Уйти, но вернуться

Похоже, что я трус. Мне стоило приложить немало усилий, чтобы стать с ним откровенным. Но один важный момент я так и не озвучил. Вроде как и придраться не к чему — я ведь не обманывал, я просто не договорил. Потому что струсил. Я не решился сказать о том, как мысленно винил его в своём пристрастии к нему же и в непонимании самого себя. Как злился на него. Как не хотел верить в то, что причина всей этой залупы ни в нем, а во мне. Изливал на него свои нервы и пренебрежение, спихивал на него причину путаницы в своей голове. Хотя сам ведь досконально понимал, но боялся признаться себе в том, что он здесь вообще не при чем. Думал так, как мне самому было удобно. По ходу, я во многом перед ним виноват, и стыдно теперь вспоминать, как я намеренно и не раз делал ему больно. А он, видимо, и не обижался, и даже готов мне все простить. Не зря ведь он согласился остаться у меня. Если, конечно, речь не о каких-то других мотивах. Очень надеюсь, что нет. Перед выходом нашёл для него домашние шмотки, чтоб ему было удобнее слоняться по квартире и чтоб мне было удобнее совладать с собой. Он, правда говорил, что и в джинсах нормально, а вот мне нихуя не в прикол смотреть, как они плотно обтягивают его задницу. Да и не думаю, что ему это физически удобно. Просто скромничает. На работе отстрелялся быстро. Конечности и извилины сами спешили, будто за три минуты до смерти. Кое-что проверил в цеху, кое-что просмотрел на бумаге. На некоторое дал добро, некоторое попросил исправить. Дал кое-какие команды и ретировался. По-хитрому и незаметно, как надо. По ходу, никто и не понял, что я свалил с концами. Вряд ли сегодня кому-то понадоблюсь. Ну а если вдруг что, то как-то да выкручусь. Вообще по хуй. Появились другие дела, более важные, чем работа. Более важные, чем всё или что-то определённое. Дорога туда и обратно отнимает больше времени, чем провел на работе. Хочется побыстрее добраться домой, чтоб убедиться в том, что он все ещё там, ждёт меня. Вдруг передумал и нашёл какой-то способ сбежать. Вдруг больше его не увижу? Знаю, что ему оттуда не смыться и что у меня паранойя. И мне льстит, что он налегке согласился на то, чтоб я закрыл его в своей квартире и оставил ждать. Значит, доверяет. А я все равно волнуюсь. Да и неловкость эта… Непонимание, как себя с ним вести и что с ним вообще делать. Не девочка же. С девочкой просто, да отработано. Можно усадить к себе на колени, можно зацеловать, а можно поднять и утащить в евродвушку, чтоб трахнуть. Хотя… Девочки тоже не одинаковые. Бывают стройняхи, а бывают те ещё кабаны — и хер знает, что с такими делать. Блять, короче. И что это умозаключение меняет в моей ситуации? Да хрен его знает. Наверно нихуя. Поднимаюсь на лифте. Вообще люблю одиночество и наверно сейчас надо бы оценить удачный случай, когда еду один. Но я не стану. Я озабочен другим. Было бы верно получить удовольствие от здесь и сейчас, когда рядом ни одной соседской физии и ни одного тупого вопроса. У некоторых из них… Да я, блять, вообще не понимаю, как можно буквально словесно лезть ко мне в постель, сохраняя выражение лица типа «А че такова? Спросить, что ли, нельзя?» Как же они все уже заебали! Проверяю карманы. Ключи, телефон, лопатник — заебись, все на месте. Не понравилась мне его сегодняшняя выходка. Ну, та, что в плане учебы. Да и сам я, конечно, хорош. Можно сказать, что поощрил. В действительности считаю, что должен был вправить ему мозги, но полномочий таких у меня нет, и авторитетом он меня не считает точно. Я его только начал располагать к себе, и будет глупо пытаться вот так сходу воспитывать. Поэтому сделал то, что сделал. В частности, извлёк для себя выгоду из его прогула. И если все-таки я когда-нибудь смогу заслужить его доверие, то в обязательном порядке поговорю с ним по этому поводу. Бросаю на тумбу обе связки ключей. Из гостиной слышен звук телевизора. Похоже на какой-то музыкальный канал. Интересно, что он там делает. Пялится в экран и дрыгает ногой? А может, втыкает в ленту или ещё какую-то хуйню на смартфоне? А ещё интереснее, он хоть проверял, как дела у его кошаков. Или так… По-подростковому. Притащил, вручил тому, кто постарше, двести раз