Феникс и северные реки. Том 2 Долгая дорога на север

      Чэнь Лэн изогнул бровь.       — Не помню, чтобы мы с Вами давали клятву.       Женщина ласково погладила его по щеке.       — Мой а-Лэн, наша связь столь глубока, что не сравнится ни с какими клятвами и обетами. Ведь мы связаны кровью. Ты забыл?       Нежный, немного грудной голос лился ласковой трелью, заставляя сердце дрожать.       — Я… — Чэнь Лэн пытался увернуться от непоседливых рук собеседницы. — Я так не могу. Звать Вас так, немного…       — Брось. Это мой маленький каприз. Ну не хочешь бацзы, зови цзымэй.       Мужчина решительно перехватил девушку за запястья и отстранил от себя её руки.       — Г-госпожа Даши, прекратите, пожалуйста.       Сысянь Даши капризно топнула изящной ножкой.       — Ну, не будь таким чопорным. Давай немного повеселимся. Назови меня цзымэй[1]. Ну, пожалуйста. Или просто Сянь-Сянь. Прошу, ну давай же!!!       Мозг от этих необузданных капризов уже кипел. Чэнь Лэн непроизвольно прорычал какое-то незнакомое ругательство и таки сдался.       — Аргх, ладно! — Воскликнул он. — Ладно. Сы… Сысянь-цзы, — буркнул он, отвернувшись в сторону.       Алые глаза засияли от восторга.       — Ах, а-Лэн, повтори. Из твоих уст это звучит так мило.       — Давайте есть. Сейчас всё остынет и будет не вкусно.       — Это я сейчас остыну, если ты будешь таким холодным.       Казалось вместе с внешностью, радикально изменилась и сама личность. Эта белокурая демоница больше походила на суккуба. Своей речью и манерами она умело соблазняла и обольщала. Девушка была очень тактильная. Постоянно старалась прикасаться к Чэнь Лэну. Она кормила его с рук и следом слизывала сок и крошки со своих пальцев. Всё это было так откровенно и соблазнительно, что голова шла кругом.       Стоило взять себя в руки, но Чэнь Лэн, умудрившись, раз потерять контроль над ситуацией, теперь никак не мог снова вернуть этот контроль. Он как рыба на берегу, лишь отчаянно барахтался, стараясь отстраниться от навязчивых рук.       — Лао Д… Ауч!       Не дав договорить, Сысянь Даши ущипнула мужчину за щёку.       — … Сысянь-цзы, — выдавил из себя мужчина, — я сыт. Спасибо.       — Ох, значит, мы можем перейти к другим играм.       В комнате стало чуть темнее.       Чэнь Лэн настолько отчаялся, что готов был даже сыграть в го. Он дернулся, желая метнуться за игральной доской, но в следующую секунду был зажат в углу кушетки, подсевшей к нему вплотную, демоницей.       Женщина была настолько близко, что шею щекотало её прохладное дыхание. Тонкий аромат цветущей вишни кружил голову и туманил рассудок.       Освещение тускнело с каждым мгновением. Или это темнело у него в глазах?       Остатки разума всё ещё боролись за жизнь и повинуясь им, Чэнь Лэн старался, как можно вежливее, но достаточно решительно высвободиться из пленивших его рук.       — Пожалуйста, давайте мы на этом закончим. Лучше сыграем в го? Вы ведь давно хотели.       — Сегодня у меня настроение на другие игры. — Промурлыкала женщина, придвигаясь ещё ближе. — Не будь таким сдержанным. Дай волю своим инстинктам.       — Да о чём Вы вообще толкуете!       — А-Лэн, рядом с тобой практически нет женщин. Ты же живое существо и должен удовлетворять свои потребности.       Плутовка скользнула рукой по шее Чэнь Лэна и подцепила пальчиком пуговки на косом вороте рубашки. Уголок полы отогнулся, оголяя небольшой участок его груди.       Как оказалось, это был лишь отвлекающий манёвр, потому как в следующее мгновение демоница уже сидела у него на коленях, лицом к своей жертве.       — Боже! Да что же на Вас сегодня нашло?! — Воскликнул мужчина.       Лицо горело от стыда и смущения. И от накатившего штормовой волной возбуждения.       Предательство собственного тела бесило. А если взять в расчет, что здесь и сейчас была лишь одна из частей его души, даже скорее духовное воплощение разума и воли, то это предательство казалось ещё более подлым.       — Это неправильно. Пожалуйста, не заставляйте меня быть грубым.       — Ты так краснеешь. Так мило. — По комнате разлился звонкий смех. — Не отворачивайся. А-Лэн смущается точно девственник.       — Ничего подобного! — Вырвался мгновенный ответ.       — Ох, так а-Лэн не девственник и уже опытный?       — Да! Нет… Не.       «Не знаю…» промелькнуло в голове.       — Какое это имеет сейчас значение? Мне просто это не интересно.       — Вообще, или со мной? — Промурлыкала демоница на самое ухо, и легонько лизнула мочку уха.       По телу пробежала дрожь. Чэнь Лэн упёрся ладонями в узкие плечи, пытаясь оттолкнуть от себя настырную девицу.       — Не смейте так де…       Конец фразы был заглушён чужими губами.       Прохладные, мягкие и шелковистые, они прильнули к его губам, проглатывая все недосказанные слова.       