Единственный выход

      Руки по властному сползают по шее чуть ниже, губы сминают чужие напротив, которые морщатся, закрывают рот не давая углубить поцелуй. Это раздражало её сознание, возбуждение узлом завязывалось внизу живота, она была готова сесть на его колено и начать тереться, доводя себя до оргазма лишь трением. Это его колено, колено Курседа, человека, в которого она влюбилась очень быстро.       Его рука прошла ей по груди, но не сминая, а отталкивая от себя. Она думала, почему он так ломается, почему не может пойти на это. Ему ведь тоже будет приятно, почему не оттрахает её, как последнюю шлюху, которая будет стонать под ним, скулить и просить не останавливаться. В любой позе, какую он захочет. Она готова отсасывать ему на протяжении часа, не жалея колени, которые стоят на твёрдом полу. Но он не хочет.       Пытается оттолкнуть, отвернуться, но не выходит. У Даши в голове замешательство, что с ним не так? Отпуская его губы, она буквально видит, как его глаза закатываются, а сам он падает на бок. Испугавшись, она не знала, что делать. Растерявшись, забыла его начальные слова, как только она пришла в эту комнату.       Она сходу завела тему об отношениях. О больнице и о всём, что там происходило. Что ей стыдно, что рядом с Киром она начинает себя вести, как маленькая девочка, которая неумела во всем. Она не знает, как пробраться к нему, как указать на всю серьёзность её чувств и на то, как она хочет с ним отношений. А тот упрямо говорит нет, утверждая то, что как она может такое говорить, когда с ним же изменила своему парню, поцеловала в щёку, когда была в отношениях и намеревалась признаться другому.       Их диалог начинал превращаться в скандал, он отмахивался от её прикосновений, выгонял, просил спокойно о том, чтобы она вышла с комнаты, но та была упряма в своём решении. Она хотела переспать с Киром, возбудить его и переспать. Презерватив в кармане был подготовлен, всё должно пройти идеально. Как только вернётся Акума, он увидит, что она с Киром и уйдёт развлекаться с другими.       Когда она хотела сесть на его колени, Кир оттолкнуть её агрессивнее обычного и резко встал, планируя выйти с комнаты и спуститься на первый этаж, ведь как понятно, там ему будет безопаснее. Но в боку кольнуло, в глазах что-то стрельнуло и резко потемнело, из-за чего он упал обратно на постель, начиная потирать глаза. Одна рука рефлекторно приблизилась к ране на боку, но не прикасалась. Словно это движение сможет снизить резкую боль. Однако Даша на этом не успокоилась и, взяв Кира за подбородок, поцеловала. Тут уже Кир не мог её так спокойно толкнуть, в глазах темнело, в ушах пищало, он начал покрываться холодным потом, а к горлу подкатывала тошнота. Женские губы на своих были отвратительными, но руки были ватными, тратя последние силы на то, чтобы оттолкнуть её, она упрямо давила на туловище Кира, словно игнорируя рану, на которую тому будет больно сейчас ложиться. А Курсед в нынешней ситуации был слабее девушки. Сознание активно покидало его тело, что он был не в силах оттолкнуть её. Губы он сжимал в нитку, надеясь, что так она отлипнет, но потом он понял, что на этом силы закончены. Тело падало назад, он прикоснулся левой рукой одеяла и отключился.       Перепуганные глаза метаются по комнате, ладони тянутся к карману джинс, но там она ощущает только презерватив. Телефон она отдала своему знакомому, благодаря которому она тут и оказалась. Муторная история, ведь она не должна была находиться на этом празднике. Наслышавшись слухом о том, как Акума к ней отрицательно относится, она сразу поняла, что будет лишней. Однако, как она могла упустить момент встречи с Киром? Его взгляд был самым желанным для неё, она хотела банально того, чтобы он заметил её тут. И заметил, только глянул с непониманием и явно недовольно перевёл взгляд. Это разбило сердце, Кир напросто наступил на хрупкий орган и раздавил. Но оно продолжает биться.       Вылетая с комнаты, она спускается по лестнице и оглядывается по сторонам, надеясь увидеть Акуму, должен был вернуться же, как раз вовремя пришёл бы. А так этот груз остался на плечах Даши. Спрашивая у людей, не видели ли они именинника, они говорили, что нет, но один сказал, что он сидит в своей компании. Она сразу поняла, где это, и направилась туда. Расталкивая людей, она увидела Акуму, который сидел с девушкой и о чём-то разговаривал, с явно кривой улыбкой на лице, пытаясь сделать её искренней.       Дашу заметили сразу, Серёжа глянул на неё с осуждением, только взгляд показывал всю ненависть, направленную на неё. Акума ядовито прыснул: — Ну что, потрахались? — Он сознание потерял, вызовите скорую! — игнорируя такую фразу, она сразу перешла к делу.       Взгляд Акумы поменялся за секунду, он убрал руку с женского плеча и направился быстрым шагом на второй этаж, одновременно с этим набирая скорую.

