Океан бурь

— Пожалуйста, — повиснув в воздухе, взмолился юный призрак и проплыл вдоль каемки балдахина. — Никому не говори. Никому. Он и так сердится.       Гарри не мог не задаться вопросом, а чего можно бояться, когда ты уже призрак, но решил, что озвучивать его вслух будет крайне не вежливо. — Хорошо, не скажу. Зачем ты пришел ко мне, Колин?       Тот недоуменно на него посмотрел. — Но ты ведь Гарри Поттер. — Точно, — именно это Гарри и подозревал. Он потер глаза. — Ты думаешь, я могу тебе помочь. — Ну, — начал Колин, — ты же победил… — и покружив по комнате с широкой и озорной улыбкой, закончил: — Вооооооолдемоооооортааааааааааа.       Колин, видимо, стал добродушным привидением, насколько это было вообще возможно. По крайней мере, пока. Гарри улыбнулся, но улыбка быстро исчезла, когда он вспомнил, каким Колин был при жизни. — И, — добавил тот. — Ты перешел границу. Ты был на другой стороне и вернулся обратно. Мы — нет. — Ты знаешь? — Гарри, конечно же, рассказал Рону и Гермионе. Но лишь немногие имели представление о произошедшем в лесу. Джинни, Хагрид, профессор Макгонагалл… Он подумал о Дамблдоре — каким тот был спокойным и уверенным на вокзале Кингс–Кросс, — и его охватила привычная тоска, сопровождаемая острой, беспомощной болью. Он впился ногтями в колени и отогнал мысли прочь. — Одна из призраков Хогвартса была там. Она нам рассказала.       Миртл? Серая Дама? — Ладно, — покачал головой Гарри. — Кто этот «он», которого ты постоянно упоминаешь? Почему ты его боишься? Вас только двое?       Глаза Колина расширились. Он прикрыл рот полупрозрачной ладонью. — Мне нельзя о таком распространяться, — прошептал он сквозь пальцы. — Ты сказал, вы застряли. Но Почти Безголовый Ник говорил, что сам решил остаться. — У нас не было выбора. Просто случилось так, как случилось. — Колин, — сказал Гарри. — Деннис знает?       Опустившись на матрас, тот покачал головой. — Он посчитал это плохой идеей. Если поставить людей в известность, они не смогут двигаться дальше, — Колин всхлипнул с несчастным видом. — Деннису грустно. Очень грустно, — его лицо исказилось, и он разразился рыданиями, сотрясавшими все тело.       Гарри быстро бросил Муффлиато и отвел свой взгляд, пока Колин не перестал плакать. — Как именно я могу тебе помочь? — Не знаю. — Дело пойдет быстрее, если к делу подключится Гермиона. — Да. Она, наверное, сразу все поймет. Но не стоит. Он очень рассердится, если узнает про наш с тобой разговор.       С другого конца комнаты донесся приглушенный шорох, затем скрип пружин и шлепанье по камню босых ног.       Колин выдохнул: — Пока, Гарри! — затем нырнул прямо в его грудь и исчез за спинкой кровати.       Вздрогнув, Гарри потер грудь, стараясь прогнать ощущение сырости и холода. Балдахин кровати приоткрылся, и внутрь сунулась голова Рона. По выражению лица друга Гарри понял, что тот предположил, будто Гарри плакал. Зараза. — Все в порядке? — спросил Рон.       Гарри пожал плечами и придвинулся к изголовью, освобождая место. Рон забрался на кровать и сел в изножье. Окинув Гарри оценивающим взглядом, он сказал: — Пусть нас и засунули в подземелья к хорьку и остальным змеям, но во всем этом есть и светлая сторона. — Это еще какая? — улыбнулся Гарри и подтянул к себе колени. — Никаких занятий! Никаких эссе, никаких скучных учебников, никакой Истории магии, никаких Снейповских наказаний. Ты вынужден учиться и практиковаться прямо на ходу. Был бы Хогвартс таким с самого начала, у меня бы сплошь стояли Выше Ожидаемого. — Ты серьезно? — Предельно, друг. Хименес великолепна. За последние недели я узнал от нее больше, чем за весь шестой курс, — он сполз вниз, ложась на спину и подложив руки под голову. Даже с согнутыми коленями он занимал большую часть кровати. — До сих пор не могу поверить в ту историю со Снейпом. И все из-за твоей мамы. Сальный козел оказался сентиментальным ублюдком.       Образ юного Снейпа мелькнул в голове Гарри. Тот был с извечно маслянистыми волосами и угрюмым видом, но еще он казался нервным, с очевидными параноидальными повадками, каких у него не было в более зрелом возрасте. Мама Гарри шла рядом с ним. «Я думал, мы должны были стать друзьями», — сказал Снейп. «Лучшими друзьями. Мы ими стали», — ответила мама.       Совместить все это с его собственными воспоминаниями было по-прежнему довольно трудно. Снейп был так молод. Заботился о подруге. И она о нем — тоже, до их ссоры, по крайней мере. И Гарри отчаянно хотелось проникнуться к нему симпатией, но он не мог. Он больше не знал, как относится ко Снейпу. Тот любил маму Гарри, а Гарри не считал его человеком, способным на любовь. И все же Снейп отдал ради нее свою жизнь. Поэтому вне зависимости от того, насколько ужасным тот был во время учебы, — а он был ужасным, — Гарри не мог не испытывать чувства благодарности.       Покачав головой, он зевнул. — Хочешь, я останусь? — спросил Рон. — Да нет, — возразил Гарри. — Я просто не засну с твоими ногами у меня под носом. — А что не так с моими ногами? — с ухмылкой спросил Рон и вытянул ногу, пытаясь толкнуть лицо Гарри стопой. — Они образец совершенства.       Рассмеявшись, Гарри его оттолкнул. — Они волосатые и пахнут заплесневелым сыром. — Ни хера подобного! — Рон сел и попытался понюхать собственную ногу. — Ну, если только чуть-чуть.       Наконец Рон вернулся к себе, а Гарри поудобнее устроился под одеялом и произнес согревающие чары. Они удались на славу и продержались до утра.       Колин Криви. Призрак. И судя по тому, что Гарри видел, жизнь — существование — в виде призрака, показалась ему лишь жалким ее подобием. Как бы ни приятно было смотреть на улыбку Колина, слышать его речь, последним воспоминанием о нем по-прежнему оставался вид крошечного безжизненного тельца, и Гарри никому бы не пожелал застрять в подобном состоянии. А еще был загадочный «он», о котором все твердил Колин. Некий деспотичный призрак, указывающий, что может и не может тот делать. Все это было очень внезапно.       Тем не менее, Гарри пока ничего не мог с этим поделать. Он отпустил мысли о Колине и наконец заснул.

