Убивая одиночество

POV Сергей 

Всю неделю я пребывал в приподнятом настроении.  В ожидании выходных время летело с невероятной скоростью. Помимо ежедневной работы, я решил возобновить походы в зал, который забросил в последнее время. Да, я был в неплохой форме, но хотелось не просто поддерживать её, но и немного улучшить. А еще я почти бросил курить.  Значило ли это, что я нашел новую мотивацию? Безусловно - да.  И, конечно, ей был Олег. Стыдно признаться, но я думал о нем чаще, чем полагается в контексте наших отношений. Представлял, как мы увидимся, как будем снова болтать обо всем подряд, как в тот день, у него на кухне. Он будет шутить, а я - смущаться и неловко оправдываться.  Значило ли это, что я нашел себе нового друга? С бенефитами? Пожалуй. По крайней мере хотелось так думать. Вся та самоуверенность, с которой я впервые принимал его у себя дома, куда-то испарилась,  и я чувствовал, как сильно мне его не хватает. По-человечески. Хотя, что скрывать, и не только. Я часто вспоминал те несколько раз, когда мы занимались сексом, и фантазировал, как бы мы еще могли это делать. В каких позах, местах, при каких обстоятельствах, быстро и страстно, или, наоборот медленно и проникновенно. Я хотел его, и даже не потому что он был опытным и искушенным любовником, но и из-за того, что он был настоящим, он был прежде всего человеком, а не обезличенной шлюхой, с которыми я изредка пересекался, для получения разрядки.  Он казался заботливым и понимающим, веселым и легким в общении, уравновешенным и рассудительным, с ним было так спокойно, так комфортно…  Изо дня в день я подавлял в себе желание написать ему - хотя бы что-то несущественное, что-то, на что бы он ответил, а я мог бы перечитать и ощутить прилив положительных эмоций. Прямо как первокурсница, сидящая на парах в ожидании смски от своего парня. Какая  личностная деградация, какой откат на много лет назад - отмечал я каждый раз про себя, пытаясь взглянуть на ситуацию со стороны.  Однако время шло, я продолжал сдерживать себя, а сам Олег не объявлялся. Подошло время выходных, но от него не было вестей.  К воскресенью я начал потихоньку терзаться самокопанием, снова курить, а потом и вовсе впадать в депрессию, мучаясь вопросом : что произошло, что я сделал не так? Неужели он забыл? Или вообще потерял ко мне всякий интерес?  Я исправно принимал предписанные врачом противотревожные препараты, на которых плотно сидел уже более полугода, делая редкие перерывы, когда сильно хотелось выпить, но, кажется, они стали давать гораздо менее ощутимый эффект. Прежнее ощущение эйфории быстро сходило на «нет». Я записался на очередной прием, аж на через месяц - врач, как назло, был в отпуске.  Пришлось брать себя в руки самому.  В какой-то из череды унылых и хмурых сентябрьских дней я, оторвавшись от работы на компьютере, решил отправиться в музыкальный магазин , чтобы присмотреть себе синтезатор. О да, ведь Олег же сказал, что мне бы пошло музицировать! А Олег, безусловно, плохого не посоветует - мысленно закатывал я глаза на самого себя и эти установки.  В особенности сейчас, когда сам Олег становился больше похожим на призрак, день ото дня всё дальше уходящий в туманное прошлое.  Что ж, синтезатор я в итоге купил, несмотря на то, что понятия о том, что с ним делать, не имел. И даже нанял себе онлайн - преподавателя, чтобы начать осваивать азы фортепиано. И, признаться, меня это увлекло. Извлекать звуки давалось с трудом, но, когда начало получаться, я был на подъеме и даже забывался, отвлекаясь от извечных тоскливых мыслей. Оказывается, бывает иногда так просто…  Так прошло пару недель. Я закончил писать код для новой программы, которую планировал презентовать в следующем месяце. В мире ай ти я был не последним человеком, и по праву мог рассчитывать на определенный успех в узких кругах. Это ободряло и придавало сил.  