***

      Сердце с каждой секундой разбивалось на осколки. Картина перед глазами не исчезала, а становилась только чётче. Представлять, что они там делают было омерзительно. Слёзы предательски подкатывались к глазам, но не может же он плакать на людях, тем более в своё день рождение? Задавливая эмоции жгучим глотком алкоголя, он поцеловал эту девушку, которая вешалась на его шею всего мгновение назад. Чувствовал он себя тем ещё подонком, который ни капли не отличается от Кира, но в голове начинает настойчиво прокручиваться осознание, что они ничем друг другу не обязаны.        Они друзья, могут ебать кого угодно, засасывать также кого-угодно. Игра в молчанку довела всё до этого. А возможно и к лучшему, что он не сказал? Хотя бы не опозорился со своими никому не нужными чувствами. Женские губы, имя обладательницы которой он не знал, поддались такому поцелую. Её горячий язык проник в его рот, они начинали сплетаться в неуклюжем потоке. Вокруг ребята начинали подавать голоса, кричать, хлопать, хотя мгновение назад посмеялись тому, что Акума оттолкнул девушку и ушёл даже не объяснившись.       Отодвинувшись, Акума вновь сделал глоток алкоголя и сел рядом с ней, решая логичным спросить: — Как тебя зовут? — Лена, — улыбнулась она и кокетливо наклонила голову в бок, потянувшись за бутылкой вина, которая стояла на полу. — Любишь вино? — поинтересовался Серёжа, она оживленно закивала. — Как и он, — более тихо сказал Акума, что его никто не услышал. — Что? — переспросила она, но тот отмахнулся, говоря лукавое: «Ничего».       Напряжение между ними казалось, что расслабилось. В компании завелась какая-то тема игр, в который Лена разбиралась и активно поддерживала разговор. Акума моментами влезал в диалог, подкидывая фразы, словно дрова в костёр, который начинал разгораться. Но на самом деле он был погружен в свои мысли. Он видел, как Даша целует Кира, жадно, уже готовясь прыгнуть на его член. От этого мерзко, а становится отвратительно от себя, когда понимал, что сам бы не прочь оказаться на члене Кира. Морщась, он не мог поверить, как Курсед мог врать про Дашу. Сказал бы напрямую, что она ему нравится, что он планирует с ней отношения. Да, было бы больно, да неприятно, но зато честно и правду. Какой смысл просить показать то видео, ждать пока он вернётся, а потом по приходу оказывается, что вместо него там уже Даша. Хотелось хлопнуть той дверью и обижено уйти, показать, что он видел всё. И тем не менее, какой смысл?       Как же смешно было бы, показывать свою обиду. Обиду на что? Что его чувства отвергли? Это нормально, очевидно. Как он мог надеяться на что-то? Но всё же Акума не глупый, видел все действия со стороны Курседа, неужели ему показалось? Он был почти уверен, что у них может быть взаимность, что все действия со стороны Кира не шутка, а настоящие, романтические чувства. Но нет.       Неожиданно прибежала Даша, тараторила, Акума не сдержался и прыснул ядовито о том, занимались ли они сексом, но то, что Кир потерял сознание, пронесло по его телу разряд тока. Он протрезвел от ядовито горького виски, игнорируя всё и всех помчал на второй этаж, одновременно с этим набирая: «103».       Залетая в комнату, он подбегает к Киру и начинает трясти за плечо. Тот бормочет что-то, явно приходя в сознание. От этого некий груз с души спал, но не полностью. Он слышит гудки около уха, а после голос девушки: — Это областная больница города… — Человек без сознания, после операции, почку удалили, — перебил Акума, его голос был нервным, моментами Серёжа заикался, его трясло. — Назовите улицу и название дома, квартиры.       Но этого он не знал, он сбежал на первый этаж, прибежал к Роме и после уже продиктовал адрес, возвращаясь к Киру. Садясь на корточки около постели, он смотрел на его бледное лицо. Кир чувствовал себя очень плохо, прикасаясь ладонью ко лбу, то он был холодным и мокрым. Серёжа не мог усидеться на месте, хотелось что-то сделать.       Кир переворачивается на спину, скуля от боли. Акума подрывается, стараясь уложить его поудобнее, но тот справился самостоятельно. — Ты как? — Херово, — отзывается Кир.       