***

      Слизеринское зеркало в ванной комнате имело обыкновение бросаться оскорблениями в сторону гриффиндорцев. И раз уж оно использовало древнеанглийский язык, Гарри мало что понимал из этих загадочных речей, хотя тон не оставлял простора для воображения: его точно осыпали ругательствами. Закончив чистить зубы, он вытащил расческу. — Слышал, вчера вечером к тебе опять прицепился Малфой, — сказал брившийся Рон. — Мерзкий придурок, — ответил Гарри. — Жду не дождусь, когда башню починят, и мы отсюда выберемся. — Не в ближайшие месяцы. Симус говорил, что ремонт только начался. А это, знаешь ли, не просто Репаро произнести.       Гарри провел расческой по волосам, гадая, какие планы на утро могли быть у Мейера. — Мне бы хотелось просто расслабиться в гостиной, как было у нас. Но я и шагу ступить не могу, а Малфой уже тут как тут, готов на меня наброситься.       Как и следовало ожидать, вид его расчесанных волос ничем не отличался от вида нерасчесанных волос. — Ну, друг, а чья это вина? Поверить только, у тебя было столько шансов вычеркнуть Малфоя из нашей жизни, а ты что сделал?       Гарри рассмеялся. — И о чем я только думал? Совсем, наверное, чокнулся, — он провел ладонью по подбородку, размышляя, не побриться ли ему. Джинни утверждала, что легкая щетина ему невероятно шла.       Сунув расческу и зубную щетку в футляр, он со щелчком его захлопнул.       И тут же отозвалось зеркало, заговорившее скрипучим голосом: — Горе тебе, тьмонеистовый межеумок, ты, скобленое рыло! — Тьмонеистовый, — повторил Рон. — Я всегда подозревал, что ты неистовый во тьме, Гарри. — Проклятье, — ответил Гарри. — А я надеялся, никто и не догадывается.       Вернувшись в спальню, он увидел застывшего посреди комнаты Малфоя, который выглядел так, будто его сейчас вывернет наизнанку. — Ты в порядке, М…       Он метнул в Гарри полный ярости взгляд, и тот инстинктивно вытащил из кармана волшебную палочку.       Вероятно, Малфой услышал их разговор в ванной. — Ты это сделаешь, как раз же твой уровень тупости, да? — сказал он. — Снова бросишь в меня заклятие. — Нет, — возразил Гарри.       Подойдя к своей заваленной вещами кровати, Малфой схватил книгу и бросил ее в открытый сундук.       Вышедший из ванной Рон присоединился к наблюдению. — Ты переезжаешь? — с надеждой спросил он. — В спальню к пятикурсникам вместе с Тео, — подтвердил Малфой, — прежде чем полная околесица, которую вы все почему-то считаете адекватным разговором, доведет несчастных слушателей до необратимого повреждения мозга. — Здорово! — повернувшись к Гарри, Рон поднял руку, призывая дать ему пять.       Тот поколебался, а затем хлопнул по чужой ладони.       Взмахнув волшебной палочкой, Малфой поднял в воздух оставшиеся вещи и единой кучей швырнул их в сундук. Раздался громкий хруст, и Малфой поморщился, буркнув что-то под нос. Он захлопнул крышку, стукнул по багажу палочкой и вышел из спальни с гордо поднятой головой, сопровождаемый подпрыгивающим сундуком, будто огромной собакой.       Рон расхохотался. Гарри облегченно улыбнулся и потер глаза. Раз Малфой покинул их спальню, все точно станет намного проще.

***

      Мейер научил его заклинанию, приглушающему звуки шагов, поэтому они крались по лесу в полной тишине. Скрытность и выслеживание. Рон не ошибся: практика была лучшим способом обучения. Мейер шел первым, а Гарри следовал за ним. Было приятно передать контроль кому-то другому, почувствовать себя в надежных руках. В чужих руках. В больших и сильных руках Мейера. Даже его ногти были ухоженными и красивыми, в отличие от обкусанных ногтей Гарри.       Петляя между деревьями, они грелись в прожилках пробивающегося сквозь ветви солнца. От теплой земли пахло сыростью, испаряющаяся влага почти висела в воздухе. Пульс Гарри участился, шея вспотела. Он справится. Вырвется из хватки тревоги, накатившей на него, как только он вошел в лес. Гарри пытался дышать глубоко и медленно, но один лишь запах порождал в нем болезненное, леденящее душу чувство, будто он вот-вот умрет. — Тебе неуютно, — заметил Мейер. — Хочешь отдохнуть?       Он немного по-другому произносил гласные, с легким акцентом. Гарри знал, что тот не учился в Хогвартсе, но и понятия не имел, откуда Мейер был родом. — Я в порядке, — смутившись, Гарри выдавил улыбку.       Еще пару секунд Мейер наблюдал за ним, и Гарри очень постарался не нервничать под изучающим взглядом. — Сомневаюсь. Но если хочешь двигаться дальше, мы пойдем. Так и поступают авроры. Работа не будет ждать, пока тебе станет лучше. Ты должен не сворачивать с пути, даже если тяжело.       Сердце Гарри мгновенно согрелось. Мейер всегда был честен, иногда до жестокости, но он никогда с ним не нянчился. — Давай начнем с Гоменум ревелио. Просто, но эффективно, — Мейер продемонстрировал движение палочкой несколько раз, затем проследил за успехами Гарри, иногда комментируя его действия и произношение.       Спустя полчаса они почти закончили свой обход. Оставленная напоследок часть леса утопала в вязком зеленом мхе, сминавшимся под их ногами. Мейер показал Гарри, какие чары использовать, чтобы скрыть следы и отпечатки. Они миновали ряд куполообразных низеньких холмов, слепленных из глины и веток. Присев на колено, Мейер их осмотрел. — Хижины красных колпаков, — сообщил он. — Никогда не видел их в таком количестве. Нужно убедиться, что никто не бродит ночью по лесу в одиночку. Они весьма опасны. — Нам о них рассказывали на уроке защиты от Темных искусств, — сказал Гарри. Этим Мейер чуть-чуть напоминал Ремуса — блестящим талантом к преподаванию. — Их привлекает кровь, так ведь? Поля сражений.       