В целом я почти стал самостоятельно справляться и забывать. Олега, конечно же.  Однажды утром раздался звонок на мобильный.  Контакт «Олег» - высветилось на дисплее, что заставило меня разве что не подскочить на стуле.  Почему именно сейчас, когда я почти смирился с тем, что больше его не увижу?  Хотя, кого я пытался обмануть, стабильно засыпая и просыпаясь с рукой, сжимающий собственный член?  «Привет! Собирайся, заеду за тобой через пару часов» - голос Олега, все такой же бархатный, с хрипотцой, звучал так по-родному, даже по прошествии стольких дней.  Что мне оставалось? Конечно, я все бросил. Как минимум, мне хотелось с ним поговорить и все выяснить.  — —Привет! - Олег, одетый в длинный кожаный плащ, застыл в дверях моей квартиры, стоя, облокотившись о дверной косяк. — Я знаю, что дурак, и ты можешь сейчас отказаться и послать меня. Конечно, нужно было позвонить и все рассказать, но это не телефонный разговор. У меня были проблемы, но об этом потом. Поехали со мной, прогуляемся. Я знаю классное место, а ты наверняка давно не выходил из дома. А вечером поедем ко мне и я накормлю тебя вкусным ужином.  Я слушал, ничего не понимая, не шелохнувшись - слишком много информации за раз, но сердце уже начало биться сильнее, в предвкушении. К тому же, я действительно давно не выходил из дома.  Я, на удивление,  быстро оделся - длинный бежевый тренч, леопардовый платок, шляпа, высокие сапоги - пара минут, и я прыгнул на сидение его машины - такой же красивой и надежной, как сам Олег.  Дорога была очень красивой - листья на деревьях уже успели окраситься в разные цвета - от темно - зеленого, почти желтого до ярко - красного, и я любовался этим потрясающим видом с пассажирского сидения.  Олег сосредоточенно держал руль и все время смотрел на дорогу. Водил он плавно и комфортно.  Мы высадились у входа в красивый ландшафтный парк. Поначалу народу было довольно много, но, зайдя внутрь все вдруг куда-то рассеялись, и мы смогли выбрать удобное направление для неторопливой прогулки.  Олег казался немного рассеянным и много курил, но видеть его вновь было очень приятно - от него все равно веяло спокойствием.  Вначале мы шли молча, а затем мой спутник стал спрашивать, как прошли мои несколько недель, чем я занимался, и, узнав, что я начал играть на синтезаторе, очень обрадовался.  Про себя и свои возникшие проблемы он не рассказывал - обещал, что объяснится за ужином. Настаивать я не стал. Хватало и одного его присутствия рядом, правда, уж очень мне хотелось взять его за руку и пойти гулять так, чтобы все вокруг видели, что мы вместе, и какой красивый мужчина рядом со мной. Хотя, был ли он моим? С чего я вообще это решил?! Мы дошли до небольшого, но живописного пруда с мирно проплывавшими по водной глади белыми лебедями, и я вдруг почувствовал его руку у себя на талии. Он лишь легонько дотронулся, а я уже вспыхнул. Как мне не хватало его прикосновений!  Хотелось повернуться к нему и сжать в объятиях как можно крепче. Я сдержался - мы были в общественном месте.  Мы гуляли довольно долго, по самым вдохновляющим уголкам парка, любуясь невероятными красотами природы.  Я даже вспомнил времена своего юношества, когда выходил на улицу и писал пейзажи на пленере. Ох, как давно это было! Я уже успел забыть о тех светлых и беззаботных днях.  