На игле

      Добравшись до дома, Антон понял, что мамы там нет. Пытаясь самостоятельно привести себя в чувство, он принял холодный душ, немного забил желудок, но позже об этом пожалел. Полежав немного в кровати, Шастун понял что его неимоверно тошнит и знобит. На подкошенных ногах он с трудом добежал до туалета и рухнул на колени перед белым, блестящим унитазом. Настолько сильной была рвота, что желудок кажется выворачивало наизнанку, в глазах темнело ,а в голове пронеслась мимолетная мысль: "Так и умру в туалете".       Не умер, но пострадал значительно. Но вместе с тем к нему почти вернулась ясность мысли. Вновь умывшись, Антон дополз до своей комнаты на четвереньках, не имея сил встать на ноги, и расположившись на полу, наконец взял в руки телефон, который благополучно валялся на полу, в куче вещей. Там он увидел несколько незначительных уведомлений и сообщение от Арсения. Арсеня — Сегодня у коллеги день рождения, мы с твоей мамой на корпоративе, не теряй!       К сообщению было прикреплено фото, а точнее селфи. Там на голове у мужчины была маленькая шляпка-конус, какие обычно давали на день рождения в детстве и какие-то забавные, голубые очки. "Голубые очки, для голубого Арса" - пронеслось в голове у Антона. Он усмехнулся и с трудом напечатал ответ, стараясь не допустить ошибок.

Антосий

— Вас понял, хорошего вечера))

      Шастун и сам не понял откуда в конце появились две скобочки, но это его заботило меньше всего, а больше всего хотелось спать. Долго, крепко и сладко.

***

      Утром Антон проснулся от рук матери, которая испуганно пыталась разбудить сына. — Тоша, солнышко, проснись! - женщина обеспокоенно трясла подростка за плечи. — Я проснулся, проснулся... - лениво и почти нечленораздельно ответил Шастун.       Антон с трудом разлепил свои опухшие веки, глядя на испуганное лицо матери. Растерев глаза кулаками, он наконец сел на полу. Голова была тяжёлой и будто надутой, пульсирующая боль эхом расходилась по всему черепу. — Антош, что случилось, почему ты на полу спал? - продолжала мама, мягко поглаживая сына по плечу. — Всё нормально, мам, не волнуйся. - сухо и не слишком развернуто ответил парень, поднимаясь с пола. Начались поиски одежды для школы, ведь вчерашняя одежда была испачкана травой и грязью. — Милый, если ты плохо себя чувствуешь, лучше останься дома. - заботливо продолжала женщина, наблюдая за своим ребёнком. — Я сам разберусь. - раздражительно ответил мальчик, натягивая какие-то тёмные, широкие штаны.       Тяжело вздохнув, мама покинула комнату сына. Антон же не хотел оставаться дома по одной простой причине - в планах была очередная доза. Надев на себя самую удобную одежду и закинув в рюкзак пару тетрадей, Шастун покинул дом, не завтракая и не прощаясь с матерью.