От внезапного поцелуя в глазах заплясали искры.       Чэнь Лэн приложил немало сил, чтобы отстраниться. Попытки отодвинуть от себя нахалку давались с трудом. Несмотря на утонченное и хрупкое телосложение в руках демоницы сил было не меньше, чем у монгольского борца.       — Хватит трепыхаться, — прошептала она и с ещё бо́льшим жаром впилась в Чэнь Лэна поцелуем.       В комнате стало тихо. Лишь звук двух слившихся дыханий. Игривый и озорной поцелуй становился жарче и глубже. В голове звенела пустота.       Наверное, Чэнь Лэну действительно иногда стоило устраивать себе разрядку. Но он этого не делал и вот к чему всё привело. Тело, мысли и инстинкты подвели.       Чэнь Лэн, потеряв связь с реальностью, полностью отдался страсти и жару, которые рождал поцелуй, углубляясь и становясь всё развратнее с каждым мгновением.       Раскрасневшиеся губы сминали друг друга, срывая дыхание. Языки влажные и горячие сплетались, лаская губы и нёбо. Опьяняя своей сладостью. Возбуждая каждым новым прикосновением.       Сколько длился это сумасшествие?       Помутившийся рассудок Чэнь Лэна вернулся в реальность от ощущения прохлады на груди. Его рубаха уже была распахнута, а изящные длинные пальцы скользили от груди, по прессу, минуя ямку пупка. Туда, где совершенно бесстыдно сквозь ткань штанов выпирал твердеющий бугорок.       — Нет! — Сорвался с губ протест.       Чэнь Лэн хотел прикрыть то место рукой, но она была перехвачена и прижата к открытой части декольте демоницы. Под подрагивающими пальцами оказался атлас белой, полупрозрачной кожи на вздымающейся от частого дыхания груди.       Не сумев вырвать из крепкой хватки руку, мужчина зажмурился и отвернулся.       — Мой а-Лэн, не сдерживайся. Это ведь никак не повлияет на твоё тело там, в миру. Даже если, мой друг следует непорочному пути самосовершенствования. Считай, тебе просто снится весенний сон.       — Я этого не хочу! — Твёрдо ответил он.       — Но ты ведь возбудился.       — Это лишь инстинкт. Но мне этого не нужно.       — Посмотри на меня.       — Оставьте меня в покое, прошу!       — Тебе не нравится то, что перед тобой?       Откровенные вопросы перемежились не менее откровенными поцелуями, покрывающими скулы, плечи и грудь мужчины.       — Сысянь Даши в любом воплощении красив, но меня не прельщают подобного рода приключения.       Ткань платья скользнула вниз, оголяя упругую, но мягкую плоть.       Ощутив в ладони, приятной формы женскую грудь с затвердевшим соском, из его сжатых губ вырвался судорожный вздох.       Тело снова окатило жаром, погружая его в новый океан возбуждения.       — Возбуждён, но даже взглянуть на меня не хочешь. Какой упрямый мальчик.       Чэнь Лэн пытался вырвать свою руку из плена, но отчаянная борьба приводила к обратному эффекту. Он лишь сминал в ладони грудь, точно терзая её в порыве страсти.       — Возможно, это изначально было ошибкой и тебя действительно не интересуют женщины.       От рвущегося наружу вожделения голос демоницы становился тише и ниже. Влажный шёпот заполнял сознание.       — Быть может вот так…       Кончик языка оставил влажную дорожку от ключицы до уха.       — Тебе…       Очертил контур ушной раковины.       — Понравится больше?       Мочку уха нежно засосали прохладные губы. А затем аккуратно прикусили, причиняя боль на грани удовольствия.       — А-Лэн… — Прошелестел бархатный баритон.       Чэнь Лэн, как громом поражённый, распахнул глаза и повернувшись уставился на, глядевшего на него сверху вниз вожделенным взглядом, мужчину.       Сысянь Даши был в привычном облике. Вот только ладонь Чэнь Лэна сейчас упиралась в жёсткую, немного худощавую мужскую грудь, обнажённого по пояс торса.       Тесня его собственное бесстыдство, в живот Чэнь Лэна так же упиралось нечто твёрдое и недвусмысленное.       — Какого чёрта?!       Приложив не только физическую, но и духовную силу, Чэнь Лэн оттолкнул от себя демона. Сысянь Даши перелетел через стол и распластался на каменном полу, едва не влетев головой в колонну.       Ошарашенный такой реакцией демон круглыми глазами уставился на Чэнь Лэна.       В повисшей тишине всё ещё слышалось эхо разбитой о пол посуды и сбитое гневное дыхание Чэнь Лэна.       — Никогда! Больше никогда не смей так делать! Иначе, клянусь, я не вернусь сюда больше, пока ты здесь. Займёт это три, четыре или пять лет. Не важно.       В глазах Сысянь Даши на мгновение промелькнул испуг.       — А-Лэн, не надо. Зачем же так. Я лишь хотел, чтобы нам обоим было весело и хорошо.       — Наше с тобой «хорошо и весело» лежат в разных плоскостях!       От ярости Чэнь Лэн даже не обратил внимания, как отбросил уважительную речь и стал обращаться к демону на равных.       — Оденься сейчас же! — Велел он.       