До самой зари

-Мой бог, ответь, если ты где-то есть… — Вздыхает исступлённо Казьмин, поймав на руки белку. За ним стоит напуганный не то что до чёртиков — до личной встречи с Люцифером Ярослав, что сжимал в руках аптечку с такой силой, что костяшки побелели до состояния белого листа. — Как жить… -Саш, давай, пожалуйста, скорую вызовем? У него лицо разбито! — Сорванным голосом, с бешеным ритмом сердцебиения предлагает он, помогая Саше нести до кровати бледного Женю, истекавшего кровью из разбитого лица. Её много, она капает на пол, размазываясь за волочившимися ногами, оставляя след, как из фильмов ужасов. Она жутко пахнет чем-то металлическим, сводя с ума гемофобного Ярика. -Нет. Во-первых не лицо, а только лоб. Во-вторых: вызовем скорую — лишимся нахер не то что друга — работы. Он ж скончается со страху. Давай сюда салфетки. Ярик скептически поднял бровь, но покорно протянул спиртовое спасение. -О, боже, ещё и все руки в осколках… Зачем он вообще именно об эту стену биться решил? Она ж вся в стекле. А вдруг у него сотрясение будет? Саш, я боюсь за него. -Ты давно его знаешь? Я вот да — за все те четыре года он много раз бился обо всё подряд: о барную стойку, о Влада, о шест, стены вообще все головой собрал, и всё время выживал. Думаю, он и сейчас медоеда закосплеит. — Саша протёр кровь с убитого лба, лица, заклеил пластырем рану и ради шутки сделал «буп» в нос. Кудри слиплись от попавшей на них крови, и вымывать её придётся только после пробуждения бедного человека. -Хорошо, если так. Но за год он при мне словил столько панических атак, истерик, деперсонализаций: я не уверен, что все те удары головой прошли бесследно. Казьмин вздохнул, молча согласившись с тревожными опасениями, и закончил с заплетанием лёгкой косы, что бы потом Женя не страдал хотя бы с расчёской. Всё это время Яр не отрывал восхищённого взгляда от ловких, изящных пальцев, умело переплетавших пряди, и при этом его сердце разрывалось, обливалось кровью от переживаний за Женю, балансирующего на грани сна и комы. -А если шрам останется? Как перед РусланАнатоличем выкручиваться? Он же нас поимеет, а Женю вообще на эшафот отправит! -Нас уже не в первый раз, а этого откачаем, думаю. Думаю, можно порекомендовать ему месье Хананина, он хороший мозгоправ. -Женя не обрадуется. — Ярик положил ладонь на едва-живую грудь друга, прислушиваясь к сердцебиению. Это было бы сделать намного проще, если б Тесла, беспокойно скребущийся из шкафа, не вопил так сильно. Видно, переживает за хозяина, да лишь бы тоже вслед за ним не отправился лбом стены считать. Егоров не двигается, и, казалось, не дышит. Особенность у него такая — когда он в состоянии безопасном от ума он может выглядеть немного мёртвым. Кожа почти серая, черты лица утончаются, искажаются, пушистые волосы теряют всякий намёк на былой блеск — и таким «трупом» он мог лежать сутками. Ярик сейчас мог бы улечься рядом, терпеливо сторожить тело и душу друга, но зря что ли Саша алкомаркет выносил? Вместо блаженного сна на чужой груди, Ярику пришлось накрыть холодное тело плюшевым пледом, положить рядом кота, вырвавшегося таки из шкафа, и притворив за собой дверь, тише мыши выползти за Сашей из комнаты, больше похожей на склеп. В логове Егорова комнаты всего три: в одной он сам в себя приходит, в другой кухня, где нет ничего интересного, но Саша туда зачем-то метнулся, а в третью, в небольшую гостиную они проскользнули незаметно и тихо, каким-то чудом пронеся с собой шопер с алкоголем в стеклянных бутылках, которые совсем не звенели, на всеобщую радость. Было решено расположиться на полу, на мягком ковре а-ля травка, поставив для устойчивости бутылок деревянную доску для резки овощей. Бокалы были найдены почему-то на книжной полке, между книгами «Идиот» и «Бесы». -Символично. — Молвил Казьмин, протирая бокалы по рабочей привычке, хотя они вроде и так чистые. Ярослав усмехнулся, вращая