Мейер кивнул. — Сейчас они прячутся. И не появятся, пока не сочтут нас беспомощными, заблудившимися путниками.       Осматривая деревья, землю, камни, они двинулись вперед. Гарри очень хотелось вовлечь своего спутника в разговор, узнать о нем побольше — хоть что-нибудь, — но не мог найти подходящего момента. Их работа требовала большого сосредоточения, и Гарри не намеревался выставить себя дилетантом. Но он даже имени Мейера не знал. Гарри поразмыслил, не спросить ли его о Колине, но затем вспомнил, как призрак боялся раскрытия тайны. — Надо зайти поглубже, — сообщил Мейер. — Сложно вообразить человека, который будет скрываться на окраине леса, — он вопросительно посмотрел на Гарри. — Ты как? Готов?       Гарри кивнул. Мейер перелез через валун и скрылся из виду. Поколебавшись мгновение, Гарри последовал за ним, царапая джинсы об острые края скалы. Плетение ветвей почти не пропускало солнечный свет. Порывы ветра теребили дрожащие листья. Он моргнул, давая глазам привыкнуть, и вгляделся в густые деревья, гадая, проходил ли он здесь раньше.       Мейер осмотрелся, изучая окружение. И кивнул. — Как насчет упражнения? Давай проверим твои навыки, — подмигнув, он наложил на себя Дезиллюминационное заклинание и исчез. Воздух на его прежнем месте слегка заколебался. — Дай мне пять минут форы, а затем попробуй отследить мои передвижения. Хорошо? — Хорошо, — подтвердил Гарри, чувствуя себя уже немного лучше. Перед ним поставили задачу, которая отвлечет его внимание и, возможно, доставит удовольствие в процессе.       Сверившись с часами, Гарри отсчитал положенное время и произнес заклинание Пульсацио, которому научился у Мейера. Ничего. Он пошел вперед, то тут то там проверяя температуру воздуха. Следящие чары вели его в самую глубину леса. Деревья здесь утопали во мху, в холодном воздухе висел стойкий запах земли и гниющих листьев. Гарри вновь бросил Пульсацио, но ничего не услышал, ничего не почувствовал. Он был один. Подняв глаза, он разглядел лишь пару тонких лучиков света, пробивающихся сквозь листву и ветви. Между деревьями клубился холодный туман. Кожа покрылась липким потом, но Гарри продолжил идти, отказываясь поддаваться панике.       Пульсацио. В голове отозвалось слабое, едва различимое постукивание. Он свернул на восток, и звук ослабел, на север — и стал отчетливее. Он проверил, до сих пор держится заклинание приглушения шагов, и двинулся на север. Проверив воздух, Гарри заметил, что температура немного повысилась. Он был на правильном пути. Гарри обогнул еще один валун и вышел на поляну. Чуть различимый шорох, донёсшийся с другой стороны, выдал чье-то движение. Слегка разочарованный тем, как Мейер упростил задачу, он пошел навстречу, но вдруг замер как вкопанный. У него перехватило дыхание.       Вместо Мейера, к нему метнулся акромантул размером со слона. Отшатнувшись назад, Гарри ударился спиной о валун. Паук двигался быстро и целеустремленно, перебирая черными, волосатыми лапами, напоминавшими толстые ветви. Оказавшись в ловушке, Гарри посмотрел налево, затем направо, лихорадочно ища путь к спасению, но его не было. Паук навис над ним, так близко, что Гарри смог разглядеть в многочисленных блестящих глазах отражение собственного испуганного лица. Он втянул в себя воздух, прижимаясь к холодному камню. Чудовище подползло еще ближе, сопровождаемое хрустом ветвей и листьев. Оказавшись всего в нескольких дюймах от Гарри, паук замер, распространяя отвратительный мясной запах. Его клешни со щелканьем открывались и закрывались.       В голове у Гарри галопом пронеслись заклинания. Он медленно поднял палочку, дожидаясь первого удара паука.       Но не дождался. Он вспомнил, как Крауч применил на пауке Убивающее заклятие. Но Гарри бы так не поступил. Инкарцеро? Диффиндо? Ступефай? Акромантулы были разумными существами. Они могли говорить. Он не хотел убивать его без крайней необходимости.       Направив на паука волшебную палочку, он предупредил: — Отойди!       Ответом ему было лишь щелканье. Затем паук потянулся к нему передними лапами. — Диффиндо! — в панике крикнул Гарри. Глубокая рана прорезала волосатую лапу, и существо завизжало, скрючиваясь от боли. Из раны хлынула черная и маслянистая субстанция, наполнив воздух запахом гнили и серы. Гарри замутило. Он вновь вскинул палочку, но паук отступил, уползая прочь с поляны и скрываясь в гуще деревьев. На секунду он задержал сорванное дыхание, а затем опять применил Пульсацио. Громкое и четкое сердцебиение Мейера забарабанило в голове. Гарри коснулся виска, сомневаясь, что получает удовольствие от этого ощущения. — Гарри! — услышал он выкрик и торопливые шаги. Воздух зарябил, открывая взору обеспокоенного Мейера, снявшего Дезиллюминационные чары. — Боже правый! Прости. Я не учел возможность нападения существ. Этот сумел забрести довольно далеко от гнезда.       Тяжело дыша, он оперся руками о колени. — С тобой все в порядке? — Да, все хорошо, — он не сводил глаз с земли, сгорая от унижения. — Не стыдись, ты справился просто отлично. — Я слишком долго тянул. — Ты заупрямился. Но мы упражнялись. Со временем ты научишься, однако не жди, что все будет удаваться с первого раза.       Гарри пнул ногой землю. Он так сильно хотел преуспеть, произвести впечатление на Мейера, но вместо этого почувствовал себя глупым ребенком.       Мейер вздохнул. — Я все понимаю, я тоже проходил через подобное. Ты жаждешь успеха. И это хорошо. Плюс, ты отогнал акромантула как настоящий эксперт.       Он улыбнулся, заглядывая Гарри в глаза. — Может, вместо аврорской работы мне стоит заняться приручением пауков, — сказал Гарри. — Я мог бы устроиться в цирк.       Мейер рассмеялся. — Пойдем. Вернемся обратно, на сегодня с нас хватит.

