Kiss me more

      Минхо возвращается в общежитие так быстро, как только может. Он проверяет Феликса в их комнате, надеясь на то, что тот сейчас спит и больше не плачет. К счастью, Феликс, свернувшись калачиком, посапывает в своей кровати, одетый в пижаму — Сынмин с Чонином позаботились о нём как следует, даже макияж смыли. Минхо стоит отдать им должное.              Лицо Феликса всё ещё немного опухшее, но слёз уже нет, и это радует. Минхо заботливо накрывает его одеялом, которое сбилось у парня под ногами, оставляет на прикроватной тумбочке стакан с водой и таблетки от головной боли, которая обязательно появится у Феликса на утро, ведь он знает, что тот не умеет пить, а затем выходит из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь.              Пока Минхо идёт по коридору в сторону лифтов, он отправляет Сынмину несколько сообщений, спрашивая о том, где сейчас Чонин, так как ему не хотелось бы наткнуться на соседа Джисона, когда он придёт к нему в комнату. К счастью, ответ его радует.              Сынмин:       У меня              Значит, Джисон сейчас один.              По крайней мере, должен быть один, если Хёнджин не с ним. А Минхо очень хочет надеяться, что Хван после того, как разбил сердце его лучшего друга, потерялся где-нибудь по дороге в кампус, а ещё лучше — сгнил в канаве.              Хотя Минхо ничем не лучше. Ему место там же, где и место Хёнджина.              Поднявшись на нужный этаж, Минхо чувствует, как сердце подскакивает к горлу от волнения. Он не знает, почему так сильно переживает. Он ведь просто идёт за ответами на все свои вопросы, но отчего-то у него такое чувство, словно он уже всё знает — ему осталось только подтвердить свои догадки.              Остановившись перед дверью, Минхо несколько минут стоит возле неё, пытаясь прислушаться к тому, не раздаются ли из комнаты какие-либо голоса. Но слышит лишь тишину. Наверное, это неплохой знак. Возможно, Джисон сейчас спит. По крайней мере, Минхо точно знает, что они с Хёнджином уже ушли с вечеринки. Он видел, как они направлялись к выходу, поэтому, как только у него появилась возможность, он поспешил в общежитие.              В конце концов, Минхо понимает, что не может стоять здесь вечность, будто надеясь, что дверь откроется сама по себе. Поэтому он несколько раз стучит, а затем отступает назад, готовясь к встрече с Джисоном.              За дверью тишина.              Минхо стучит ещё несколько раз, на этот раз уже громче, и в ответ слышит уже скрип кровати и шуршание тапочек по полу.              Замок щёлкает, но дверь открывается не сразу. Спустя всего несколько секунд она распахивается, и Минхо, наконец, видит Джисона — в клетчатой пижаме и с опухшими, покрасневшими глазами, которые мгновенно округляются, когда он поднимает голову и замечает стоящего на пороге Минхо.              — Ты один? — спрашивает Минхо, пытаясь заглянуть за спину Джисона, чтобы убедиться, что в комнате нет никого постороннего. Однако в кромешной тьме ничего не видно. Может быть, это даже к лучшему, что здесь так темно, потому что, скорее всего, кроме Джисона, в комнате никого нет.              — Минхо… — большие опухшие глаза удивлённо распахиваются, а сам Джисон застывает в немом шоке, не в силах пошевелиться.              — Нам нужно поговорить.              Минхо делает шаг вперёд, и Джисон инстинктивно пятится назад, освобождая проход, хотя всё ещё не совсем понимает, что происходит. Ли останавливается напротив него, и Хан, подняв на него растерянный взгляд, осторожно прикрывает дверь, погружая их в кромешную темноту. Единственным источником света остаётся уличный фонарь, свет от которого проникает в незашторенное окно.              — Я выслушаю тебя. Всё, что ты хотел мне сказать, — начинает Минхо. Он не понимает, почему его дыхание стало прерывистым, а в груди снова появилось напряжение. Он волнуется, но и Джисон, как замечает Минхо, тоже волнуется. — Но сначала я хочу задать один вопрос, — он делает шаг вперёд, заставляя Хана вжаться спиной в дверь позади себя и сглотнуть. — Ты чувствуешь то же, что и я?              Джисон не понимает, о чём идёт речь. Его взгляд взволнованно блуждает по лицу Минхо, а его глаза по-прежнему большие, опухшие и заплаканные.              — О чём ты? — тихо спрашивает Джисон, едва шевеля губами.              — Тебе сейчас так же больно, как и мне? — спрашивает Минхо, склоняя голову вбок.              Больно ли Джисону?              Ему очень, очень больно. Разве Минхо сам этого не видит? Он распадается на части, буквально разваливается, как песочный замок, который смывает солёной водой.              Но что Минхо хочет от него?              Что значит это «так же больно, как и ему»?              Минхо тоже больно?              — Я не понимаю…— тихо отвечает Джисон, качая головой.              — Когда тебе больно, мне тоже больно. Когда мне хорошо рядом с тобой, наверняка и тебе тоже хорошо, — Минхо снова шагает вперёд. Его голос становится тише, а радужка карих глаз темнеет от волнения. — У нас нет побочных эффектов друг на друга, иначе мы бы оба давно уже сошли с ума от постоянной физической боли. Я спрашивал тебя, чувствуешь ли ты что-то, когда мы рядом, но ты мне так и не ответил. И я совершенно не понимаю, что это значит, — Минхо делает короткий вдох, прежде чем произносит на выдохе дрожащим голосом: — Джисон, покажи мне свою татуировку. Сейчас же.              Хан в ужасе распахивает глаза и пытается шагнуть назад, но не может — ему мешает дверь.              — Джисон? — Минхо оказывается так близко, что дышать становится практически невозможно. Его взгляд напрягается, когда он пытается заглянуть в глаза Джисона, но тот старательно избегает зрительного контакта.              Он не ожидал, что его застигнут врасплох в его же комнате и загонят в угол, откуда он не сможет выбраться.              Минхо хочет увидеть его татуировку? Но почему именно сейчас? Почему не неделю назад, да почему хоть не вчера или в любой другой день? Почему именно сегодня, когда Джисон увидел то, чего не хотел, и теперь показывать свою татуировку ему больше не хочется?              В ней нет никакого смысла.              В том, что они соулмейты нет никакого смысла.              Минхо всегда был тем, кто целует случайных людей. Просто Джисон отчего-то решил, что рядом с ним Минхо может быть другим. Но прямо сейчас он показал своё истинное лицо, и теперь Джисон уже не уверен ни в чём.              — Прежде чем я покажу её, — начинает Хан, с силой сжимая пальцами рукав своей пижамы. — Обещай, что выслушаешь меня.              — Блять, — Минхо судорожно выдыхает и резко пошатывается, делая шаг назад.              «Прежде чем я покажу её…»              Из всего, что это могло бы значить, Минхо находит только один единственный вариант.              — Только не говори, что там… — он неверяще качает головой, спотыкаясь о собственные слова, застрявшие у него в горле. Минхо с трудом сглатывает, опустив взгляд на дрожащие руки Джисона и его запястье, которое тот прикрывает рукавом. Если бы там была метка другого соулмейта, он бы не пытался так отчаянно её скрыть. — Там моя татуировка, да? — наконец произносит Минхо дрожащим голосом.              В этот момент, когда глаза Джисона широко распахиваются, а его рот приоткрывается в немом шоке, Минхо уже становится всё ясно.              Он резко срывается с места и в считанные секунды подлетает к Джисону, хватая его за запястье. От неожиданности тот пытается одёрнуть свою руку, но пальцы Минхо крепче смыкаются на его запястье, не давая возможности выбраться.              — Нет, Минхо, отпусти… — с дрожью в голосе просит Джисон, снова пытаясь освободить запястье из крепкой хватки. Ему кажется, что весь мир давит на него, пригвоздив его к двери.              Реальность их положения становится тяжелой и удушающей. Дистанция, на которой они держались друг от друга, в этот момент сокращается, и всё, что видит Минхо, — это страх, запечатанный в испуганных глазах Джисона, прежде чем он резко дёргает его рукав, обнажая запястье.              