С проёма дверей выглядывает Даша, неловко заходя в комнату. Акума глянул на неё строго, желая, чтобы она ушла с комнаты, но его интересовала реакция Кира. Тот её не заметил, а когда она подошла к постели, попадая в его поле зрение, он лишь процедил тихое: — Съебись. — Кир… — тихо начала Даша, но тот повторил: — Съебись. Мерзко от тебя.       Даша замерла, хотя до этого хотела сделать шаг поближе. Выглядела она подавленно, её губы сжались, волосы скрывали её лицо, но она начинала трястись, что указывало на слёзы. Это начинало раздражать, Акума вспыхнул злостью по щелчку пальцев, но задавил её внутри себя, только кинув на неё тяжелый, наполненный отвращением взгляд.       Из комнаты она выбежала, казалось, за менее секунды. Громкие шаги удалялись за лестницей. Акума был в шоке. В голове каша, он не мог понять, а что тогда он видел в комнате? Ему мерзко от неё, или же наоборот. — Ты же целовался с ней, почему выгнал? — Я её отталкивал, пытался оттолкнуть, но сознание терял. Ты меня видел? Какого хуя не спас? — с посаженным голосом говорил Кир, его развязанный язык давал хороший знак. — Я откуда мог знать, что ты её оттолкнуть хотел? Выглядело так, что вы поебетесь прям здесь, — говорил Акума, вспоминая то, что он сделал из-за злости. Поцеловал девушку, в какой-то мере предав свои чувства к Киру. Даже если невзаимные, даже если он себе надумал, но он предал сам себя. — Ой ладно, похуй, — отозвался Кир. — Щас скорая приедет, в больницу поедешь, — начал Акума, а тот мигом подорвался, забывая про бок, из-за чего лицо скривилось от боли. — Что? Ты вызвал скорую? Зачем? — его лицо выглядело жалостливым, словно он умолял вернуть время назад и никому не звонить. — Кир, ты должен быть в больнице. Я искренне благодарен тебе за весь праздник, но твоё состояние не лучшее. Мы могли отметить в другой день, а не сегодня. Я ведь переживаю за тебя, — хватая его за ладонь, которая лежала около туловища, Серёжа перебирал его пальцы, надеясь быть услышанным. — Возможно, весь праздник правда был резкой задумкой. И лишней. — Кир, скажи честно, — Акума стал мрачнее неба за окном, Кир это почувствовал и видел. — Что такое? — Тебе нравится Даша? — Нет, она нравится тебе? — словно ожидая такого вопроса, Кир криво улыбнулся, Акума среагировал на это резко. — Нет! Она мерзкая, — как ребёнок, он начал кидаться оскорблениями, но внутри был ураган, ведь время настало. — Тогда, к чему вопрос? — Я видел, ты её за грудь хотел взять, возможно, ты бы поебался с ней? — Серёжа хотел раствориться с полом, ведь лицо он прятал за боковой стороной матраса. — Я? — чуть ли не вскрикнул Кир. — Когда? Я может её оттолкнуть хотел, но руки не поднимались и не мог отодвинуть за плечи. — Понятно, — это было сказано на выдохе, кажись, его это успокоило. — Я увидя это, поцеловал девушку, которая вешалась ко мне.       От этого глаза округлились у Кира, и наполнились непонятной эмоцией. Взгляд стал строже, словно за этим, он пытался скрыть настоящую бурю, которая отображалась по медленно вздымающейся груди и по скулам, которые стали выразительнее.       Кир поворачивается к нему на бок, смотрит на лицо, убирает свою руку, чтобы Акума не мог продолжать перебирать его пальцы. Смотрит на него трезво, взгляд стал как стекло. И эту фразу можно воспринять в разных смыслах, и во всех она будет правильной. Острый как осколки стекла. Стекло, которое вот-вот лопнет и по комнате полетят осколки слёз. Лампа отображала пелену слёз. Испугавшись, спросил: — Ты плачешь? Что случилось? — К чему весь наш диалог?       В груди у Акумы начало утяжеляться, каждый вздох приносил боль. Он уже передумал говорить те слова, которые хранятся в его сердце на протяжении долгого времени. Но каков смысл томить? Хранить всё это на протяжении всей жизни, ведь чувства с каждым днём разрастаются словно ханахаки цветами, он готов уже кашлять бутонами пионовидных роз, стебли которых будут царапать горло, добавляя кровавого металлического вкуса.       