поклялся, что будет присматривать, а потом как-то случайно, ненароком отвлёкся на компьютерную игру и так же случайно, ненароком обо всем забыл и забил. Скидываю куртку и обувь. Заглядываю в гостиную. Телек беззаботно работает на всех оборотах, пульт валяется на диване, а в комнате ни души. По стенам разливаются и прыгают световые потеки разных цветов, источаемые экраном смарта. Что-то есть в этом домашнее и даже уютное. Вот только сам он где потерялся? На кухне тоже никого. Прохожу в ванну, чтоб помыть руки. Вряд ли ему хватит смелости околачиваться в моей спальне. Неужели и правда нянчится со своими приёмными детёнышами. Или чьи они там теперь? Скорее уже мои. Смотрю в зеркало и… Блять, а вот и еще один пиздец! Провожу кончиками пальцев по жесткой щетине. Кожу уже почти не прощупать. Даже не помню, умудрялся ли я когда-нибудь отращивать на лице такую завидную растительность. Кажется, нет. И это мой первый опыт. Выгляжу с ней как-то даже по-взрослому, что ли. Но думаю, пора эволюционировать. Скидываю свитер и бросаю в корзину для белья. Расстегиваю на джинсах ремень. Так и оставляю его болтаться в петлях. Склоняюсь над раковиной и сплевываю. Умываюсь горячей водой. Когда намыливаю лицо пеной для бритья, оглядываюсь через плечо на приоткрытую дверь. Он так и не появляется в проеме, как появился вчера. И это действительно странно. Сбежать отсюда не мог. С ним вообще все нормально там? Или уснул? Надеюсь, не сдох. Даже как-то не по себе. Наверно, следует поспешить с бритьем и проверить, что там… Что там с ним. Чуть не сказал «с малым». Хотя он вроде как и есть. Бреюсь дольше, чем обычно, так как не выходит справиться с запущенными пеньками с первого раза. Наконец-то заканчиваю. Промываю бритву. Ополаскиваю лицо и наношу охлаждающий гель. Ощущения зашибись. Кожа на лице успела привыкнуть к волосистой броне и теперь чувствуется мягкой и эрогенной. Смотрю в зеркало и вроде как даже вижу кого-то знакомого. Бритва с горячей водой вернули меня от азиатских корней к славянским. Хватаю полотенце и вытираю остатки воды с плеч и шеи уже на ходу. Заглядываю в кошачью комнату. Здесь его нет тоже. Проверить бы, что там с животными, но честно говоря мне за него неспокойно. Потом. Открываю дверь в спальню и… Охуеть. Нет, я как бы не против, но вот этого точно не ожидал. Дрыхнет на моей кровати, как ни в чем не бывало, как у себя. И какого хрена, спрашивается? Неужели ему больше не страшно? Вроде не настолько мы близки и знакомы, чтоб увалиться в мою постель. Что-то спальня моя в последнее время как лазарет. То один решил её опробовать с моей девушкой. То другой… Быть может, тоже решил опробовать. Только с бывшим бывшей. Кровать застелена, как я и оставил с утра, когда уходил. Спит на боку, спиной к краю. Укрылся пледом, тем, что я вчера его накрывал. Мой взгляд падает на оголенное плечо. Значит, он без футболки, как я. Что у него там ниже пояса, пока не знаю. Но не думаю, что он без штанов. А жаль. Вытаскиваю из джинс ремень, чтоб не мешал, и бросаю на спинку стула. Присматриваюсь к нему, надо потише. По ходу, крепко заснул, раз до сих пор не очухался. Он тихо сопит, а я все смотрю и смотрю. Красивый мальчик. Раньше я таких точно не видел. Но льстить не стану. Дело не в том, что таких больше нет. А в том, что я, кроме него, больше никогда ни на кого так не засматривался. И вот сейчас закрадывается интересная мысль. А это что было? Ну разве это не лесть? Аккуратно и максимально тихо приподнимаю покрывало. Залезаю под него и оказываюсь рядом с ним. Ложусь на бок, как он, лицом к его лицу. Пытаюсь улечься так, чтоб не разбудить, но одно медвежье неуклюжее движение портит всю идиллию. Вот он уже слабо ворочается и дергается. А когда открывает глаза, достаточно быстро пробуждается. Вздрагивает так, будто мои руки у него в трусах. Короче, реакция, будто я его домогаюсь. — Ты… — Вроде как злится на меня, но только за что? За то, что я пришёл в свою кровать, что ли? Резко толкает меня в грудь. — Что я? — Ещё не могу понять, мне смеяться или готовиться к какой-то дикости. — Ты сказал, что пальцем меня не тронешь без моего согласия! — Ага. Не придумал, что ли, до чего доебаться? — Ну, во-первых, я тебя и не трогаю. А во-вторых, ты лежишь в моей постели. Разве это нельзя расценивать, как согласие? — Улыбаюсь. Он меняется в лице. Раздражается и слегка подвисает. Будто хочет психануть, но не может придумать повод. Может, стоит спросить, в чем дело и почему он так злится, но он успевает выпалить несуразицу: — Наверно, так все и будет, как ты сказал. Трахнешь меня и на хуй пошлёшь.