в руках дорогопахнущий эль в красиво оформленной бутылке. Взглядом он зацепился за стену в коридоре, на которой остался красный след и пара трещин, скривившись от неприязни к крови. В голове возник пункт «оттереть обои и подарить новую картину». -Специально для тебя объясняю: эль — одна из разновидностей пива. Он более лёгкий и отличается способом приготовления. Значит, смотри: когда наливаешь эль, нужно делать это медленно, что б не пенилось и не выветривался вкус. Этот белый — у него вкус слабый такой, фруктовый. Чувствуешь, сладким пахнет? Он на груше. Я, кстати, ещё пшеничный приволок, потом попробуешь, почувствуешь разницу. Ярик был плох в разборе алкоголя. Обычно, он брал первое, что на глаза попадётся, не разбираясь — сам не пил, так по просьбе Егорова приносил всё, что горит. Это простительно (для него) — путать сорта вина, но когда он сказал, что эль и коньяк это одно и тоже… Саша не простил. -Вот, и пить его нужно так, что бы не успевал нагреться. Закусывать белый эль лучше фруктами или копчёностями, что бы рецепторы с ума сошли от удовольствия, как Огонёчек от Жени, или как ты от Гордеева, сечёшь? Яр вспыхнул, но понятливо кивнул. В руках его бокал со светлой жидкостью, в которую Саша заливал яблочный сироп. В качестве закуски был избран сочный персик. Похоже, у него уже профдеформация — умыкнув из хозяйской морозилки лёд он насыпал его в стакан и кинул сверху кусочек лимона. -Пей. — Приказывает он, улыбаясь. Ярик смешно скривился, а распробовав чудо-вкус повеселел, но не сильно. -Сколько в нём градусов? — Спрашивает он, отвлекаясь на стон из другой комнаты. Хотелось бы верить, что это просто Тесла мяукает, но нет — это Егоров очнулся, не понял что произошло и уснул. -Шесть, что б ты коней не двинул. -Вкусно. И повисла пауза. Один вслушивался в звон льда в своём бокале, другой вслушивался в сопение второго дракотика за стеной. -Слушай, а чего его в этот раз заклинило? — Спрашивает Казьмин, который удачно опоздал к началу истерики. -Клинит кардан, а у Жени крыша едет. — Поправил его Ярослав, дожёвывая персик. — Снова из-за Огонёчка. Этот псих его позавчера снимал — мы с Олей на всякий случай начеку сидели, на трубке. В общем если коротко: Женя заехал в квартиру, а там вроде и секс, а вроде и любовь, а от любви до искусства не далеко. Огонёчек его не покалечил — РусланАнатолич утром забирал Женю на машине, и он почти не хромал, ты представляешь? Я ещё удивился, почему он тогда у Руса на руках не умер, а только сегодня с ума сошёл. Саша молча слушал, внимал, иногда подгоняя Ярика, тоскливо засматривавшегося на стену, пить эль. -Огонёчек… А наш бельчонок дорог ему. — Вздохнул Казьмин, поглядывая на голые коленки друга. Рваные джинсы туго обтягивали худые ноги, которые дрожат от холода, как у человека пред святым ликом. -Конечно он дорог. Где ты ещё такую золотую душу найдёшь? Я думаю, Ожогин просто нездорово влюблён, как Иван Карамазов. Помнишь, «Катерина Ивановна, сжальтесь же над помешанным?» — вот и у них так же. -Ну да, есть здесь что-то оттуда. Его даже ангел хранит. -Чего? -Тебе никогда не виделись крылья за этим недо-Карамазовым? Ярик призадумался. Вспоминав каждый момент, в который он хотя бы мельком видел этого Ожогина, он старался не усомниться в здравомыслии Саши. Нет, действительно — порой свет выстраивался так, что за спиной словно крыла расстилались, зачастую одно, которое обволакивало ластящегося к нежным касаниям Егорова. Кстати, если говорят, что любовь — это касания, то Ожогин, получается, любит Женю безвозвратно, беспросветно, невозможно-искренне и наивно. Так много трогать, обнимать, гладить, целовать (он за это доплачивает) может только тот, кто влюблён по настоящему. Жаль, что Женя никогда не касался этой темы, старательно её игнорировал, и никому не говорил о том, что на самом деле чувствует к своему воздыхателю. Ярик догадывался, что есть в этом