Правда или действие

Вы с Ханбином были друзьями долгое время. И у вас были трудные времена. Вы познакомились в средней школе и с тех пор держались вместе. Ты пошла за ним в старшую школу, и, как тебе кажется, именно тогда ты впервые поняла, что хочешь большего, чем просто друзья. Но ты никогда не заговаривала об этом, потому что не хотела разрушать отношения, которые вы так долго выстраивали на пустом месте. Когда он сказал тебе, что хочет стать танцором, ты поддержала его, настолько поддержала, что, когда он стал учителем танцев, ты была его первой ученицей. В течение месяца он проводил для тебя уроки, имитируя настоящие занятия. И ты давала ему обратную связь, чтобы улучшить его уроки и преподавание. Однако можно с уверенностью сказать, что вы оба были более рассеянны, чем следовало бы. У вас с ним даже были одинаковые татуировки. Что-то вроде родственных уз, но вы оба выбрали простой рисунок в виде солнца, луны и звезды в области под ключицами. Ты даже можешь вспомнить, как в первый раз показала это своим родителям, и они чуть не выгнали тебя, а ты посмеялась над этим с Ханбином по телефону. Теперь, когда вы оба взрослые люди, ты не можешь отрицать, что между вами всегда было какое-то напряжение. Не в плохом смысле, но всегда казалось, что вы были больше, чем друзьями, хотя вы и утверждали, что это не так. Вы просто постоянно испытывали друг к другу симпатию. Тебе нравились тонкие прикосновения, кокетливые шутки и тому подобное. Это были очередные выходные, и ты пригласила Ханбина выпить с тобой. Он сидит с тобой за обеденным столом, изначально планировалось просто поболтать и пообщаться. Но вы решили, что вместо этого будет веселее поиграть в игру с выпивкой. Правила просты, это игра "Правда или действие", но если ты не хочешь отвечать правду или не можешь выполнить задание, ты должен выпить. Между тобой и Ханбином не было никаких преград, поскольку вы знали друг о друге все. На самом деле ты пила только потому, что он заставлял тебя делать глупые танцевальные движения, на которые твое тело было просто не способно. Настала очередь Ханбина задавать тебе вопрос, поэтому он поворачивается к тебе, демонстрируя свои навыки, передавая тебе воображаемый микрофон, по сути, просто тыча кулаком тебе в лицо, прежде чем драматично воскликнуть, как какой-нибудь ведущий игрового шоу. — Ладно, выбирай, что тебе больше нравится, правда или действие! - Ты едва не рассмеялась над его выходками, уже слегка опьянев. Ты притворилась, что обдумываешь свой ответ, прежде чем в конце концов ответить ему. — Правда, - самодовольно говоришь ты, чтобы избежать всех этих глупых движений, которые, как он знает, ты не умеешь делать. Ты одарила его легкой ухмылкой, уже зная, что вопрос будет чертовски неприятным, когда увидела его фирменную улыбку, подчеркивающую морщинки на щеках. Ты хотела, чтобы Ханбин улыбался вечно, чтобы ты могла любоваться этими морщинками, они были такими милыми. Это также добавляло ему очарования, заставляя его нравиться тебе еще больше. Он притворился, что заинтригован твоим выбором, и в его глазах сверкнули озорные искорки. — Хорошо, тогда вот в чем вопрос: если бы ты могла что-то изменить в нашей дружбе, что бы это было? - Его вопрос повис в воздухе, оставив тебя размышлять над ним, пока он терпеливо ждал твоего ответа. В комнате внезапно стало намного тише, музыка на заднем плане почти заглушила стук твоего сердца. Это был глубокий вопрос, который выходил за рамки обычных разговоров на поверхностном уровне, которые вы вели раньше. Ладно, над этим тебе нужно было немного подумать. Ты не хотела ничего менять. Ты