И наконец, Минхо видит татуировку.              Точно такую же, как у него самого. До мельчайших деталей. Та же баскетбольная корзина и тот же мяч, летящий в её сторону. Минхо даже не нужно сравнивать её со своей, потому что он помнит буквально наизусть, как выглядит его собственная метка. Ведь он так долго искал своего соулмейта. Разглядывал татуировки случайных людей, смотрел баскетбольные матчи, только чтобы увидеть запястья всех игроков, на которых всегда оказывались чужие метки.              Иногда Минхо думал, что у него просто нет соулмейта или что он никогда его не встретит. В таком огромном мире он прошёл через огромное количество людей, но их татуировки всегда отличались от его. В конечном счёте Минхо перестал пытаться. А теперь его соулмейт стоит здесь, прямо перед ним, и теперь он не знает, что чувствует в этот момент.              На мгновение в нём вспыхивает гнев, когда Минхо крепко сжимает запястье Джисона в своей руке, а затем возвращается к его глазам, в которых видит застывшие слёзы. Сердце трещит по швам от осознания того, что они с Джисоном — соулмейты, и единственный, кто об этом не знал, был Минхо.              Потому что Джисон уже видел его татуировку и не раз.              Но не сказал.              — Отпустить, говоришь? — Минхо стискивает зубы, а затем резко отталкивает от себя руку Джисона, холодно усмехаясь.              Хан, схватившись за своё запястье, поднимает виноватый взгляд на баскетболиста.              — И долго ты собирался скрывать это от меня? — голос Минхо пропитан болью и обидой. В уголках его стеклянных, покрасневших глаз скапливаются слёзы, и он ощущает их неприятное пощипывание. — Что за хуйня, Джисон? Ты всё это время знал, что мы соулмейты, и молчал? — в тишине комнаты его зубы скрипят от напряжения, когда он стискивает челюсти и крепко сжимает губы. Минхо прилагает все усилия, чтобы сдержать слёзы.              За что? Почему Джисон поступил с ним так?              — Минхо, пожалуйста, выслушай меня, — умоляюще произносит Джисон, когда поднимает взгляд на парня, но видит в его глазах лишь злость, от которой всё его тело неминуемо бросает в дрожь.              — Как давно? — звонкий голос Минхо резко ударяет по перепонкам, заставляя Джисона сильнее вжаться в дверь позади себя.              — Как давно что?.. — тот растерянно хлопает глазами.              — Как давно ты знаешь, что мы соулмейты?              В горле Джисона застревает плотный комок, который он с трудом проглатывает.              — С самого начала.              Джисон знает, что после этого ответа всё станет только хуже, но он не может больше врать Минхо. Не сейчас, когда они оба в таком уязвимом положении.              — С какого ещё, блять, начала? — Минхо резко подаётся вперёд и с силой ударяет кулаком по двери, отчего Джисон вздрагивает. — В библиотеке? Когда мы впервые поцеловались?              — До этого, — тихо отвечает Хан, и, прежде чем он успевает продолжить, Минхо сжимает руку в кулак и наносит ещё один удар по двери, отдающий глухим стуком в ушах и пускающий дрожь по позвоночнику Джисона.              — Не говори, что знаешь об этом ещё с первого курса, иначе, Хан Джисон, я никогда тебе этого не прощу. Никогда, блять.              — Нет! Не с первого! — Джисон судорожно трясёт головой. — Я сам только недавно узнал. За пару дней до того, как ты подловил меня в библиотеке, я увидел тебя там же, целующимся с какой-то девушкой, и… — голос Джисона дрогнет, — потом взглянул на твоё запястье, а там… — он смолкает. В его глазах застывают крохотные слезинки, когда он смотрит на Минхо и видит в его глазах ничего, кроме злости. — Как я мог сказать тебе об этом? Что мне стоило сделать, когда я увидел вас вдвоём? Подойти, вынуть твой язык из её рта, а руки из-под юбки, и заявить свои права на тебя? Ты так себе это представляешь?              С глаз Джисона наконец срываются слёзы и текут бесконечным потоком по щекам. Минхо замирает в растерянности и с трудом сдерживает желание прикоснуться к мягким щекам Джисона, чтобы стереть с них слёзы.              Он понятия не имел, в какой момент Джисон узнал о том, что они соулмейты. Для Минхо поцелуй с той девушкой не значил ничего. Она сама потянулась к нему, а он не стал сопротивляться. Но, чёрт возьми, его беспечность в тот момент сыграла с ним злую шутку, и теперь он выглядит настоящим придурком в глазах своего соулмейта.              — Джисон… — тихо начинает Минхо, но Хан резко качает головой.              — Нет, подожди. Я ещё не закончил. Теперь моя очередь говорить, — глотая слёзы, Джисон плотно сжимает трясущиеся губы. В абсолютной тишине слышно только то, как его зубы крепко стискиваются. — Ты сказал, что выслушаешь меня, так вот, я скажу тебе всё.              Джисон вздыхает, пытаясь собраться. Минхо не противится и действительно стоит молча, готовясь слушать.              — Ты злишься на меня из-за того, что я скрывал от тебя татуировку, но я не знал, что мне делать, Минхо. Я увидел то, что увидел, и испугался. А что ещё мне оставалось делать? О тебе ходят разные слухи в универе, и да, я им верил. Только потому что не раз видел собственными глазами, как ты зажимаешься на каждом углу со всеми подряд. Я просто не хотел стать следующим в твоем списке, кого ты бросишь через месяц, когда наиграешься. Хёнджин каждый раз твердил, что ты разобьёшь мне сердце, и я долго верил в это, поэтому не позволял себе сблизиться с тобой. Но, возможно, я совсем немного поддался тому, что моя аллергия не сработала на тебя, потому что мы с тобой соулмейты. Это не значит, что я хотел пользоваться тобой, Минхо. Просто я думал, что у тебя нет ко мне чувств и не будет, что всё это временно и что тебе рано или поздно надоест и ты уйдёшь от меня. Но с каждым разом я всё больше понимал, что ты не такой, как о тебе говорят. Я начал верить в то, что ты можешь быть другим. Мне казалось, что я разглядел в тебе что-то, а потом… Вот что случилось, — Джисон тянется к своему лицу, чтобы вытереть мокрые щёки рукавами своей пижамы и перевести дыхание.              Минхо молчаливо смотрит на него стеклянными глазами, в уголках которых скапливаются собственные слёзы.              — Я не раз думал о том, чтобы сказать тебе, что мы соулмейты, — Джисон убирает руки с лица и поднимает заплаканные глаза на застывшего Минхо. — Но каждый раз я боялся, что ты уйдёшь от меня, как только узнаешь, потому что побоишься ответственности. Поэтому я молчал и старался не портить то, что было между нами. Потому что мне нравилось проводить с тобой время, но я понятия не имел, нужен ли я тебе. Вдруг ты ждёшь своего соулмейта, а на меня смотришь просто как на временный вариант. Я понятия не имел, что творилось у тебя в голове, и ты сам не спешил признаваться мне в своих чувствах. А я просто боялся признаться самому себе, что ты мне нравишься. Я так сильно запутался в какой-то момент, что не знал уже, что мне делать. Я хотел поговорить с тобой, рассказать обо всём и показать татуировку, но когда я набрался смелости подойти к тебе после стольких грубых отказов, я снова увидел тебя целующимся с каким-то парнем на вечеринке. Вот мы и вернулись к тому, с чего всё началось, — судорожно выдыхает Джисон, поднимая взгляд на Минхо. — Разве теперь есть смысл в том, что мы соулмейты? Похоже, тебе и без меня хорошо.              Джисон стихает и глубоко дышит, пытаясь привести дыхание в норму, после того как наконец-то высказал всё, что таилось у него под сердцем долгое время. Это оказалось не сложно. Страшно и волнительно, но он смог это сделать.              На мгновение воцаряется тишина, нарушаемая только их сбитым дыханием и отдалёнными звуками внешнего мира. Выражение лица Минхо смягчается, когда он оглядывается на руки Джисона, которые всё ещё дрожат, цепляясь за ткань рукавов его пижамы, словно держась за спасательный круг.              «Проверь тогда его татуировку. Вдруг он скрывает от тебя, что вы с ним соулмейты».              «Но зачем ему это делать?».              «Не знаю. Вдруг он не хочет, чтобы его соулмейтом оказался ты».              Теперь слова Феликса, сказанные невзначай, обретают совсем иной смысл.              