что-то положительное, скрытое где-то за паническими атаками. -А у тебя что с тем Вампирёнышем? Надеюсь, на тебя мне не придётся тратить казёный коньяк? Ярик хихикнул как-то грустно, отставив бокал в сторону. Не получилось полежать на кровати — он не унывает — ложится на ковёр и подползает к коленам Саши, положив на них голову, макушкой уткнувшись в низ живота. -Клиент как клиент. -Ага, верю. Говори правду. -Ну Сашка… Ладно, да, я чувствую его любовь, не знаю, чувствует ли он мою. Я люблю, но совсем не хочу сходить с ума по нему. -А что Руслан? Он же вроде запретил отношения с клиентами? -А что Руслан — не будь я его дракотиком, он бы меня ещё вчера на плаху отправил. Нет, думаю, мне можно будет слегка выделять Кира среди иных клиентов, но до серьёзных отношений с ним ситуация не дойдёт. Саша скептически хмыкнул, но поверил в наивную уверенность утверждения. В руке у него невесть откуда взлся бокал с, как он говорил, пшеничным элем. Вдруг из соседней комнаты раздался жуткий, хриплый вой предсмертного шакала. Опрометью на расслабленно лежавшего на полу Ярика вылетел и запрыгал на животе Тесла, заставив подавиться вскриком и задохнуться под звонкий смех Казьмина. Болезненно вздохнув, Яр поднялся с места и вслед за котом бросился в комнату, что б Потерянный ненароком не упал с кровати и не умер окончательно. За ними спокойно пошёл и Саша. В прохладной комнате Егоров стонал и корчился от боли, пытаясь встать с кровати, видимо за тем, что б хотя бы выйти в окно. -Лежать! — Строго скомандовал Ярослав и снова уложил Женю назад, придавливая сверху собой. -Белка, ты как? — Саша принёс бутылку холодной воды и цитрамон. С недавних пор у него всегда в кармане любой одежды была аварийная таблетка, специально для таких случаев. Женя с жадностью выпил, закусил таблеткой и с ужасом посмотрел в карманное зеркальце, которое он, с горем пополам, ухватил на полке у кровати. -Мальчик, который выжил… — С горечью стонет он, пытаясь потрогать пластырь на лбу, из-под которого виднелась спёкшаяся кровь. Кот дал ему за это лапой по рукам, что б не занимался тут мазохизмом. Взяв на руки Теслу, Саша устроился на кровати рядом с Белкой, руки которого бережно держали лапы солнечного Ярослава. Зачем-то он полез в телефон, старательно выискивая что-то в галерее. -Это ты. — Ласково улыбается Казьмин, показывая мем с котёнком «я обязательно выживу». Женя даже краешком губы не улыбнулся, даже не посмотрел дольше двух секунд. В голове Саши и Ярика загорелась тревожная кнопка. Они не говорили друг другу, что у них есть эта штука, но догадывались, и подтверждала их догадки общая мысль: «Всё очень серьёзно». Егоров потерянно смотрит в потолок, не обращая больше внимания ни на что. Ярик порвался было звонить единственному человеку, который способен Женю вернуть из карьера на место — Руслану, конечно, но Казьмин остановил его порыв. Вместо этого показал жестом, что б Ярик попытался как-то отвлечь Белку, что-то спеть, что-то сыграть, что б Потерянный оживился и пришёл в себя. Сомнительная, конечно, идея, но есть ли иной вариант? Нет, ибо мозгоправов Женя боится до смерти, а Руслана уже Саша. Так может хоть колыбельная поможет. Вручив руки Егорова в холодные, бледные лапы друга, Ярик побежал в коридор, где на стене можно было взять трофейную гитару из карбона. Белая, большая такая, красивая. За неё пришлось немало денег отдать, он-то знает — он её выбирать помогал, когда выбор стоял между бирюзовый поменьше и вот этой. «-Эпи?» — Тихо спрашивает он у Казьмина, и получив утвердительный кивок прочищает горло, устроившись на мягком кресле. -Знал ли создатель в шестой день творения что уготованно миру людей? — Затянул Яр, с непривычки несмело бегая по струнам, извлекая красивую мелодию. — Братоубийство, порок, разрушение, и миллионы жестоких идей! Женя замер, вслушиваясь в знакомый мотив. Саша вздернул бровью и покачал головой, мол: «молодец, поднял настрой». -Не получить вам бессмертия — к жизни любви не заметил я. -Золота блеск ярче солнца для вас, выбор души заменяет приказ. — Подхватил вдруг Женя, кажется, даже не осознавая того, что поёт. -Скоро наступит последний рассвет, кто виноват — не узнать нам ответ. Ни ветра, ни звука, ни плеска воды — гарь и удушливый дым. — Тихонько запели два дракона в унисон. Их голоса сочетались идеально, так же, как тела, только ещё лучше и краше. Им бы вдвоём на большой сцене выступать, а не вот это вот всё. Саша всё это слушал и слабо улыбался. Не столько с абсурда ситуации, сколько с хрипотцы в голосе Жени. Он едва не расколол себе лоб, но выжил, видимо, для того, что бы подпевать песни любимой группы, татуировка с символом которой заживала на шее. Песня окончена, лишь потому что Ярик дальше не знал слов. Новую было решено не начинать, и гитара осталась грустно, одиноко, покинуто стоять на подоконнике. Женя потом даст по шее за то, что «нельзя так обращаться с дорогущим инструментом, Чиж, ветряная твоя голова! Она стоит как наши задницы, а ты так разбрасываешься!» -Красиво сыграл. — Шепчет Женя, протягивая руку к сашиной щеке, отвесив ему слабую пощёчину, или скорее простой шлепок. — Пили? В моем доме, без меня? -Ты в отключке валялся, как б мы в тебя заливали? -Через рот, Сашенька, через рот. Казьмин закатил глаза. Хотел бы он ответить, но негоже друзьям грубить. Вместо этого он сделал очередной «буп» в нос, коими одаривал почти всех своих товарищей в "драконе", и Женя слабо, но улыбнулся. Хороший знак — значит, уже не мёртвый, и некромантией можно не заниматься. -А что по итогу-то случилось? Почему тебя сегодня накрыло? — Осторожно, глупово пугливо спрашивает Ярик, осознавая, что танцует на сером льду. Однажды его любопытство его доведёт. — Если можешь... хочешь рассказать, конечно… Женя потускнел. Протянув руку он попросил помочь ему встать, и Саша услужливо потянул его вверх, а кот, спрыгнув с его рук, стал тереться о ноги хозяина, стараясь поддержать по мере своих кошачьих возможностей. Пошатываясь, но дойдя всё же до шкафа и открыв его, Женя нашёл там кожаную черноватую хтонь, по форме напоминающее ошейник, быстро надев. Что за жест? Стоит звонить таки РусланАнатоличу? Саша уже напрягся и на всякий случай открыл сайт своего психотерапевта, а то мало ли? -Я обслужил его, приложил все свои силы, я старался играть не просто шлюху, а самого что ни на есть искусного любовника. Он не видел во мне ни то, ни другое — он видел во мне того, кем я не являюсь. Как только я закончил с тем, он взял меня на руки, уложил рядом с собой на кровати, обнял и всю ночь, все чёртовы шесть часов, мурчал самые ласковые слова, кажется, даже в любви признавался. Я не мог поверить — всё ждал, что вот-вот под ребро перо вонзится, даже кольцо на всякий случай надел. Не пригодилось. Он всё говорил и говорил, а я как слепой в кинотеатре — молча сидел и слушал. — Женя вздохнул, осев около шкафа, игнорируя ластящегося к нему кота. Он рассказывал, но ему, кажется, было больно. — Хоть убей не понимаю, что он разглядел во мне. Там я впервые за долгое время увидел, как зажигается рассвет, и подошёл ближе. Как бы мне хотелось выпрыгнуть из себя, оставив страхи, муки и печали. Стать таким, какой внатуре я, помчаться ввысь, в неведомые дали. Казалось, что если протянуть руку - я сброшу свою человеческую шкуру, обернусь золотой птицей, да улечу на солнце. Свет отржался на моей руке, а он подошёл сзади и сплёл наши пальцы. Его слушали. Он, на удивление, не плакал, лишь тихонько всхлипывал между строк. Он не видит в себе человека, от того и не верит. Но человек же есть? Он существует в каждом. -Он крепко держал меня за руки, а я задыхался. Я закрыл для себя от всех веру, верность и наверность, а сейчас гроб пандоры открылся. Я не хотел. Я не хотел… Посмотри, он подарил мне ошейник. Красивый, да? Кожаный, с лентой, всё, как я люблю… и гравировкой на обороте: «И пусть нас несёт течением, я не брошу в нём тебя. И.