была счастлива, оставаясь друзьями, с ощущением близости между вами. Еще что-то, и ты подумала, что можешь отпугнуть Ханбина. — Наша дружба идеальна, ничего не изменишь! Мы - лучший дуэт на свете. - Ты слегка похвасталась, откинувшись на спинку стула и наблюдая за его реакцией на твой ответ. На долю секунды Ханбин выглядел удрученным, и ты можешь поклясться, что видела, как на секунду его улыбка исчезла. Но она появилась так быстро, как будто тебе все почудилось. Но что он мог захотеть изменить? — Тогда ладно. Моя очередь, спрашивай меня. - сказал он, быстро переходя к следующему раунду. — Правда или действие? — Правда! Никаких утаиваний, никакой лжи. Только чистая, неподдельная правда. - Ханбин глубоко вздохнул, готовясь к любому вопросу, который ты можешь задать ему. Он не отрывал от тебя взгляда, в его глазах читались нетерпение и предвкушение. — Ладно, никакой лжи, ха. - процитировала ты, прежде чем хорошенько подумать. Затем у тебя появилась идея, которая, честно говоря, заставила тебя рассмеяться с самого начала. Может быть, алкоголь придал тебе внезапной уверенности и смелости сказать это, может быть, это было просто потому, что тебе казалось нормальным спросить его о чем-то настолько личном. — Хорошо, подожди...будь честным. - Ты говоришь, успокаиваясь от внезапного волнения: — ...и если ты не хочешь отвечать, можешь не отвечать. Я не хочу тебя принуждать. Ты глубоко вздохнула, прежде чем посмотреть Ханбину прямо в глаза. — За 10 лет нашей дружбы я когда-нибудь возбуждала тебя? - Наступила пауза, время как будто остановилось. Напряжение было таким сильным, что его можно было разрезать ножом. Вопрос стал неожиданностью для Ханбина, даже для него самого. Он открыл рот, чтобы ответить, но ничего не сказал. Ты даже могла заметить, как румянец заливает его грудь и шею. Ты боишься, что зашла слишком далеко, и быстро пытаешься успокоить его. — Ты не обязан отвечать, ты же знаешь– — ...да... - Снова воцаряется тишина, и его ответ повисает в воздухе. Ты осмысливаешь то, что он только что сказал, в своем полупьяном сознании, прежде чем усмехнуться, чтобы скрыть собственное смущение. Ты понимаешь, что не отреагировала на его ответ, поэтому прочищаешь внезапно пересохшее горло, шепча тихое — ...правда? - как будто вокруг тебя есть другие люди, которые подслушивают ваш разговор. Ханбин сделал паузу, чтобы взять себя в руки, прежде чем продолжить. — да...Да, такое было. Больше раз, чем мне хотелось бы признать. - Признание вырвалось у него в спешке, как будто он боялся, что если замолчит, то слова растворятся в воздухе. На его щеках проступил румянец, и ты уже не уверена, вызвано ли это алкоголем. Ты заинтригована и любопытна. Ты хочешь знать все о том, как сильно ты возбуждаешь его сейчас. И едва Ханбин заканчивает говорить, как ты начинаешь снова. — Когда? И как часто? — Ох…. - вздыхает Ханбин, но это не потому, что ему неудобно, он просто стесняется. — ...во время той вечеринки с ночевкой. И после того, как мы сделали тату. И на нашем выпускном вечере в старшей школе. У нас не было назначено свиданий, поэтому мы пошли друг с другом, помнишь? На тебе было то атласное розовое платье в цветочек... и ты была такой хорошенькой в тот вечер... Есть еще много других, но это те, которые я смог вспомнить прямо сейчас. - Он признается, опуская глаза, внезапно застеснявшись. Он действительно возбуждался рядом с тобой почти при каждом вашем особом случае. — А как же те уроки танцев? Ты хочешь сказать, что тогда тоже? - Спросила ты, недоверчиво смеясь, шокированная тем, что он ни разу не упомянул о них. Это было, наверное, самое