Когда звёзды падают с неба

      Декабрьская ночь окутывала маленький городок мягким снежным покрывалом.       Снежинки, словно крошечные хрустальные звёзды, плавно кружились в воздухе, устилая тропинки серебристым ковром. Фонари, обрамлённые гирляндами, светили тёплым янтарным светом, напоминая маленькие луны.       Чон Чонгук стоял у окна своего небольшого дома, наблюдая за падающим снегом. Его силуэт отражался в холодном стекле: тонкая фигура, обёрнутая в уютный свитер кремового цвета, который мягко облегал его хрупкие плечи. Волосы, мягкие, как шёлк, падали на лоб, оттеняя выразительные глаза, полные скрытой боли.       Омега выглядел особенно хрупко в свете тёплой лампы, словно фарфоровая фигурка, которая могла разбиться от одного прикосновения.       Он закрыл глаза, вдыхая аромат горячего шоколада, смешанный с легким запахом лекарств, которые уже давно не помогали. Ему казалось, что его грудь будто стянула невидимая лента.       Лепестки снова появлялись, каждый раз принося с собой ощущение безнадёжности.       Его инстинкты, как у любого омеги, говорили, что он должен искать поддержку, должен бежать к своему истинному альфе.       Но как, если его истинный — Ким Тэхён — даже не знал о том, что их судьбы связаны?       Стук в дверь вырвал его из размышлений. Лёгкий, нерешительный, затем чуть громче. Чонгук сжал пальцами край свитера.       Ему редко кто-то стучал.       Он надел маску спокойствия, быстро спрятав лепестки в карман.

***

      Когда он открыл дверь, его тело замерло, будто замороженное холодным декабрьским ветром.       На пороге стоял Тэхён.       Высокий, уверенный, словно воплощение всех альф, что когда-либо жили. Его тёмное пальто обрисовывало широкие плечи, а заснеженные волосы блестели в свете фонаря. Однако больше всего Чонгука поразил взгляд — глубокий, тёплый, полный какой-то едва уловимой боли. — Это ты? – не веря своим глазам, спросил Чонгук, голос дрожал.       Тэхён улыбнулся, чуть склоняя голову. — Привет, Чонгук. Можно войти?       Омега молча кивнул, чувствуя, как сердце начало бешено колотиться.       Когда Тэхён снял пальто, из-под него открылся тёплый свитер глубокого серого цвета, который подчёркивал его сильное тело.       Но Чонгук вдруг ощутил нечто большее — едва уловимый, но знакомый запах альфы.       Это было странно: он столько лет мечтал снова почувствовать его, но теперь запах казался ему слишком болезненным, слишком ярким. — Ты изменился, – тихо сказал Тэхён, изучая его взглядом. — Ты тоже, – ответил Чонгук, отвернувшись, чтобы спрятать вспыхнувшие щёки. — Как ты?       Чонгук знал, что этот вопрос был простым, но он прозвучал слишком близко. Он заставил себя улыбнуться, натягивая на лицо маску спокойствия. — Нормально. Просто устал.       Но Тэхён смотрел на него слишком внимательно, слишком долго, будто пытался разгадать тайну. — Ты бледный. Болен?       Внутри Чонгука всё сжалось. Его руки невольно сжались в кулаки, а грудь снова начала болеть. — Это просто зима, – ответил он тихо, отворачиваясь.       Тэхён шагнул ближе, его высокая фигура нависла над омегой, но не угрожающе, а скорее защищающе. — Ты всегда так делаешь, – сказал он, его голос стал мягче. – Прячешься.       Чонгук замер, чувствуя, как в горле снова поднимается болезненный ком. Лепестки начали напоминать о себе. — А если правда никому не нужна?       Тэхён вздохнул, его глаза потемнели от эмоций. — Она нужна мне.       Слова альфы прозвучали так искренне, что Чонгук почувствовал, как его защита начала рушиться.       Но прежде чем он смог ответить, его грудь пронзила острая боль.       