***

      Рон и Гермиона ждали его у подножия лестницы, ведущей в замок. Их громкие голоса разносились по всей округе. — Это не только опасно, Рон, — волосы Гермионы подпрыгивали с каждым брошенным ею словом. — Это глупо. Ты сделаешь глупость.       Скрестив руки на груди, Рон сказал: — О, прекрасно. Я еще и глупый.       Гарри замер и, отвернувшись, сунул руки в карманы. Все еще переживая из-за неудачи в лесу, он не смог найти в себе желание выслушивать их спор. В сопровождении своей сестры и Нотта, мимо него прошла та блондинка, Астория, ругавшаяся с Малфоем. Она поднялась по ступенькам, бросив на Гарри взгляд. Он улыбнулся. Та удивленно улыбнулась в ответ. — Ты не глупый, — возразила Гермиона. — Твой поступок будет глупым, если ты на него все-таки решишься. — Да это одно и то же! — Вовсе нет. Ты намеренно ведешь себя уперто. — Да? Так что тогда? Я глупый или упертый? Растолкуй мне.       Гарри кашлянул. — О! — воскликнула Гермиона, быстро натянув улыбку. — Не заметила тебя, Гарри. — Вот он я, — сказал тот. — Идем? Мне сначала нужно заглянуть в спальню.       Ее глаза сузились. — Ты же не собираешься поддержать его нелепый план, правда? — Какой план? — Гарри посмотрел на Рона. — Рон вбил себе в голову, что он должен отправиться в Глазго на поиски Долохова. И я ему напомнила, — она пристально посмотрела на Рона, — о существовании профессиональных, опытных авроров. — Ты пойдешь? — спросил у него Гарри. — Когда? — В эти выходные. — Хорошо, я с тобой, — сказал Гарри. — Нет, нет, нет. Я вам не позволю, — Гермиона спрятала лицо в ладонях. — Гермиона, — начал Рон, нацепив то самое выражение, которое он использовал, чтобы казаться взрослым. — Нельзя просто сидеть, осматривая окрестности, пока убийца разгуливает на свободе. Мне нужно… Мне нужно его найти. И поймать, — он сжал кулак и ударил им по раскрытой ладони. — И он должен заплатить за то, что сделал, — вновь удар. — За убитых им людей. Я хочу быть там, когда это произойдет. Мой брат погиб из-за него. И Люпин, и Тонкс, и… — Пожалуйста, не надо перечислять всех, кто умер, — прервала Гермиона, бросив на Рона такой взгляд, что тот немедленно закрыл рот. — Я о них не забыла. — Кто-то должен остановить Долохова, — вмешался Гарри. — Почему бы и не нам? — Мерлин, Поттер. Тебе следует обсудить с кем-то свой комплекс героя. Он приведет тебя к смерти.       Обернувшись, Гарри увидел стоящего в ярде от него Малфоя. — Хотя чего это я? — продолжил тот. — Ни в коем случае не обращай внимания на мои слова. Сделай нам всем одолжение.       Гарри смерил Малфоя злобным взглядом и отвернулся. — Эй, — сказал Рон. — Отвали, наконец, от Гарри. — Эй, — передразнил Малфой. — Что хочу, то и делаю.       Приблизившись, Рон ткнул в него пальцем. — Слушай сюда, сраная хоречья морда. Ты бы сдох, если бы не он. От тебя бы осталась лишь кучка пепла. — Рон… — Гарри взял его за руку. Он не хотел снова выяснять отношения, он просто хотел уйти.       Рон высвободился из хватки. — Зачем ты вообще вернулся, Малфой? Будто ты не причина, почему нам приходится восстанавливать Хогвартс, — он кинулся на него и засмеялся, когда тот отпрянул.       Разъяренный Малфой вновь выпрямился по струнке. — У меня не меньше прав здесь находиться, чем у других. — Думаешь, ты этим восстановишь репутацию, верно? Приполз обратно в попытках исправить нанесенный тобой ущерб. Вот почему. Тебе похуй на Хогвартс. На каждого из нас. Все во имя, — и в голосе Рона прорезался напыщенный, забавный акцент, — «рода Малфоев».       На щеках Малфоя выступили красные пятна. Пальцы дрогнули, но за палочкой он не потянулся. Наверное, решил Гарри, тот понял, что был в меньшинстве, и прекрасно осознавал последствия нападения. — И ты и половины не знаешь, через что ему пришлось пройти, — хрипло, прерывисто продолжил Рон. — Что он сделал, — судорожный вздох. — И еще смеешь досаждать? Тебе бы следовало целовать его ноги, неблагодарный ты кусок дерьма. — Неблагодарный, да? — Малфой с пылающими щеками повернулся к Гарри. — В этом проблема, Поттер? И поэтому ты… Я не выказал должной благодарности? Какой же ты герой, если ожидаешь, что люди будут пресмыкаться у твоих ног после их спасения? — Я ни о чем никогда не просил… — развел руками Гарри. — Наш спаситель. Так они тебя называют. Только спас-то ты не всех, я прав? Большой зал был устлан телами. И все же вот он ты, требуешь благодарность.       Тело Гарри напряглось. Пульс участился. — О, черт возьми, — прошептала Гермиона.       Гарри двинулся к Малфою, глаза которого блестели от удовольствия, даже когда он, спотыкаясь, пятился назад. Где-то в глубине души Гарри понимал, что тот попал в самую точку, но эта мысль его не сдержала. — А кого спас ты? — тихо спросил Гарри дрожащим голосом. — Считаешь нормальным цепляться ко мне? Что ты сделал? — Мерлин, Поттер, — с померкшей улыбкой продолжил отступать Малфой. — Мне казалось, — сказал Гарри, — что у тебя могло бы появиться хоть немного… — он не смог закончить предложение. Не смог вернуться к этой теме. Потому что не хотел благодарности Малфоя. Он лишь хотел, чтобы тот остановился. Оставил его в покое. Все эти люди. Сражались в битве Гарри. Они не должны были погибнуть. Почему он не ушел раньше? Ремус, Фред, Тонкс, Колин. Вихрь имен внутри него, разрывающий все на куски. И ебаный Малфой, стоящий там. Будто у него было на то право. — Что ты сделал? — заорал он.       Он услышал окрик Гермионы, но проигнорировал ее.       Малфой вытащил палочку. Гарри не дал ему шанса ею воспользоваться. За доли секунды он толкнул его в траву и навалился сверху. Надавил на костлявое плечо. Сжал кулак, готовый ударить. Испустив сдавленный крик отчаяния, Малфой изогнулся, лишив Гарри равновесия. Они вцепились друг в друга: Малфой пытался ухватить чужие запястья, Гарри — удержать того на месте. Выгнувшись, Малфой ударил его всем телом и схватил за волосы. Гарри застонал и ответил ударом колена в живот. Когда он надавил коленом сильнее, Малфой дернулся. По телу Гарри пробежала дрожь. Они оба застыли. Без единого движения.       Малфой впился в него диким, потемневшим взглядом. Лицо его было испачкано грязью и следами травы, губы подрагивали. Какой-то странный толчок прошил тело Гарри. Малфой лежал под ним. Они оба задыхались. В голове вспыхнула идея разорвать рубашку Малфоя. Расцарапать грудь, искусать ее.       Он двинул коленом, скользнув им по промежности Малфоя. Тот дернулся, глаза расширились. Еще мгновение они молча смотрели друг на друга. Поднявшись на ноги, Гарри отвернулся, услышав, как Малфой заерзал по земле.       Гермиона стояла с палочкой на изготовку. Поймав глаза Гарри своими, она покачала головой. Тот сердито пожал плечами. — Драки ни к чему не приведут, — высказала она. — Ты явно не возражала, пока он меня колотил, — стряхнув с мантии грязь, огрызнулся Малфой. Его взгляд метался между ними. — Ты это заслужил, — заметила Гермиона. — И заслужил гораздо худшего, — добавил Рон.       Трясясь от избытка адреналина и легкой тошноты, Гарри сбросил прилипшую к коленям траву. Его джинсы были все в пятнах. Он посмотрел на Малфоя: тот быстро отвел от него взгляд. Он чувствовал себя невероятно взбудораженным, и не в хорошем смысле. Словно хотел вновь дотронуться до Малфоя. Ему нужно было срочно уйти. — Пошли, — сказал он Рону и Гермионе. — Просто забудьте. Я заберу подарок Тедди из спальни, и можно будет уходить.