Чёрт, как же сильно Минхо облажался.              Он и близко не знал, что творилось в голове Джисона. Если бы знал, давно бы рассказал ему о своих чувствах, чтобы Хан не надумывал себе всё самое плохое. А оказалось, что всё то время, что они были вместе, Джисону приходилось держать своё сердце в узде, ведь он боялся, что Минхо когда-нибудь раздавит его и вышвырнет за ненадобностью.              Но разве он смог бы? Минхо бы никогда. Он не такой человек. То, что Джисон видел его как раз таким, не значит, что его можно осуждать за это. О Минхо действительно ходит много слухов, большая часть из которых далеко не правда, но ведь Джисон этого не знал. Он полагался лишь на факты. Минхо всё это время пытался дать ему тепло, а Джисон боялся обжечься. В итоге они теперь оба ходят с ожогами.              — Джисон… — вздыхает Минхо надломленным голосом, когда подходит ближе. — Боже мой, мне так жаль…              Он тянется руками к Джисону и аккуратно приобнимает его за талию, чтобы притянуть к себе. Хан, на удивление, не сопротивляется и отдаётся в чужие руки, тут же утыкаясь носом в плечо баскетболиста и негромко всхлипывая.              Он причинил столько боли своему соулмейту. Они оба это сделали, хоть и не хотели этого.              И всё же с глаз Минхо начинают капать первые слёзы. Они стекают по его щекам и сразу же впитываются в мягкие волосы Джисона.              Сегодня такой странный день. Все почему-то плачут.              Минхо крепко обнимает Джисона за талию и нежно целует его в висок, ощущая, как тепло моментально проникает под его кожу. Джисон дрожит и тихо шмыгает носом, а Минхо нежно гладит его по спине, прижимая к себе хрупкое тело.              Почему он раньше не сказал, как сильно ему нравится Джисон? Может быть, они бы не страдали так сильно, как сейчас. Наверное, Минхо думал, что его чувства и так очевидны. Он ведь никогда их не скрывал.              — Прости, — снова шепчет Минхо, нежно поглаживая лопатки Джисона. — Я такой дерьмовый соулмейт. Мне очень жаль.              — Ты не дерьмовый, — отвечает Джисон, отрицательно качая головой, и отстраняется, чтобы посмотреть на баскетболиста. — Ты мне очень нравишься.              Услышав эти слова, Минхо застывает, и его сердце замирает вместе с ним. Он забывает, как дышал раньше, потому что его лёгкие отказываются принимать поступающий в них кислород. Всё, что он чувствует, — это как тёплые слова Джисона врезаются ему под кожу и оставляют там неизгладимый след.              Как часто Минхо говорили такие слова?              Наверное, никогда.              Но теперь в этом огромном мире появился один крошечный человек с милейшими на свете щеками, который говорит, что ему нравится Минхо.              Он нисколько не сентиментален, но прямо сейчас готов разрыдаться.              — Сони, — Минхо нежно прижимается губами ко лбу Джисона и обнимает его за талию, крепко прижимая к себе. — Я расскажу тебе, что думаю о соулмейтах. Я тебе про всё расскажу, хорошо? Я больше не буду ни о чём молчать. Особенно о своих чувствах. Ты мне так сильно нравишься, я думал, что ты это видел. Я же был таким очевидным, разве нет?              — Я просто был слепым придурком, — всхлипывает Джисон и поднимает взгляд на Минхо.              Он правда видел. Но каждый раз боялся подумать об этом всерьёз. А сейчас Джисон понимает, что всё, что делал Минхо, было сделано с любовью. То какао с маршмеллоу, поход в караоке, где вместо того, чтобы посмеяться над Джисоном, Минхо сказал, как красиво он поёт. Его нежные поцелуи в лоб и в макушку, тёплые объятия и вечера, проведённые вместе за просмотром аниме и фильмов. Всё, чего хотел Минхо, — это засыпать вместе с Джисоном и просыпаться с ним вдвоём. Минхо на самом деле великолепный. И с его появлением Джисон понял, что теперь любить он сможет только одного человека.              Его.              Своего соулмейта.              — Ты тоже меня прости, — шмыгает носом Джисон. — Больше никаких секретов, ладно? Я был настоящим идиотом. Мне не стоило скрывать это от тебя. Я просто очень, — Джисон крепче стискивает Минхо в своих объятиях, — очень запутался. Но теперь, — он поднимает голову, чтобы взглянуть на парня, — у нас же всё будет хорошо? Ты же… хочешь этого?              Минхо нежно проводит рукой по волосам Джисона, приглаживая их, и с лёгкой улыбкой на губах кивает в ответ.              — Если бы не хотел, разве бы тогда ты смог меня настолько глубоко задеть? Очевидно, что ты много значишь для меня, Джисон, — говорит Минхо, поглаживая парня по голове.              Глаза Джисона вмиг загораются, но тут же тускнеют.              — Прости, — снова виновато произносит он, но Минхо лишь качает головой.              — Мы уже оба друг друга простили. Всё хорошо. Не нужно больше извиняться.              Наклонившись, Минхо оставляет крошечный поцелуй на лбу Джисона. Он снова обвивает руками его талию, и они погружаются в свой собственный мир, наслаждаясь друг другом ещё некоторое время.              — Останешься сегодня на ночь? — спрашивает Джисон после недолгой паузы, когда поднимает голову, глядя на Минхо. — Я думаю, нам о многом стоит поговорить.              — Останусь, — Минхо нежно целует его в кончик носа, заставляя Джисона плавиться от мягких поцелуев.              Ему хочется громко разрыдаться от переполняющих его чувств, но вместо этого он лишь крепче обнимает Минхо, не желая отпускать его.              Ощутив, как Джисон расслабляется в его объятиях, Минхо осторожно поднимает его на руки. Хан от неожиданности смеётся и удивлённо округляет глаза, но в ту же секунду обнимает Минхо за его крепкую шею, чтобы не упасть, пока тот несёт его в сторону кровати, где мягкие подушки и одеяла уже ждут их.              Оказавшись в постели, Минхо накрывает их обоих одеялом, и Джисон, уткнувшись в его плечо, чувствует, как собственное сердце наполняется чем-то тёплым, чего ему не хватало последнюю неделю.              Он никогда не думал, что сможет быть так близко к Минхо. К своему соулмейту. Но теперь они здесь, собираются обо всём поговорить и наконец прояснить все недопонимания, которые у них были. А затем построить что-то общее, крепкое и нерушимое, ведь они были созданы друг для друга. Джисон должен был понять это раньше, чтобы не ранить сердца их обоих. Но он рад, что Минхо выслушал его и понял. Теперь они могут начать всё сначала и пойти по правильному пути.              — Прости меня, — вдруг говорит Минхо, прижавшись губами к виску Джисона.              Хан, подняв голову, непонимающе смотрит на него, слегка нахмурив брови.              — Ты же сказал, чтобы мы больше не извинялись, — начинает он, но Минхо останавливает его, качая головой.              — Я не извинился за то, что сделал сегодня, — с сожалением произносит Минхо, и Джисон сразу же догадывается, о чём идёт речь. Уголки его губ опускаются, стоит ему вспомнить ту сцену на вечеринке. — Мне было так больно видеть тебя, и я повёл себя как самый настоящий идиот. Не знаю, чем я думал тогда. Прости, что заставил тебя плакать. Мне очень, очень жаль, Джисон, — Минхо прижимается носом к кончику носа Хана, тихо шепча извинения. — Я хочу целовать только тебя всю оставшуюся жизнь.              — Что ж, тебе повезло, что на тебя у меня нет аллергии, — хихикнув, Джисон стискивает Минхо в своих руках. — Можешь целовать меня всю ночь.              — Только ночь? — Минхо выпячивает нижнюю губу, отстраняясь от Джисона, чтобы посмотреть прямо в его большие блестящие глаза.              — Утром тоже, — улыбается Джисон. — Но сначала тебе придётся почистить зубы.              Минхо тихо смеётся и нежно обхватывает ладонями лицо Джисона, приближаясь к нему. Сократив между ними дистанцию, он заглядывает в глаза Джисона и, когда находит в них одобрение, нежно прижимается к его губам своими.              Когда их губы сливаются в мягком, неторопливом поцелуе, Джисон чувствует, как внутри него всё расцветает. Все его неозвученные чувства, спрятанные глубоко в груди, вырываются наружу, и сердце теперь быстро бьётся не из-за вечного волнения, а потому что рвётся к Минхо, чтобы соединиться с ним, сплестись и остаться навечно.              