Он закашлялся, пытаясь скрыть это, но не успел — алые лепестки упали на пол между ними, разбросавшись, как капли крови на снегу.       Тэхён замер, словно его пронзила молния.       Его взгляд прикован к ярко-алым лепесткам, которые лежали на деревянном полу, как крошечные пятна боли и страдания.       В воздухе, словно грозовой разряд, нависла тишина, нарушаемая лишь слабым потрескиванием дров в камине.       Чонгук попытался быстро отступить, спрятаться, но ноги будто приросли к полу. Он почувствовал, как холод сковывает его сердце. Его лицо побледнело ещё больше, если это было возможно, а пальцы дрожали, сжимаясь в кулак. — Это... – голос Тэхёна был тихим, но напряжённым, как натянутая струна.       Он поднял глаза, в которых плескалась целая буря. Карие, с золотистым отливом, они смотрели на Чонгука так, будто пытались проникнуть прямо в его душу. — Ты болен?       Чонгук почувствовал, как слова словно ножом прорезают его грудь. Он с трудом сглотнул, но ком в горле, этот вечный спутник, не давал ему дышать. — Это не важно, — выдохнул он, отворачиваясь.       Тэхён шагнул ближе, и его высокий силуэт закрыл часть света от камина, отбрасывая тень на хрупкую фигуру омеги. — Не важно? – голос стал громче, но всё ещё дрожал от едва сдерживаемых эмоций. – Ты называешь это «не важно», когда...       Он снова посмотрел на лепестки, теперь крошечные, почти прозрачные, лежащие на полу. — Чонгук, это ханахаки?       Тэхён произнёс последнее слово так тихо, что оно прозвучало как шёпот, словно он боялся, что признание сделает всё реальнее.       Чонгук медленно обернулся, его глаза были полны усталости, отчаяния и тихого упрямства. На мгновение он выглядел как человек, который давно сражается, но уже потерял надежду на победу. — Ты же знаешь, что это такое, — сказал он. Его голос был низким, хриплым от сдержанного кашля. – Знаешь, что это значит.       Тэхён сделал ещё шаг, теперь между ними не оставалось почти никакого расстояния.       Запах альфы, тёплый, насыщенный, с нотками сосны и мускуса, окутал Чонгука, и на мгновение ему стало легче дышать. Но только на мгновение. — Почему ты молчал? Почему ты не сказал мне?       В его голосе звучала боль, но больше всего – невыносимая вина.       Чонгук отвернулся, чтобы снова спрятать взгляд, но Тэхён осторожно взял его за запястье.       Тёплые пальцы альфы обхватили хрупкое запястье омеги, которое казалось слишком тонким, слишком слабым. — Потому что это не имеет значения, Тэхён, — произнёс Чонгук, его голос звучал почти отчаянно. – Это моя проблема.       Тэхён нахмурился, его пальцы слегка сжались. — Твоя проблема? Когда это касалось только тебя?       Чонгук резко поднял взгляд, и их глаза встретились. В этот момент время будто замерло. В карих глазах Тэхёна плескалось не только беспокойство, но и что-то большее, тёплое и пугающее. — Ты моя истинная пара, Чонгук. Это всегда касалось и меня.       Эти слова прозвучали, как гром посреди зимней ночи. Чонгук почувствовал, как его сердце замерло на мгновение, прежде чем снова забиться, но теперь быстрее, словно пытаясь вырваться из груди. — Ты знал?       Тэхён слегка улыбнулся, но в этой улыбке было столько горечи, что она больше походила на выражение боли. — Я чувствовал. Всегда. Я только не знал, что ты будешь молчать, пока это не убьёт тебя.       Чонгук хотел что-то ответить, но вместо слов из его груди снова вырвался кашель.       Он упал на колени, хватаясь за грудь, и очередные лепестки – яркие, будто раскалённые угли – упали на пол.       Тэхён мгновенно опустился рядом, его руки осторожно обхватили плечи Чонгука, поддерживая его. — Чонгук, пожалуйста, хватит прятаться. Позволь мне помочь.       Голос альфы звучал почти умоляюще.       