На игле

      Квартира Арсения была не очень большой, зато действительно красивой и чистой. Пространства ему и его коту уж точно хватало, хотя Антон до сих пор удивлялся, почему кошак постоянно спит в странных и казалось совсем неудобных местах. — Пошли хоть чай выпьем, я взял твой любимый. — ласково произнёс Арсений, опуская пакет на пол и выудив из него упаковку ароматного «эрл грея». — Ты же только кофе пьешь всегда, зачем ради меня чай берёшь? — сказал Антон, чуть смущаясь от такого внимания к деталям со стороны математика. Парень уже привычно уселся за стол, на своё любимое место, предварительно прогнав со стула дремавшего рыжего кота, с которым он не желал делить свою территорию. — Ты же частенько у меня бываешь, вот и беру. Тем более ты с таким удовольствием его пьешь. — улыбнулся мужчина, нажав на кнопочку чайника и оперевшись бедрами о столешницу, наблюдая за учеником, который презрительно смотрел в сторону кота. Их отношения строились довольного тяжело, кот не давал парню себя гладить, лишь злобно шипел и царапал руки. — Спасибо Арсений Эрлгреевич. — усмехнулся парень, глядя на учителя хитреньким взглядом зелёных глаз. — Гаденыш, как только фантазии на этот бред хватает. — ответил Арсений, стараясь держать серьёзное лицо и не поощрять Антона за такое поведение. Но тихий смешок всё-таки вырвался сквозь зубы. — Ладно, рассказывай как там твой Димка. Хорошо всё? — аккуратно спросил мужчина, параллельно заваривая чай. Конечно он понимал, что с такой болезнью ничего не может быть хорошо, но и видеть грустные зелёные глаза Шастуна было больно. — Он ничего не чувствует ниже пояса и сказал, что следующей нашей встречи не будет… — признался Антон, обхватывая руками поставленную перед ним чашку и залпом вливая в себя половину горячего напитка. Из глаз непослушно полились слезы, а горло слегка болело, обожëнное горячим чаем. Математик ничего не ответил, лишь придвинул второй стул к мальчишке, усаживаясь рядышком и мягко опустил ладонь на его плечо, с сочувствием заглядывая в глаза. Ком в горле не позволял Антону добавить что-то ещё, он лишь тихонько всхлипывал, ощущая немую поддержку учителя.       Полумрак небольшой кухни создавал уютную, но слегка загадочную атмосферу. На столе привычно стояла небольшая сахарница и небольшая, глубокая ёмкость, привычно наполненная конфетами. Сам Арсений никогда не был сладкоежкой, да и остро в сахаре не нуждался, а вот его постоянный гость, в виде сахарного Шастуна, каждый раз расцветал в благодарной улыбке, уминая конфеты одну за другой.       Подумав о конфетах, Арсений протянул руку к миске с яркими фантиками и выудил из неё самую любимую сладость Антон. Он освободил содержимое от обёртки и обхватил его пальцами, второй рукой, придерживая парня за подбородок, развернул его лицо к себе. — Давай, Антош, съешь конфетку. — легко и непринуждённо сказал учитель, медленно направляя конфетку к губам ученика. — Чего? — тихо спросил Шастун, пытаясь сфокусировать размыленное от слез зрение.       Тёплые пальцы математика настойчиво сжали челюсть мальчика, заставляя рот приоткрыться. Антон и сам не заметил, как послушно поддавался этим пальцам, а через секунду почувствовал на языке приятную сладость. Мужская ладонь аккуратно захлопнула его рот обратно, а после убрала с щеки последнюю солёную капельку. — Жевать не забывай, Шастун. — по-учительски сообщил Арсений Сергеевич, со смешком глядя на парня, смущённо жующего конфету. — Ну чего ты со мной как с ребёнком… — пробурчал Антон, после того как проглотил конфету, запивая её остатками ароматного чая. — Побудь ещё ребёнком, пока такая возможность есть. — как-то грустно произнёс Попов и наконец прильнул к своей чашке кофе.       Разговор о Димке они больше не поднимали, каждому было тяжело по-своему об этом говорить. Антон понимал, что вероятнее всего скоро потеряет своего лучшего друга, не имея возможности ему хоть как-то помочь. А Арсению было невыносимо больно видеть горькие слезы мальчишки, его дрожащие плечи и тихие всхлипы, понимая что ни одна успокоительная тирада здесь не поможет.