Протянув руки вперёд, Джисон обхватывает ими шею Минхо и прижимается к его тёплому телу, не желая отпускать. Их губы продолжают нежно соприкасаться, и когда Минхо слегка надавливает большим пальцем на подбородок Джисона, тот приоткрывает рот, позволяя Минхо проникнуть внутрь него своим языком.              Когда они, наконец, отстраняются друг от друга, Минхо запечатлевает на лбу Джисона крошечный поцелуй, прежде чем их взгляды пересекаются. Он нежно проводит костяшками пальцев по мягким щекам Джисона и задерживается на его коже, вглядываясь в большие блестящие глаза, которые смотрят на него с любовью.              — До сих пор не могу поверить, что ты мой соулмейт, — говорит Минхо и вытягивает руку вперёд, осторожно беря Джисона за правое запястье и поднимая рукав его пижамы, чтобы снова оголить метку.              Минхо соединяет их руки вместе, тоже обнажив своё запястье, и теперь они оба смотрят на свои татуировки — абсолютно идентичные, что означает, что они — родственные души, которые нашли друг друга.              — Надеюсь, ты не сильно разочарован, — робко посмеивается Джисон, но в ответ Минхо смотрит на него совершенно серьёзным взглядом.              Джисон уже хочет открыть рот, чтобы что-то сказать, но Минхо его опережает.              — Знаешь, каждый раз, когда я проводил с тобой время, я задавался вопросом: «Почему ты не мой соулмейт?». Я пытался смириться с той мыслью, что ты не мой, что ты принадлежишь кому-то другому, и что как только встретишь своего соулмейта, то уйдёшь к нему, а обо мне забудешь. Я долго не решался спросить у тебя про татуировку, потому что боялся, что они окажутся разными, — Минхо опускает взгляд на запястье Джисона и нежно проводит по очертаниям татуировки подушечкой большого пальца, не сдерживая в уголках губ искренней улыбки. — Но знаешь, даже если бы они были разными, я бы всё равно не оставил тебя. В тот день, когда ты пришёл ко мне в комнату, я хотел сделать что-то романтичное, поэтому расстелил плед с подушками. Я планировал заговорить с тобой о соулмейтах, спросить про побочные эффекты и как ты относишься к тому, чтобы вступить в отношения не со своим соулмейтом, а потом, — Минхо делает паузу, замечая, как Джисон, притихнув, внимательно смотрит на него в этот момент. — Потом я собирался предложить тебе встречаться.              Сердце Джисона застревает где-то в горле и перестаёт биться, когда он слышит эти слова.              Не может быть.              — Ты… — он запинается, моргая широко распахнутыми глазами. — Ты правда…              — Да, — Минхо кивает, и на его лице появляется застенчивая улыбка. — Я так нервничал в тот день. Мне хотелось, чтобы всё было идеально. Но потом… — он опускает взгляд, в его голове проносятся воспоминания злополучной пятницы.              — Я всё испортил, — заканчивает за него Джисон.              Он понуро опускает голову, но Минхо вовремя обхватывает пальцами его подбородок, заставляя Джисона посмотреть на него.              — Зато я узнал обо всём, что было у тебя на душе. Я ведь понятия не имел, о чём ты переживал всё это время. Но впредь не держи больше всё в себе до последнего. Если есть что-то, что тебя тревожит, говори мне об этом сразу. Мы обязательно всё решим. Вдвоём, — с нежностью говорит Минхо, касаясь костяшками пальцев щеки Джисона.              — И всё же, мне так жаль, Минхо… — жалостливо произносит Джисон, прислонившись щекой к тёплой ладони. — Прости, что заставил тебя пройти через всё это. Ты мне очень-очень нравишься, Минхо. Ты невероятный. Сначала я и вправду не понимал, почему именно ты оказался моим соулмейтом, а потом, когда стал узнавать тебя, я понял, почему. Только рядом с тобой я чувствую себя по-настоящему дома и в безопасности. Всякий раз, когда я думал, что ты можешь меня бросить, я знал, что буду скучать по тебе. Мне так не хотелось терять тебя, а когда это произошло… Что ж, я думаю, ты видел, что творилось со мной, — Джисон грустно смотрит на Минхо. Тот обхватывает ладонями его щёки и нежно проводит по ним большими пальцами.              — Теперь всё будет хорошо. Я позабочусь о тебе, — Минхо нежно целует Джисона в кончик носа. — Можешь не переживать, я от тебя никуда не уйду. Только за зубной щёткой с утра.              — О боже, — смеётся Джисон, прижимаясь к тёплой груди парня. — Ты правда мой соулмейт.              — А потом мы сходим в зоопарк и посмотрим на страшненькие задницы обезьян, помнишь? У нас будет идеальное свидание, всё, как ты любишь, — дразнит его Минхо, когда они ложатся оба на узкую кровать в обнимку.              — Ты ужасен, — стонет в голос Джисон, продолжая тихо посмеиваться с Минхо.              — Но я думал, что нравлюсь тебе, — хмыкает Минхо и зарывается носом в шею Джисона, которая мгновенно покрывается мурашками.              — Именно поэтому я не выгоняю тебя из комнаты и разрешаю спать со мной, — бормочет Джисон в макушку Минхо и вдыхает клубничный аромат его шампуня.              Как же он скучал по этому запаху.              — Тогда тебе придётся одолжить мне свою одежду. Либо я могу раздеться догола…              — Я дам тебе свою пижаму! — вскакивает Джисон, выпутываясь из объятий Минхо под его звонкий смех.              Он опускает ноги с кровати и подбегает к шкафу. Роясь в своих вещах, Джисон достает уютную клетчатую пижаму красного цвета, которую обычно надевает под Рождество. Она довольно большая и свободная, поэтому это единственное, что может сесть на Минхо по размеру — в остальные футболки он попросту не влезет.              — Снова пялишься? — Минхо одаривает Джисона игривой улыбкой, когда присаживается на край кровати и забирает пижаму из рук парня.              — Могу себе позволить. Ты — мой соулмейт, — оправдывается Джисон. — Теперь только я могу смотреть на тебя.              — И не только смотреть, — подмигивает ему Минхо, и Джисон делает вид, что не слышит этого, чтобы не краснеть ещё сильнее.              Он наблюдает за тем, как Минхо встает, снимает с себя футболку и обнажает подтянутую спину, отчего у Джисона застревает воздух в лёгких, и он изо всех сил пытается не закашляться. Минхо натягивает пижамные штаны, а поверх накидывает рубашку на пуговицах. Пока он кропотливо застёгивает каждую, Джисон с трепетом думает о том, насколько уютно Минхо выглядит в его одежде. Наверное, баскетболист ощущал то же самое, когда Джисон надевал его пижамную кофту.              Минхо снова растягивается на кровати, и Джисон юрко скользит под одеяло, укладываясь рядом с парнем. Он прижимается к боку Минхо, кладя голову ему на плечо, и они снова тонут в объятиях друг друга.              Сердце Джисона наполняется теплом, когда он слышит рядом с собой ровное дыхание Минхо и чувствует, как пряди его волос щекочут кожу. Он закрывает глаза, позволяя себе расслабиться в руках Минхо.              Засыпать со своим соулмейтом кажется чем-то запредельным. Внутри только теплота и спокойствие — то, чего Джисон так долго искал в других людях, но в итоге нашёл в Минхо.              Ли слегка отодвигается, наклоняясь ближе, и Хан чувствует тепло его кожи, исходящее сквозь мягкую ткань клетчатой рубашки. Минхо медленно наклоняет голову и сокращает расстояние между ними, запечатлевая нежный, продолжительный поцелуй на губах Джисона. Он обхватывает пальцами подбородок Хана, слегка приподнимая его голову, и скользит языком между пухлых приоткрытых губ, проникая внутрь.              По мере того как их губы постепенно замедляются, Джисон чувствует, как его веки тяжелеют. Он всё глубже зарывается в объятия Минхо, чувствуя себя в полной безопасности. Под успокаивающий стук сердца Минхо, убаюкивающий его, Джисон проваливается в сон с мыслью о том, чтобы этот момент никогда не заканчивался.              — Спокойной ночи, Минхо, — сонно бормочет Джисон, прижимаясь к парню.              — Спокойной ночи, мой соулмейт, — шепчет Минхо в ответ, запечатлевая последний поцелуй на лбу Джисона, прежде чем тихо засопеть.       