***

— Мейер сказал, красных колпаков стало слишком много, — сообщил Гарри, когда они вошли в гостиную Слизерина. — Они размножаются на полях сражений возле замков. Их привлекают места, где пролилась кровь, — кивнула Гермиона. — Тогда Хогвартс для них — настоящий рай, — заметил Рон.       Холодный воздух просочился под футболку Гарри, заставив кожу покрыться мурашками. Он направился в спальню, пройдя мимо Нотта, разложившего на столе карту замка и прилегающей к нему территории. Согнувшись, тот внимательно ее изучал, грызя ноготь. Осунувшееся лицо с рытвинами от прыщей и жесткие каштановые волосы. Время от времени он постукивал палочкой по карте и что-то бормотал.       Застегнув джемпер, Гермиона приблизилась к нему. — Ты сам наложил чары? — спросила она.       Будто бы в трансе Нотт поднял осоловевший взгляд и, узнав Гермиону, вздрогнул. — Грейнджер.       Та пристально на него посмотрела. Подошедший Рон встал рядом с ней, смерив Нотта сверху вниз сердитым взглядом.       Нотт сглотнул. — Флитвик сделал основную работу, я лишь добавляю детали.       Он взмахнул палочкой над картой, и по всей ее ширине вспыхнул пятнами золотистый свет. — Ярче всего горят наиболее поврежденные места, — сказала Гермиона. — Чудесно, — она вздрогнула. — Гарри, поторопись, пожалуйста. Не понимаю, как ты терпишь. Такая холодина.       Нотт нахмурился. Сидевшая у камина Астория, которая дразнила кошку кожаным шнурком, цокнула языком. — Хватит, — бросил в ее сторону Рон. Он обнял Гермиону за плечи и погладил, пытаясь согреть.       Глаза Астории расширились, и она прижала руку ко рту. — Нет, ты меня неправильно понял. Все из-за подземелья, — расправив плечи, она вздернула подбородок. — Я полностью поддерживаю маглорожденных. Они такие же волшебники, как и мы, и мы должны приветствовать их с распростертыми объятиями, а не идти на поводу архаичных представлений о чистоте крови. Но это подземелье. Оно невероятно древнее, и мне стыдно признать, но на Слизерине традиционно предвзято относились к маглорожденным ученикам. — О, — посиневшими губами вымолвила Гермиона. — О! Конечно, как я не догадалась. Чары Резонанса. — Она оглядела комнату, бросив полный отвращения взгляд на слизеринцев. — Рон, я хочу уйти. Подожду снаружи. — Поторопись, друг, — обратился Рон к Гарри, осмотрев гостиную. Они с Гермионой вышли в коридор. — Мы должны что-то с этим сделать, — заявила Астория. — Так дело не пойдет. Уже нет.       Добежав до спальни, Гарри порылся в чемодане, пока не нашел игрушечный снитч из резины, купленный им для Тедди. Живот скрутило от волнения. Подняв глаза, он увидел парившего в футе от него Колина. Отшатнувшись от шока, Гарри шлепнулся на задницу. — Извини, — сказал Колин, прикрыв хихиканье рукой. — Давай ты не будешь ко мне подкрадываться, — предложил Гарри. Он поднялся на ноги и закрыл свой чемодан. — Он сказал, ты можешь сообщить Гермионе, но только ей. И по его словам, тебе лучше поторопиться, иначе мы застрянем здесь навсегда, поскольку твои мозги сходны с внутренностями флоббер-червя.       Итак, теперь его оскорбляли еще и призраки. Очень мило. — Кто этот «он», о котором ты все время говоришь? Передай, что я расскажу и Рону тоже. — Он уточнил, что ты не можешь рассказать Рону. — Ну, а я расскажу. Между нами нет секретов. — Он сойдет с ума от злости.       Гарри пожал плечами.       Колин покружил по комнате, сопровождая вращение безостановочным звуком «ууууууууууу». Затем он опустился на пол с видом, будто его сейчас стошнит. — Быть призраком не так уж и плохо. Только вот голова все равно может закружиться, — заметил он. — Мне нужно идти, Колин. Вечером я поговорю с Гермионой.       Он сунул снитч в карман и добежал до стоящих в коридоре Рона и Гермионы. Флитвик разрешил пользоваться его камином, поэтому они поднялись по лестнице, ведущей к кабинету Чар кабинету.       Они отправятся в Три метлы, а затем аппарируют.       Гарри собрался с духом. С ним будут Рон и Гермиона. Он справится.

***

      Тедди и Андромеда жили в маленьком коттедже под нависающим узловатым дубом. Позади дома текла узенькая речка. Палисадник украшали цветочные клумбы, выглядевшие так, словно за ними когда-то хорошо ухаживали.       Выпрямив спину, Андромеда приветственно им улыбнулась, но в глазах читалась усталость. Тедди заерзал в ее объятиях, и она вцепилась в него покрепче, будто тот улетит, если разомкнуть руки. Попытавшись представить, через что ей пришлось пройти — муж и дочь, — Гарри почувствовал толчок ужаса. Она была хорошей, храброй женщиной. Сестрой, отринувшей ненависть. Отказавшейся от богатства и семьи ради любви. Она не заслужила такого наказания. — Очень мило, что вы к нам зашли, — сказала Андромеда, переводя взгляд с одного на другого. — Надеюсь, ремонт не стоит на месте? — Медленно, но верно, — Гарри унял поднявшуюся волну гнева за нее. — Замечательно, — она провела пальцами по ярко-фиолетовым волосам Тедди. — Если ты возьмешь его на руки, я приготовлю нам всем чаю.       Гарри нерешительно кивнул, и она усадила Тедди в кольцо его рук. Он был до того крошечным. Гарри осторожно поддерживал голову, пока Тедди извивался, размахивая руками. Он прижал его к себе чуть крепче. Копия Ремуса, но глаза — совсем как у Тонкс. И волосы, разумеется. — Не переживай, — сказала Андромеда. — Они крепче, чем кажутся.       С этими словами она скрылась на кухне маленького домика. Рон и Гермиона встали по обе стороны от Гарри, разглядывая малыша. Рон дотронулся пальцем до ладони Тедди и позволил ему ее сжать. — Поговори с ним, Гарри, — предложила Гермиона. — Он уже узнает голоса людей.       Тедди уставился на Гарри зачарованным взглядом. Его крестник. — Что мне сказать? — Все, что хочешь. — Ты очень помогла, спасибо. — Спроси, какого его мнение о шансах Пушек в этом году, — вставил Рон.       Гарри перевел взгляд на Тедди и спросил: — Как думаешь, у Пушек есть хоть проблеск надежды? Или Соколы сбросят их прямиком на самое дно лиги? — Какая в этом была необходимость? — проворчал Рон.       Потянувшись, Тедди вновь замахал руками и подарил им яркую, широченную улыбку. — О, только взгляните, — умильнулась Гермиона.       Большие карие глаза. Он будет расти, и люди скажут, что он унаследовал глаза матери. Гарри охватила острая потребность его защитить.       Они перешли в гостиную. Солнечный свет проникал сквозь свинцовые стекла. На деревьях за окном пели птицы. Гарри осторожно опустился на удобный потертый диван, не сводя глаз с Тедди на случай, если тот снова улыбнется. Гермиона заняла место рядом, а Рон прижался к ней боком. — Скоро он начнет узнавать людей, — сказала Гермиона. — Откуда ты все знаешь? — спросил Рон. — Прочитала вчера вечером. — Ну конечно, прочитала, — он поцеловал ее в макушку. После их ссор Рон всегда был особенно ласков с Гермионой. Обычно, Гарри при любой возможности давал им пространство, пока они не мирились.       В гостиную вошла Андромеда, за которой плавно плыли четыре кружки чая и тарелка с печеньем. Она села в кресло напротив дивана. У нее была элегантная, но не чопорная осанка. Темные волнистые волосы с проседью. Ее сходство со старшей сестрой до сих пор вызывало у Гарри легкую дрожь. — Похоже, ему очень комфортно с тобой, Гарри, — сказала она. — У меня, э-э, есть кое-что для него, — Он попытался сунуть руку в карман, одновременно удерживая Тедди, но потерпел неудачу. — Давай я его возьму, — предложила Гермиона.       Аккуратно и с некоторым облегчением, Гарри передал ей Тедди. — Не забудь подхватить голову. — Знаю.       Рон присел на подлокотник дивана, вглядываясь в держащую ребенка Гермиону.       Его лицо все осветилось сентиментальными эмоциями, и Гарри поспешно отвел глаза. Пальцы Тедди сразу же обхватили переданный ему снитч. — Я подарю и первую метлу, — сказал Гарри. — Самую лучшую на свете.       «Ты никогда не почувствуешь себя одиноким, — подумал он, когда Тедди вновь улыбнулся. — Никогда. Нет, если это будет в моих силах».