Сысянь Даши пребывал в странном состоянии. Он был в смятении и в восхищении одновременно. Похоже, такая резкая смена поведения Чэнь Лэна, его твёрдый яростный взгляд — поистине был великолепен, а в сочетании с внешним состоянием мужчины и вовсе впечатлял.       — Я сотню раз просил остановиться. — Продолжал Чэнь Лэн уже чуть спокойнее.       — Мне казалось, ты был недостаточно решителен в своих отказах.       — Возможно, но я не могу быть груб с женщинами. Даже если это и демон. Ты просто одурманил меня чем-то, признавайся.       — Ничего подобного! — Возмутился Сысянь Даши. — Женский облик сам по себе предполагает соблазнение, это заложено мирозданием. Я ничего такого не делал, я просто хотел с тобой совокупиться. Было бы хорошо и тебе и мне. Почему а-Лэн злится? Я не понимаю. Возможно, мне стоило оставаться в мужском облике, тогда бы шансов было больше?       — Хватит об этом. Не важно, в мужском или в женском обличии Лао Даши, никакого интима между нами не будет!       Всё это время Чэнь Лэн вышагивал по комнате от стены к стене. Сысянь Даши всё так же сидел на полу, подобрав под себя ноги. К слову, он был снова полностью одет.       После продолжительной паузы, он спросил.       — Это потому, что я демон? Поэтому ты меня не захотел?       — Это потому, что подобное стоит делать с тем, кто тебе нравится.       — И потому что я демон, я никогда не смогу стать таким, да?       Что-то неуловимое скользнуло в голосе демона, что заставило Чэнь Лэна остановиться и посмотреть на собеседника.       — Нет, я вовсе не это имел в виду.       Чёрт возьми, кто тут провинившаяся сторона? Почему вдруг Чэнь Лэн чувствует себя неловко, словно чем-то обидел этого старого плута?       — Я всё понимаю, можешь не оправдываться, а-Лэн. Это нормально для нас.       Этот наглый демон слишком хорошо умел играть струнами души такого наивного простака, как Чэнь Лэн. Мужчина полностью давал себе в этом отчёт, потому стиснув кулаки решил держать серьёзную ментальную оборону, дабы снова не попасть в сети обмана и манипуляций.       — Моё решение и отказы никак не связаны с Вашей расой.       — А-Лэн, не стоит возвращаться к официальному стилю речи. Кажется, мы уже перешли на новый уровень отношений, потому обращайся, как пару минут назад.       — Ладно. — Не стал возражать мужчина. — Что касается твоей принадлежности к демонической расе. Если бы эти предрассудки действительно влияли на моё отношение, я бы давно попытался, либо избавиться от тебя, либо попросту сюда не являлся. Мне всё равно: демон ли, призрак, небожитель или простой человек, эти ярлыки никак не отражают сущности и характера. Я всегда старался быть объективным в суждениях и сам составлял портрет человека, основываясь не только на сплетнях и досужих рассказах, но и на основе того, что видел сам. И портрет Лао Даши, пока в процессе написания. Не смотря на твоё прошлое и все те убийства, что ты совершил, я стараюсь не забывать, что мера морали и ценностей у нас абсолютно разная. Но я определённо тебя не презираю. Пока.       Чэнь Лэн заметно поостыл и вернул себе душевное равновесие. По крайней мере, он понял, что тут он действительно гораздо сильнее демона, главное лишь не терять бдительность. Он привёл свой внешний вид в порядок. Сел обратно на кушетку. Сложив печать, навёл порядок на полу и столе, убрав разбитую посуду и остатки еды.       Сысянь Даши, точно приклеенный оставался на полу, подперев спиной колонну.       Такое расстояние вполне устраивало Чэнь Лэна и похоже демон, прочувствовав это, решил больше не нервировать хозяина своего временного жилища.       — Лао Даши, что вообще на тебя сегодня нашло?       — Как я и говорил, мне просто хотелось развлечься. У меня, сам понимаешь, давно не было этого. Да и у тебя, по человеческим временным меркам.       — Меня и не интересует подобное.       — А если с этим твоим другом?       — Слово «друг» само по себе опровергает подобного рода взаимоотношения.       — Хмм, значит если мой «портрет» выйдет удачным, у меня есть надежда?       — Всё, хватит. Эта тема себя исчерпала. Между нами секса не будет. Точка.       Демон коротко улыбнулся в ответ.       — Как скажешь.       — Лучше скажи, такая частая смена обличий разве не расходует и без того малый запас твоих духовных сил? Лао Даши ведь хотел их беречь.       — Ох. Ну, если быть честным, тот поцелуй… Он немного меня напитал твоими духовными силами.       — Что?! То есть ты…       — Нет, нет! — Вскинув руки, бросился в оправдания Сысянь Даши. — Это вовсе не было первопричиной. Скорее следствие. Я вовсе не планировал, оно как-то само собой вышло. Это что-то схожее с двойным совершенствованием. Ты слышал о таком?       — Читал. Но такими методами чаще пользуются заклинатели тёмного пути.       — Тёмный, светлый. Какая разница. Ведь этим методом можно пользоваться не только, чтобы отбирать, но и отдавать. Например, если твоему драгоценному другу будет жизненно не хватать духовных сил, неужели ты не пойдёшь на этот шаг?       — Чем же это отличается от обычного вливания духовных сил?       — Процессом? — Ответил с лукавой улыбкой демон.       Чэнь Лэн продолжал хмуро смотреть на собеседника, ожидая дальнейших пояснений, ведь не могло быть всё так просто и глупо.       — Что, шутка не удалась?       Чэнь Лэн всё также молча покачал головой.       — Когда ты вливаешь силы, то просто гоняешь вперемешку чужую и свою энергию по каналам принимающей стороны. Такое донорство, конечно, имеет эффект, но очень временный и скорее просто в качестве поддержки. В двойном совершенствовании всё несколько иначе работает. Там задействованы оба. Во время соития открываются каналы, которые в обычной жизни, как и при сражениях и тренировках закрыты. При обмене духовной силой через эти каналы, энергия преобразуется, трансформируется и попадая в меридианы другой стороны полностью соответствует его личным характеристикам. К тому же она не просто течёт по каналам, а копится. Это как потратить несколько суток на медитацию. Быстро и приятно. Вот только я не представлял, что поцелуй тоже возымеет такой эффект, самую малость, но эффект был.       — Так почему именно ты взял духовные силы, а не я? Я ведь сейчас сильнее?       — Думаю тут просто сработала природа, — посмеялся Сысянь Даши. — Ты, по натуре своей привык отдавать и помогать. А я… Всегда беру, даже то, что мне не принадлежит.       Чэнь Лэн потёр переносицу. Сегодняшняя ночь вымотала его душевные силы до последней капли. Хотелось просто лечь и уснуть, забыв обо всём абсурде, что сегодня здесь творился.       — Лао Даши, я смотрю, много об этом знает. — С сарказмом заметил Чэнь Лэн.       — Не особенно. Это то, что мне когда-то рассказывал братец лис. Сам я никогда не практиковал подобное, присваивал силы только в сражениях, побеждая противников. Он же не любил марать свои белоснежные лапы. Зато слыл развратником и вовсю пользовался своими лисьими чарами. Даже если я не желал слышать, он постоянно рассказывал мне о своих подвигах.       Как же он устал. Даже рассказ о таинственном лисе, так часто упоминаемом демоном, не завладел его вниманием.       Чэнь Лэн несколько раз прошелся по комнате, задержавшись у письменного стола с аккуратной стопкой исписанных чернилами листов. Воспитание не позволило прочесть и пары строк из чужих мемуаров, но он обратил внимание на красоту почерка. Немного вытянутые в длину иероглифы, написанные, не отрывая кисти от бумаги. Точно чёрное кружево на белоснежной глади.       — Я устал. Если ещё не наступило утро, хочу поспать немного.       Сысянь Даши вдруг подорвался с места и в один шаг оказался около Чэнь Лэна. Скорее по наитию, нежели с умыслом он схватил мужчину за локоть.       — Чэнь Лэн! Ты. — Демон слегка нахмурил брови. — Ты же вернёшься?       Чэнь Лэн ничего не ответил.       Взмахом руки приглушил свет до едва тлеющих угольков.       Это была маленькая месть демону, за все сегодняшние издевательства.       В полумраке, Чэнь Лэн ясно видел потерянный и откровенно встревоженный взгляд Сысянь Даши. Каким бы монстром он ни был, какие бы тайны не хранил он в своём сердце. Одно Чэнь Лэн видел наверняка — этот демон до ужаса боится одиночества.       Когда очертания зала стали растворяться в сгущающихся тенях, Чэнь Лэна сказал:       — В следующий раз сыграем в го. Но за твои провинности сегодня, у меня будет фора на три проигрыша без наказаний.       — Хоть десять. — С облегчением ответил Сысянь Даши, но этого уже никто не услышал.       

***

      С уходом хозяина, духовное обиталище погрузилось в непроглядный мрак и глухую тишину, словно обволакивая и запирая все пять чувств.       Слабо замерцал кокон вокруг фигуры демона, пока он не превратился в крохотного паучка, что неслышно просеменил к своей пиале.       Порой, Сысянь Даши оставшись в одиночестве, тратил немного духовных сил, зажигая масляные лучины у письменного стола и исписывая листы. Содержание этих текстов было известно лишь ему.       Это был поток мыслей, воспоминаний. Приятных и не очень. О себе, о врагах и друзьях. О том, что он видел сквозь глыбу льда на протяжении нескольких сотен лет.       Он писал о многом, но то, о чём Сысянь Даши думал сейчас, он старался вспоминать, как можно реже и тем более не было желания записывать эти горькие воспоминания. Тем не менее и они были отражены чёрной тушью на рисовой бумаге.       Это был очень небольшой, относительно всей его жизни, отрезок времени. Не больше ста двадцати лет, возможно, чуть больше.       В то время демонический князь, что играючи дал им жизнь уже позабыл о существовании своих творений, отвлекшись на иные заботы и игры.       