💋💋💋

             На следующее утро Джисон медленно просыпается, его глаза с трепетом открываются от мягкого солнечного света, пробивающегося сквозь незашторенные окна. Давно пора повесить на них жалюзи, но у них с Чонином никак до этого не доходят руки. Или просто не хочется тратить на них деньги.              Потягиваясь, Джисон лениво переворачивается на другой бок. Он ожидает встретиться с тем теплом, что окружало его всю ночь, но обнаруживает лишь смятую простыню и пустоту возле стены, где ещё недавно лежал Минхо.              Точно.              Минхо.              Где он?              Воспоминания прошедшего дня постепенно начинают накрывать Джисона, когда его вытягивает из сонной дымки.              Вчера была вечеринка баскетболистов, на которую Хан потащился, чтобы отыскать своего соулмейта и сказать ему об этом, затем извиниться и попытать судьбу. Потом он плакал, сидя на балконе с Хёнджином, увидев Минхо, целующегося с каким-то парнем, после чего Джисон оказался у себя в комнате, где тоже немного поплакал, а затем к нему пришёл Минхо.              Джисон, нахмурившись, присаживается на кровать. Он сонно потирает глаза и улавливает шум воды, доносящийся из ванны, который вскоре прекращается. Через несколько секунд из дверного проёма показывается знакомая красная макушка с зубной щеткой во рту, и улыбка расплывается по лицу Джисона, когда он видит Минхо.              Такого красивого, очаровательного и домашнего. А ещё его.              Его же, да? Они же теперь встречаются? Джисон так и не понял, в каких они теперь отношениях. Сначала они поговорили обо всём, а затем целовались добрую половину ночи, заснули и проснулись вместе, а теперь Минхо чистит зубы у него в ванной. Наверное, у них всё хорошо.              — Доброе утро, — тихо произносит Хан сонным голосом. Его тело всё ещё немного ватное после сна, поэтому он остаётся сидеть на кровати, хотя внутри него растёт сильное желание подскочить к Минхо и, повиснув на его шее, зацеловать его с головы до ног.              — Доброе утро, соня, — отвечает Минхо с улыбкой, скрываясь в ванной, чтобы закончить чистить зубы. Затем он возвращается в комнату, где Джисон всё ещё сонно покачивается на краю кровати. — Ты храпел, как младенец, — подшучивает он, нежно касаясь щеки Джисона. Минхо слегка сжимает её, заставляя Хана тихо простонать, а затем, рассмеявшись, оттолкнуть от себя руку баскетболиста.              — Неправда, я не храплю, — дуется Джисон, краснея, на что Минхо тихо смеётся.              — Храпишь, а ещё пускаешь слюни во сне, прямо как лабрадор, — продолжает поддразнивать Минхо. Знает же, что Джисон всё равно не сможет проверить это.              — Ты нарываешься, — сонно скулит Джисон, но всё равно до ужаса радуется, когда Минхо садится рядом с ним на кровать.              — Всего лишь говорю правду, — смеётся Ли и снова тычет указательным пальцем в мягкую щёку Джисона, наслаждаясь её упругостью.              — Ты меня ненавидишь, — бурчит Хан, выпячивая нижнюю губу.              — Разве я говорил, что мне не нравятся твои слюни? Как бы я тогда целовался с тобой? — усмехается баскетболист, на что Джисон отчаянно стонет в ответ.              Минхо сказал, что любит его слюни. Это странно, но Джисон соврёт, если скажет, что не любит всё странное.              — Ты ужасен, — заключает Джисон.              Минхо в ответ лишь наклоняется вперёд и прижимается к губам Хана, оставляя на них нежный поцелуй. Джисон отвечает ему лениво и всё ещё сонно, медленно двигая губами. Но как только он входит во вкус, Минхо отстраняется, и Джисон недовольно скулит.              — Поцелуй ещё, — требует он, кольцуя руками талию Минхо и глядя на него снизу вверх большими молящими глазами.              — Боюсь, сначала тебе придётся почистить зубы, — дразнит Минхо и, ткнув Джисона в лоб, заставляет того сморщиться и недовольно выпятить нижнюю губу.              — Это жестоко. Я ещё не проснулся.              — Не знал, что ты так много спишь. Я уже успел сходить к себе за зубной щёткой, принять душ и забронировать входные билеты в зоопарк на два часа дня. Так что поднимайся, если хочешь успеть увидеть обезьяньи задницы, — хмыкает Минхо, снова тыча Джисона в мягкую щёку. Она по ощущениям как пластилин, и Минхо уверен, что теперь щёки Джисона — самая любимая часть в его теле, если не считать всего остального.              — Я думал, что мы сегодня будем целый день спать и целоваться, — всё ещё дуется Джисон.              — А как же свидание твоей мечты? — хмыкает Минхо, на что Хан снова закатывает глаза и тычет его кулаком в бок.              — Я уже говорил тебе, что ты ужасен?              — Говорил, — смеётся Минхо и тянется вперёд, чтобы чмокнуть Джисона в губы.              — Ладно, беру свои слова назад, — губы Джисона растягиваются в довольной улыбке, когда он получает заветный, хоть и крошечный поцелуй.              — Теперь собирайся, — Минхо треплет его по взъерошенным, спутанным волосам. — Мартышки ждать не будут.              Джисон гортанно стонет, мысленно проклиная парня, но при этом его сердце трепещет, когда он смотрит на Минхо, который расхаживает по его комнате и собирает свои вещи.              Он ведь даже представить не мог, что когда-нибудь они окажутся здесь и между ними больше не будет пропасти. Теперь они собираются пойти на свидание, потом ещё на одно, и ещё. Они будут вместе, как и полагается родственным душам, которые нашли друг друга в этом огромном мире.       

💋💋💋

             — Смотри, эта обезьяна похожа на тебя, — Минхо указывает пальцем в сторону какой-то несуразной мартышки, и Джисон тут же толкает его локтем в бок, обиженно надувая губы.              — С ума, что ли, сошёл? — возмущается Хан. — В каком это месте я на неё похож?              — Она запихала себе что-то в щёки, и они у неё теперь такие же огромные, как и у тебя, — хохочет Минхо и тянется к щекам Джисона, чтобы потискать их. — А ещё у неё большая задница.              — Ты сейчас получишь, — угрожающе бубнит Джисон, но руку Минхо от себя не убирает. Стоит ли говорить, что он любит, когда Минхо трогает его щёки?              — Что? Это же комплимент! — защищается парень.              — Ты сравнил меня с самой страшной обезьяной в этом зоопарке! Ты уверен, что это точно комплимент?              — Да! И не страшная она, просто… своеобразная, — пожимает плечами Минхо, еле сдерживая смех, когда снова смотрит на обезьяну в вольере, которая именно в этот момент решает почесать свой огромный красный зад.              — Я тоже своеобразный? — щурится Джисон.              — Нет, ты самый лучший, — Минхо тянется вперёд, чтобы чмокнуть Джисона в губы.              — Ладно… Я тебя прощаю, только потому что ты заплатил за билеты, — насупившись, отвечает Хан. Но, конечно же, он не обижается на Минхо всерьёз. Он его обожает. Даже если тот сравнивает его задницу с задницей обезьяны…              — У меня такой меркантильный соулмейт, — цокает языком Минхо, но всё равно тянет Джисона к небольшому фургону с хот-догами, чтобы купить ему всё, что тот только пожелает.              Они продолжают ходить по зоопарку, разглядывая разных животных. Джисон с удовольствием ест свой хот-дог, закутавшись в тёплый шарф и прижавшись к Минхо максимально близко, чтобы чувствовать его тепло в прохладном воздухе. Теперь он может не сдерживать себя и жаться к Минхо, когда захочет, а ещё тискать его, брать за руку и оставлять украдкой быстрые поцелуи на его губах, пока никто не видит.              Джисон находит это восхитительным. У него никогда ещё не было таких отношений. Вся его жизнь состояла из вечных попыток найти кого-то, кто сможет смириться с его аллергией на поцелуи. На самом деле Джисон до последнего думал, что эта проблема с ним навсегда, и что он никогда не сможет узнать, что такое настоящий поцелуй. Но, наверное, соулмейты в их мире существуют для того, чтобы однажды прийти и вылечить все аллергии, подлатать раненные сердца и окутать теплом.              Из всех людей на свете Джисону достался именно Минхо — человек, на которого ещё пару месяцев назад он бы не стал делать ставку и старался держаться от него подальше. Но сейчас Джисон уже не может представить себе и дня без Минхо. Без его сладких поцелуев и тёплых рук, которые всегда так нежно обнимают его. Минхо, который прежде был для Джисона загадкой на протяжении трёх лет, открылся для него за эти несколько месяцев. И Джисон уверен, что с каждым днём он будет узнавать о Минхо всё больше. И, вполне возможно, влюбится в него ещё сильнее.              Пока Джисон идёт по зоопарку, полностью погрузившись в свои мысли, Минхо кладёт руку на его талию, притягивая Хана к себе, и это кажется настолько идеальным, что сердце Джисона вот-вот выпрыгнет из груди. Он был в этом зоопарке ещё в детстве с родителями, но ходить здесь с Минхо и находить животных, похожих друг на друга, чувствуется совсем иначе. Даже романтично, несмотря на все их шуточные препирания.              — Вон тот слон похож на тебя, — говорит Джисон, решая отомстить Минхо за ту обезьяну, и указывает палочкой от хот-дога на большой вольер.              — Почему это? — Минхо смотрит на слона с недоумением, склонив голову вбок.              — Такой же огромный, — не задумываясь, отвечает Джисон.              — Это ты про размер чего? — усмехается Ли.              — Твоих мышц! А ты о чём подумал… — Джисон округляет глаза, и, когда до него доходит, его щёки мгновенно заливаются краской. — О боже, всё. Мы уходим из этого зоопарка.              — Но мы ещё не посмотрели на гепардов. Думаю, у них такие же изящные бёдра, как и у тебя, — подмигивает Минхо.              Джисон его ненавидит. Или любит. Он пока что не решил.              Когда они выходят из зоопарка, солнце постепенно садится за горизонт, заливая всё вокруг тёплым золотым сиянием. Они отправляются на пляж Оушен-Бич, который расположен вблизи зоопарка, снова покупают ягодный пунш, чтобы согреться, и наслаждаются видом Золотых Ворот, виднеющихся вдалеке.              В какой-то момент Джисон ощущает, как его руки касается тёплая ладонь, нагретая от бумажного стаканчика с пуншем, и их с Минхо пальцы нежно переплетаются. Сердце Джисона норовит вырваться наружу, пока они идут по береговой линии, держась за руки, как самая настоящая пара.              Хотя они, наверное, и есть пара. Или, по крайней мере, идут к этому, не сопротивляясь.              — У меня скоро снова матч, — говорит Минхо, прорезая пелену прохладного воздуха своим тёплым голосом. — Придёшь?              — Теперь, когда мы с тобой соулмейты, получается, я должен ходить на все твои матчи, — шутливо отвечает Джисон, подталкивая его плечом.              — Ты не обязан…              — Нет, — Джисон перебивает Минхо, крепче сжимая его руку в своей. — Я хочу. Правда. К тому же, теперь мне нравится баскетбол.              — Серьёзно? — Минхо удивлённо смотрит на него, поворачивая голову в сторону Джисона. Они находят подвесные качели, стоящие вдоль аллеи с видом на просторный океан, и усаживаются на них, плотно прижимаясь друг к другу. — С каких это пор?              — С тех самых, когда пришёл на твой матч, — Джисон кладёт голову на плечо Минхо и мягко улыбается. — Ты был так хорош, что после игры я стал искать всё, что связано с баскетболом. Так я узнал, что ты тяжёлый форвард. Если я, конечно, правильно всё понял.              — Да, — согласно кивает Минхо. Его глаза удивлённо округляются, когда он смотрит на Джисона. — Не знал, что я настолько сильно запал тебе в душу. Это всё из-за тех коротких шорт, да?              Джисон, тихо рассмеявшись, подталкивает Минхо в бок, отчего качели раскачиваются всё сильнее.              — На твоих шортах держатся мои последние нервные клетки, чтобы ты знал, — усмехается Джисон и ненадолго смолкает, слушая мерное дыхание Минхо рядом с собой. — Ещё я узнал, что существует NBA, — продолжает он спустя какое-то время, нежно поглаживая пальцы Минхо. Джисон заметил, что его руки довольно быстро мёрзнут, но также довольно быстро согреваются, если подержать их недолго в своих ладонях. В таком случае Джисон готов стать для Минхо его личной грелкой. Ему не жалко. Он, наоборот, будет только этому рад. — А ты бы хотел когда-нибудь туда попасть?              — Не уверен, — пожимает плечами Минхо. — В детстве мне очень этого хотелось, а потом я немного разочаровался в баскетболе и даже подумывал бросить его.              — Разочаровался? Но почему? — недоумённо спрашивает Джисон, поднимая голову, чтобы посмотреть на парня. — Я думал, ты его любишь.              Минхо, откинувшись на спинку качелей, на мгновение задумывается, будто сам не знает ответа на этот вопрос. Но затем он вытягивает правую руку вперёд, всё ещё с переплетёнными пальцами Джисона, и приподнимает другой рукой рукав своего пальто, оголяя запястье.              — Ещё с самого детства, как только татуировка появилась на моём запястье, я подумал: «Наверное, моя судьба — встретить человека, который любит баскетбол», — говорит Минхо, пока Джисон заворожённо смотрит на очертания баскетбольной корзины — точно такой же, как у него самого. — Поэтому я записался на школьную секцию и ходил почти каждый день, хотя мне не так уж и нравилось поначалу. Это было довольно скучно, и в свободное время я предпочитал заниматься математикой, но всё равно каждый раз возвращался на поле в надежде когда-нибудь встретить своего соулмейта. Но он всё так и не хотел появляться, и я начал переживать, что никогда его не встречу, и что все мои попытки отыскать его бессмысленны. Хотя я так и не осмелился бросить баскетбол, потому что боялся, что как только уйду и перестану искать, мой соулмейт придёт, чтобы найти меня.              Джисон слегка отстраняется, чтобы взглянуть на Минхо, будучи совершенно потрясённым.              Пока он смотрел на Минхо со стороны и задавался вопросом, ждёт ли тот своего соулмейта, Минхо искал его. Всю свою жизнь он пытался найти Джисона и ждал, пока тот сделает то же самое. А всё, что делал Джисон, — это держал его в этом томительном ожидании. Но теперь, когда у него не осталось никаких сомнений, что Минхо — идеальный для него человек, Джисон понимает, что именно он — тот самый пазл, которого ему не хватало все эти годы.              — Я всё думал, где же ты? Неужели настолько занят баскетбольными матчами, что не можешь выделить время, чтобы найти меня? — Минхо смотрит на Джисона с нежной улыбкой на лице. — А оказалось, что ты вообще не фанат баскетбола, — смеётся он. — Как такое вышло?              — Мы живём в странном мире, так что я даже не удивлён, — хмыкает в ответ Джисон. — Но теперь мне правда нравится баскетбол! Думаю, я мог бы даже стать фанатом. Правда, только твоим. Остальные меня не интересуют.              Минхо смолкает и смотрит молчаливо на Джисона. Неизвестно, о чём он думает в этот момент, но Джисон уверен, что о чём-то хорошем, судя по лёгкой улыбке на его губах.              — Я так счастлив сейчас, — внезапно говорит Минхо. От его слов у Джисона случается сердечный приступ. — Спасибо, что нашёл меня и что стал моим соулмейтом. Я правда боялся, что никогда не встречу тебя, поэтому стал верить в то, что смогу обрести любовь с кем-то другим, но… Они не были тобой. В них словно чего-то не хватало, как бы я ни пытался подарить им свою любовь. Меня никто не понимал и, если честно, даже не пытался узнать меня настоящего. Ты первый, кто это сделал, Джисон. С тобой я впервые сыграл в «Двадцать вопросов», сходил на настоящие свидания и узнал, что такое пицца-барбекю. Уже тогда я понял, что хочу, чтобы ты был только моим. Нужно было признаться тебе ещё в тот день после караоке, но я чего-то побоялся. А потом ты не захотел показывать свою татуировку, и я подумал, что, наверное, лучше повременить с этим разговором. Мне очень хотелось верить, что ты не ждёшь своего соулмейта, а захочешь остаться со мной. Но в итоге… — Минхо тянется рукой к лицу Джисона, чтобы прикоснуться к его мягкой коже, — ты и есть мой соулмейт. Поэтому я очень счастлив. Больше всех на свете. Спасибо, что ты появился в моей жизни и стал моим.              — Ты… — Джисон запинается, чувствуя, как под его веками припекает, а первые слезинки уже срываются с его щёк.              — Эй, Джисон-а, ты чего? — Минхо испуганно смотрит на него и спешит стереть горячие слёзы с его лица подушечками пальцев. — Что такое? Почему ты плачешь?              — Потому что ты меня растрогал, — всхлипывает Хан, шмыгая носом. — Кто так вообще делает? Теперь мне грустно из-за того, что никто другой не воспринимал тебя всерьёз. Что за идиоты? Это они пускали те дурацкие слухи?              Минхо удручённо кивает.              — Да я найду их и… скручу всем шеи! У меня, знаешь ли, рука тяжёлая, хоть я и не занимаюсь спортом, — тараторит Джисон под тёплый смех Минхо. Затем он останавливается, чтобы дать себе передышку, и они оба стихают. В груди у Джисона зарождается тянущее волнение, и он поворачивается, чтобы взглянуть на Минхо. — А если серьёзно, то почему они говорили те вещи — что ты бросал их и разбивал им сердца? Почему ты никогда не пытался сказать всем, что это неправда?              — Потому что никто меня бы не послушал, — говорит Минхо, мягко поглаживая пальцы Джисона в своей руке. — Люди решили, что раз я не показываю свою татуировку и соглашаюсь на отношения не со своим соулмейтом, значит, я несерьёзный. Но разве они знали о том, что первый я мало кому предлагал встречаться? Это ко мне подходили, пытались флиртовать и намекать на что-то большее, потому что я всегда был на виду, будучи баскетболистом. Но как только я начинал думать, что действительно могу быть кому-то интересен, от меня уходили, когда встречали своих соулмейтов или же не выносили побочных эффектов. Тогда я подумал, что на меня смотрят как на какой-то трофей, которым отчаянно хотели завладеть. Тогда я начал им подыгрывать. Так стало гораздо легче, и сердце болело потом не так сильно, когда от меня уходили. С некоторыми я и вправду расставался сам, когда понимал, что во мне видят только красивую обёртку, которой можно похвастаться. Если честно, ты первый, кто узнал, что у меня есть кот и какую музыку я слушаю. Никто раньше не интересовался моей личной жизнью.              Джисон чувствует, что готов снова расплакаться. Минхо всё это время был похож на котёнка — красивого, но никому не нужного. Кто-то хотел подобрать его и приютить на некоторое время, а потом понимал, что ему не нужен бездомный кот, когда на горизонте появлялся другой — породистый. Тогда его безжалостно выбрасывали на улицу, не думая о том, что котёнку может стать холодно и одиноко.              А затем этот котёнок прибился к ногам Джисона по счастливой случайности. Тот неуверенно подобрал его, не зная, что ему делать. Сначала он хотел отдать его другим, потому что думал, что такой котёнок ему даром не сдался. А потом Джисон его полюбил. Не сразу. Лишь со временем, когда котёнок расцвёл и начал дарить ему в ответ свою любовь и ласку. Теперь Джисон ни за что на свете не отдаст его другому.              — Они не заслуживали тебя, — нахмурившись, твёрдо говорит Джисон. — Ты самый лучший. Ты… Ты правда невероятный, Минхо. Даже если говоришь, что у меня задница, как у обезьяны.              Минхо не может удержаться от звонкого смеха.              — Я сказал, что твоя задница большая! Я не говорил, что она как у обезьяны…              — Именно это ты и сказал, — морщит нос Джисон, но его губы всё равно тянутся в улыбке.              — У тебя красивая задница.              — Всё, отстань, — краснеет Джисон и легонько ударяет его кулаком в грудь. — Никаких пошлостей.              — Это ещё не пошлости… — начинает Минхо, но Джисон снова его перебивает.              — Думаю, нам пора возвращаться в общежитие! — он резко вскакивает с качелей, чуть пошатываясь, отчего едва ли не падает, но Минхо вовремя успевает схватить его за талию и притянуть к себе.              Джисон, упав в объятия своего соулмейта, уже не думает о том, чтобы сбегать. Ему и тут хорошо. Он бы на этих качелях просидел целую вечность, если Минхо решит обнимать его примерно столько же.              — Кстати, — Джисон поворачивается к Минхо, — а почему ты обратил на меня внимание? Мы ведь три года проучились в одной группе, и за всё время ты ни разу не пытался ко мне подкатить.              — Ты слишком долго пялился на меня в раздевалке…              — Я не пялился! — перебивает его Джисон, краснея кончиками ушей. — Я пытался узнать, точно ли у нас с тобой одинаковые татуировки, поэтому и смотрел на тебя.              — На мою спину, — продолжает потешаться Минхо, с явным упоением наблюдая за тем, как пухлые щёки Хана надуваются и краснеют ещё больше. — Метки находятся на запястьях. Это так, тебе на будущее.              — Ты ужасно невыносим, — бубнит Джисон, но в ответ его затыкают чмоком в губы. И, конечно же, он тает, как шоколадка в жаркий солнечный день, пускай на дворе сейчас зима. — И ты всё ещё не ответил на мой вопрос. Чем я тебя привлёк?              — Я подумал, что у тебя красивые глаза и милые щёки, — Минхо снова ткнул пальцем в очаровательную щёку Джисона.              — Три года назад ты так не думал.              — С чего ты взял? — Минхо приподнимает бровь, глядя на Джисона.              — А разве думал? Тогда почему не пытался замутить с этими щёчками? — Хан, подставив свою правую щёку, теперь сам тычет в неё пальцем.              — Потому что я ждал своего соулмейта, — честно отвечает Минхо.              — О… — вздыхает Джисон. — Точно. Но ты ведь не видел моей татуировки. И свою тоже не показывал.              — Поначалу показывал, просто ты не замечал. А потом я понял, что моего соулмейта, наверное, просто нет в этом университете. Или на земле. Не знаю, — Минхо жмёт плечами. — Я долго тебя искал. А ты даже в мою сторону не смотрел. Поэтому я и не думал, что ты можешь оказаться моей родственной душой. Оказывается, ты всё это время был так близко, но мы оба не замечали друг друга. Хотя твои щёчки мне приглянулись ещё с момента, когда нас сформировали в группу. Но ты тогда ходил в компании высокого блондина, а я просто не искал отношений, пока они сами не стали меня находить.              — Я рад, что именно ты мой соулмейт, а не кто-то другой, — тоже разоткровенничался Джисон. — Был бы это Хёнджин, я бы повесился, клянусь. Он хороший друг, но порой бывает невыносим.              — Это уж точно, — удручённо хмыкает Минхо. Меж его бровей появляется лёгкая морщинка, которую Джисон сразу же замечает. — Только потому что он твой друг, я не собираюсь лезть с ним в драку.              Что?              Джисон оторопело моргает.              — Знаешь, что вчера случилось? Или ты ещё не говорил об этом с Хёнджином? — спрашивает Минхо, когда переводит взгляд на недоумённого Джисона.              — О нет, — охает Хан, кажется, начиная догадываться, в чём дело. — Феликс? Они всё-таки поговорили?              — Если бы, — вздыхает Минхо, откидываясь на спинку качелей. — Лучше поговори со своим другом, когда вернёшься. Интересно, что он скажет тебе в своё оправдание. Но если кратко, он не захотел выслушать Феликса.              — Ему больно? — заламывает брови Джисон. Он знает, что да, больно. Конечно, чёрт возьми, это больно. Любить кого-то два года, а потом остаться в итоге с разбитым сердцем. Но он надеется, что Феликс хотя бы держится.              — Вчера он плакал, когда я нашёл его, — взгляд Минхо становится удручённым. — Я проверял его с утра и потом, когда мы собирались в зоопарк. Он всё ещё спал, так что я оставил ему сообщение, что проведу с ним этот вечер, как только вернусь, — Минхо сжимает в своей ладони руку Джисона. — Надеюсь, что он больше не плакал, когда проснулся. Сынмин обещал зайти и проверить его.              — Сынмин — это?..              — Мой сокомандник.              Джисон понимающе кивает.              — Мне жаль, — тихо говорит он, звуча сочувствующе.              Ему хочется пойти сейчас к Феликсу и обнять его, хотя они ещё не так близки. Никто в этом мире не заслуживает разбитого сердца. А Феликс, с его тёплой и дружелюбной аурой, уж точно этого не заслуживает. И почему он только влюбился в Хёнджина, для которого само слово «любовь» звучит как что-то чуждое? Как же хочется, чтобы соулмейт Феликса поскорее появился в его жизни и исцелил его раненное сердце, подарив ему столько любви, сколько он заслуживает.              — Извиняться должен Хёнджин, — качает головой Минхо. — Или не должен. Не знаю. Он ведь не виноват, что у него нет чувств к Феликсу. Но он мог хотя бы его выслушать. Это же не трудно. Просто… — Минхо переводит взгляд на Джисона, всё ещё держа его тёплую руку в своей, — иногда людей нужно слушать. Это может изменить многое.              Джисон понимает, что сейчас они говорят не только о Хёнджине с Феликсом. Минхо таким образом пытается извиниться за то, что избегал какое-то время Джисона, не давая ему возможности объясниться. Но он на Минхо давно уже не держит зла. Они ведь оба облажались, но им повезло, что они смогли всё уладить. Они должны были. Иначе бы Джисон не смог это пережить.              — Что-то мы под вечер совсем загрузились, — в голосе Минхо слышится унылый смешок. — А начиналось всё так хорошо. С обезьяньих задниц.              — Не-е-ет, — стонет Джисон и, склонив голову на плечо Минхо, заходится в смехе. — Мы не закончим это свидание разговором о задницах обезьян. Пощади меня.              — А если мы будем говорить о твоей? — поигрывает бровями Минхо. Джисону хочется его стукнуть. Но понарошку и не слишком сильно. Он ведь Минхо обожает, пускай тот и говорит вечно всякие глупости, которые Джисону приходятся по душе.              — Нам точно пора возвращаться в общежитие! — вскочив с качелей, Хан пытается скрыть свои горящие уши и щёки, поворачиваясь к баскетболисту спиной.              — И чего ж тебе так не терпится туда? — хмыкает Минхо, оказываясь возле уха Джисона.              Его кожа мгновенно покрывается мурашками, и он поспешно отстраняется от Ли, чувствуя, как кончики его ушей уже полыхают.              — Просто я замёрз, вот и всё! — бубнит в ответ Джисон и, схватив Минхо за руку, снова переплетает их пальцы. — Пошли уже.              Минхо, звонко рассмеявшись, прижимается носом к мягким волосам Джисона, втягивая слабый аромат цветочного шампуня. Они снова переплетают пальцы, даря друг другу тепло в морозный вечер декабря, и тогда Джисон понимает, что нашёл свой покой в лице одного человека — Ли Минхо.       

