Мне нравится видеть тебя смущенным

***

Едва ли Джейс с точностью сможет сказать, в какой момент все вдруг переменилось. Может, когда он впервые увидел его? Или когда услышал этот мягкий, обволакивающий голос с легким, вызывающим мурашки акцентом? В тот первый и незабываемый полет под потолком, где их смех, казалось, заполнил весь мир? Или, быть может, это произошло в один из тех спокойных вечеров, когда Виктор отвлекся от работы, вдруг поднял взгляд и задержал на нем — на Джейсе. Словно бы время замерло. Сколько еще он будет помнить этот взгляд: задумчивый, теплый, какой-то неизъяснимо глубокий. И как вообще получилось, что Джейс вдруг стал обращать внимание на родинки Виктора? Эти крохотные отметины на его коже, которые Талис считал исключительно его, словно они были частью какого-то тайного знака, который способен разгадать только Джейс. Но сейчас все эти странные размышления стали неважны. Все сомнения — лишь далекий шум. Как забавно, что один человек способен так переполнить другого простым своим существованием. Джейсу казалось, что его прежние чувства — лишь безликий блеск фальшивых драгоценностей, потому что сейчас он смотрел на Виктора, и сердце замирало, а разум будто кричал: «Еще чуть-чуть, и я точно ослепну». Будучи ребенком, в ворохе застарелых книг Джейс однажды наткнулся на один потрепанный том, который и в памяти стерся бы давно, если бы не та идея, что прочно укоренилась в его юной голове. Теория родственных душ — звучало как изящная сказка, созданная специально для того, чтобы греть сердце. Тогда Джейс с блеском в глазах представлял себе кого-то, кто однажды появится в его жизни — не как молчаливый спутник, а как тот, кто будет знать его до мельчайших деталей, с кем разговоры будут словно музыка, а молчание — спокойствием. С годами это воспоминание потускнело, но не исчезло. Теория казалась теперь чем-то наивным, почти нелепым. А может быть, он сам стал слишком взрослым, чтобы верить в сказки? Но все изменилось, когда он встретил Виктора. Тот день — первая встреча, первый разговор — что-то щелкнуло в нем, как будто весь мир повернулся вокруг своей оси чуть иначе. И чем больше времени они проводили вместе, тем ярче становилась эта идея. Она больше не была просто воспоминанием из далекого детства, а превратилась в нечто мучительно реальное. Виктор заставлял Джейса задумываться: а что, если? Каждый раз, когда Виктор слегка касался его рукой, случайно или намеренно, или бросал на него взгляд, наполненный удивительной глубиной, Джейс чувствовал: что-то происходит. Эта вспышка внутри становилась все ярче. — Джейс? — голос Виктора вырвал его из потока мыслей. Тот стоял перед доской, с мелом в руке и чуть насмешливым, но теплым взглядом.— Прекрати, пожалуйста, прожигать меня взглядом и помоги уже. — А если я наслаждаюсь процессом? — Джейс не удержался от легкой усмешки, хотя уши у него уже предательски покраснели. Тем не менее, он поднялся с места и быстро подошел к Виктору, легонько коснувшись его поясницы. Виктор повернул голову, его губы чуть дрогнули в слабой улыбке. Словно разрешая этой близости быть. — Кажется, я не знаю, как решить проблему, — произнес он, не без драматичности выдохнув, после чего привалился плечом к Джейсу. Джейс почувствовал, как все внутри сжалось и разжалось, будто сердце решило сыграть неумелый аккорд. — Ты забыл одну цифру, — он указал на пропущенное место на доске. — Вот почему ты зашел в тупик. Виктор внимательно посмотрел туда, куда показывал Джейс, и недовольно фыркнул, признавая ошибку. — Понял. Спасибо. Молчание зависло на миг. И вдруг, сам не понимая, что им движет, Джейс произнес: — Вик, а ты… что думаешь о теории родственных душ? Виктор поднял бровь, явно удивленный. Его взгляд чуть сузился, и он посмотрел на Джейса так, будто пытался понять, что за странное существо перед ним стоит. — Что? — отозвался он, а на его губах заиграла едва заметная усмешка. Джейс почувствовал, как кровь стремительно прилила к его щекам. — Ну… просто. Теория о том, что у каждого есть своя половинка. Звучит глупо, я знаю. Но… — Ты уверен, что хочешь продолжать? — Виктор чуть повернулся к нему, скрестив руки. Его взгляд стал слишком сосредоточенным, чтобы быть невинным. — Теория родственных душ… — Джейс уже не мог отступить, даже если хотел. Его голос слегка дрожал, но он все равно продолжал, отчаянно пряча смущение за легкой ухмылкой. — Она предполагает, что существует кто-то, кто идеально подходит тебе, как пазл. — Хм, пазл, — задумчиво повторил Виктор. Его глаза сверкнули, и уголки губ дернулись вверх, как будто он вот-вот засмеется. — Ты смеешься надо мной! — воскликнул Джейс, не выдержав. — Вовсе нет, — Виктор не удержался от мягкого смешка. — Мне нравится смотреть, как ты смущаешься. Мужчина сделал шаг навстречу, совсем небольшой, но этого хватило, чтобы Джейс почувствовал, как его собственное дыхание вдруг стало тише и глубже. — Ты знаешь, ты очень забавный, когда начинаешь говорить о таких вещах, — добавил Виктор, голос его звучал тихо, почти шепотом. — Забавный? — Джейс изогнул бровь, пытаясь придать своему лицу недовольное выражение, но в итоге лишь выглядел еще более растерянным. — Угу, — подтвердил Виктор, чуть наклонив голову. — И кстати, пазл, — его пальцы на мгновение коснулись руки Джейса, — иногда не