***

— Она показалась мне очень уставшей, — выбравшись из камина Флитвика, прошептала Гермиона и стряхнула пепел с блузки. — Нужно ее почаще навещать.       Внутренности Гарри скрутило чувством вины. Он упал на кресло и обхватил руками голову.       Гермиона и Рон переглянулись. — Ты должен перестать считать себя лично ответственным за погибших в битве людей, Гарри, — сказала Гермиона. — Она права, — подтвердил Рон. — Умом я понимаю, но… — Тедди сможет вырасти в мире без Волдеморта, — положив руку на его плечо, продолжила она. — Он вырастет в мире, который не отвернется от него из-за того, кем был его отец. В мире, где его отца будут считать героем. — Но в этом мире он все же вырастет сиротой.       Друзья ничего не ответили ему.       Гарри потер лицо, пытаясь собраться с мыслями. — Пойдем поужинаем.       Преодолев путь в семь этажей до Большого зала, Гарри сумел вернуть крупицу утраченного спокойствия. После окончания рабочего дня авроры и строители расходились по домам, поэтому вечерами в замке было не так людно.       Они сели за стол, как только принесли еду. Сосиски и пюре.       Осмотревшись, Гарри увидел неподалеку Джинни и Дина. Дин ей что-то прошептал, и она рассмеялась. Ее волосы потоком рассыпались по спине. Она выглядела счастливой. И Гарри был за нее рад, но он скучал по ней. Или, во всяком случае, по тому упущенному будущему, которое себе нарисовал. Он хотел было поделиться мыслью с Роном, но тот вновь смотрел на Гермиону с уже привычной сентиментальной улыбкой. — Что? — смущенно улыбнувшись в ответ, спросила Гермиона. — Ты испачкала нос в соусе. — Неужели? — Чуть-чуть. Все потому, что ты съедобнее сосиски. — Рон, сравнение с сосиской — не особо лестный комплимент. — Но почему я так хочу укусить тебя?       Гарри не планировал узнавать, куда еще завернет этот разговор, и заставил себя сосредоточиться на еде. Однако Парвати и Лаванда тоже решили не отставать, вовсю целуясь прямо за обеденным столом. Да что такого, черт возьми, эльфы добавляют в соус? Отодвинув тарелку, Гарри скрестил руки на груди.       Мимо них прошла направлявшаяся к выходу Макгонагалл. Гарри повернулся к Рону и Гермионе, чтобы их предупредить, но те были по-прежнему поглощены друг другом. Соскользнув со скамейки, он бросился ее догонять. — Профессор? — Поттер, — поздоровалась она с понимающим выражением лица, будто догадалась, о чем ее сейчас попросят. Она не сбавила шаг, но и Гарри от нее не отставал. — Я… э-э… я хотел спросить, можно ли мне еще раз взглянуть на портрет?       Макгонагалл поджала губы. — Полагаю, нет смысла откладывать неизбежное. Хорошо, следуйте за мной.       Всю дорогу до седьмого этажа Гарри едва за ней поспевал. Ее скорость ходьбы весьма впечатляла для женщины подобного возраста, клетчатая мантия сопровождала шуршанием каждый шаг.       Перед тем, как зайти в кабинет, она повернулась к Гарри и посмотрела ему прямо в глаза. — Вы должны понять, фигура на портрете — не профессор Снейп. Это невероятно важно. Портрет — лишь отражение отдельных особенностей личности и воспоминаний живого человека. И только тех, которыми он решил поделиться с художником. — Я понимаю, — сказал Гарри. — Не ждите от него слишком многого. Он, как и другие портреты директоров, будет хранить историю и давать советы. Не более того.       Гарри переминался с ноги на ногу, ощущая одновременно нетерпение и нервозность. Он кивнул. — Полагаю, вы бы хотели поговорить с ним наедине? — она отворила дверь кабинета. — Да, пожалуйста. — Я буду у себя. Вам хватит двадцати минут?       Гарри представить себе не мог, о чем говорить со Снейпом в течение двадцати минут, не говоря уж о большем времени. — Полагаю, да.       Макгонагалл помолчала, хмуря брови. — Со мной все будет в порядке, профессор, — уверил Гарри.       Похлопав его по плечу, она ушла.       Гарри сжал и разжал кулаки. Расправив плечи, он глубоко вздохнул и вошел в кабинет. Его не слишком удивило, что Снейп спал. Точнее, притворялся спящим. Гарри бы он не обманул: слишком неподвижная поза, нарочито поверхностное дыхание. И Гарри использовал это время, чтобы подготовиться. Подумать, что он бы сказал, о чем бы спросил. Что он хотел бы до него донести. Собравшись с мыслями, Гарри произнес: — Знаете, я уже понял, что вы притворяетесь. Вы не спите, а просто меня игнорируете…       Подумав, он добавил: — …Сэр.       Но тот не отреагировал. Гарри ждал, прислонившись спиной к столу. Снейп театрально всхрапнул, и Гарри хихикнул, прикинув, изменится ли поведение профессора, если ткнуть в холст. Возможно, палкой. Возможно, даже волшебной палочкой. Он вообразил это и подошел к холсту. Нерешительно, крайне осторожно он поднял палочку и ткнул ею Снейпа туда, куда смог дотянуться, — в голень. — Хватит меня игнорировать, Сопливус.       Тот приоткрыл один глаз, и Гарри торжествующе ухмыльнулся. — Наглый мальчишка, — одарив его презрительным взглядом, вымолвил Снейп. — Я подозревал, что ты вернешься пытать меня своим присутствием. Никогда не можешь отступить, даже если следует. Надеюсь, ты не наскучишь мне до слез: они испортят краску.       «…только тех, которыми он решил поделиться с художником», — сказала Макгонагалл. Гарри стало интересно, а как вообще прошел подобный разговор? Он легко мог представить, как Снейп сообщает художнику о презрении к Гарри. Что по-настоящему о нем думает. — Ну? — спросил Снейп.       Гарри быстро облизнул губы. — Я хочу спросить вас о моей матери, — выпалил он и весь подобрался, ожидая резкой отповеди. — О твоей матери, — повторил Снейп. — С какой стати я могу что-то рассказать о твоей матери? — Я видел ваши воспоминания, — объяснил Гарри. — Вы сами их дали. Вероятно, уже после того, как нарисовали портрет. Но я их получил. Чтобы я мог узнать… Что должен был сделать.       