— Переворачивается на спину и кладёт одну руку под голову. Серые глаза поднимаются на потолок. Довольно таки распространённая схема. Незамысловатая и очень бабская. Она даже не тянет на такое определение, как тактика. Вот мы сейчас говорим об одном. А вот секунду спустя я уже не могу понять, когда и почему я потерял нить разговора. Быть может, он понял, что слегка облажался, когда попался спящий в моей кровати, и решил вот так пойти… Как там говорят? Лучший способ защиты — нападение? А в нашем с ним случае может быть даже карма. Он ведь буквально вчера ещё был на моем месте. На месте того, на кого нападали. — То есть ты мысленно допускаешь, что мы с тобой можем заняться сексом? — Лёжа на боку, подпираю голову рукой. Скольжу взглядом от его лица к груди. Рассматриваю. Он же сначала замирает, а потом медленно переводит на меня опешивший взгляд. — Блять! Ты вообще не понял, о чем я. Да? — Да все я понял. — Пододвигаюсь к нему. И чувствую кожей его кожу. Кайф. — Просто меня больше заинтересовала первая половина твоей реплики. Особенно то, что я́ тебя, а не наоборот. — Усмехаюсь. — Ой. Только не надо все перекручивать. — Кривится и хочет ещё что-то добавить, но я мягко перебиваю: — Денис? — Ответа не следует, но он обращает ко мне взгляд. Раздражение в его глазах резко сменяется спокойствием. Возможно, этому послужила моя интонация. И лучше не медлить, пока он отзывчивый. Полушепотом спрашиваю разрешение о подобном впервые в жизни, — Можно я тебя поцелую? Робкий косой взгляд мягко соприкасается с моим и будто пытается меня переспросить. Хоть я и знаю, что он услышал, я собираюсь проявить снисходительность и повторить вопрос. Но он отсекает моё намерение слабым кивком. Позволяет. Так же лежу на боку и положение почти не меняю. Только перекидываю руку через его плечи, чтоб на нее опереться, но стараюсь к нему не прикасаться. Лицом нависаю над его лицом. Смотрю в холодные глаза. В них больше нет затравленности и скромности. На миг в радужках проскакивают бесстыжие чертики. Затем он их прячет, слегка прикрыв ресницами и скользнув ими по моим губам, потом куда-то ниже. По ходу пялится на мой кадык или где-то поблизости. Может, на плечо или на ключицу. Облизывает нижнюю губу, затем прикусывает. Поворачивает голову ко мне и этим открывает моим глазам доступ к своей шее, а дышит чуть громче, чем раньше, и будто пытается задеть меня дыханием. И только сейчас до меня доходит. Забавно, он ведь сам до сих пор нихрена не понимает. Улыбаюсь, рассматриваю бледные губы. И беззвучно посмеиваюсь от его примитивных и, скорее всего, неосознанных манипуляций. Мне уже все понятно и более чем. Я не просто ему нравлюсь. Да он же пиздец как меня хочет и сам не замечает того, что пытается соблазнить. Вот же провокатор, а. Хоть его выходки и выглядят достаточно неумело, но мне приятно. И это заводит. Потому как делает он так только для меня. И да, я тоже очень его хочу. Медленно склоняюсь к нему. Кончиком носа касаюсь его виска. Замираю, а он замирает вместе со мной. Я больше не слышу его дыхание. Скольжу вверх по гладкой чистой коже и снова останавливаюсь, когда носом добираюсь до его волос. Они оказываются мягкие и со слабым запахом. Но он настолько свежий и ничуть не резкий, что я даже не могу его распознать. Вдыхаю. Веду носом по кругу и делаю лёгкий выдох. Наверно, ему щекотно, и я получаю кайф от его слабой сдержанный дрожи. Нежно, медленно-медленно, почти невесомо прохожусь мелкими поцелуями по его веку вдоль ресниц от внешнего уголка. Задерживаю губы на внутреннем. Замираю. Внутри как-то все умиротворенно. И сердце его не просто бьётся, и слышу я его тоже непросто. Оно стучится мне в грудь и так отзывчиво толкается навстречу моему. Я знаю, что он возбужден. Он подчиняется и громко глотает. Дышит ровно и глубоко. Глаза не