Гений поневоле

Я как-то ощущала землетрясение. Когда под ногами легонько трясется пол, с каждым разом нарастая и нарастая, до такой степени, что предметы начинают танцевать в такт. Честно, даже это уже немного тревожит. Что уж говорить об огромном чудовище размером с пятиэтажное здание? Зверя, который неистово рычит, и от его рычания закладывает уши. Существе, который одной лапой расшвыривает дома, может одним прыжком пересечь несоклько километров и с размаху упасть своим большим телом на целую улицу. — Бежим! — кричала Ешино. — Куда? — отвечала я, но ответить мне не успели. Толпа паникующих людей смела нас. Все бежали, кричали, совершенно не отдавая отчета в том, куда они бегут. Девятихвостый лис, в общем-то, легко мог их всех раздавить… Как я понимала, им ничто не управляло, и он был абсолютно непредсказуем. Его хвосты разбрасывали целые сооружения, то и дело было слышно очередной грохот и вопли. Я, маленькая и щуплая девочка, не могла противостоять людям — меня просто унесло движением. Я даже не пыталась выбраться, только старалась не упасть: паника отключает логику и превращает людей в стадо. Я уже получила несколько синяков, и хорошо, что удалось сохранить равновесие. Один раз меня почти вдавило меж двумя людьми, но к счастью, все обошлось. В какой-то момент я оказалась с краю, и меня выкинуло из толпы. Спасена… Подумалось мне, и прежде, чем я успела оглянуться, как что-то сбило меня с ног. Я увидела Инари. Она отпихнула меня в сторону. Это было точно в замедленной съемке. Вот я вижу ее лицо, ее красивое маленькое лицо с четкими венами у глаз, в которых сияет белый бьякуган. Каштановые волосы у Инари развеваются, весь вид ее сосредоточен и одновременно испуган. Губы ее шевелятся, говоря что-то вроде «беги». БАХ! Что-то тяжелое, большое и ярко-красное накрывает Инари сверху, сминая в одно мгновение то место, где она только что была. Меня отбрасывает волной от удара, и я больно ударяюсь спиной обо что-то и сползаю вниз. Дерево. Я упала в дерево. И кажется, оставила ему небольшую вмятину, а себе — побитую спину. Оглушающий, полный безумия рык звучит откуда-то сверху. Я с ужасом смотрю на большое существо с вытянутой узкой мордой и длинными, разметающими улицы хвостами. Кьюби. Существо пружинит на лапах и одним прыжком уносится прочь. В следующую секунду я слышу очередной рев и сопровождающий его грохот, но уже в стороне. Не важно. Я медленно смотрю туда, где несколько секунд назад стояла Инари, и вместо этого вижу вспученную землю. Я на дрожащих ногах поднимаюсь и иду туда: она не могла… она же с бьякуганом… она же не могла там быть… Боже, нет, только не это. Но разум подсказывает, что там я ее уже не найду. Что там, скорее всего, я увижу что-то неправильное, что-то, что только отдаленно напомнит мне бесстрашную девочку Хьюга. Но, как говорится, даже догадываясь, я все равно в каком-то полутрансе хочу рассмотреть. Убедиться в том, что ошибаюсь. Что все не так. Что Инари успела отпрыгнуть. Она же Хьюга. Она могла… То, что именно я приняла за вспученную землю, оказывается темно-красного оттенка. Отдаленно я думаю о том, что это напоминает мне, как если бы кто-то вылил густой суп и припорошил его сверху неравномерными кучками кровавой сплипшейся муки. Вперемешку с этим я заметила куски серой ткани с клановым символом Хьюга. Внимательный взгляд выхватил что-то черное, в котором я опознала пятно волос. Меня, выгнув к земле, тут же стошнило. Дневной обед, заботливо приготовленный Ешино, украсил черную землю желтоватой лужей. Противно-кислый привкус, зависший в горле, снова подпрыгнул вверх, и меня, скрюченную пополам, повторно вывернуло. Из уголка губ текла слюна, в глазах жгла влага. Я уже не понимала, чем вызваны слезы — шоком от увиденного или же резкой реакцией организма. — Шиками! — прорвался сквозь шум в ушах знакомый голос. — Не стой там, это опасно! Куро. — Шиками! — предпринял он еще одну попытку, и я в трансе подняла голову. Мальчишка