волнующее событие, через которое вы оба прошли. Прикосновение кожи к коже, потливость и все остальное, что с этим было связано. При упоминании об уроках танцев лицо Ханбина стало еще более красным. Он издал сдавленный смешок и провел рукой по волосам, пытаясь придумать объяснение. — Ну... - медленно начал Ханбин, — это было... по-другому. Ты была так сосредоточена на уроке, и я не хотел портить момент, делая его неловким... - Его голос затих, правда его слов тяжело повисла в воздухе. Несмотря на его попытки преуменьшить это, было ясно, что уроки танцев занимают особое место в его воспоминаниях, и не по невинным причинам. — Но да... В тот день у меня тоже встал, и, вероятно, это было наибольшее количество раз именно в таких ситуациях. — Так вот почему тебе постоянно хотелось в туалет? - Ты ответила, искренне забавляясь ситуацией. Ну, ты тоже не была такой уж невинной. У тебя было немало моментов, когда ты ловила себя на том, что на тебе мокрое нижнее белье, когда ты была с Ханбином. При упоминании об этом ты вдруг подумала о чем-то другом. — А ты... тоже дрочишь при мысли обо мне? - Добавила ты, и твое любопытство росло все больше и больше по мере того, как он признавался. — Да. Каждый раз. Я бегу домой только для того, чтобы подрочить, и думаю, что это ты. - признается Ханбин, смеясь над своим бесстыдным ответом, откидывая голову на спинку стула и прикрывая глаза рукой, чтобы не смотреть тебе в лицо. Ты улыбнулась его милой внезапной застенчивости и посмотрела на него милыми глазами. — Не нужно этого стесняться. Такое случается, Ханбин. - Говоришь ты, наклоняясь, чтобы нежно и успокаивающе помассировать его колено, на что Ханбин смотрит на тебя сквозь слегка разжатые пальцы. Он выпрямляется и делает еще глоток соджу, чтобы избавиться от остатков неловкости. — Ну, а как насчет тебя? — Что? — Я имею в виду, что я тоже имею право знать. Ты думаешь обо мне когда мастурбируешь? - Спросил Ханбин, который был слишком увлечен этой темой, чтобы думать о чем-то еще. Ханбин посмотрел на тебя широко раскрытыми от любопытства глазами. Они слегка поблескивали в тусклом свете настольной лампы, и он выглядел таким неземным, что тебе пришлось заставить себя не броситься на него. — ..да, это так... - Ответила ты, слегка запыхавшись. — Боже, Ханбин, ты даже не представляешь, какой влажной ты меня иногда делаешь... - Ты рассмеялась, запрокидывая голову и проводя рукой по волосам. Может быть, это было странно — возбуждаться и мастурбировать на глазах у своего друга. Но, с другой стороны, вы с Ханбином тоже не были простыми друзьями, потому что друзья не пристают друг к другу; друзья не флиртуют друг с другом; друзья не делают одинаковые татуировки; друзья не дрочат друг другу; и уж точно друзья не целуются. Короче говоря, это случилось во время той вечеринки с ночевкой, когда вам было по 14 лет; Ханбин просто сделал это, и вы впервые поцеловались. Ваше оправданием было "попробовать что-то, чего вы никогда раньше не делали". И вы просто больше никогда не говорили об этом. Ты до сих пор помнишь, как его губы прижимались к твоим, как вы чувствовали себя идеальной парой. Ну, ты же не каждый день целуешься со своим лучшим другим, с которым знакома 10 лет. — Ты сейчас мокрая?.. - застенчиво спросил Ханбин, опуская взгляд на твои обнаженные бедра. Вы с Ханбином были на том уровне комфорта, когда ты могла одеваться по минимуму, и он бы не возражал. Но сейчас, похоже, его больше всего занимало отсутствие на тебе шорт и лифчика. Его фраза застала тебя врасплох, и это напомнило тебе о растущей влажности между твоих бедер. Ты неосознанно сжала их, пытаясь получить от этого хоть какое-то облегчение. Но это не осталось незамеченным Ханбином, когда он самодовольно приподнял бровь, глядя на тебя. — ...