Подарок для Аарона на Новый год

— Это что такое? – сказал Аарон, осматривая коробку с подарком. Он поднял её к уху, и потряс, пытаясь понять по звуку, что же там внутри. Она была увесистой, несмотря на свой не очень большой размер. — Нет, слушайте, если там камни, как в прошлом году, то я буду кидаться ими в каждого, кто причастен к этому подарку. Лисы переглянулись между собой, Ники почесал затылок, вспоминая, как получал от Аарона на прошлых праздниках, Нил прикусил щеки изнутри, пытаясь не улыбаться, а Мэтт поинтересовался: —  А там не написано от кого? — Если бы было подписано, я бы даже не спрашивал, – тяжело выдохнул Миньярд, готовясь к первой порции кринжа в новом году. Из их компании адекватные подарки могли дарить только Рене, Дэн, и иногда Мэтт. Но вот он разматывает эту кое-как прицепленную ленточку, открывает злополучную коробку, и видит перед собой…Камни. Да, чёрт возьми, это камни! Ники заглядывает через плечо и давится воздухом, пытаясь не заржать, Эндрю издаёт ехидный смешок, а Аарон стоит как вкопанный, рассматривая набор редких и необычайно дорогих минералов в коробке, теряя дар речи. Скромная бумажечка с припиской «Кидаться не обязательно» лежит между ними, и когда он осматривает её, узнать, кому принадлежит этот почерк не составляет труда. И тем не менее он не говорит другим свои неожиданные открытия, лишь фыркает, закрывая коробку и убирает с глаз долой, чтобы посвятить изучению этого сокровища последующие сутки. Никто ещё не в курсе, что никакие тренировки не будут способны оторвать его от лупы и этого ценного биологического материала. —  Так что, нам не придётся отбиваться? Я уже клюшку готов был доставать, – с лисьей усмешкой интересуется Нил, на что Аарон закатывает глаза, отвечая: —  Много чести для таких как вы. Он будет хранить их как зеницу ока. Возможно. *** — И для чего это было, Джостен? Они остаются наедине. Место потенциального конфликта – кухня. А это означает, что в случае чего по всему помещению будут летать вилки – с надеждой попасть в глаз, ножи – в намерении зарядить в печень, и тарелки – просто чтобы Ники потом собирал из осколков мозаику. Подобное у них случалось редко, поскольку оба парня были довольно сдержанными, и предпочитали перекидываться отнюдь не столовыми приборами, а не менее колкими словечками и ядовитыми замечаниями. Это было основной основ в их взаимоотношениях ещё с незапамятных времён: взаимная неприязнь, подколы, моральное унижение. Но сегодня какая-то переменная свела уравнение к нулю, и всё стало ещё более запутанным, когда Аарон был лишён возможности понять мотивы Нила. Дарить ему такое ценное сокровище без подтекста? Дурость какая! В глазах Аарона это выглядело как насмешка, ощущалась как подачка, а ещё казалось, что подразумевает собой одолжение. Всё, что касалось Нила, всегда воспринималось Миньярдом со скепсисом. Рассчитывать на что-то безвозмездное было бы очень глупо, особенно, если это то, на что пришлось раскошелиться. Поэтому Аарон был уверен лишь в том, что этими минералами рыжий пытается купить его молчание, только вот…по какому поводу? И какую сделку на этот раз он жаждет заключить? – Это оставалось загадкой. Нил долго стоял у двери, создавая ощущение того, что ещё секунду, и он сбежит, сказав что-то колкое напоследок. Он выглядел слишком задумчивым и отстраненным, словно сам задавал себе тот же вопрос «Для чего всё это было, Джостен?» Проведя пятернёй по лицу с тяжёлым вдохом, он пытался вобрать в себя весь воздух и набраться решительности, чтобы наконец-то объясниться перед ними двумя. — Послушай, не думай, что я предлагаю зарыть тебе топор нашей войны в этих камнях, просто… — дерзить у него явно выходило получше всякого разъяснения таких несуразиц. Аарон выгнул бровь, в ожидании продолжения, а Нил сжал переносицу, пытаясь понять, в какое дерьмо он вляпался. — Говори сразу, чего ты хочешь за это? — Ты меня раздражаешь, Аарон… — Взаимно, Джостен, что нового скажешь? — Я не договорил, придурок. Ты меня раздражаешь, но я хотел бы кое-что проверить с тобой… — Ммм? И что же? Взять меня на крючок и заставить прогнуться под свою манипулятивную дудку? В одном он был прав «взять» и «прогнуться» – было тем, о чём думал Джостен последние несколько месяцев по отношению к нему. Это было сродни навязчивой идеи, непонятно откуда она взялась, неясно зачем, и ещё, подобное никогда не было в его духе. Между ними была холодная война и Нил никогда не хотел бы её заканчивать, но что-то внутри него теперь жаждало добавить в котёл этой войны огня. Нил взял со стола первое, что попалось под руку, – вилку, и подошёл практически вплотную к блондину, засовывая столовый прибор, а в их случае – холодное оружие, в руку Миньярда. — Ударь меня, если захочешь, чтобы я остановился. Аарон не успел ничего осознать, Нил потянулся к нему накрывая чужие губы в поцелуе. Сердце вмиг ушло в пятки, он крепче сжал вилку в кулаке, готовый нанести удар, пока вторая рука зацепилась за ворот футболки рыжего в намерении оттолкнуть. Но в итоге ни удара, ни толчка не последовало. Оружие выпало из руки, звонко ударяясь о стол, а хватка на футболке стала крепче. Он потянул Нила на себя обхватывая его шею, и углубил поцелуй, закрывая глаза, отдаваясь воле случая. Нил издал короткий стон приятного удивления, поражённый ответной реакцией Аарона. Он прижал Миньярда к столу, обхватывая его талию пока блондин сплетал их языки, в намерении опробовать Джостена от и до. В этом поцелуе не было нежности, не было невинной любви и фанатичного обожания. Он был острым, как их оскорбления, несколько горьковатым и довольно интенсивным. Интерес был тем, что его породило, любопытство стало тем, что не могло оторвать их друг от друга ни на секунду. Они всё так же не могли терпеть друг друга, но именно с этого момента их война стала ещё более жестокой и безжалостной.