стремительно оказался рядом и помог мне встать. Меня трясло, я едва держалась на ногах. Учиха одним резким движением схватил меня и закинул на плечо. Используя шуншин, мы быстро перместились. А у меня к горлу снова подступила горечь. Кажется, меня не стошнило только потому, что из-за тряски все время било лицом ему в спину. Тем временем, вокруг творился хаос. — Спасайте детей! — кричали вокруг. — Отводите в убежище! Убежище? Как быстро однако потушили панику. Молодцы шиноби. Быстро соориентировлаись. Мимо нас пронесся шиноби с мальчишкой на руках. — Отпустите! Там мои родители! Они все еще сражаются с Кьюби! В мальчишке я узнала виденного мной ранее Ируку. Неужели это и есть тот день, когда погибли его родители? Мне так жаль, Ирука… Но я ничем не могу помочь… Кажется, это из-за меня… это я частично виновата в том, что произошло… Перед глазами снова возникла кровавая темная куча, оставшаяся от Инари, и мне снова поплохело. О боже, Инари… Ну зачем?! Зачем ты это сделала? Зачем рванула спасать меня, ведь мы же друг другу практически никто? Зачем так безрассудно бросила меня в сторону, зачем, если знала, что тебя раздавит Кьюби? На что рассчитывала, на клановый стиль Хьюга? Я заткнула всхлип себе кулаком и прикусила его. — Мы пришли, — оповестил меня Куро и аккуратно поставил на землю перед собой. Его теплые ладони накрыли мои плечи и придавили. — Эй, ты меня слышишь? — Слышу. Инари. Она спасла меня и умерла. Она пожертвовала жизнью, чтобы спасти меня. Зачем? Зачем она это сделала? Зачем? Я не понимаю… Вот только что она была жива, она двигалась, она говорила… А потом внезапно перестала существовать. Без звука, без крика, просто… Растворилась, исчезла, рассыпалась. Подобно фарфоровой кукле, по которой ударили молотком, или же маленькой безобидной букашке, которую придавил ногой безумный шутник. Рыжий демон-лис. — Шиками, — мягко произнес Куро, беря в руку мою ладонь. — Ты не виновата. — Я… — мой голос дрогнул. — Я виновата! Это из-за меня… — Шиками. Он посмотрел мне в глаза. Черные-черные, точно две маслины, в них я увидела свое отражение. Запуганную, с дрожащей губой, маленькую девочку. — Она спасла меня, а я… — Так случилось. Ты не виновата в случившемся. Посмотри на этих детей, они чувствуют себя не лучше, чем ты. Точно из-за глухой стены я услышала надрывные рыдания и стоны. «Мама, мамочка», — повторял какой-то ребенок, уставившись в пустоту перед собой. «Где мои родители?» — спрашивала рыжеволосая девочка четырех лет. «Мой ребенок, там остался мой ребенок!» — говорила молодая женщина в фартуке. Кто-то просто сидел и бессмыссленно смотрел вдаль. Это сработало как пощечина. Не мне одной хреново. Не только у меня на глазах случилась смерть. Не только я увидела что-то, что не должна была увидеть. Не только ко мне этим вечером заглянул на огонек демонический лис. — Извини, — пробормотала я. — И спасибо. Куро улыбнулся. Но улыбка была натянутая. — Знаешь, шиноби часто умирают. Особенно на войне, — сказал Куро, усевшись рядом со мной. — Мои родители просто исчезли. Последнее, что я помню, это как мама говорила, чтобы я был сильным. Она говорила, что вернется, нужно просто подождать. И я ждал. Но она так и не вернулась. Зато спустя несколько дней пришел мой кузен. И еще Фугаку-сан, это глава нашего клана. Они принесли мне то, что от нее осталось: порванная семейная фотография и клочок волос… Он приобнял меня одной рукой, прижав к своему боку. Я тихо дрожала, но постепенно успокаивалась, смотря на его спокойное лицо и тонкую вертикальную складку над бровями. — А отец умер во время взрыва на мосту Каннаги, знаешь, он был еще жив, когда не стало матери. Мне сказали, он так и не узнал о ее смерти. Счастливый, наверное. Он замолк, а потом взъерошил мне волосы. — К сожалению, мы никогда не узнаем, о чем думают люди в последний миг жизни. Зачем и почему? Увы, эти ответы известны лишь им самим. Но что я знаю точно, так это то, что благодаря этим