Чонгук поднял глаза, его дыхание было сбивчивым, а на губах играла слабая, едва заметная улыбка. — А ты можешь?       Тэхён посмотрел на него, его взгляд стал твёрдым, решительным. — Я альфа. Твой альфа. Если есть хоть один шанс, что я могу спасти тебя, я сделаю всё.       Тэхён подхватил Чонгука, не позволяя ему упасть на холодный пол. Его сильные руки казались тёплыми, словно защищали омегу от всей той боли, которая разрывала его изнутри. Чонгук чувствовал, как тепло альфы проникает в его замерзающее тело, но вместе с этим появлялось чувство вины.       Он упрямо отстранился, пытаясь сохранить остатки своего хрупкого достоинства. — Не трогай меня, — хрипло прошептал Чонгук, отворачиваясь.       Тэхён замер, но не убрал руки. Его пальцы слегка сжали плечи Чонгука, мягко, но уверенно. — Я не могу просто стоять и смотреть, как ты умираешь, — голос альфы был низким, проникновенным, срывающимся от эмоций.       Чонгук вздрогнул, услышав эти слова. Его глаза, обычно скрывающие эмоции за тонкой вуалью, вдруг стали влажными. Он стиснул зубы, стараясь сдержать слёзы, но это оказалось невозможным. — Почему? Почему ты вообще здесь, Тэхён?       Тэхён вздохнул, отпуская плечи омеги, но его взгляд не покидал лица Чонгука. — Потому что я чувствовал, что что-то не так. Ты избегал меня, исчез, словно хотел вычеркнуть меня из своей жизни. Но я не мог оставить это просто так.       Чонгук опустил голову, его дыхание было тяжёлым, будто каждый вдох приносил боль. — Ты даже не любишь меня, — тихо произнёс он, его голос дрожал, как тонкая ниточка, готовая вот-вот порваться.       Тэхён нахмурился. — Кто сказал тебе это?       Чонгук горько усмехнулся, на губах появилась слабая тень улыбки, полная боли. — Ты никогда не говорил, что я тебе важен. Ты всегда был рядом, но… так далеко.       Тэхён поднялся на ноги, протянул руку, чтобы помочь Чонгуку встать, но тот проигнорировал её.       Альфа не отступил, вместо этого сел на корточки, чтобы снова оказаться на уровне глаз омеги. — Ты мой истинный, Чонгук. Я чувствовал это с самого начала, — его голос стал мягче, почти шёпотом. — Но я не знал, как сказать тебе. Не знал, как подойти. Я боялся, что ты меня отвергнешь.       Чонгук резко поднял глаза, удивление мелькнуло в его взгляде, но оно тут же сменилось гневом. — Ты боялся? — он покачал головой, сжимая кулаки. — А как ты думаешь, каково мне? Я умираю, Тэхён! Эти лепестки разрывают меня на части, потому что я люблю тебя!       Слова омеги прозвучали слишком громко, слишком резко. Они эхом отразились в небольшой комнате, будто заполнив её невидимым напряжением.       Тэхён выпрямился, его глаза потемнели. Он снова сделал шаг вперёд, на этот раз без тени сомнений. — Чонгук, — его голос был низким, хриплым, но наполненным решимостью. — Я не позволю тебе умереть.       Омега почувствовал, как дыхание сбилось, когда Тэхён протянул руку, осторожно касаясь его лица. Тёплые пальцы скользнули по щеке, стирая едва заметные слёзы. — Если я сделаю тебе больно, прости. Но я не могу больше стоять в стороне.       Он наклонился ближе, и Чонгук почувствовал, как его сердце бешено заколотилось. Запах альфы усилился, обволакивая его, словно защитный кокон.       Когда их губы соприкоснулись, мир будто замер. Поцелуй был мягким, осторожным, но в нём чувствовалась вся сила эмоций, которые Тэхён так долго держал внутри. Чонгук замер, его тело инстинктивно отозвалось на прикосновение альфы.       Тепло заполнило его изнутри, смывая холод, ослабляя боль, которую он чувствовал уже столько месяцев. На мгновение он позволил себе поверить, что всё может быть иначе.       