открывает. Мы так близки и мы оба этим наслаждаемся. Касаюсь губами его переносицы и снова останавливаюсь. А он опять шумно вдыхает. Затем резко вдыхаю я, когда ощущаю, как кончики пальцев касаются моей кожи на ребрах. Медленно спускаются к пояснице. Делают на ней несколько круговых движений. Я смещаюсь губами вниз и останавливаюсь на кончике его носа. Слегка выгибаюсь, когда чувствую, как мне на талию мягко ложится вся ладонь. Он чувствительный, и мне очень хочется добраться до его уха и шеи. А ещё до нижней части живота, до груди и до бедер. Но я не посмею. По крайней мере, не сегодня точно. Иначе нам обоим пиздец. Не было у меня в планах вот так сожрать его за один раз. Я хочу наслаждаться долго. Я хочу для начала просто пригубить. Он весь выгибается и рвано дышит, а я отрываю губы от гладкой кожи. Смотрю на его лицо. Как же ему нравятся мои прикосновения. И как же ему нравится то, что сейчас он себе не принадлежит. Касаюсь губами его губ. Так же нежно и невесомо. Щекочу, будто перышком. Он послушно приоткрывает рот, но я отрываюсь и снова нависаю над ним лицом. Рассматриваю красивые черты. Облизываю свои губы. Снова склоняюсь над ним вплотную. И опять возвращаюсь к соблазненным губам. Целую медленно, поочерёдно. Дразню верхнюю, потом нижнюю. На каждой задерживаюсь по несколько секунд. Он отвечает на поцелуй. Тянется подбородком мне навстречу. Делает прикосновение более плотным, словно просит меня углубить поцелуй. Но я не ведусь и дальше дразню. Дышит жаром. Толкает меня в грудь своей грудью, когда вдыхает. Обнимает за шею. И я только сейчас раздупляюсь, что больше не держусь на весу, а лежу на нем и впитываю своим телом его вибрации. — Денис… Все. — Шепчу ему прямо в губы и отрываюсь. На этот раз уже окончательно. Переворачиваюсь на спину и ложусь рядом с ним. Ловлю его дыхание и пытаюсь выровнять свое. Знаю, как ему сейчас. Мне примерно так же. Внизу живота и в паху все пульсирует и стучит. Головка больно и неприятно теснится под джинсами. Он смотрит в потолок, молчит и громко дышит. Приподнимает корпус, облокотившись на один локоть. Украдкой на меня смотрит искоса и придерживает плед. Наверно, стесняется реакции собственного тела, которую я с ним и сотворил. Я усмехаюсь и подыгрываю, чтоб лишний раз его не смущать. Прикрываю глаза и отворачиваюсь, чтоб на него не смотреть. — Я хотел спросить насчёт Сашкиной днюхи. Ты со мной поедешь все-таки или нет? Не вижу реакции, но слышу, как недовольно цокает языком и раздражённо отвечает: — Тебе прямо сейчас это нужно обсуждать? — А почему не сейчас? — Поворачиваюсь к нему и смотрю прямо в лицо. Лёгкий румянец на его скуле не даёт мне сдержаться, и я, слегка улыбнувшись, дразню, — Ты так нервничаешь, как будто тебя возбудили и не трахнули. — Ой, блять! Отстань! — Нервно выпаливает и поворачивается на кровати. Садится на край. Спиной ко мне. Смотрю на него. И хочется заострить взгляд на широких плечах или на ровной осанке. Но в глаза мне опять бросается татуха в виде встребушенного коршуна. Сейчас, при нормальном свете, вижу, что он вроде как не такой агрессивный, как мой. Птица будто дергается, когда он оборачивается ко мне через плечо, и добавляет уже спокойно, — Спасибо за Соньку, Стас. — За Соньку? — Ну да. За кошку. — Блять! А я тут уже такого надумал. Например, что у него на спине набита самка с дурацким именем Соня, а он благодарит меня за идею. — Блин, а я с чего-то взял, что Сима. Ну да ладно. Здоровался с ней сегодня? — Конечно. Лоток почистил. Корм у неё есть. — Поднимается с кровати и направляется к двери. Видно, что идти ему неудобно. — Я сейчас. Усмехаюсь. А мне лучше успокоиться. Сам дрочить не хочу. Потерплю. Наверно. Когда-нибудь и что-нибудь мы с этим решим. Всему свое время. Подъебать бы его вопросом, куда он там намылился, но, наверно, не стоит. Хорош ему психовать. Что-то он и так сегодня какой-то нервный. Он в моих серых шортах. Выходит из комнаты. А я расслабленно откидываюсь на подушке, прикрываю глаза и слегка улыбаюсь. Физического удовлетворения я не получил, но парадокс в том, что мне охуенно. Знаю, что всегда не смогу этим обходиться. Но сейчас я клал на все. Кроме него. Такого нервного и такого сладкого.