обязательно идеально совпадать, чтобы быть вместе. Джейсу на мучительно долгое время показалось, что еще одна минута рядом с Виктором — и его сердце разорвется, без шансов на восстановление. Он что, всегда будет так реагировать на него? Эти взгляды, легкие движения, словно пропитанные скрытым электричеством, будто специально созданы, чтобы сбивать его с толку. Все думали, что Джейс — воплощение уверенности. Впрочем, так оно и было, пока речь не заходила о Викторе. С ним все эти тщательно выстроенные маски падали, оставляя Талиса уязвимым и смущенным. А Виктор… Виктор, пряча свою худощавую фигуру за стальным характером и точностью движений, был как магнит — неизбежный и разрушительный. И вот сейчас, когда между ними почти не осталось пространства, Виктор сделал шаг вперед. Его пальцы коснулись щеки Джейса — этот осторожный, но в то же время безумно уверенный жест заставил сердце Талиса остановиться на мгновение. Тепло ладони расслабило напряжение в его плечах, и он едва слышно выдохнул, прижимаясь к прикосновению. Осмелев, Джейс сделал шаг навстречу. Его взгляд скользнул по лицу Виктора, задержался на тонких губах, которых он так долго жаждал, и, наконец, поддался своим желаниям. Губы соприкоснулись — легкий, осторожный поцелуй, который быстро перерос в нечто большее. Виктор чуть подался вперед, отзываясь на каждое движение Джейса. Их дыхания смешались, а время словно остановилось. Поцелуй был одновременно мягким и требовательным, как будто они оба пытались передать через него всю ту бурю эмоций, которая копилась внутри. Джейс чувствовал, как Виктор расслабляется в его объятиях, поддаваясь этому моменту. Но внезапный грохот в коридоре заставил Виктора вздрогнуть. Он оторвался, а его янтарные глаза встретили взгляд Джейса, полный тепла и веселых искорок. — Я говорил, не стоит меня так целовать в лаборатории, — пробормотал Виктор, голос его был хрипловатым, будто тот поцелуй лишил его части воздуха. Джейс усмехнулся, чуть наклоняя голову. — Мне казалось, тебе нравится. Но если ты так говоришь… — он сделал вид, что собирается развернуться и уйти, бросив короткий, почти насмешливый взгляд через плечо. Не успел он сделать и шага, как Виктор, чуть прихрамывая, схватил костыль и мягко зацепил ручкой его предплечье, притянув обратно. Джейс посмотрел на него, губы его дрогнули в довольной улыбке, и он почувствовал, как что-то теплое захлестнуло его целиком. — Сегодня можно сделать исключение, — прошептал Виктор, их взгляды снова встретились, и в этот момент для Джейса не существовало ничего, кроме Виктора и его влюбленных глаз. Этот шепот, этот взгляд — вот он, его мир. Мир, из которого он не хотел уходить. И мир, в который Виктор всегда его пускал. Джейс мягко обхватил талию Виктора, и в глазах того мелькнуло легкое удивление, которое он не успел скрыть. Легким движением, полным заботы, он развернул его и усадил на стол, избавляя больную ногу от напряжения. Виктор не сопротивлялся, лишь с любопытством наблюдал за ним, а когда их взгляды встретились,на его губах появилась теплая, мягкая улыбка. Улыбка, которая сводила Джейса с ума, лишала всякого рассудка. Он притянул Виктора ближе, наклоняясь, чтобы снова поймать его губы в поцелуе. Это был не просто поцелуй — в нем была вся накопившаяся страсть, вся нежность, которую Джейс пытался сегодня сдерживать. Он целовал так, будто от этого зависела вся его жизнь. Будто это был единственный момент, который имел значение. Будто больше он никогда не сможет его поцеловать. Виктор дрогнул в его руках, его плечи расслабились, а губы мягко подались навстречу. Джейс чувствовал, как тот тает под его прикосновениями, словно горячий воск свечи, медленно стекающий под его руками. Виктор сдался этому моменту полностью, его руки блуждали по спине Джейса, скользили по плечам и зарывались в волосы. Джейс, следуя порыву, осторожно наклонился и коснулся губами его шеи. Легкое касание стало началом, которое тут же переросло в поцелуй. Виктор не сдержал громкого стона, когда губы Джейса задели особенно чувствительное место. Звук этот заставил сердце Джейса ускориться до безумия. Он оторвался, чтобы взглянуть на Виктора, и то, что он увидел, заставило его замереть. Виктор, сидя на краю стола, походил на произведение искусства. Его губы были припухшими от поцелуев, глаза блестели от переполнявшей его эмоции, щеки пылали румянцем. И, как вишенка на торте, волосы Виктора, обычно небрежные, были теперь в еще большем беспорядке. Джейс сверкнув глазами, слегка усмехнулся, и, повторяя его же фразу, тихо произнес: — Мне нравится видеть тебя смущенным. Виктор вскинул на него взгляд, сначала слегка растерянный, а потом ироничный. Он усмехнулся, притягивая Джейса ближе. — Так нечестно, — его голос был тихим, но в нем явно слышалась игривая нотка. Джейс хмыкнул, утопая взглядом в его янтарных глазах. — Я никогда и не играл честно, Вик. Но с тобой… — он мягко провел пальцами по щеке Виктора, — я никогда не выигрывал. Ты давно выиграл эту игру, и я только надеюсь, что ты это знаешь. Виктор улыбнулся, эта улыбка была другая — не ироничная, не насмешливая, а полная тепла и тихой признательности. — Знаю, — прошептал он и, прежде чем Джейс успел ответить, притянул его обратно для еще одного поцелуя, такого же горячего и жадного, как и все предыдущие.