Нарезвившись на поле боя, оставшиеся в живых и без присмотра твари разбрелись кто куда. Одни продолжили бродить по людским землям, наводя ужас, или верша правосудие в зависимости от причастности к создателям. Иные укрылись в недосягаемых уголках, копя силы и зализывая раны. А некоторые решили просто вернуться к первоисточникам своих сил.       Сысянь Даши и два его собрата: лис Сяо Сюэху и скорпион Синхун Сецзы, отправились искать покоя в подземном царстве. Туда, где могли питаться мелкой нечистью и продолжать совершенствовать свои духовные силы. Им было плевать на мировое господство и беспредельные силы. Лишь бы их никто не трогал.       Но оказалось, что ни в царстве людей, ни в царстве демонов они не нужны. Изначально все они были обычными животными и насекомыми, птицами и рыбами, в которых вдохнули силы. Они принадлежали сразу двум мирам, и при этом не принадлежали ни одному из них. Невзирая на возросшие силы, троицу гнобили и вытесняли из любого уголка подземного мира. Словно оторванные от рифа водоросли, привыкшие жить в солёной воде, они никак не могли ужиться в пресной.       Справедливости ради, стоит заметить, что и создания небожителя пребывали в похожей ситуации. Однако мест, в мире людей, что наполнены чистейшей силой небес гораздо больше и такие твари, как сом и саламандра, найдя эти места, залегли там на многие столетия, не зная скитаний.       Первым в мир людей вернулся развратник Сяо Сюэху. Он всегда был ближе всех к людям, легко сходился с ними, опьяняя своими чарами, а иногда и просто заговаривая зубы.       Лёгкие и беззаботные рассказы лиса о мирской жизни среди людей разожгли любопытство в сердце Сысянь Даши. Он тоже решил попробовать.       Поначалу он просто путешествовал по разным городам в обличье человека. И через несколько десятков лет осел в одной крупной деревне.       Тогда он познакомился с человеком, что бескорыстно пустил незнакомого путника к себе в дом переночевать. Такое с Сысянь Даши произошло впервые. Шли дни, за ними месяцы, демон, представившись мастером ткацких дел, стал предлагать свои изделия на продажу.       Новый опыт был столь необычен и забавен, что Сысянь Даши сам не заметил, как привык к такой жизни.       Когда ты живёшь, как человек, то и время для тебя тянется так же. Минута за минутой, день за днём, месяц за месяцем. Всё это складывалось в года.       Днём он работал, вечерами в компании новых приятелей выпивал крепкое вино и играл в кости. Ночами пару раз в неделю отправлялся на охоту в глубины леса, где обнаружил древнее жертвенное капище. В том месте образовался небольшой разлом между мирами, и пакостная нечисть лезла из него прямо в сети Сысянь Даши.       Порой он виделся с Сяо Сюэху. Неохотно выслушивал рассказы о его любовных подвигах и с большей охотой учился у него играть в го.       Так прошло около двадцати лет. Человек, некогда давший ему кров и еду, тот, кого Сысянь Даши впервые за всю свою жизнь осмелился назвать другом, женился и обзавёлся детьми. Его дом кипел жизнью и детским смехом. Сам Сысянь Даши прослыл Мастером Сы, за чьими ткацкими изделиями ехали из всех уголков провинции.       Он и подумать не мог, что сможет найти спокойную жизнь среди людей, которых раньше не замечал, словно они были обычными муравьями, снующими под ногами по своим важным делам.       На тридцать пятый год жизни в деревне, торговые лавки, вдруг, тревожно загудели. Из соседней провинции пришли тревожные вести о чудовище, что выходит на охоту по ночам. Никто не может его разглядеть, лишь алое пятно в ночи проносится, забирая с собой пару человек. Позже их трупы с тончайшим отверстием в груди находили закопанными в песок. У трупов полностью стекленела кровь, превращаясь в подобие драгоценного граната.       Сысянь Даши сразу понял, что это бесчинствует Сецзы-гэ.       Пошумели и успокоились.       Однако на волне последних мистических событий люди стали вспоминать старые байки и легенды. Не обошлось и без жутких историй о страшном демоническом пауке, что без разбору пожирал людей тысячами. Он прял огромные сети и закатывал ими в кокон целые города, а потом пожирал плоть и кровь своих жертв, оставляя от них лишь белые кости.       Слышать это было и смешно, и грустно. Он действительно прял сети и укутывал своих жертв в кокон. Но пил он лишь духовную силу. Да и людей, до сих пор он не трогал. Это было ни к чему. Ведь когда вы идёте на охоту в лес, охотясь на зайца или утку, вы по дороге вряд ли закусываете воробьями и гусеницами. В людях практически нет духовных сил, питаться там нечем. Но говорить об этом он, конечно, не стал. Тем не менее эти байки заставили людей странно поглядывать на местного мастера ткацких дел.       Умел, красив и не стареет.       Так прошло ещё с десяток лет.       