может быть? - Ты смущенно улыбаешься ему, а его глаза темнеют от твоего признания. Он был так возбужден прямо сейчас, что даже ты могла заметить его растущую выпуклость в пределах его спортивных штанов. — Ну, ты и меня сейчас возбуждаешь... - Ответил он, делая еще один глоток. Тебе следовало бы обеспокоиться тем, как он то и дело поднимал свою рюмку, но ты верила, что он не превысит допустимого уровня. — Что ты собираешься с этим делать? — Может, повесит ответственность на тебя, потому что ты во всем виновата? - поддразнил Ханбин, скривив губы в кошачьей улыбке, прежде чем встать со своего стула и подойти к тебе. Он положил руки на подлокотники твоего кресла, фактически заключив тебя в свои крепкие объятия. Его взгляд, устремленный на тебя, был почти хищным, и ты бы испугалась, если бы не была так возбуждена. — Тогда сделай это. - Взгляд Ханбина опустился на твои губы, загипнотизированный их мягкостью, тем, как они манили его приблизиться, когда ты говорила. Время, казалось, замедлилось, каждая секунда растягивалась в вечность, когда он наклонился, сокращая расстояние между вами. Он чувствовал тепло, исходящее от твоего тела, — приятный контраст с прохладным вечерним воздухом. Ваши губы встретились в нежном, неуверенном поцелуе, между ними вспыхнула искра, которая быстро переросла в ревущее пламя. Левой рукой Ханбин обхватил твою щеку, его большой палец выводил нежные круги на твоей коже, углубляя поцелуй. твои руки обвились вокруг его шеи, притягивая его ближе, твои пальцы запутались в его волосах. Мир вокруг них растворился в небытии, остались только вы двое, потерявшиеся в напряжении момента. Поцелуй был танцем, хрупким балансом страсти и нежности, каждое движение было молчаливым обещанием любви и страстного желания после стольких лет разлуки. Когда ты отстранилась, запыхавшаяся и раскрасневшаяся, в твоих глазах-бусинках не было ничего, кроме желания. Ханбин распахнул глаза, встретившись с тобой взглядом, который говорил о многом, слова были излишни после такой глубокой связи. Твоя улыбка стала зеркальным отражением его собственной, молчаливым подтверждением чувств, которые они только что разделили. Ханбин улыбнулся сам себе, поднося палец к губам, касаясь нижней губы после того, как на ней оказались твои губы. — Ты такая же вкусная, какой я тебя помню. - Говорит он через некоторое время, усаживаясь обратно в кресло. Он сказал это так просто и буднично, как будто это был обыденный факт. Ты, напротив, покраснела от его замечания. Того факта, что он помнит о том, что было много лет назад, было достаточно, чтобы заставить твое сердце трепетать в груди. — Почему ты все еще помнишь? — Как я мог забыть? - Похоже, что, как бы ты ни старалась избавиться от румянца на лице, его романтичные и полные тоски по любви слова заставляли тебя желать большего. С тебя было достаточно неустанных поддразниваний Ханбина. И вы решили, что пришло время дать ему попробовать его собственное лекарство. — Ханбин. — Хм? - Он ответил, почти с сердечками в глазах, с той же дерзкой ухмылкой, которая всегда появляется на его лице после того, как он сделает что-нибудь классное. — Ты спросил, не хочу ли я что-нибудь изменить в нашей дружбе, верно? - Ты медленно поднялась со стула, позволив подолу своей слишком большой рубашки упасть ниже бедер. Ханбин проследил взглядом за твоей фигурой, когда ты прислонилась к столу: — ...