Ко всем этим чувствам начинала добавляться злость, ведь почему тот не понял ещё давно? Идиотская ревность к Даше сочилась из него без конца и края, та ситуация на квартире, перебинтованные вены даже сейчас зудом и неким жжением, указывали на своё существование, возвращая в тот злополучный день, когда он, находя лезвие раскромсал свою руку. — Ты серьёзно за всё это время не понял? — с сарказмом начинает Акума, показывая своё лицо за матрасом. — Что именно я должен был понять? Что ты ведёшь себя странно? Что с тобой? — эта фраза звучала с агрессией, что сильно ранило Серёжу. — Потому что люблю тебя! — буквально крикнул он со злостью.       Акума ожидал, что его сейчас выгонят с комнаты, крикнут о том, что он пидор и как Кир вообще мог с ним общаться, не замечая этого. В голове прокручивались самые страшные исходы событий, хотя сердце кричало о том, чтобы всё было хорошо. Чтобы улыбнулись ласково, говоря тихое: «Я тебя тоже». Этого было бы достаточно, что Серёжа прыгал до потолка от радости и считал своё день рождения самым настоящим праздником и чудом.       Но Кир ничего не говорил, долго смотрел на него, изучая мимику. Каждая секунда доводила до предела от страха и тревоги. Становилось дурно, от такого пронзительного взгляда хотелось спрятаться, однако от факта того, что это взгляд Кира, хотелось оставаться замеченным дольше. Ему хотелось поторопить Курседа, чтобы он быстрее ответил, послал нахуй или сказал, что всё взаимно, а не слышать эту тишину, которая звучит, как писк в ушах.       Тот медленно поднимается на локте, и мягко улыбается. Акума смотрит в шоке, надеясь, что всё это говорит о взаимности. Но тишина продолжается, а сердце начинает болеть всё больше. Кир двигается к нему, наклоняется и останавливается, когда между их лицами остаётся менее двух сантиметров. Акума смотрит ему в глаза, вжимает шею в туловище, но не решается отодвинуться. В голове звучит: «Неужели поцелует?».       Кир двигается ещё ближе, когда губы практически соприкасаются, но в комнату залетает ненавистная Даша, а за ней и врачи. Она замечает эту картину и замирает, но врачи не обращают внимания, ведь они несли носилки. Они отскакивают друг от друга, словно ничего не было. Один врач подходит к Киру, начиная спрашивать: — Как себя чувствуете? Что случилось? — Сознание потерял, но уже очухался, — на приподнятом настроении отвечает Кир. — Алкогольное, наркотическое опьянение? — спрашивает врач, пока второй достаёт манометр. — Мне ж нельзя, — отвечает Кир. — Я недавно после операции, ножевое ранение, почку удалили, — словно обычный рассказ говорит Кир. — Как давно после операции? — второй врач садиться на постель, пока первый продолжает спрашивать. — Меньше недели, дней шесть, — говорит Кир, пока его второй врач просит снять худи, чтобы померять давление. — Тогда почему вы не в больнице? — врач поправляет маску, а девушка, которая начала надевать рукав на его руку, глянула на него и её глаза округлились. — Так это вы, — начала она. — Извините? — спросил Курсед, растерявшись. — Вы меня не помните, что не удивительно. Я была медсестрой на операции вашей. Тяжёлый случай. Вам нужно быть в больнице, почему вы тут? Вас же должны были перевести в другую больницу, разве нет? — Завтра должны, — Кир понял, что его будут сейчас отчитывать, хотя этого слышать не хотелось. — Вам нужен постоянный присмотр врача, видите какие случаи бывают. Вам нужно беречь своё здоровье, полежать в больнице где-то неделю или две. Тогда будете жить уже спокойной жизнь. Только с некоторыми ограничениями, но тут сами понимаете, первое время. — Она нажала кнопку на препарате, который начал сжимать руку Кира, а на самом экране инструмента показывалось давление.       