людям живы другие, живы мы. Так что выше нос, Шиками. Инари сделала тебе самый бесценный подарок, который можно только сделать. Цени его и постарайся больше не вставать лицом к смерти. — Я… — мой голос дрогнул. — Я буду его ценить… Куро погладил меня по голове и снова прижал к себе. Сжатая в его руках, я наконец почувствовала, что не одна. И вместе с тем меня накрыла теплая благодарность. Ведь если бы не Куро, то я бы так и осталась сидеть там, под открытым небом, и меня бы тихо тошнило от увиденного. Ох, Инари. Мои глаза слова увлажнились, а сердце бешено застучало, словно бы научилось бить в барабаны. Перед глазами снова встала жуткая картина расплющенной в смятку девочки из клана Хьюга. К горлу подступила горечь, но в этот раз я постаралась держаться. Я посмотрела на Куро: тот задумчиво оглядывал людей в убежище, словно бы ища кого-то. И тут я резко вспомнила: мама! Я совсем забыла о Ешино! Где она может быть?! Надеюсь, с ней-то все в порядке?! Сердце сжалось, стоило мне представить, что я могу лишиться и матери. Горло сжало удавкой. Все-таки я к ней привязалась, хоть с виду и не скажешь. — О, Куро, вот ты где! — раздался вдруг приятный голос. — Я тебя обыскался. На нас смотрела практически полная копия Куро, разве что только постарше лет на пять и… невероятно лохматая. Если я правильно помню… то это тот самый кузен, который приглядывает за моим другом детства со времен войны. — Шисуи? — удивленно спросил Куро, будто не ожидал увидеть его. — Рад, что ты в порядке, — улыбнулся тот. — Как там ситуация? — Кьюби выгнали за пределы деревни, — моментально посерьезнел Шисуи. — В схватку вступил Четвертый Хокаге. — Четвертый? — спросила женщина, сидевшая неподалеку. — Мы спасены… Ее поддержал кто-то из соседей. — Уж Четвертый покажет этому лису где жабы поют, — заметил Куро. — А ты как думаешь, Ши-чан? Кстати, Шисуи, знакомься, это моя подруга Шиками. Шиками, это Шисуи, мой кузен. — Очень приятно, — кивнула я. — Взаимно, — улыбнулся Шисуи. Какое-то время братья разговаривали о чем-то своем, а я тихо размышляла о том, встречу ли сегодня своих родителей и как долго еще будет продолжаться ожидание. Ненавижу ожидание. Противную панику глушила медленными выдохами. Немного помогало. Наконец Ешино появилась в убежище тоже. Волосы у нее были растрепаны, на руках она держала маленькую девочку, моментально огласившую небольшое помещение громким визгом. К ней тут же выбежала другая женщина и со слезами на глазах принялась обнимать дитя и благодарить мою родительницу. — Мама! — пискнула я и бросилась к ней. — Шиками, как же ты меня напугала! — Ешино порывисто прижала меня к себе. Так сильно, словно пытаясь сделать из дочери лепешку. Я не возмутилась, наоборот, в этот момент я была согласна быть лепешкой и чем угодно, но только бы чувствовать материнское тепло и безмерную благодарность. За то, что эта женщина жива. — Пойдем, опасности больше нет. Кьюби запечатали. Услышавшие ее слова люди радостно заулыбались, кто-то закричал победное «Ура». Я почувствовала облегчение, стягивающая удавка на шее распустилась. И с одной стороны я понимала… что в общем-то, ничего хорошего: история не изменилась — Кьюби все так же напал на Коноху. А с другой, меня оглушило эгоистическое чувство, что все закончилось. Что я и моя мать живые. Что все обошлось, кажется… Я эгоистка. Но я была так счастлива… Как никогда я дышала полной грудью и осознавала «мы живы». — Еще увидимся, Шиками-чан, — помахали мне Куро и Шисуи. — Ага, — кивнула я и пошла вслед за Ёшино. Выйдя на улицу, я ахнула. Невооруженным взглядом было видно, как пострадала деревня. Внезапное нападение оставило после себя разрушенные дома, полыхающий дым где-то неподалеку и противный привкус минувшего ужаса. По дорогам шли люди, испуганные, пострадавшие, плачущие и радостные. Кто-то благодарил Ками за спасение, кто-то восхвалял Хокаге, а кто-то едва шел и громко ругался. — Надеюсь, с Шикаку все в порядке… — пробормотала