Вкус

Легкий запах пыльного помещения, чьи искорки пляшут в огнях солнца, источаемых панорамными окнами явно оседал на слизистой, словно пытаясь слегка размягчить сознание, забирая собой один из органов чужих чувств. Авантюрин сжимал в ладони едва тёплое дуло револьвера. Хотя, скорее не сжимал - он придерживал его элегантными, тонкими пальцами, сквозь дорогую кожу перчатки, ценой примерно в несколько квартир в Белобоге, ощущая пустоту оружия в чужой руке. Третий холостой выстрел - это не удача. Это чисто спланированный трюк. И Рацио понимает это, смотря в прикрытые в улыбке глаза авгина. Барабан - пуст. Также как и голова. Последняя пуля покинула его еще несколько минут назад. Простая истина вскрывается доводу Рацио, когда Авантюрин приподнимает свободную ладонь, между указательного и среднего пальцев которой зажата золотая виновница показушной игры в русскую рулетку. —...попробуешь еще раз, доктор? ~ Глаза авантюрина блестят от восторга. Ему удалось обезаружить самого Веритаса Рацио. Притом, что оружие с пустым барабаном прямо сейчас находилось в его правой руке. Вмиг разрезавшие тишину слова Авантюрина продолжились лязгом металла от сжатия его в чужой ладони. Веритас едва ли мог найти слова, чтобы находиться в обществе этого представителя корпорации. Каждый день одно и то же, так почему чужие выходки до сих пор нередко злят доктора до скрипа зубов в ушах? Определенно. Это какая-то магия. Брови Рацио сходятся к идеальной переносице, когда он делает шаг, становясь еще ближе, вжимая оружие в наглашенный шёлк бирюзовой рубашки с такой силой, что внезапно даже не заряженное оружие может принести дискомфорт. —....Ещё одно слово, — скрепя зубами процеживает брюнет и вовсе не шутит. Ощущая это Авантюрин лишь вновь рассеивает нагнетающую обстановку, но на этот раз смехом. Ярким и заливистым. Этому смеху хочется подчиняться. Им хочется заразиться. Вслушаться в каждую ноту, чтобы уловить, что перед словами он слегка дрогнет от таящегося в сердце восторга. Разве чужая фигура, что прикрывает Авантюрина полностью, может ни вызывать истинного благоговения? И это не упоминая об идеальных пропорциях лица....и тела. Тело Веритаса в строгом костюме тройке вызывало в груди авгина едва ли ни истинный восторг. В следующую жаркую ночь в их общей квартире на Пир-Пойнте он обязательно использует этот костюм. В крайнем случае - жилет или рубашку. Гладкая, выглаженная ткань уже пропахла сладким и легким, дурманящим ароматом чужого одеколона. И, черт побери, Авантюрина убивал чужой «деловой» парфюм. —С идиотами всегда...., — бархатно, почти щебеча начинает Авантюрин, наклоняя голову вперед. Демоны в ярких глазах буквально владеют взглядом Веритаса, въедаясь не только в него, но и в самую душу. Веритас выдыхает со всей тяжестью и договаривает свой классический вопрос, повинуясь правилам чужой игры: —....так сложно? Авантюрин довольно улыбается, словно кот, нежущийся в лучах чужого сияния, как тут чувствует на своей талии ладонь, крепко сжимающую и заботливо придерживающую её. И вскоре становится понятно - зачем. Толчок в грудь и оба парня оказываются на близ стоящем, достаточно винтажном кресле. Совсем неудобно и всё же, сейчас, нависая над Авантюрином, Рацио поднимает пистолет, подводя его к чужим губам. —...научись держать язык за зубами. Хотя бы здесь. Это не сложная задача для твоего ума? Как и во время лекций пальцы Веритаса не дрожат ни секунды при обращении с пусть и пустым, но оружием, когда его взгляд вновь вцепляется в яркий, гипнотизирующий взгляд Авантюрина. Ладонь, оставленная на талии была заботливо подложена для того, чтобы в случае, если кресло окажется недостаточно мягким, изящная спина не столкнулась с ним ни при каких обстоятельствах. Услышав чужие слова со стороны блондина доносится очаровательный смешок. Авантюрин чуть поднял голову, раз желание доктора - побыть с ним в тишине, с едва ли не игривой угрозой в лице разряженного пистолета, он исполнит его. Но есть одна проблема - авгин вовсе не контролирует свои выбросы болтливости, особенно в компании своего колкого слабого места, поселившегося в самом сердце. А потому, едва подсняв полупрозрачные очки с переносицы на самый кончик носа довольно привычным и манерным движением, Авантюрин подаётся губами к пистолету. Легкий поцелуй приходится на кончик ствола, он едва бьется о зубы, но совсем не больно. С тихим и приятным лязгом. Кончик языка проскальзывает к дулу, ощущая на себе лишь легкий привкус едва уловимой пороховой гари, что словно добавляет в этот странный поцелуй с металлом новые, удивительные краски. Рацио моргает. В их паре на нём лежит ноша прорицателя. Буквально каждую минуту приходится думать наперёд, чтобы его не слишком смышленный авгин не выкинул что-то вроде.....