Момент напряженный, Даша стоящая поодаль ото всех, наблюдая в основном за Акумой, кидая на него разозлённый взгляд. Акума это замечал и внутри разгоралась непонятная радость. Он выиграл в этой немой битве, хотя думал, что будет занимать последнее место. Кир не сказал ему напрямую слова любви, но его резко изменившийся взгляд, который стал тёплым и нежным по отношению к Серёже. Улыбка, которая проскакивала на его лице, когда взгляд был направлен на Акуму. От этого тепло разливалось в лёгких и по сердцу. Стало спокойно, будто бы всё вмиг в жизни наладилось и стало прекрасно. — 100/70, низкое давление. Госпитализация не нужна, если вы завтра будете в больнице и пройдёте всё нужные обследования. Нужно сдать кровь на сахар, это обязательно. Вам нельзя ни мучного, ни сильносолёного и тем более сладкого. И ещё алкоголь. Сегодня и ближайшие полгода нужно ограничиться, — девушка сняла рукав с его правой руки и подала манометр второму врачу, который положил его в специальную сумку. — Болит шрам? — Да, — честно ответил Кир. — Аллергии на препараты у вас нет, — говорила она с уверенностью, ведь была на операции у его врача, — можем вколоть вам обезбол, но за оплату естественно, — она неловко улыбнулась, понимая такую политику, Кир согласился. — Сколько? — только и спросил он.       Обсудив цену, ему ввели в мышцу бедра обезбол. Скривившись от боли, как начало печь то место, девушка сказала, что в течение получаса боль должна пройти. Кивнув и дав наличку, которая была в его куртке, за которой сбегала Даша, хотя хотел Акума.       Это его разозлило, откуда она знает какая его куртка и вообще, где она? Но решив, что это лучше, чем оставлять их на едине, чтобы Даша могла с ним даже просто разговаривать, он смирился с её инициативой, хотя всё равно смотрел на неё косо.       Врачи покинули помещение и как было понятно уехали. Кир расслабился, лёг на спину и улыбнулся, кидая взгляд и на Акуму, который тоже был рад. Но Даша оставалась в помещении и всем своим присутствием раздражала их обоих. — Вы вместе? — неожиданно она подала голос, Кир поднимая голову и приподнимаясь на локтях, не знал, что ответить. — А тебе какая разница? — только и сказал он. — Ты серьёзно выбрал его, а не меня? Парня? — в её словах было слышно отвращение. — Чё-то не нравится, так съебись, — Кир не выдерживал её нахождение здесь, слишком уж лишней она была в их атмосфере. — Пидор, — прошипела она, и вылетела с комнаты с громким хлопком двери.       После этого стало спокойнее, они наконец могли расслабиться, сконцентрироваться на друг друге. Между ними было много недосказанностей, и они должны были это обсудить. — Ляжешь со мной? — спросил Кир, Акума же вставая с пола подошёл сначала к двери, закрывая её на замок, а потом к постели, садясь рядом с Киром, но боясь лечь и потревожить его состояние.       Они смотрят так друг на друга, со всей теплотой во взгляде. Акума смущается, в голове прокручиваются все его самые тайные желания. Понимает, что сильно хочет оказаться в его объятиях, быть расцелованным и окутанным теплом. Но также, хочет сделать это с Киром, который в нынешней ситуации был подбитой пташкой, которому нужно всё это больше, нежели Акуме.       Только его неожиданно притягивают за шею в объятия. Серёжа даже опомниться не успел, как его положили на грудь и обняли. Его щёки за мгновение залились красным. Он был слишком близко к нему, прямо как тогда у Кира дома, когда он выбежал на улицу почти не одетым, а после его грели под одеялом.       В таких объятиях моментально начало клонить в сон. Акума в буквальном смысле был готов заснуть, ведь слишком хорошо и тепло. Но спать не время, ему хотелось услышать напрямую, что Кир правда чувствует к нему такую же влюблённость. Однако как спросить об этом? Напрямую? Но страшно ведь. — Я правда тебе нравлюсь? — спросил Серёжа, после чего Кир улыбнулся шире, приближаясь к лицу Акумы, когда они лежали уже боком в обнимку. — Ну я просто так других не целую, — говорит он и вновь приближается к нему, вновь это короткое расстояние между ними, которые можно оборвать прямо сейчас, но каждый медлит. — Люблю тебя, — говорит Кир совсем мягко, на это Серёжа улыбается.       Они наслаждаются этим мгновением вместе, ведь всё происходит впервые. Взаимные чувства, гормоны, которые активно начали вырабатываться. Дофамин с окситоцином в огромных количествах у обоих. Блаженное чувство, это правда один из самых счастливых моментов в их жизнях. Их улыбки расслабляют, они понимают, что находятся в таких обстоятельствах, где их не осудят, а примут.       