ну, я подумала об одной вещи. Он уже знал, к чему это приведет. Все происходило именно в том направлении, в котором он хотел. Одним быстрым движением Ханбин поднялся с дивана и сразу же оказался между твоих ног. Его возбужденный член был прижат к твоей промежности, и он держал тебя за поясницу, а другой рукой опирался о стол, чтобы вы оба не упали. — И что же это такое? - Хрипло ответил Ханбин, слишком увлеченный, чтобы беспокоиться о том, насколько хищно он сейчас выглядит. Это было почти пугающе, но ты получала удовольствие от каждой секунды. Ты протянула руку и коснулась его щеки. Это нежность и ласка, непохожие на твои намерения. — Я хочу разрушить эту дружбу. И ты позволишь мне, - вот и все, что ты сказала, когда поцеловала его еще раз. Это было намного горячее и агрессивнее. В тускло освещенной обеденной зоне, где не было ничего, кроме подсветки над столом, ты прижалась губами к его губам с известной страстью. Ты чувствовала, как жар дыхания Ханбина смешивается с твоим, ваша близость почти удушала в своем восхитительном напряжении. Он, не колеблясь, еще сильнее прижался к твоему телу. Все началось грубо, испытующе, в зажигательном танце губ и языков, который говорил о многом без единого слова. Твои пальцы запутались в волосах Ханбина, притягивая его ближе, превращая поцелуй во что-то более первобытное, более настойчивое, почти дикое. Они растворились друг в друге, внешний мир отошел на второй план. На этот раз, когда Ханбин отстранился, он развернул тебя лицом к столу. Ты уперлась руками в стол, готовая ко всему, что он может сделать. Он проводит руками по твоей талии и спине, прежде чем опустить их к бедрам. Прикрытая только футболкой, ты чувствовала его обжигающее прикосновение через ткань, и этого было достаточно, чтобы у тебя в голове вспыхнули искры. — Черт... Ты такая великолепная... - бормочет Ханбин, уткнувшись губами тебе в затылок. Он мягко приподнимает подол, открывая холодному воздуху еще больше твоих бедер. Ты дрожишь, и он наслаждается тем, что ты так серьезно относишься к нему. Руки Ханбина наконец-то соприкасаются с твоей кожей, и везде, где он прикасается к тебе, возникает ощущение огня. Его руки обхватывают тебя за талию, когда он целует место между твоей шеей и плечом, оставляя засосы, когда он продвигается к затылку, целуя вдоль позвоночника. Он действительно собирался оставить на тебе отметины. Тихие стоны срываются с твоих губ каждый раз, когда он посасывает это сладкое местечко на твоей шее, оставляя тебя еще более влажной, чем была раньше. Ханбин проводит рукой вниз по твоей талии, левая рука лежит на поясе твоего нижнего белья, а правая просовывается в твои испачканные трусики, легко находя промокшие складочки. Он играется с тобой, и ты не можешь смотреть ему в лицо, но ты можешь представить себе его самодовольную ухмылку на лице, он знает, что доставляет тебе удовольствие, и все его самолюбие вскружило ему голову. — Такая влажная для меня, детка, - дразнит Ханбин, проводя по скользким губам, угрожая засунуть их туда, где ты хочешь его больше всего. Он трет ладонью твой клитор, и его ласк достаточно, чтобы довести тебя до оргазма быстрее, чем кто-либо другой, даже ты сама. — Ничего не могу с собой поделать, Бин...