О.» Тишину можно было потрогать, а напряжение смотать в клубок, что бы потом соткать какую-нибудь вещь, например, новые нервы, или новую линию жизни. Егоров смолк, опустив голову на колени и обхватив виски ладонями. Тесла, кажется, перенял расстройства хозяина, и тоже понемногу начал поддаваться панике. -Когда я уходил, он застегнул его на моей шее, и меня прошибло током. Теперь меня душит красная нить, сжигает, сковывает, ограничивает. Мы поцеловались, и я совсем не помню, как меня забирал Руслан, как я оказался у него в квартире, как прошли сутки. Я выпал из себя, можно сказать. -Хочешь избавиться от него? Мы можем сделать так, что бы ты больше не встретился с ним. -Нет. Я не понимаю, что чувствую. Это высокое, нежное, тихое… безудержное. Саша, пораженный таким откровением, молчал, а Яр, схватившись за голову, отправился нарезать круги по комнате. Он бы прямо сейчас судорожно стал звонить Оле, умолять её приехать, но телефон отказался работать и разрядился. Если б была возможность — отправил бы совиной почтой послание: «Оля у нас ЧП срочно к Белке а то он помрёт без твоего плеча и подзатыльника!!!» -Женя, милый, ну что с тобой? Так, нет, всё, дай телефон, я позвоню Руслану. -Не смей! Яр, ты хоть представляешь, в каком Руслан состоянии сейчас? А Женя?! А если они сейчас встретятся?! Это всё-равно что столкновение вибраниума и Мьёльнира! -Не орите, бога ради. И так голова раскалывается. Ярик закусил губу, молча проводив неловким взглядом сбежавшего из комнаты Казьмина. Из гостиной послышался его раздраженный стон: «-Мать моя лиса, какого черта вокруг меня одни мартовские коты?! Какого хера все повлюблялись-то?! А почему они, а не я?!» — За этим и звук наливания алкоголя. Егоров прожёг дыру взглядом в груди младшего друга, оставшегося рядом. -А что с Русланом? — Тихо спросил он, поднимаясь на ноги, опираясь на шкаф. -Всё хорошо, правда вчера вернулся с какой-то лютой тусовки, сейчас в отходняке. Даша его чуть не убила, когда проведать зашла, такой свинарник, ты бы видел. Егоров вздохнул, начиная рыскать по всем полкам в поисках своего портсигара, подаренного Русланом. Серебряная коробочка нашлась на полу, на кошачьей лежанке, а в ней покусанные, испорченные сигареты. Кайф обломился, так что Белке осталось глотать слезы и грызть орехи, спрятанные в тумбочке. Конечно, предварительно надавав по рукам наглому вору чужой еды. -Кто сожрал мои онигири? В гнезде дракона? -А мои блинчики у Руслана? Тесла, почуяв намечающийся спор и драку в постели, сбежал от греха подальше, волшебным образом призвав на помощь Александра, зашедшего в гнездо с бокалом коньяка. -Жень, я написал психотерапевту. Я говорил, помнишь, месье Хананин? Так вот: он готов помочь тебе. Фундук упал и рассыпался по полу, а сам Женя едва не потерял сознание и не добил многострадальный разум. Его успел подхватить Ярослав, спасая тем самым от удара, но он явно хотел броситься на Сашу и выцарапать глаза. С одной стороны это предательство, а с другой… ладно, не глаза, а глаз. Всё же Женя нуждается в помощи, но не так же резко её причинять, черт возьми. Руслан его всё готовит, Оля намекает осторожно, Даша вообще сама имеет корочку психолога, а этот так в лоб. Как-то некрасиво, прям как мышь… -Ля ты крыса, а… — Сипит Женя, опираясь на кровать и падая в неё лицом. — Я отказываюсь. — Он заворачивается в одеяло и прячется от мира, как куколка бабочки. -Нет, завтра поедешь на сеанс, возьмёшь группу поддержки, того же РусланАнатолича или Ольгу. Я уже обо всём договорился. -Отныне нарекаю тебя Крысиной Сволочью. Саша вздохнул, и одевшись вышел из квартиры. Он-то домой досыпать пошёл, а Жене теперь всю ночь мучаться, гадая, какими препаратами его накачают и в какую дурку упекут. Хорошо, что рядом Ярик. -Позвонить Оле? Или давай я с тобой схожу?