Снейп уставился на него поверх крючковатого носа, костяшки сжимавших подлокотники кресла пальцев побелели. — И ты это сделал, — сказал он. — Судя по всему. — Да, — сказал Гарри. — Сделал.       Они впились друг в друга взглядами. Глаза Снейпа были столь же острыми и агрессивными, что и при жизни. Стиснув зубы, Гарри не позволил себе ерзать. Снейп, вероятно, удивился. Наверное, и не ожидал, что он справится. Кипя от негодования, Гарри выпрямился, не собираясь прятать глаза в пол. — Мистер Поттер, — сказал Снейп. — Не думайте, что теперь мы стали близкими друзьями. Я делал только то, что было необходимо. И следовал приказам Дамблдора. Мы бросили все наши силы, чтобы не позволить вам свернуть с пути. Никто не ждал, что вы выживете, — он приподнял бровь. — И я это прекрасно знал, но, тем не менее, подталкивал вас вперед.       Гарри вспомнил все, что тот сделал, дабы ему помочь. — Вы принесли меч. — По приказу Дамблдора. — И бросили его на дно ледяного озера, — сверкнул глазами Гарри. — Сэр. — Но меч является истинному гриффиндорцу в час нужды. Именно такие инструкции я получил, — мерзко ухмыльнулся Снейп.       Гарри фыркнул. Снейп по-прежнему не дал ему желаемого ответа. Он оперся на столешницу, неуверенный, чего на самом деле хочет. Но он точно знал, насколько сильно его тревожили и грызли своей неокончательностью мысли о Снейпе. — Не могли бы вы… Я бы очень хотел побольше узнать о вас с мамой.       Потому что именно здесь и крылась суть вещей. Единственное, доступное для понимания Гарри. Начало пути к человеку, чья полная мрака душа напоминала трясину. — Мне нечего сказать. — Я знаю, — начал Гарри. — Я знаю, вы… вы ее любили.       Снейп уставился на него. И нахмурившись, отвернулся. — Я не могу ничего о ней рассказать. — Я просто пытаюсь понять, — объяснил Гарри. — Вы хранили так много секретов. Если бы вы только… — Хватит! — оборвал Снейп. — Я ничего вам не должен, Поттер. Я уже выполнил каждое свое обязательство. — Но лишь она одна была причиной? — настоял Гарри. — Если бы не она, вы бы ничего этого не сделали? — Вы продолжаете задавать мне вопросы, хотя я уже несколько раз дал понять, что не буду на них отвечать. Вижу, ваше упрямство никуда не делось. — Но, сэр…       Снейп нахмурился, а затем, взмахнув мантией, исчез за рамой.       В голове вновь всплыли слова Макгонагалл: «только тех, которыми он решил поделиться». И Гарри понял, что портрет не знал правду. Настоящий Снейп ничего не рассказал, не в деталях, по крайней мере. Как там говорил Дамблдор? «Я никому никогда не расскажу о самом лучшем, что в вас есть». Без принуждения Снейп не раскрыл бы своего сердца ни одной живой душе. Гарри в раздумьях присел на столешницу. Столько лет гнева и ненависти. Следует ли ему просто оставить все как есть, раз уж он узнал правду? Сможет ли он по-прежнему ненавидеть Снейпа, зная о его поступках? О том, чем тот пожертвовал?       В открывшуюся дверь кабинета вошла профессор Макгонагалл. — А-а, — сказала она. — Полагаю, встреча прошла не так хорошо, как вы надеялись? — Это всего лишь портрет, — пожал плечами Гарри. — Да, Поттер, — вздохнув, она покачала головой. — Боюсь, Северус Снейп навсегда останется загадкой, какие бы мы усилия ни приложили, чтобы его понять, — она похлопала Гарри по руке и встала за свой стол. — Что ж, если вы не возражаете, меня ждет работа. — Конечно, мэм, — ответил Гарри. — Спасибо вам. За позволение поговорить с ним. С портретом. За позволение еще раз увидеть портрет.       Погрузившись в раздумья, Гарри медленно спускался по винтовой лестнице. Дойдя до коридора, он приостановился и выглянул в окно. Вечер был ясный, теплый и тихий. Вокруг трубы хижины Хагрида завивался дымок. Вдалеке простирался Запретный лес. Он решил взять одну из школьных метел. Полет стряхнул бы тягостные мысли. Приободрившись, Гарри продолжил путь, но вдруг резко остановился.       В паре ярдов стоял Малфой, не сводя с него глаз. Гарри и не услышал, как он подошел.       Мерлин, у него не было для этого сил. — Я не хочу еще одной драки. — Тогда не начинай ее, — ответил Малфой. — Даже не собираюсь, — уже раздраженно бросил Гарри. Не он был зачинщиком. Он подождал, пока Малфой уйдет, но тот остался стоять на месте с таким выражением лица, что Гарри захотелось сжать в кулаке палочку. — Слушай, — сказал Гарри, стараясь выровнять тон голоса. — У нас нет причин для ссор. Я не хочу в них ввязываться. Мы… Прямо сейчас мы должны быть выше этого. — Так я ничего не делаю, Поттер, — слегка наклонив голову набок, произнес Малфой. В уголках его рта играла ухмылка.       В Гарри тут же всколыхнулось желание его оттолкнуть или даже ударить. Стереть с мерзкого лица презрительную ухмылку. Он вспомнил, о чем думал раньше — как бы разорвать рубашку Малфоя. Щеки закололо. Он отвел глаза от изучающего взгляда и прошел мимо, направляясь в конец коридора, к лестнице. Ему нужно было уходить, убираться оттуда как можно скорее, иначе могло бы случиться что-то плохое. — И вообще, это ты набросился на меня, — продолжил Малфой. — Ты всегда славился бедами с башкой, но сейчас твое поведение вышло за рамки дозволенного. Кто-то должен упечь тебя за решетку. В конце концов, свою работу ты сделал. Пора закрыть тебя в больнице Святого Мунго и избавить уже нас всех.       Гарри остановился. Тело задрожало, подобно натянутой тетиве. — Давай ты, наконец, заткнешься? — он медленно повернулся, по-прежнему контролируя каждый шаг и каждое слово. Он не собирался терять самообладания. — И я набросился только потому, что ты, очевидно, не можешь оставить меня в покое и не докопаться при случае. Ты всегда такой был. Они до трепета волнуют, да? Столкновения со мной?       