***

      В ту же ночь Антон напечатал Егору сообщение, с просьбой раздобыть ещё немного волшебных косячков, подумав что от двух раз точно ничего не будет. Он же умеет контролировать себя. Да? На следующий день, после очередной тренировки по баскетболу, дружная троица вновь завалилась в дом к Егору, чтобы вновь побаловаться запрещёнными веществами. Хозяин дома загадочно улыбнулся и после достал зип пакет с белым порошком. — Это че? — недоверчиво спросил Антон, слегка переживая, что содержимое пакетика гораздо опаснее, чем обычная марихуана. — Не ссы, Шаст, обычный порошок, эффект сильнее, чем от косяков, но тебе понравится. — убедил его Егор.       Что ж, медлить они не стали, разделив граммы на ровные дорожки с помощью банковской карточки, они скрутили тонкие трубочки из мелких купюр. Антон поддаётся сомнению, глядя на мелкую, белую пыль, уложенную в ровную дорожку. Но стоит ему подумать о Димке и всех проблемах, навалившихся в последнее время, он уверенно припадает ноздрей к трубочке, резко вдыхая едкий порошок. Неприятная боль щекочет нос изнутри, заставляя парня хватать воздух ртом. Но уже через несколько мгновений пропадает не только боль, но и вообще любое ощущение мира. Антон падает на кровать, не чувствуя тела и сознания. Его зрачки приобретают неестественно большие размеры, из носа течёт прозрачная жидкость, а из горла раздаются тихие хрипы и редкие смешки. Голоса друзей на фоне превращаются в белый шум, а изображение перед глазами плывёт, приобретая слишком яркие цвета, словно в настройках мира насыщенность выкрутили на самый максимум. Внезапный прилив энергии заставляет непослушное тело кататься по кровати, изо рта течёт слюна, а губы искривляются в глупой улыбке. Голова пустая настолько, что мозг не способен давать отчёт о своих действиях, позволяя телу действовать отдельно.

***

      Шастун не помнит, как оказался дома, что говорил маме и как оказался рядом с унитазом, скривившись над ним словно вопросительный знак. — Антош, что с тобой случилось? — спросила обеспокоенно женщина, стоя в дверном проёме в туалет и оперевшись на косяк. — Отстань, мам, всё нормально! — раздражённо крикнул Антон, вновь сгибаясь над белым другом, крепко сжимая ободок пальцами, до побеления костяшек.       Мама лишь тяжело вздохнула и покинула комнату, закрывая дверь. Её беспокойство было не описать словами, она не понимала что случилось с её сыном, почему он так резко отвечает ей, почему он выглядит так болезненно и потерянно. А Антон лишь пытался не откинуться в туалете, даже не задумываясь над тем, как он выглядел и что он говорил. Когда его отпустило, он быстрым шагом направился в свою комнату, запирая дверь на замок. К нему постепенно возвращалось сознание, которое говорило о том, что сейчас любая мелочь может его вывести из себя. Он обессиленно рухнул на кровать прямо в одежде и уснул, крепко крепко. Утром он вскочил с ужасным осознанием того, что проспал. Ещё ужаснее было осознание того, что он проспал первые два урока, которыми была математика. Громко ругаясь всеми матами, которые только знал Шастун, он быстро умылся и схватив рюкзак, убежал в школу. Он уже представил злое лицо Арсения Сергеевича, который будет в очередной раз отчитывать его за легкомысленность. Он не так часто видел недовольного математика, но каждый раз ему было действительно стыдно перед мужчиной, поэтому он виновато опускал взгляд в пол, краснея и выслушивая лекции.