…Ты такой горячий... - Пробормотала ты, выгибая спину и издавая протяжный стон, когда Ханбин, наконец, погрузил свой указательный палец внутрь. Ты ощущаешь это вторжение всем своим существом и не можешь насытиться. Ты скулишь, прижимаясь бедрами к пальцу Ханбина, побуждая его проникнуть в тебя глубже. Ханбин ублажает тебя, вводя еще один палец. Он сжимает и разжимает пальцы, легко дотрагиваясь своими длинными и толстыми пальцами до каждой клеточки твоего тела. Он ласкает это влажное местечко, заставляя тебя вскрикивать, не в силах сдержать свои звуки, в твоей маленькой уютной кухне, которая когда-то была наполнена мягкой сентиментальной музыкой, теперь заглушается твоими стонами и всхлипываниями, а также скользким звуком, с которым Ханбин ласкает твою киску пальцами. Ты едва можешь устоять на ногах, твои ноги подкашиваются, когда Ханбин двигает пальцами внутри тебя еще быстрее. Его пальцы практически вибрируют в тебе, когда он двигает ими вверх и вниз, надавливая на твою чувствительную точку при каждом последующем прикосновении. После этого тебе не потребуется много времени, чтобы достичь оргазма, и уже через минуту ты растекаешься своей смазкой по пальцам Ханбина. Ханбин, однако, не останавливается, его пальцы помогают тебе пережить оргазм. Ты думаешь, что он закончил, но он не замедляет движения пальцев, и через несколько секунд ты испытываешь чрезмерную стимуляцию. — Ханбин, подожди... - задыхаешься ты, протягивая руку назад, чтобы схватить Ханбина за запястье, в попытке замедлить движение его пальцев. Ханбин видит, что ты дрожишь, прижавшись к столу, и ухмыляется, наклоняясь, чтобы чувственно прикусить мочку твоего уха. — Я думал, это то, чего ты хотела? - Он шепчет, пальцы снова начинают двигаться, но гораздо медленнее, чем раньше, почти успокаивающе. Ты кивнула, и слезы от перевозбуждения потекли по твоим щекам. — Хочу твой член…пожалуйста...? - Спросила ты, изо всех сил стараясь повернуться к нему лицом. Ты умоляла его со слезами на глазах, надеясь, что он сжалится над тобой. Кажется, это срабатывает, когда ты своим выражением лица вырываешь рычание из горла Ханбина. Он вытаскивает пальцы из твоей дырочки, и они становятся влажными. Ханбин не тратит времени на подробности, через несколько секунд его штаны доходят ему до колен, и он уже вводит в тебя свой член. Он кажется большим, когда дразняще скользит кончиком по твоим складочкам. Ты так чертовски благодарна за эту прелюдию, потому что, клянусь, она бы разорвала тебя на части. Он кладет руки на твою обнаженную талию, задирая твою футболку большого размера. Затем он, наконец, скользит внутрь. Ты чувствуешь, как его член входит в тебя по всей длине, и это происходит медленно, но доставляет гораздо больше удовольствия. Твои стоны из пронзительных превращаются в протяжные и становятся громче по мере того, как Ханбин продолжает входить в тебя. Ты запрокинула голову, постанывая от каждого дюйма проникновения в тебя. К тому времени, когда ты была на полпути, Ханбин потерял терпение, пробормотав тихое извинение, прежде чем схватить тебя за бедра и прижаться к ним, его член оказался глубоко внутри тебя. Ты могла почувствовать, как напрягся твой живот, когда он замер, застонав от внезапного напряжения. Ты открыла рот, но не произнесла ни слова, ни звука. В голове у тебя было пусто, его член, по сути, заглушал все твои прежние мысли. Ханбин эффективно перестраивал твои внутренности, и, очевидно, твой разум тоже. По сути, ты была насажена на его член, его кончик неустанно упирался в конец. Ханбин едва дал тебе привыкнуть, прежде чем начал трахать тебя, крепко сжимая твои бедра и насаживая тебя на свой член. Ты была такой чувствительной, и каждое движение его члена внутри тебя ощущалось каждым нервом и веной внутри тебя. Ты бездумно болтала, говоря о том, как это приятно и как больно одновременно. — Бин... - выдохнула ты, вцепившись руками в стол, который скрипел под тобой, впиваясь ногтями в поверхность в поисках опоры, – слишком... слишком много... — Детка, ты этого хотела, не забывай об этом. - Ханбин