Ухмылка сползла с лица Малфоя. Он весь напрягся, неподвижно замер, а его кожа пошла красными пятнами. — Меня волнует лишь то, что ты уходишь, — щеки Малфоя загорелись ярким румянцем. — То есть… Твое отсутствие. Меня волнует твое отсутствие. В смысле, я наслаждаюсь каждым мгновением, когда передо мной не маячит тупое лицо со шрамом. — Забавно, ведь я никогда не замечал, рядом ты или нет, — сказал Гарри. Его мышцы напряглись, а самообладание ослабло. — И если тебе не нравится мое лицо, перестань на него смотреть!       Он содрогнулся от слов, вылетевших изо рта, и затрясся от ненависти, осознав, как успешно Малфой мог поспособствовать его деградации до одиннадцатилетки. — Как бы я хотел. Но ты же всегда рядом, командуешь всеми вокруг, — размахивая руками, Малфой устремился к нему. — Великий герой! Наш спаситель! — усмехнулся он. — Ты уложил его с помощью Экспеллиармуса. Как убого. Ты не герой, тебе просто повезло.       Гарри ощутил сильнейшее желание отступить, но он ему не поддался. — Хватить поднимать эту тему! Ты не знаешь… Ты ничего не знаешь! Я не хочу об этом говорить. Я не хочу об этом думать. Ты всего лишь жалкий, трусливый нытик, и ты бы никогда…       Малфой его ударил.       От неожиданности и шока Гарри отшатнулся. Малфой никогда не пускал в ход кулаки — лишь проклятия и сглазы. Прикоснувшись к лицу, он растер боль по коже. Малфой замер, разинув рот, удивленный своим поступком, видимо, не меньше Гарри. Затем его взгляд опустился на костяшки пальцев, и он широко и безумно ухмыльнулся. И снова замахнулся на Гарри. Тот уклонился от удара и схватил его за запястье. Малфой попытался высвободить руку, но Гарри держал ее крепко. Отчаянно борясь, они налетели друг на друга и, споткнувшись, завалились назад. Малфой врезался в Гарри, а тот — прямо в стену.       И как это было хорошо. Ему показалось, он нашел именно то, в чем нуждался, — повод выплеснуть свою долго копившуюся животную ярость. — Иди нахуй, Малфой, — сказал он, отпихивая его от себя, царапая кожу. И все это было невероятно правильно: запах пота Малфоя, желание его растерзать. Схватив Гарри за волосы, Малфой сильно их дернул, и Гарри почти застонал.       Малфой застыл, широко распахнув глаза и приоткрыв рот. Гарри лишь усилием воли сдержал расползавшуюся по лицу краску. Впившись в него жадным, сосредоточенным взглядом, Малфой крепче сжал волосы Гарри и потянул на себя. Ахнув, тот зажмурился, ощутив, как все тело окатило волной жара.       Костяшки пальцев Гарри побелели: так сильно он вцепился в чужую рубашку. Бедро обжигало упиравшееся в него колено Малфоя. Нагретый воздух между сплетенными телами накрыл их подобно одеялу.       Малфой улыбнулся, но в его глазах мелькнуло нечто безжалостное. Он вдавил пальцы в руку Гарри. Легкая боль спровоцировала еще одну головокружительную волну жара. Она закрутилась водоворотом, пульсируя в унисон с кровью Гарри, спустилась ниже к животу, еще ниже, уплотняясь, твердея, и Гарри побелел от паники. — Отпусти меня, — он попытался вывернуться, оттолкнуть Малфоя, но тот, упиваясь тревогой Гарри, вцепился в него мертвой хваткой, крепко прижав спиной к стене, почти навалившись на него, скованного своей беспомощностью. Колени Гарри подкосились. Лицо вспыхнуло от стыда. — А если не отпущу? — высоким от волнения голосом спросил Малфой и просунул колено между ног Гарри, заставив того проглотить стон, который грозился сорваться с губ. Тело Малфоя дрожало от напряжения. — Мерлин, — выдохнул он. — Ты краснее свеклы. — Отпусти меня, Малфой, — Гарри попытался вырваться, отчего чужое колено резко вжалось в плоть, а по спине пробежала волна тошнотворного удовольствия. Он застонал, разрываясь между паникой и желанием вдавить бедра в растущую боль и усилить ее. Он ударил Малфоя в грудь так сильно, что с бледного лица слетело неприкрытое торжество, потянулся за палочкой и, схватив ее, хлестнул Малфоя по челюсти. Тот вскрикнул и отпустил его.       Тяжело дыша, Гарри развернулся и попятился спиной к выходу, целясь палочкой в горло Малфоя. — Я… я…       Такой же задыхающийся, но по-прежнему самодовольный Малфой потер ушибленное место. В его глазах плескалось довольствие и голод. — Давай, убегай, Поттер, — сказал он. — Продолжим чуть позже.       Каждая частичка тела напряглась от всплеска адреналина. — Я прокляну тебя всеми возможными способами, не повторюсь ни разу.       Глаза Малфоя забегали, словно он набирался храбрости, чтобы принять какое-то решение. — В следующий раз я не дам тебе вырваться, — дрожащими губами прошептал он. — Я тебя свяжу.       Прилив возбуждения сковал тело Гарри, но он быстро от него избавился и швырнул Жалящее в щеку Малфоя. Вскрикнув, тот выхватил свою палочку. Они уставились друг на друга — каждый под прицелом волшебной палочки.       Гарри с трудом мог соображать. — Только попробуй выкинуть что-то подобное, и, клянусь богом, ты пожалеешь, что я не бросил тебя в огне.       Малфой побледнел, и Гарри тут же захотел взять свои слова обратно. Они были слишком жестокими, ужасными. Он перешел черту. — Нет… — Ты об том часто думаешь, да? — спросил Малфой, утратив до последней капли былую искрящуюся энергию. — Как ошибся, вернувшись за мной. — Нет! — опустив палочку, возразил Гарри. — Я вовсе не… — он скрестил на груди руки, решив ничего Малфою не доказывать. — Только не надо делать то, о чем обязательно пожалеешь. — Принято к сведению, — выпрямившись, Малфой убрал палочку в карман. И натянуто ухмыльнулся. — Просто дождусь, когда ты сам ко мне придешь. — Как скажешь, — нахмурившись, Гарри отвернулся от Малфоя и зашагал прочь, отказываясь оглядываться. В каких там мечтах Малфою привидилось, будто Гарри к нему «придет»? Что это вообще значило? Отбросив догадки, грозившие захлестнуть его воображение, он поспешно ушел.