поцелуя с дулом пистолета. И в этот раз мужчина не угадал. Веритас вновь выдыхает в попытке удержать себя в руках, свободной ладонью в достаточно фривольном жесте зализывая волосы назад, убирая их со лба. Возможно, этим же движением он ловит некоторый фейспалм. С самого себя. Ведь, как оказалось, подобное чертовски заводит. Ровно по той же причине он не мог отвести своего строгого взгляда от чужих глаз. Когда между ними была защита в лице цветных стеклышек очков - у Рацио был шанс в этой битве. Но сейчас... Ладони Авантюрина мягко проскальзывают к чужой руке, обводя пальцами каждую венку и тут же начиная чуть поворачивать её в другую сторону. Язык продолжал скользить по стали. Веритас прекрасно осознавал это, когда авгин, ради колкости игры, сам прервал их зрительный контакт. И у Авантюрина чертовски хорошо получалось делать вид, что предмет в ладони Веритаса интересует его едва ли не столь же, что и сам Доктор. Авантюрин чуть приподнимает чужую ладонь, держа одну свою руку на тыльной её стороне, а большим пальцем второй пробираясь в самый её центр. Отстраняясь от пистолета, между языком и сталью которого поблескивает ниточка слюны, Авантюрин мягко приподнимает ладонь Веритаса вместе с пистолетом, чуть опуская голову и касаясь кончиком языка от самой спусковой скобы. Блондин учтиво и медленно, растягивая удовольствие, проводит языком и по шомполу, вновь возвращаясь к излюбленному стволу, прижимаясь к нему щекой с истинным довольствием и улыбкой. И это тот самый идеальный шанс для Веритаса, чтобы закончить это представление, чьим заложником он стал ввиду невозможности выдернуть злосчастный пистолет из чужого рта, чтобы не навредить. Пальцы свободной ладони Веритаса, покинув голову, тут же берут подбородок Авантюрина, чуть сжимая и учтиво отводя личико в бок, когда и руки авгина больше не держат чужие, Рацио с истинной ненавистью к предмету отводит его от чужого лица, а после отшвыривает к чертям собачьим. А точнее - к ближайшей колонне, в чьей тени он и будет покоиться до скончания эонов. Авантюрина искренне забавляла ревностная реакция к, между прочим, оружию самого авгина, а потому он имел неосторожность ненадолго отвести насмешливый взгляд вслед за самим предметом, как тут его брешью в кокетливой обороне наконец воспользовались. Не теряя времени, а также минуты тишины, Рацио наклонился, буквально впиваясь в едва покрасневшие от недавних действий уста с жарким, страстным поцелуем. И Веритас, и Авантюрин прекрасно знают, что первый имеет на это полное право, в первую очередь, как единственный зритель этого удивительного представления. Единственный и последний из возможных. Тот самый, что ещё множество раз будет удостовериваться, не таскает ли авгин на нагрудном, тугом ремне ещё одного револьвера. С которыми, судя по всему, у блондина удивительно тёплые отношения. Поцелуй был страстным, вторая ладонь Веритаса ложится на заднюю сторону чужой шеи, пробирается к волосам и едва поглаживая загривок, слегка сжимает, игриво оттягивая. Давление на подбородке вынуждает всё шире открывать рот перед чужим языком, что учтиво позволяет избавиться от вкуса пороха, забирая его себе. В ответе на этот поцелуй Авантюрин почти улыбается, обнимая чужую шею, скрещивая ладони за ней без единого давления. Лишь в знак полной покорности и вознаграждения за просмотр «премьеры». Два языка, сплетённых в страстном танце, где бразды правления полностью и с почестями переданы одному, заставляют помещение необычной формы полностью поддаться удивительно влажным звукам. Завершая его с победным причмокиванием, Веритас в довесок прикусывает чужую нижнюю губу, оставляя поцелуй уже на её уголке. Ведя влажную дорожку, он не обошёл стороной щеку, а с также чувствительное левое ухо, которым Авантюрин имеет право наконец уловить легкий, игривый смешок Рацио, которого удивительным образом развели на подобное путём удаления внимания постороннему предмету. Поцелуи касаются шеи, сонной артерии, на которой Доктор учтиво едва прихватывает белоснежную кожу зубами, а после движется вниз. Тонкие пальцы, спустившись по шее, словно по фарфоровому изваянию, едва освобождают рубашку от верхней, позолоченной и узористой пуговицы, наконец позволяя носу вдохнуть аромат чужой композиции с шеи, погрузившись в неё. Как на зло, в компании Веритаса Авантюрин никогда не позволял себе носить какой-либо парфюм, перебивающий своей яркостью чужой, словно заставляя распаковывать бархатистую кожу, как дорогое вино, чтобы полностью слизать каждую ноту композиционной пирамиды именно с неё. Ощутить привкус цветов, мускуса и белого перца, Жасмин или что-то ещё, похожее на карамель. «Черт бы его побрал» — искренние мысли в подобный момент, ведь иногда Веритасу кажется, что Авантюрин наносит на кожу за ушком, на шее, да даже на запястьях ничто иное, как мёд. Иначе, даже у Великого ума нет идеи, почему отдельной прелюдией стало уничтожать этот вкус языком, словно дорогую конфету. Ещё один смешок в самую кожу заставляет авгина очаровательно двинуться в бок с тихим смехом, но руки, предусмотрительно вернувшиеся на талию, не дают разорвать дистанцию. Поддев темную кожу перчвток, Авантюрин наконец избавляется от них, вплетаясь пальцами меж прядей иссиних волос Веритаса, расслабляюще поглаживая и вызывая мурашки, ещё сильнее приласкав к себе. —...пора домой.... Короткая фраза, произнесённая в кожу шеи, обдает Авантюрина приятным чувством жара, приходящимся до самых пят, вызывая на губах очаровательно кокетливую, предвкушающую улыбку: —....самое время, — ответ звучит над самым чужим ушком, когда авантюрин наконец ставит точку, оставляя поцелуй на золотистой серьге и мурлыча ответ в то самое ушко, — дорогой Доктор... ~