Кир наклоняется ближе, и одно движение, как его губы на губах Акумы. Робкий поцелуй, нелепые движения, они не знают, как правильно двигаться. Тогда, когда Серёжа психанул и поцеловал ту девушку, он действовал интуитивно, от злости и жажде мести. Сейчас же это не просто поцелуй, это что-то интимное, когда боишься спугнуть партнёра и себя. Кир был поопытнее Акумы, но сейчас он выглядел таким же неопытным.       Руки Серёжи перебегают на шею Кира, ползут к линии челюсти, желая притянуть к себе ещё больше, хотя дистанция и так сокращена на максимум. Томные выдохи в поцелуй, они сминают губы друг друга, тянут от поцелуя максимум. Ощущают друг друга слюни, которые начинают просачиваться сквозь губы. Мокрый поцелуй был до излишнего.       Кир тянет пальцы к талии Акумы, хочет перейти эту черту, заползти под ткань и ощутить тонкую кожу. Акума сжимается, ему неловко, он дрожит от каждого прикосновения, поцелуя и взгляда, что он не способен вести себя адекватно. Теряясь в пространстве, словно постель его засасывает, Серёжа держится за Курседа, его пальцы ухватываются за волосы.       Язык Кира проходит в глубь рта Серёжи, он в наглую изучает его дёсны, нёбо, язык и зубы. Акума отвечает, перехватывает внимание языка на свой, и они сплетаются в неловкий танец, который будоражит всех до мурашек по коже. Акума ёрзает на кровати, Кир тянет его к себе ближе, по властному окутывая талию своими руками. Он трогает его живот, после спину, ощущая кости. Худое телосложение и даже чересчур, Акуме стоит побольше кушать.       Тёплый свет ламп освещал их и давал видеть всё, что между ними происходит. Кир, отрываясь от губ напротив, смотрит в его зелёные глаза и улыбается. По теплому, с особой нежностью. Акума, от такого взгляда теряется и готов растаять. Его глаза падают вниз, стараясь скрыть смущение и пылающие щёки, но Кир берёт его за лицо и поднимает, чтобы глянуть ему в глаза. Зрительный контакт ещё больше смущал, но Кир был абсолютно спокоен и лоялен ко всему происходящему. — Ты милый, — лукаво произносит он, на что Акума выпучивая глаза смотрит на него. — Ты чего? — Говорю факты, — говорит Кир и обнимает его за талию, прижимая к себе и кладя голову тому на макушку. — Ты тоже милый, — неловко говорит Акума, на что тот смеется и целует в лоб. — Спасибо. — Ты как себя чувствуешь? — спрашивает Серёжа, кладя свои ладони тому на спину, но не касаясь раны. — Уже получше, — отвечает он и выдыхает, словно ощущая облегчение. — Когда спину гладят становится легче. — Я боюсь больно сделать. — Не бойся, не сделаешь.

***

      Ходить много Киру было запрещено, даже не то, что запрещено, но против был Акума. Не хотел он, чтобы Кир ненароком упал лицом в асфальт, когда они будут гулять по зимней улице. А в добавок ко всему зима, гололёд, какая улица? Курсед очень хотел оказаться на крыше многоэтажки, но Акума сразу сказал, что нет. — Ну почему? — вопит Кир, уже собираясь выходить с комнаты, но путь ему резко переграждает Акума. — Как ты дойдешь? Своё состояние видел? — злиться Серёжа, но Кир упрямее и выше, поэтому просовывая руку за спину Акумы, он открывает замок, а после дверь. — Да что ту такого? — Мне напомнить, как ты поднимался по этой лестнице? Нельзя на улицу, нельзя, — чуть ли не крича говорил Акума, но в этом не было негативного подтекста, наоборот, только забота. — Пошли только к остальным, — говорит Курсед, а после спрашивает: — Мы скрываем отношения? — Не знаю, — на выдохе произносит Серёжа, явно ожидая такого вопроса.       Однополые отношения даже если и становятся понемногу для общества принятыми, но не для всех. Серёжа до сих пор учится в школе, кто знает, может слухи как-то доползут до его одноклассников, даже если в списках приглашённых их нет. А лишнего буллинга никому не надо. У Кира такой угрозы не было, а если лишиться знакомых, то ему без разницы, ему важно было не потерять Акуму. — Да похуй? — неожиданно говорит Акума, на что Кир удивляется. — Ну и славно, — отвечает Кир, целуя того в макушку и легонько проталкивая наружу в коридор.