Когда Тэхён отстранился, его глаза встретились с глазами Чонгука. — Ты моя пара. Ты моя жизнь. И я никогда больше не позволю тебе страдать в одиночку.       Чонгук медленно кивнул, позволяя этим словам осесть в его сердце, но страх всё ещё оставался. — А если уже слишком поздно?       Тэхён снова улыбнулся, но теперь в его улыбке была непоколебимая уверенность. — Я никогда не позволю тебе уйти, Чонгук. Даже если придётся бороться с самим небом.       Тихая ночь снаружи словно перестала существовать. В комнате витали только их дыхание, едва слышный треск дров в камине и напряжение, которое заполнило воздух между ними.       Чонгук опустил взгляд, словно пытаясь спрятаться за упавшей на лицо прядью тёмных волос. Его сердце всё ещё билось слишком быстро, а в груди ощущалась странная пустота — не от боли, но от чего-то нового, пока неосознанного.       Тэхён медленно сел на пол рядом с ним, скрестив ноги. Его взгляд оставался пронзительным, но теперь в нём читалось нечто большее — тепло, забота, желание защитить. Он протянул руку, осторожно убрав ту самую прядь волос с лица Чонгука. — Ты боишься? — тихо спросил он, его голос звучал мягко, как шелест ветра.       Чонгук сжался от этого вопроса, его плечи едва заметно дрогнули. — Конечно, — выдохнул он, почти неслышно. — Я боюсь, что это не поможет. Боюсь, что всё, что я чувствую... что это останется односторонним.       Тэхён нахмурился, его черты лица стали строгими, но в глазах по-прежнему светилась мягкость. — Чонгук, ты правда думаешь, что я позволил бы тебе страдать, если бы не чувствовал того же?       Омега взглянул на него, и на секунду его лицо отразило смесь недоверия и надежды. — А если это просто инстинкты? — спросил он, его голос дрожал. — Что если ты делаешь это только потому, что я твой истинный омега?       Тэхён немного наклонился вперёд, сократив расстояние между ними. Его взгляд стал ещё глубже, будто он хотел, чтобы Чонгук увидел в нём правду. — Если бы это было только инстинкты, я бы давно сделал шаг. Но ты всегда был для меня больше, чем просто пара. Ты всегда был светом в моей жизни, даже когда мы были далеко друг от друга.       Чонгук молча слушал его, чувствуя, как в груди нарастает новая волна эмоций.       Тэхён осторожно взял его за руку, переплетая их пальцы. Его кожа была тёплой, а хватка — уверенной. — Позволь мне доказать это, — сказал он, его голос стал чуть ниже, почти интимным. — Позволь мне помочь тебе, Чонгук.       Слёзы медленно потекли по щекам омеги. Ему казалось, что он разрывается на части — между страхом и надеждой. Он хотел верить. Хотел поверить, что то, что говорит Тэхён, правда. — А если я ошибусь? — едва слышно прошептал он.       Тэхён мягко сжал его руку, его пальцы словно говорили:       «Я здесь. Я не отпущу». — Тогда это будет наша ошибка, — тихо ответил он. — Но я готов рискнуть, если это значит, что ты будешь жить.       Чонгук закрыл глаза, позволяя этим словам проникнуть глубже. Боль в груди утихала, но он знал, что это только временно.       Лепестки ханахаки не исчезнут просто так.       Единственное, что могло спасти его, — это взаимность.       Настоящая.       Полная. — Хорошо, — наконец выдохнул он, его голос был едва слышен, но в нём уже не было прежнего отчаяния. — Я позволю тебе попытаться.       Тэхён улыбнулся. Это была мягкая, искренняя улыбка, которая согрела Чонгука больше, чем пламя в камине. — Мы справимся, — тихо сказал он, его голос звучал с такой уверенностью, что Чонгук захотел ему поверить.       Тэхён осторожно притянул его ближе, обнимая. Его объятия были тёплыми, сильными, словно всё вокруг могло разрушиться, но он всегда будет здесь, чтобы защитить его.       