Да мы друзья, честно!

3 дня пролетают незаметно, и вот, Никита уже здоров как бык. Утро было довольно обыкновенным и совсем ничем не примечательным. Лучи солнца пробивались через щель меж шторами, и били Роменскому точно в левый глаз. Такой яркий свет мешал спать, а перевернуться не получится, ибо скинешь с себя эта маленькое, милое, спящее чудо. Гетерохром проснулся только через полчаса, и он в, ё также лежал на Давиде. Роменский парень высокий, накачанный, а ещё и любить умеет... Ну, чудо, а не партнёр! Совсем тихо сонно промычав, парень уселся на старшем, что в свою очередь взял Никиту за бёдра. —Доброе утро... И давно ты не спишь? —Тебе тоже, я не сплю уже... От силы, минут 30... Тихо хмыкнув, мол:«понятно», Берг встал, и поплёлся на кухню. Завтрак готовить. Завтрак готовить.

***

Вечер был бы хорошим, если бы Давид не был таким ревнивым. Стоило Никите как-то мило назвать свою подругу, говоря с ней по телефону, так через 5 минут после завершения разговора Никите выговаривали какой он плохой. —Ну, а вдруг ты на лево пойдёшь! —Давид... —Что?! Оправдываться будешь?! Ну попробуй! —Пассивная позиция в отношениях обычно не идёт на лево, а я быстро привязываюсь к человеку который меня любит, и вряд-ли от него вообще уйду Роменский недоверчиво покачал головой, мол:«Ну да, ну да, так я и поверил!». —ДА ЗНАЯ ТЕБЯ, ТЫ ЧТО УГОДНО СДЕЛАТЬ МОЖЕШЬ! Он переходит уже на крик. Кажется, Давид настолько ревнивый, что готов поссориться с любимым из-за того, что тот просто мило говорил с подругой по телефону. —Давид... Не кри...-Никита не успевает и договорить, как его перебивают. —ЧТО? ЧТО «ДАВИД»?! ТЫ БЛЯТЬ С НЕЙ ТАК МИЛО ОБЩАЕШЬСЯ, БУДТО ЧЕГО-ТО МНЕ НЕДОГОВАРИВАЕШЬ! Отвратительная ситуация, тут ничего не сказать, и ничего не поделаешь. На разноцветных глазах младшего просачиваются слёзы. Он не хотел плакать, дабы не показывать себя слабым. Однако, тот слишком боится крика и ругани, чтобы держать себя в руках. По нежным щёчкам парня потекли горячие слёзы, да настолько горячие, что кажется, даже обжигали кожу щёк Никиты. —Д... Давид... —ДА ЧТО? ХОЧЕШЬ ПОПРОБОВАТЬ ОПРАВДАТЬ СЕБЯ ЕЩЁ РАЗ?! В воздухе повисла напряжённая тишина. Берг совсем тихо всхлипывает, и крепко обнимает Давида. Младший всхлипывает Давиду куда-то в грудь, заливая его футболку слезами. Послышалось еле слышное «я люблю тебя», а далее почти что неслышные вздохи, и бесшумное хныканье. Как же так Роменский забыл, что Никита боится когда на него кричат? Сердце старшего не выдерживает, и тот и сам обнимает Никиту, и целуя —Никит...-Неловкое молчание.—Прости, я... Я идиот. Ударь меня посильнее. Со спокойным тоном говорит Давид. Ему действительно не понятно, как это так он забыл что младший до жути боится ссор, криков и всякой ругани. Слёзными, чуть покрасневшими глазками, Никита смотрит на Давида, вглядываясь ему в самую душу. —... Ни за что... —Ударь. Выпусти эмоции. Я тебя заставил плакать, а тем самым сделал больно, а ты сделай больно мне, только физически. Делая шаг назад, он даёт Роменскому не слабую пощёчину, после чего у последнего потекла кровь из носа. —Господи, Давид, прости!... Повернув голову Давида на себя воскликнул Берг —Больно?... Скажи честно... —Ни в коем случае, я заслужил, уж поверь. Холодно, но с нежностью отрезает старший. Он наклонился, и взяв Никиту за подбородок, нежно целует.