Обычный семейный завтрак?

***

«лукас… ты такой чувствительный и такой нежный… ах, мой брат-близнец, люблю, люблю, люблю тебя…» — думал я, смотря на лукаса во время завтрака. как же иногда не хватает мне его, хоть мы и почти всегда рядом. что за несправедливость?

а я не смотрел ни на еду, ни на отца. всë моë внимание персонально для лукаса, мило поедающего свою порцию, кажется, омлета. оторвать взгляд от брата было невозможно, все мои мысли вертелись именно вокруг лукаса. мне очень хотелось дотронуться до него, коснуться родных рук, погладить по голове и сказать какую-нибудь романтичную глупость, как любит лукас, а после прижать к себе, но нельзя, нельзя, нельзя… но я отвлëкся, переведя взгляд на стол. это давалось мне с трудом, и я снова посмотрел на его сосредоточенный профиль. чëрт, его губы так близко! наверняка они мягче моих, ведь впечатление о моëм близнеце всегда как о нетронутом цветке, нежели как обо мне, которого столько раз целовали… неожиданно я «залип» на столе, вызвав у лукаса невинный и тихий вопрос «что-то случилось, братик?» нет, ну он специально изображает из себя бедную овечку! я помотал головой, успокоив любопытство лукаса. мои мысли снова о том, как хочу провести с братом время наедине, где смогу прикоснуться к нему без осуждений, научить любви, нежно поцеловать… поиметь наконец и вот… я не удержался: резко встал из-за стола, нетерпеливо взял лукаса за руку и потащил прочь из столовой. он возражает, ведь такая моя выходка не единственная, а отец даже привык, что я в случайный момент веду лукаса куда-то за собой. даже в универе был такой случай. никто не задаëтся вопросом почему именно я ведущий в нашей паре близнецов, это и так ясно. я, даже не приложив усилий, привëл лукаса к себе в спальню. боже, как он покорен… в уголке губ крошка от хлеба, а этот невинный взгляд так и спрашивает: «доесть мы вернëмся?», но сам лукас молчит и краснеет в ожидании моих действий. я приобнимаю его за талию и утыкаюсь в его шею носом, принюхиваясь, ища чужое в целомудренном теле брата. но нет, он девственно чист, а из поцелуев лишь мои «детские» и моих бесчисленных девушек, которых я специально отсеивал для лукаса.

лукас не глупый мальчик. лукас всё понимает и еле слышно сипит, мол, это неправильно. и это правда, но остановиться сейчас просто убийственно сложно…

я наконец полноценно целую его в губы. чувствую его дрожащее безвольное тело в своих объятьях, тихонько смеюсь в поцелуй, умиляясь его чистому смущению. я поймал себя на мысли, что не смогу отпустить лукаса, когда тому ударит моча в голову жениться лет в двадцать с лишним. но об этом я потом буду плакать на его плече как раз в тот роковой день, когда этот идиот влюбится в девушку. сейчас он мой. и я думаю, как продлить этот момент. запотентовать лукаса, да хоть жениться на нëм! а смущение брата для меня словно манна небесная. я продолжаю нежно и мягко посасывать его губы, а он, пусть и робко, но отвечает на этот поцелуй, чувствуя, как трепещут его губы. я прекрасно знаю, что лукас сам этого очень хочет, поэтому долго целую его, слыша, как тот едва стонет в поцелуй. он сдаётся и откликается на поцелуй с таким желанием, что у меня темнеет в глазах. по плечам пробежала волна мурашек от того как он жалобно хнычет. я приложил указательный палец к его животу и слегка поводил по коже, чувствуя подушечкой пальца выступающие капельки пота, а потом моя рука пробирается под одежду лукаса. и вот я сильнее прижимаю его к стене, задев бедром его пах. неужели он уже?.. — лукас… у тебя встал? — угу…

ах, его голос — моë наркотическое удовольствие. лукас это в принципе моя зависимость.

сейчас я скептически осматриваю его длинное тело с россыпью волосков на груди и с выступающим прессом. скулы мягкие, губы пухлые, глаза большие и немного вытянутые, кожа бледная, белее, чем у меня. руки тонкие. идеал!

лукас — десерт, а не человек, и я точно хочу его… съесть, конечно. я жажду его больше, чем собственный следующий вздох.

я лукаса толкаю на кровать, он неуклюже сваливается на ложе и тяжело дышит. и больше всего я хочу быть близко с лукасом. касаться молочной кожи, вдыхать нежный аромат его тела, чувствуя, как утекает время в приятной медовой вязкой неге. поэтому беру от этой ситуации всë. тянусь к братику, снова я прикусываю чужие губы, не давая ни секунды на отдых, мгновенно сплетаясь с языком своего младшего брата в таком неестесственном поцелуе. бесцеремонно запуская руки под одежду брата, жадно провожу ими вдоль тела, покрывающегося гусиной кожей. чувствую мягкость и гладкость худой талии.

лукас — хрупкий фарфор, я чую, что вот-вот сломаю его в своих руках.

и этот фарфор охотно отзывается на мои прикосновения, вздыхает с каждым разом громче и возбуждëннее. сейчас я понимаю что именно водится в тихом омуте моего братишки…