наклоняется к твоему уху и шепчет низким голосом. Это разительный контраст с его обычным дружелюбным и игривым поведением. Ты скулишь от этого замечания, твои слова сливаются воедино и выходят невнятными фразами. Его бедра практически соприкасаются с твоими, комнату наполняют непристойные хлопки, сопровождаемые твоими стонами. Ты не чувствуешь, как тебя захлестывает второй оргазм, ты только чувствуешь, как твои внутренности становятся более чувствительными, а стоны Ханбина переходят в отрывистые короткие вдохи, когда он чувствует, что тоже достигает своего пика. Его хватка на твоей талии оставляет синяки, в этом нет сомнений. И все, что он тебе говорит, попадает в одно ухо, а потом вылетает из другого. Это почти как если бы твой разум таял у тебя в ушах. Ты еще крепче прижалась к нему, как будто хотела сказать, что никогда не хотела, чтобы он уходил. Он пользуется случаем. Теперь ты никогда не согласишься ни на что, кроме члена Ханбина. После еще нескольких толчков и предупреждения, которое невозможно понять, Ханбин нерешительно выходит из тебя, проливая все тебе на ягодицы. Интимного акта и жестокого траха было достаточно, чтобы ты достигла третьей кульминации за ночь. Ты кончила со стоном, голос сорвался от того, что ты звала Ханбина по имени. Ты, дрожа, прислонилась к столу. Ханбин отшатнулся и сел на один из стульев, на которых недавно сидела ты, пытаясь осознать свои действия за последние несколько минут. Капли пота стекают с кончиков его черных как смоль волос, и он изо всех сил старается выровнять дыхание. Это происходит тихо, или настолько тихо, насколько это возможно, пока вы преодолеваете последствия своего оргазма. — ...ты в порядке? - Ханбин в конце концов заговаривает, и ты рада, что он это сделал. Ты только что совершила самую большую ошибку, переспав со своим лучшим другом, и теперь боишься, что он тебя бросит. — Я... не... знаю. - Ханбин тянется к коробке с салфетками, стоящей на обеденном столе, и берет несколько, чтобы стереть свою сперму с тебя. Твоя кожа была очень чувствительной, и тебе потребовалось все твое мужество, чтобы не задрожать от его нежных прикосновений. Ирония судьбы в том, что тот же самый парень, который был так добр к тебе прямо сейчас, тот же самый парень, который оставил тебе синяки на бедрах, когда трахал тебя своим членом. Ханбин усаживает тебя на стул напротив, и ты кусаешь губу, опустив глаза, чтобы избежать его взгляда. — Эй. - Ты поднимаешь на него глаза, встречаясь взглядом впервые с тех пор, как вы занялись сексом. — Ты мне правда, правда чертовски нравишься, ты это знаешь? - Ханбин хихикает, проводя рукой по волосам. Ты неосознанно грызешь ногти, чтобы успокоиться — Ты мне тоже. - В конце концов, ты говоришь. — Значит, мы все еще друзья? - Спрашивает Ханбин едва слышным шепотом. Это был вопрос, на который ты не знала, как ответить. И сердце Ханбина вот-вот упадет от твоего молчания. — Нет. Я хочу быть чем-то большим. — Но ты ненавидишь обязательства. - недоверчиво переспросил Ханбин. — Я не против, если это будет с тобой. - Говоришь ты, улыбаясь и, по сути, выражая свои чувства в этой фразе. Ханбин шутливо прикалывается, бросая в тебя коробкой с салфетками, которую все еще держал в руке. — Фу. Тебе не идет слащавость, - говорит Ханбин, когда ты ловишь коробку с салфетками, смеясь над его комментарием. Напряженная атмосфера вокруг вас двоих сменилась чем-то вроде приятной, располагающей атмосферы. И на этот раз, за то время, что вы с Ханбином были друзьями, вам действительно нечего было скрывать. Хотя бы в этот раз ты можешь еще немного расслабиться в объятиях Ханбина.