Обратно вновь ехали молча, я - уставившись в окно, он- на дорогу. Тишина была не вынужденной, а естественной. Обида и сомнения испарились, осталось лишь привычное чувство спокойствия, которое сопровождало все эпизоды взаимодействия с Олегом.  — Едва перешагнув порог его, уже знакомой мне квартиры, я оказался прижатым к стене. Не сняв даже плащ, Олег накрыл мои губы жадным требовательным поцелуем. И я вновь начал терять почву под ногами. Мужчина целовал страстно и неистово, словно, желая восполнить все те долгие дни разлуки разом. Сердце билось, как безумное, почти выскакивало из груди, и я начал тонуть, захлебываться этим всеобъемлющим чувством, которое переполняло меня в тот момент.  Оторвавшись друг от друга, мы сняли верхнюю одежду и переместились в его единственную комнату.  С предыдущего моего визита там ничего не изменилось - царили все тот же порядок и аскетичность. Я скучал по этому месту.  Устроившись на краю кровати, я притянул Олега к себе, чтобы продолжить начатое. Говорить совсем не хотелось - только чувствовать его крепкие и тёплые руки на своих плечах, его губы на своих, его язык, так глубоко проникающий в поцелуе и ласкающий изнутри.  —Я так соскучился! - на выдохе выпалил Олег, немного отстраняясь. —Представлял, как буду тебя целовать, гладить… твоя белая кожа, твои мягкие огненные волосы, твои чувственные губы, соски… - он провел пальцами по груди, очерчивая их контуры, заставляя дрожать —как я хотел их коснуться языком, я безумно скучал. А затем, прерываясь, спросил: —А ты? Ты тоже думал обо мне, Серёж?  —Да! - выдохнул я, продолжая, —Я фантазировал о том, как ты разденешь меня, медленно, как будешь касаться пальцами везде, до мурашек, как буду вдыхать твой запах… Я скучал по твоим сильным рукам на себе, по твоим плечам, кубикам пресса, изгибу поясницы, - я ужасно, просто дико возбуждался, проговаривая это, но хотел, чтобы Олег знал, как сильно я в нем нуждался.  —Ты дрочил, представляя это? Касался себя? - прозвучало так томно, но ощутилось, как гром среди ясного неба. Вызов я принял. Его игра будоражила мое сознание. —Да, Олег, каждый вечер. А потом и с утра. Я с ума сходил, - я пошел ва - банк, подобная откровенность наедине с Олегом казалась для меня естественной.  —Я гладил себя, с мыслью о том, что бы делали твои руки на моем теле, представлял твои губы на своей шее, пальцы на затвердевших сосках, воображал, как ты ласкаешь между ног, двигаешь рукой на моем члене, параллельно проникаешь в меня пальцами, растягиваешь, сначала немного больно, но потом так приятно, а потом заполняешь собой и доводишь. А еще… Олег не выдержал и прикрыл мне рот ладонью, а затем прошептал, едва касаясь уха губами:    —Покажи мне, как ты любишь, - он шептал так горячо, что внизу живота поднималось шекочущее каждый нерв чувство, его хриплый голос будоражил кровь, заставлял испытывать по телу новые вибрации. —Я хочу знать, как тебе нравится, позволь мне смотреть, как ты это делаешь, - меня вело от его откровенности, от чувственности, с которой он это произносил, —Я сяду здесь, а ты завяжешь мне руки сзади, чтобы я ничего не мог сделать, пока ты не кончишь, я хочу дождаться, видеть тебя в тот самый момент, ничего не пропустить.  Я сделал все, как он просил - освободил его от одежды, крепко связал ему руки за спиной своим леопардовым шарфом - единственным, что попалось на глаза, а затем полностью разделся сам и устроился на кровати напротив. На прикроватной тумбочке нашел смазку и обильно выдавил на руки. Настроиться было не сложно - шёпот Олега действовал одновременно возбуждающе и успокаивающе, почему-то перед ним всякий стыд отступал, а желание доставить себе удовольствие лишь усиливалось, ведь я видел, как он возбужден, как нервно ерзает стуле, как сглатывает слюну и отчаянно облизывает губы, в предвкушении.  