Чонгук медленно расслабился, впервые за долгое время позволяя себе почувствовать, что он не один.       Тихое тепло объятий Тэхёна заполнило каждый уголок души Чонгука, как солнечные лучи, пробивающиеся через густую листву. Ему казалось, что он снова может дышать, хотя боль в груди всё ещё напоминала о себе. Но в этот момент он позволил себе поверить, что всё может измениться.       Тэхён не отпускал его, словно боялся, что если он ослабит объятия, Чонгук исчезнет, как утренний туман. В этом касании была уверенность и обещание — обещание не оставить его одного.       Время словно растянулось, но в какой-то момент Чонгук слегка отстранился, его глаза встретились с глазами альфы. — Что теперь? — тихо спросил он, стараясь не выдавать волнения, которое охватило его изнутри.       Тэхён слегка улыбнулся, но в этой улыбке читалась серьёзность. — Теперь мы будем бороться, — ответил он. — Вместе.       Чонгук на мгновение задумался, его взгляд упал на их переплетённые пальцы. Ему было сложно поверить, что кто-то действительно готов разделить с ним эту боль. — Но ты понимаешь, что это может не сработать? — произнёс он, его голос был тихим, почти шёпотом.       Тэхён кивнул, не отводя взгляда. — Я знаю, — сказал он. — Но если мы ничего не сделаем, я потеряю тебя. И это единственное, чего я боюсь.       Эти слова ударили Чонгука сильнее, чем он ожидал. Он почувствовал, как слёзы снова подступают к глазам, но на этот раз они были другими. Не от боли, а от чего-то тёплого, почти обжигающего. — Я не заслуживаю этого, — прошептал он, опуская голову.       Тэхён мягко взял его за подбородок, заставляя снова взглянуть ему в глаза. — Ты заслуживаешь всего. И даже больше.       Они сидели так ещё несколько минут, пока тишина комнаты обволакивала их, становясь не тягостной, а умиротворяющей. — Я хочу попробовать, — наконец произнёс Чонгук, его голос был твёрдым, несмотря на внутренние сомнения.       Тэхён снова улыбнулся, но теперь в его улыбке была решимость. — Ты уже сделал первый шаг, — сказал он. — И я горжусь тобой.       Чонгук слегка кивнул, но затем кашель снова вырвался из его груди, заставив его согнуться пополам. Алые лепестки снова упали на пол, их яркий цвет контрастировал с тёмным деревом.       Тэхён тут же подхватил его, осторожно поддерживая. Его руки скользнули по спине омеги, обнимая так, словно это могло защитить его от этой боли. — Мы справимся, — повторил он, почти шёпотом.       Чонгук, с трудом отдышавшись, взглянул на него. В его глазах всё ещё читались сомнения, но теперь в них было что-то новое — слабый отблеск надежды. — Я верю тебе, — наконец сказал он, его голос дрожал, но в нём уже не было прежнего отчаяния.       Тэхён прижал его ближе, их лбы соприкоснулись. — Тогда мы уже победили, — тихо сказал он.

***

      Время шло, и Тэхён не отходил от Чонгука ни на шаг. Он следил за его состоянием, поддерживал, оберегал.       Постепенно кашель стал реже, а лепестки перестали появляться. Чонгук чувствовал, как его тело вновь обретает силу, а душа — спокойствие...

***

      Однажды вечером, когда звёзды ярко светили за окном, Чонгук и Тэхён сидели у камина, погрузившись в тихую беседу. Омега взглянул на альфу и с трудом сдержал улыбку. — Спасибо, — сказал он, его голос был наполнен теплом.       Тэхён слегка удивился, но тут же улыбнулся. — За что?       Чонгук покачал головой, его взгляд был мягким, как никогда раньше. — За то, что не отпустил меня.       Тэхён протянул руку, осторожно переплетая их пальцы. — Я никогда не отпущу тебя, Чонгук.       И в этот момент он понял, что ханахаки больше не вернётся. Лепестки исчезли, а на их месте осталась лишь любовь, которая больше не была односторонней.