В тот год у его друга, Су Чжи родилась внучка. Вне себя от счастья, новоиспечённый дед желал побаловать свою прелестную дочь и новорождённую кровиночку и попросил Мастера Сы соткать самый красивый отрез шёлка, сколько бы он не стоил.       Для друга было не жалко, и Сысянь Даши решился прибегнуть к своим демоническим силам, чтобы ткань вышла безупречно крепкой, тонкой и красивой. Это бы был великолепный подарок человеку, давшему ему столько поддержки и тепла.       В ту злополучную безлунную ночь, не в меру ревнивый парнишка, чья возлюбленная вздыхала по Сысянь Даши, прокрался в его дом. В крохотное оконце, под самым потолком, что вело в мастерскую на цокольном этаже, он увидел, как пальцы на руках Мастера Сы удлиняются, кожа белеет и покрывается вязью черных узоров. Глаза засияли рубиновым цветом, засеребрились собранные в тугой хвост волосы. С кончиков пальцев заструились серебряные нити и, сплетаясь с обычным шёлком, преображают сотканное полотно в истинную драгоценность.       Утром в дом Сысянь Даши ворвалось около двух десятков мужчин, вооруженных, чем попало. Кто-то даже держал наготове факелы, у кого-то в руках были смятые талисманы от нечисти, давно выцветшие и потерявшие свою силу.       Тот день был долгим. Дело громким. Сторонники Сысянь Даши во всю глотку доказывали, что парень клевещет из ревности. Другая сторона приводила доводы, мол, Мастер Сы часто по ночам уходит в лес, и многие это замечали. Отрез нежнейшего шёлка, переходил из рук в руки, как вещественное доказательство. Весь запачканный грязными потными руками разгневанных мужланов.       Кто-то предложил сжечь ткань, мол если она не сгорит, это лишь докажет, что тут задействованы демонические силы. Ткань покрылась языками пламени, засияла, но не сгорела. Её пытались разорвать или разрезать, но она лишь искрилась, но не рвалась.       Сысянь Даши за всё время не проронил ни слова. Ни в подтверждение обвинений, ни в своё оправдание.       Всё же большинству удалось немного урезонить разъярённую толпу. Однако Сысянь Даши посадили под домашний арест.       Ночью к нему пришёл Су Чжи и принёс ужин.       — Друг мой, почему ты молчал? Почему не защищался?       — Я не знаю, что им ответить. Я лишь хотел сделать тебе подарок.       Сысянь Даши бросил взгляд на бесформенный комок грязной измятой ткани в углу.       — У тебя счастливые дни, а я всё испортил. Прости, сяо Су.       — Не бери в голову. Главное, чтобы они образумились. Не сердись на них. Эти невежественные люди просто поддались всеобщей панике. Скоро они все поймут, что ошиблись. Ведь за столько лет, Мастер Сы никому не навредил. Тебя многие уважают.       Сысянь Даши был очень тронут этой поддержкой и в душевном порыве ему показалось, что он может всецело доверять своему другу.       — Я правда демон. — Тихо промолвил он. — Но я не ем людей. Я питаюсь только духовной силой. Поэтому иногда ухожу в лес и охочусь на мелкую нечисть, что там обитает. Я просто хотел жить, как все. Тихо и спокойно. Имея свой дом. Своё место.       Су Чжи долго молчал. Он не испугался и не убежал, но заметно отстранился от Сысянь Даши. Так и не проронив ни слова, покинул комнату, лишь пожелав доброй ночи.       На третий день дебаты возобновились. За это время его друг больше ни разу не навестил Сысянь Даши. Однако когда демона вывели на площадь, вперёд выступил Су Чжи и объявил, что даже если Мастер Сы действительно демон, он не причинил вреда никому за эти годы. Что он не питается людьми и все те байки лишь выдумки и не соответствуют реальности. Что именно Сысянь Даши очищает лес от нечисти, тем самым защищая деревню.       Су Чжи, наверняка, хотел сделать как лучше…       Но всё случилось совсем наоборот. Те, кто ещё поддерживал Сысянь Даши до сего часа и верил в его невиновность, отступили. Женщины закрыли собой детей. Мужчины прикрыли собой женщин. Все не смели даже смотреть в лицо Мастера Сы, видимо боясь, что он их околдует.       Су Чжи всё пытался их уразуметь, но его лишь заподозрили в том, что он был одурачен демоном и поддался его магии.       В деревне нашёлся монах, который, по его словам, знаком с заклинательским делом.       К ночи, лодыжки, запястья и шея Сысянь Даши стягивали холодные железные кандалы, цепи от которых были прикованы к столбу. На браслетах виднелись выцарапанные знаки. Вокруг были расклеены талисманы.       Вся эта мишура, откровенно говоря, только щекотала нервы Сысянь Даши и доставляла лишь малейший дискомфорт. Какого-либо эффекта не было, но демон решил не сопротивляться. Почти сорок пять лет, проведённые в деревне и встреча с таким человеком, как Су Чжи, заставляли его не терять надежду, что всё утрясётся. Что разные расы могут уживаться в согласии бок о бок.       Сейчас, как никогда, хотелось поговорить с Сяо Сюэху.       Спросить, что делать? Как достучаться до этих мнительных и пугливых особей.       