буду лишней. Но смотри мне! — она строго погрозила ему пальцем. — Если что-то пойдет не так… — Я понял, — поспешно кивнул Бейн. — Я снимаю с себя ответственность за всё, к чему может… — Я понял, Катарина, — оборвал её Магнус и потянул Алека на выход. — Спасибо, что даешь нам время.

***

      Бейн совершенно точно ошибался, когда представлял, как они будут долго, нудно и тяжело разговаривать, потому что для Алека, кажется, лучшим способом доказать реальность происходящего был удостоверяющий секс. Сейчас он лежал рядом с Магнусом, прижавшись к нему всем телом, зарывался носом в его влажные волосы и скользил губами по его виску. — Все знали, да? — внезапно спросил Лайтвуд. — Ага, — отозвался Магнус и вздохнул. — Слушай, не злись на них… — Я не злюсь, — Алек покачал головой. — Я знаю только то, через что прошёл я, а что переживали всё это время вы… Спасибо, что спас меня. Это ведь ты вытащил меня из озера, — вспомнил он события вчерашнего дня. — Ты меня так напугал своей выходкой! — сердито произнес Бейн. — Я боялся, что опоздал. На озеро больше ни ногой, Лайтвуд! — Не очень-то и хотелось, — легонько усмехнулся Алек. — И спасибо тебе за все твои подсказки. Наверное, именно благодаря им я начал сомневаться в том, что я вижу. Всё-таки между тобой и твоей галлюцинацией существует огромная разница, которую я не сразу увидел. — Конечно, огромная, — Магнус надул губы. — В отличие от твоей галлюцинации я существую на самом деле. — Галлюцинация именно так бы и сказала, — заметил Алек. — Откуда мне знать, что сейчас ты — это ты? — Действительно, — Бейн усмехнулся. — Как думаешь, Александр, галлюцинация смогла бы сделать вот так? — с игривой ухмылочкой он нырнул под одеяло, выбивая из своего парня удивленный вздох. — Определенно нет, — выдавил Алек, в экстазе закатывая глаза.       Ничто не проходит бесследно, ни одна травма не исчезает, не оставив после себя неприятных последствий, и Лайтвуд ещё долго будет просыпаться в кошмарах, проверяя присутствие спящего рядом с собой Магнуса и не отходя от него на ни шаг, боясь, что, как только он потеряет его из поля зрения, иллюзия рассеется, и Бейн снова исчезнет.       Боль никогда не пройдёт до конца, но с ней можно научиться жить. Главное, чтобы Магнус был рядом, а всё остальное — всего лишь вопрос времени.