Ёшино, когда мы зашли домой. К счастью, квартал Нара почти не пострадал. — Лишь бы все обошлось. Я была почти уверена, что да, все в порядке. Но все равно меня не покидало противное ощущение «а что, если нет». А что, если я ошиблась. А что, если нам с матерью повезло, а Шикаку — нет? Мы сели за стол. Ёшино положила мне в тарелку онигири. Есть мне, правда, совсем не хотелось. Я просто сидела и смотрела куда-то вдаль. Тревога усиливалась с каждой минутой, что мы сидели. Никто не ел. Ешино ходила по дому, измеряя шагами расстояние от стены до стены. Невооруженным взглядом было видно, что она взвинчена до предела. В какой-то момент она остановилась и принялась вытирать руками мокрые дорожки на щеках. — Ох, Шиками, — она села рядом со мной за стол и закрыла лицо руками. — Что же мы будем делать? Ешино успела навыдумывать столько сценариев, что сама же от них и разнервничалась. Я обняла ее, пытаясь как-то помочь. Слова не подбирались. Нет, а что я могу сказать? Все будет хорошо? Увы, я не знала. По правде говоря, я и сама начинала переживать вслед за матерью. Тишина давила, неизвестность пугала. В таком состоянии мы просидели по меньшей мере около часа, прежде чем Ешино наконец сдвинулась с места. Она резко дернулась, глаза у нее заблестели. — Шикаку! — в мгновение ока она оказалась у двери. В ту же секунду, та тут же открылась, и, не успел отец зайти в дом, как мать бросилась ему на шею, едва не сбив того с ног. Ошарашенный Шикаку только и успел рефлекторно обнять жену. — Живой… — тихо шептала Ешино. — Ты живой, слава Ками-сама! Спасибо! Спасибо, что ты жив! Я так боялась за тебя… Шикаку, мой милый, мой дорогой… — Я в порядке, — пробасил Шикаку, утыкаясь носом ей в плечо. Некоторое время они так и стояли, обнявшись, наслаждаясь обществом друг друга. Насколько же сильно они друг в друге нуждаются. Обычно родители не показывали при мне своих чувств, но сегодня все было не так. Мы все пережили что-то страшное, что-то, что показало, насколько хрупкими все мы можем быть. Я подошла к ним, и тяжелая отцовская рука подтянула меня в семейные объятия. — Рад, что с вами все хорошо, — выдохнул Шикаку. — Я боялся увидеть вас среди погибших. И… У меня для вас печальные новости. Четвертый Хокаге мертв. Кушина Узумаки погибла вместе с ним. Новость прозвучала как гром среди ясного неба. — Кошмар, — пробормотала Ёшино. — Бедные Минато и Кушина… Да найдут они путь в Светлом мире… Но ведь я же… Я же предупреждала его. — Почему… Почему Четвертый не прислушался к моим словам… — пробормотала я. — Он же сказал, что сделает все возможное, чтобы защитить Коноху от Кьюби! Почему… Неужели это и есть все возможное? Такая дружелюбная и активная Кушина, такой спокойный и рассудительный Минато… И они умерли. Просто взяли и умерли. А ведь Четвертый был точно не слабого размаху шиноби, если стал Хокаге… И даже зная о предстоящих событиях… Все равно не справился. Шикаку вздохнул и погладил меня по голове. — Никто и предположить не мог, что такое произойдет. Были приняты все возможные меры защиты. Ты не виновата, Шиками… Нет, я виновата. Еще как виновата! Нужно было сильнее повлиять на Минато… Но я доверилась взрослым. И что теперь? Что я могла сделать, с другой стороны? Я не знаю обстоятельств освобождения Кьюби… Должно быть, была какая-то причина, из-за чего все сорвалось… — Но Минато совсем недавно стал Хокаге, — пробормотала Ешино. — Кто же сейчас займет этот пост? — Скорее всего, Третий вернет себе полномочия, — предположил Шикаку, усаживаясь на стул рядом со мной и одной рукой приобнимая меня за плечи. — Ну и вечер выдался… — Но если Кушина погибла, то кто же тогда… — Об этом запрещено говорить, но все и так знают, кто стал новым сосудом для биджу. Буквально час назад у Кушины родился сын. — Бедный ребенок, — тяжело вздохнула Ёшино. — Стать сиротой в таком юном возрасте… — Сегодня Коноха понесла серьезные потери, — произнес Шикаку. — Я рад, что вы не стали одной из них.