Сил более сопротивляться уже не было - вначале я медленно провел влажной рукой от шеи до паха, нарочно задевая чувствительные соски, а потом широко развел колени - одна рука обхватила член, пальцы второй легли между ног и стали медленно ласкать - от яиц до входа, и обратно. Зажатая в кулак рука вначале коснулась самого кончика члена, мягко погладила уздечку, обнажила головку, а затем быстро проехалась вниз по всей длине ствола. И обратно, и ещё раз, также, но уже сжимая плотнее в кольцо, скользя так хорошо, так правильно…  Я прикрыл глаза от наслаждения. Член набухал прямо в руках - я буквально чувствовал приливающую кровь. К этому моменту пальцы второй руки уже начали не только легко касаться и очерчивать контуры узкого кольца мышц, но и непроизвольно въезжать по смазке в пульсирующий анус, совсем не глубоко, как бы невзначай, но вполне достаточно для того, чтобы вызвать у Олега сдавленный стон. Я успел забыть о том, что он смотрит - слишком увлёкся. Ох, как же сильно это заводило! Но надо было держаться, чтобы не закончить перформанс раньше времени.  Шальная мысль развернуться к нему спиной, показав ему себя всего, целиком, мелькнула в голове на долю секунды, но слишком остро врезалась в сознание. Не долго думая, я развернулся и поменял позу, уперевшись щекой в простыни, подняв таз и разводя ноги так, чтобы ему было как можно лучше видно, как пальцы, теперь уже до упора входят в мою так охотно принимающую их, уже покрасневшую от поглаживаний узкую дырочку, как скрываются в глубине, как упругие стенки охватывают их и вновь выпускают, и еще, и еще, и сильнее, и жестче, ритмичнее, пробуя под разным углом, ища тот самый, нужный. Вначале я стал тяжело дышать, затем все громче, а, когда чуть согнул пальцы и прошелся по своей самой любимой точке, потерев её, слегка надавливая, как я любил, и вовсе отпустил себя - перестал сдерживаться и начал стонать - сначала тихо, а потом, с каждым разом сильнее и резче задевая ее, и вовсе в голос.  Я бесстыдно трахал себя пальцами, переставляя, как сейчас выглядит Олег, как истекает смазкой его член, как тяжелеют и сжимаются яйца от желания, как ему не терпится кончить, глядя на меня - развратно выгибающегося от удовольствия. Я чувствовал себя таким желанным в этот момент, таким свободным…  Меня уже начало бить предоргазменной судорогой, но я не вынимал пальцы до последнего, чтобы он видел как на них сокращаются мышцы, когда кончаю, как вторая рука, ещё недавно сжимавшая член, а теперь уже залитая спермой, оглаживает промежность и яйца, размазывая по ним липкую жидкость…  Толком не отдышавшись, я сполз с постели и направился в сторону Олега, который, ожидаемо, едва держался. Он был на грани - очевидно, отдавал последние силы, чтобы дождаться меня. Я обхватил его ствол своей липкой рукой - по сперме скользило отлично - и пару раз грубо прошелся сжатым кулаком по его длине.  Олега пробило разрядом и я, понимая, что он уже кончает,  наклонился и едва успел поймать ртом головку его члена, засасывая губами и языком. Отчаянно хотелось одновременно попробовать его и усилить его оргазм.  Олег выгнулся и отпустил себя, изливаясь.  А затем я поднялся и развязал его. Он мгновенно обвил меня руками и немыслимо долго смотрел на меня, не моргая, так глубоко погружаясь, словно, гипнотизируя. До тех пор, пока не стало больно глазам. Он вновь накрыл мои губы и целовал, и целовал, так нежно, но глубоко и отчаянно.  Каждая встреча  с этим человеком давала мне второе дыхание. И я никак не мог надышаться.