Лис больше других их собратьев понимал причуды людского племени. Он часто с ними общался. Он находил людей забавными. Одни были для него лишь игрушки для плотских утех. Другие увлекали лиса своими познаниями, и он проводил много времени за беседами с ними. Тем не менее, Сяо Сюэху редко задерживался на одном месте более десяти лет. И, кажется, Сысянь Даши начал понимать почему.       Су Чжи запретили кормить демона и даже приближаться к нему.       Жители деревни посчитали, что раз он питается только духовной силой, то скованный, он попросту вскоре умрёт от истощения.       Так прошло ещё две недели. Под осенними дождями и ветрами. Посреди площади. Окружённый талисманами. Не сказать, что он был уж очень голоден. Но он и до этого давно не охотился, к тому же тратил силы на изготовление подарка. Чтобы приберечь духовные запасы, он постепенно стал преображаться ближе к своему истинному облику. Цвет кожи, глаз, волос. Только всё ещё оставался в человеческом теле.       Всё случилось внезапно. Только утром, заезжий торговец рассказал, что в соседнем городке красный демон убил двух человек, как этой же ночью деревня огласилась полным ужаса воплем.       Исключительно из-за истории с Сысянь Даши, местные жители были в более-менее боевой готовности. Потому быстро сработанная тревога не позволила демону разжиться лёгкой добычей.       Под мелким холодным дождём, при свете трепещущих от ветра уличных фонарей, на площадь красной тенью выскочил демон. Размером с небольшой сарай алый скорпион с чёрным жалом на конце хвоста. С острия капал яд цвета крови. На шипах пары передних клешней свисали обрывки одежды ускользнувшей добычи.       Синхун Сецзы, заметив прикованного к столбу Сысянь Даши, на миг растерялся. Какой-то смельчак решил воспользоваться заминкой, и попытался напасть на демонического скорпиона, но в следующий миг в грудь мужчины, со скоростью молнии неслось острое, как пика, ядовитое жало.       Горе воин не понял, что произошло, он камнем застыл на месте, не смея сдвинуться ни на цунь. Но боли он так и не почувствовал.       Скорпионий хвост перехватила пара белоснежных серебристых жгутов.       Кандалы были пусты. Бесполезные талисманы съежились, превратившись в простые клочки измалёванной бумаги. Перед скорпионом стоял огромный паук, ростом превышавший человека раза в полтора. Из-под белой мантии виднелось красное брюшко. На месте паучьей головы возвышался торс белокожего и беловолосого мужчины с алым веером в руках.       — Сецзы-гэ, уходи отсюда прочь! — Прошелестел сухой травой голос Сысянь Даши.       — Ха-ха! Чжи Гун-ди, если бы я знал, что это твоя территория, то не сунулся бы сюда.       — Здесь просто мой дом. Я слышал много рассказов о тебе. Ты совсем отчаялся, что стал закусывать людьми? Там же нечего есть? К чему всё это?       Несмотря на спокойную беседу, Сысянь Даши всё ещё приходилось сдерживать рвущееся на свободу ядовитое жало.       — Не пойми меня неправильно, братец. Но они оказались неожиданно вкусны, а когда их много, то и насытиться можно. И поскольку я уже здесь, без добычи уходить не намерен.       — Будто я тебе позволю, — прошептал Сысянь Даши и из веера в скорпиона взвился вихрь паутиновых нитей.       Он впервые столкнулся в битве с кем-то из своих собратьев. Азарт давно забытых сражений разогнал в жилах чёрную кровь. Это его место, его дом. И он никому не позволит вредить тому, что находится на его территории, под его опекой.       Сеть из стальных нитей затрещала, разрезаемая острыми клешнями. Сквозь шипастый панцирь на голове горели бусины алых глаз. Между блестящих желвак виднелся безгубый рот, обезображенный хищным оскалом острых зубов. Этот рот, точно яд, выплёвывал слова.       — Да мой младший братишка тот ещё собственник. Что ж, возможно, мне посчастливится полакомиться и тобой?       Их силы были почти равны. И всё же Сысянь Даши бился на своей территории. Он умело пользовался местностью. Без погрома нескольких домов не обошлось.       Чувствуя, что сдаёт позиции, Синхун Сецзы стал подло прикрываться людьми, что как заворожённые глядели за схваткой из своих ненадёжных укрытий. Сысянь Даши попросту вырывал их у соперника из клешней шёлковыми жгутами. Белые нити пропитывались кровью исцарапанной и изрезанной плоти спасённых людей. Но главное, они были живы и теперь бессознательными куклами были развешены по площади, обмотанные паутиновыми прядями.       Когда с востока пробились первые бледные полосы восходящего за облаками солнца, сражение приблизилось к своей кульминации. Площадь представляла собой ужасающее зрелище. Всюду блестели нити паутины. Лежали раненые люди. Было несколько убитых, попавших под ноги сражавшимся. Чёрная кровь демонов на гладкой каменной мостовой смешалась с алой человеческой.       