Растерзанные губы

Предвестник всегда улыбается уголками губ — приторно и едва ли уловимо, но так, что у любого в грудной клети может зародиться не то беспокойство, не то животный страх. Коллеи он напоминает чудовище из сказок, у них обычно тоже яхонтовые глаза. У этого монстра они, к слову, омыты ложью и притворством. Коллеи ещё думает, что это прекрасное лицо, алебастровая кожа и короткие, чуть вьющиеся голубые волосы всех вокруг обманывают, рисуя образ красивого широкоплечего мужчины. — С возрастом ты похорошела, — гремящие и лицемерные слова изваянием застыли в юном сердце,.после чего Дотторе, усмехаясь, оставил мокрый след от поцелуя на обнажённой шее. В лесах Сумеру их вряд ли кто-нибудь найдёт и потревожит. Коллеи уже давно не ребёнок. Она взрослая девушка, все эти годы со страхом думающая, что наконец-то заслужила счастливую и спокойную жизнь в кругу близких людей. Считающая, что Иль Дотторе остался в далёком прошлом, там, где горела его поганая лаборатория. Коллеи даже пыталась наивно верить, что, быть может, учёный за эти годы успел позабыть о той озлобленной на весь мир девочке, закутанной в бинты. Но жадно прижимающийся к плоти Дотторе ясно говорил, что этого так и не произошло. — Когда я увидел тебя спустя столько лет, то сначала не поверил своим глазам. Как там говорят? Ах да, расцвела как цветок, превратившись в прекрасную женщину. Коллеи невольно вздрогнула всем своим хрупким станом. Она не понаслышке знает, что все слова Предвестника являются не более чем червивым потоком из лжи и лицемерия, вот только они по-своему приятны на слух. Даже стало как-то мерзко от самой себя, в особенности из-за собственной детской наивности. Всё нутро беспокойно кричало бежать от невесть откуда взявшегося в городе путешественника по имени Хорезма, но нет, Коллеи решила отринуть прочь свою паранойю и в кои-то веки довериться незнакомцу. С ним было приятно общаться, если закрыть глаза на некоторые странности в поведении. Коллеи даже, в чём ей теперь стыдно признаться, влюбилась в хмурого и умного Хорезма, пока он не снял все маски и не явил свою настоящую личину. — Зачем вы затеяли эту игру?.. — шёпотом спросила Коллеи, ощущая не только страх и потерянность, но и гнев тоже. Она была зла на Дотторе за обман. Предвестник влюбил — случайно — её в себя, точнее в Хорезму, а затем жестоко посмеялся. — Ты сама прицепилась ко мне. — Холодные губы снова жадно припали к шее, оставив после себя винно-розовый след от засоса. Это всё и в том числе ехидный смех, вдруг раздавшийся позади, заставили вздрогнуть. — Было смешно наблюдать за тем, как влюблённо краснеешь и отводишь взгляд. Доктор, рассмеявшись, наконец убрал свои гадкие, мерзкие, незнающие сострадания руки, вместе с ними исчез и могильный холод, укутавший тело Коллеи. Он смотрел на неё долго, прищурив алые всполохи глаз и криво улыбаясь. Предвестник ощущал странное, в чём-то даже любопытное волнение, к которому примешивалась некоторая доля отвращения. В отличие от Коллеи, он абсолютно всегда способен мыслить отчётливо, однако всё равно испытывал что-то вроде привязанности, перерастающей в одержимость и, с другой стороны, в ненависть. Это затуманивало разум. Раньше такого, напомнил себе Иль Дотторе, огладив плечи пациентки, никогда с ним не случалось. Он из тех людей, которые посвящают всего себя работе. Была, правда, короткая интрижка с Крукабеной, пока Арлекино её не грохнула. Сохре тоже была ему по-своему... близка, но их пути при любом раскладе рано или поздно разошлись бы, так что смерть девушки всё лишь ускорила. А Коллеи другая. Особенная. Его дорогой эксперимент. Может Доктор страдает от психологического эффекта, когда врач начинает что-то испытывать к своей пацинтке. Это чувство сродни червям, что копошатся на гниющей плоти умершего. — Что вы со мной сделаете?.. Предвестник огладил щеку девушки и взглянул в светлые омуты, пугающе ухмыльнувшись. Так улыбается только хищный зверь. — Для начала растерзаю твои губы в кровь, — произнёс Иль Дотторе, прочертив пальцем кривую линию от носа, по бледным устам и до подбородка. — А потом... видно будет. Терзайся неизвестностью, Коллеи. И он впился в губы девушки грубым поцелуем, притянув к себе.