***

      К великому счастью Антона математики у его класса сегодня не было. Не то чтобы он не хотел видеть Арсения Сергеевича, скорее хотел избежать лишних вопросов про его самочувствие и внешний вид, избавляя себя от ненужных подозрений.       Однако юноше не повезло и общительный математик Арсений был личностью вездесущей. На переменах часто прогуливался от кабинета к кабинету, заглядывая к коллегам по деловым и не очень вопросам. Несколько раз он пересëкся с Шастуном в коридорах и конечно же сразу подметил внешний вид парня.       После уроков Антона, Попов аккуратно и в своей профессиональной манере выудил из толпы школьников нужную ему шпалу. Подкараулил возле сáмого кабинета, не оставляя жертве ни единого шанса на побег. — Пройдём в кабинет, Шастун, хочу уточнить пару вопросов. - сообщил Арсений своим преподовательски слащавым голосом, явно издеваясь над мальчишкой. Тот в ответ лишь промолчал и молча последовал за математиком, который уже подхватил его под локоть.       Как только дверь в кабинет математика захлопнулась, он строго посмотрел на юношу, крепко сжав в руке его локоть. — Антон, что за внешний вид? Тебе плохо? - спросил Арсений, осматривая лицо парня своими невероятными, голубыми глазами. — Нет, просто плакал много... - тут же соврал Шастун, смотря на учителя в ответ грустными глазами, словно подбитый котёнок. — Понимаю, но это же не повод выглядеть так, словно ты с бодуна в школу явился. - спокойно продолжил Попов, ласково поправляя кудри своего юного собеседника. — Зато вы у нас всегда с иголочки одеты, Арсений Сергеевич. - по-доброму ответил Антон, улыбаясь учителю. — Рад, что ты заметил. И часто ты меня разглядываешь? - мужчина хитро усмехнулся, выпуская парня из своих цепких пальцев. — Конечно, чтобы твоя самооценка ни на единицу не упала. - ехидно ответил баскетболист, но всё-таки он действительно невольно любовался учителем, даже сейчас.       Застыв у двери, он с интересом наблюдал, как математик собирал тетради, стирал надписи с доски, сделанные его ровным, красивым почерком, как внимательно он проверял и приводил в порядок рабочее место. Его тёмные волосы всегда выглядели чуть небрежно, но лежали просто прекрасно, придавая его официальному образу какую-то изюминку. Каждое движение было аккуратным, изящным, но уверенным. "Получается я пассив, если мне нравится крепкий, харизматичный мужик, а не слащавый мальчик моего возраста? Да рядом с Арсом каждый станет пассивом, его энергетика убивает во мне весь пыл хулиганства. И когда я вообще стал думать о подобном? ". Именно такие мысли крутились в голове подростка всякий раз, когда он находился рядом с учителем. — Антоша, чего залип? - спросил Арсений с улыбкой чеширского кота, когда подошёл к Шастуну, не отводящему от него взгляд. — На тебя залип. - коротко и спокойно ответил Антон, даже не подумав. Осознание сказанных слов пришло лишь после следующей фразы математика: — Интересное признание. - усмехнулся Арсений Сергеевич, мягко улыбаясь.       Шастун даже не заметил, как расстояние между ним и учителем стало минимальным. Взгляды каким-то необъясниным образом сцепились прочным контактом, разорвать который кажется было невозможно. Слегка покрасневшие, уставшие, но по-детски наивные зелёные глаза смотрели в пару нечитаемых голубых глаз, передавая каждую эмоцию, но не понимая ни единой эмоции в ответ.       Ответом оказались не глаза, а губы, руки, биение сердца и дыхание, сбивчивое и глубокое. Арсений, поддавшись своим чувствам и желаниям, порывисто притянул парня к себе, крепко сжимая руки на худой спине. Учительские губы сладострастно впились в сухие губы Шастуна, нежно, но с настойчивостью изучая их вкус. Антон не оказал сопротивления, но и шокирован был настолько, что не смог сделать что-либо ещё. Мужчина целовал его отчаянно, страстно и с ощутимым удовольствием, тяжело дыша, но не углубляя поцелуй, будто пробуя и искренне наслаждаясь столь страшным, но приятным моментом. Он и не ждал взаимного ответа, но поддавшись волне чувств, просто наслаждался этим мимолётным поцелуем. Крепкие руки не позволили бы мальчишке сделать и шаг, и чувствуя бешеный ритм собственного и чужого сердца, он понял, что происходящее не случайность. И не игра. А самые живые чувства. Однако и растерянность никуда не пропала, подобная ситуация не могла уложиться в гудящей от боли голове.       С трудом прекратив этот порыв страсти, Арсений аккуратно отдалился, сделав пару глубоких вдохов, чтобы привести дыхание в норму. Он пытался прочесть на лице подростка хоть что-то, но тот лишь покраснел и отвëл взгляд в сторону. Слов было не подобрать, поэтому мужчина лишь ласково выпустил Антона из клетки своих рук. Парень бросил на него мимолётный взгляд и быстрым шагом покинул кабинет, понимая что он так ничего и не скажет, либо скажет слишком много. Или услышит то, чего слышать не хочет. Арсений Сергеевич постоял ещё некоторое время на месте, размышляя над произошедшим. Он также находился в замешательстве, ругая себя за эту слабость.