Синхун Сецзы ненавидел день. Во-первых, он считал, что их создатель сделал его самым уродливым. Во-вторых, его глаза плохо воспринимали дневной свет. Израненный, видя, что соперник выглядит куда лучше, он ретировался.       Посреди площади остался только Сысянь Даши.       Рука его была по локоть в чёрной крови. Чужой, не его.       Тишину стал нарушать медленно нарастающий гул голосов. Кто-то громко рыдал. Раненые стонали. Но все смотрели на Сысянь Даши с откровенны ужасом.       Чтобы не пугать окружающих, демон вернул себе человеческое телосложение. В нескольких шагах от себя он увидел Су Чжи, тот стоял на коленях. Перед ним, на залитом кровью камне лежала его старшая дочь. Обрушившийся дом раздавил её, не оставив целой ни одной косточки.       — Сяо Су… Это…       Слова застряли в горле. Что он мог сказать? Он не хотел, чтобы это произошло? Он не виноват?       Но почему на него так смотрят, он ведь только что всех спас от страшного демона.       А кем же был он сам в их глазах?       Сысянь Даши не моргая, смотрел в красные от слёз, отёкшие глаза убитого горем отца. Единственного человека, которого он мог назвать другом.       — Я не должен был пускать тебя в свой дом. Не должен был. Не должен был…       Одними губами, непрерывно, шептал мужчина. Лицо его осунулось и почернело. Он будто постарел лет на двадцать. Его пальцы нащупали обломок металлического забора.       — Я не должен был пускать тебя в свой дом!!!       С истошным криком Су Чжи кинулся на Сысянь Даши и вонзил ему в грудь металлический прут.       Нет. Это не сможет убить демона. Ему даже почти не больно. Но от чего же нечем дышать? Не кровь от пронзенного паучьего сердца сжигает грудь. А что же?       Что это за горькое, с отвратительным кислым привкусом, чувство?       Это не пронзённое сердце болело, а разбитая вдребезги вера, истошно корчилась в предсмертных конвульсиях.       — Кто сказал, что такой монстр может жить среди нас? Вы созданы сеять смерть и хаос!       Су Чжи, был единственным человеком, которому Сысянь Даши и впрямь доверял.       Тогда он, даже не вытащив кусок металла из груди, ушёл, оставляя за собой чёрную кровавую дорожку. Никто не осмелился преградить демону дорогу или же напасть со спины.       Сысянь Даши почти три года прожил в лесу, в глубине гор.       И упрямо попытался снова. Но теперь он держался особняком, жил на одном месте не больше десяти-пятнадцати лет и либо уходил, либо кто-нибудь его снова раскрывал.       Снова начинались гонения, преследования, обвинения в несовершенных убийствах.       Десять лет. Двадцать. Тридцать. Сорок…       Так как было, уже нигде не могло быть.       Отлично! Раз они видят в нём только монстра, то он будет монстром!       Люди, глупые, невежественные и трусливые существа с сильно развитым стадным чувством. Даже те особи, что способны думать своей головой, теряют эту способность, стоит им подвергнуться стрессу и панике. И тут они так же начинают идти на поводу у стада тупоголовых идиотов, которые даже тени своей боятся.       Чем убегать от этой кучки дураков, не проще ли их просто стереть с лица земли. Никто и не заметит потери. В своих байках они сами желали, чтобы он уничтожал людей целыми городами. Стоит быть осторожней со своими желаниями.       Об этом отрезке своей жизни Сысянь Даши никогда не расскажет Чэнь Лэну. О годах полных глупых надежд, предательства, позорных побегов и скитаний. Тот Сысянь Даши был слишком жалок и ущербен, так стоит ли унижаться подобными рассказами, словно пытаться вызвать к себе жалость и стать ещё более жалким.       Чэнь Лэн немного напоминал Су Чжи своими манерами и открытыми взглядами. Конечно, мальчишка был куда более резким и дерзким, но это различие только шло ему в плюс. Однако каким бы рассудительным и объективным в своих рассуждениях Чэнь Лэн не был, стоит навредить потомку Фэн и мужчина так же вонзит в Сысянь Даши клинок.       Все эти разговоры и «дружба» — только театр, игра. Они оба это знали. Как только этот кусочек сознания исчезнет — весь этот спектакль растает как дым. Останутся лишь письмена, что аккуратной стопкой копятся на краю письменного стола из чёрного дерева.       Но несмотря на самовнушения, Сысянь Даши в те годы успел вкусить все радости душевного общения. Уютных вечеров в семейном кругу, куда его приглашал Су Чжи. Веселья сезонных праздников, полных музыки, песен и смеха. Удовольствие от вкусной еды и пьянящего вина, разделённых с приятелями после тяжёлого рабочего дня.       Даже тысяча лет заточенья не стёрли с души жажду испытать подобное вновь.       Наверное, именно поэтому здесь и сейчас Сысянь Даши был таким бесшабашным и во все тяжкие отдался общению с этим юношей. Беря всё, что можно и просто получая удовольствие. Хотя сам Сысянь Даши, его настоящее истинное начало, душа и тело, никогда не узнает об этом.