💋💋💋

             Вернувшись в общежитие, Минхо ещё около пяти минут не выпускает Джисона, прижав его к двери комнаты и долго целуя. Лишь когда они слышат на этаже голоса и понимают, что их могут увидеть, им нехотя приходится попрощаться. Они держат друг друга за руки, не желая разрывать тёплый контакт, но Минхо обещает, что придёт к нему, как только сможет.              Минхо уходит к себе. Он осторожно толкает дверь своей комнаты и, когда заходит внутрь, так же тихо её прикрывает — на всякий случай, если Феликс всё ещё спит. Но он уже проснулся и сейчас лежит в кровати, закутавшись в одеяло и смотря какие-то видео в телефоне, надев наушники. Услышав, как вошёл Минхо, он поднимает голову, глядя в его сторону.              — Привет, — говорит Феликс, вытаскивая из уха один наушник. Его голос звучит тихо и совсем безрадостно.              — Привет, — кивает Минхо, снимая с себя зимнюю куртку и вешая её на крючок в коридоре. — Как ты? — спрашивает он, когда проходит вглубь комнаты.              Лицо Феликса, освещённое слабым светом прикроватной лампы, всё ещё выглядит бледным и безжизненным. Но Минхо рад, что он нашёл его здесь не в слезах, а значит, Феликс уже немного успокоился.              — Ужасно, — честно признаётся Ликс. — Но жить буду. Не впервые такое, — он удручённо вздыхает, откладывая телефон в сторону, когда Минхо присаживается на край его кровати.              — Вы так и не поговорили? Он не пытался связаться с тобой? — осторожно спросил Минхо, на что Феликс отрицательно качнул головой и потупил взгляд.              — Я же ему не нужен. Очевидно, что нет.              Минхо подсаживается ближе и кладёт ладонь на плечо Феликса, утешающе поглаживая его. Вряд ли это поможет залечить его разбитое сердце, но хотя бы немного облегчит тяжёлые мысли.              — Я побуду с тобой сегодня, — говорит Минхо, устраиваясь поудобнее на кровати и приобнимая Феликса за плечи. — Посмотрим какой-нибудь фильм или аниме — что захочешь. Тебе нужно отвлечься.              — Я и сам неплохо справляюсь, — усмехается Феликс, вертя своим телефоном в руке, где на экране светится серия из недавно вышедшего второго сезона аниме «Поднятие уровня в одиночку». — Но спасибо, — мягко улыбается он. — Кстати, а что там с Джисоном? Он должен был с тобой о чём-то поговорить. Вчера я видел его на вечеринке и подошёл, чтобы… — Феликс запнулся, но Минхо сразу понял, что подошёл он, чтобы спросить о Хёнджине. — Он тоже тебя искал. Вы в итоге смогли всё уладить?              Минхо коротко кивает, не сдерживая крошечной улыбки, расползающейся на его губах.              — Да. Мы поговорили. Джисон — мой соулмейт.              После этих слов глаза Феликса увеличиваются до размера с блюдца. Он неверяще моргает, а его рот приоткрывается в немом шоке, что заставляет Минхо мягко рассмеяться.              Да, такую реакцию он ожидал.              — Что?! — выпаливает Феликс, чуть ли не вскакивая с кровати. — Минхо, ты серьёзно? Соулмейт? У вас одинаковые татуировки?              — Очевидно, что да, — Минхо добродушно закатывает глаза, всё ещё смеясь. — Иначе бы мы не были соулмейтами.              — Не могу поверить… — Феликс потрясённо вздыхает. Затем, когда он немного успокаивается, смиряясь с этой информацией, он слегка хмурит брови, переводя взгляд на Минхо. — Подожди, так он скрывал это от тебя?              — Да, но… — Минхо проводит рукой по своим волосам, убирая мешающие пряди с глаз. — Мы уже обсудили это с ним, и я не держу на него зла. Он просто переживал… о многом. Но теперь всё хорошо.              — Вы вместе? — глаза Феликса радостно загораются, а щёки Минхо в этот момент вспыхивают румянцем.              — Нет… пока что, — неловко мнётся Минхо, и Феликс присвистывает, поигрывая бровями и подталкивая его локтем в бок.              — Ты та-ак влюблён, Хо. Я аж за километр это чую, — игриво хмыкает Ликс, на что Минхо закатывает глаза и нервно смеётся. — А если серьёзно, — он стихает и берёт баскетболиста за руку, мягко сжимая её в своей крошечной ладони. — Я очень рад за тебя, Минхо. Мне кажется, что Джисон очень хороший человек.              — Это правда, — кивает Минхо, чувствуя, как теплеют его щёки и сердце в груди при одной лишь мысли о Джисоне. Ему так сильно хочется вернуться к нему прямо сейчас, обнять его и прижать к себе, но они буквально полчаса назад попрощались. — Он переживает за тебя.              Феликс, прикусив губу, пытается улыбнуться.              — Тогда мы должны чаще тусоваться втроём. Я бы хотел с ним подружиться, — предлагает он. — Хотя я, наверное, буду третьим лишним… Но ничего. Я обязательно кого-нибудь себе найду. Даже не кого-нибудь, а своего соулмейта! — воодушевляется Ликс, хотя боль, по-прежнему скрытая в его голосе, всё ещё заметно сквозит в его словах.              Он рад за Минхо. Действительно очень рад. Но ему хочется радоваться не только за своих друзей, но и когда-нибудь за себя тоже.              — Уверен, ты скоро встретишь его, и он окажется самым лучшим человеком на свете, — потрепав Феликса по светлым волосам, Минхо протягивает ему мизинчик. — Обещаю.              Феликс, протянув вперёд руку, скрепился мизинчиками с Минхо, и, наконец, крошечная, но тоскливая улыбка осветила его лицо, усыпанное веснушками.       

💋💋💋

             — Эй! — Джисон укоризненно смотрит на Хёнджина, спокойно лежащего на кровати в своей комнате в обнимку с мистером Кваком и телефоном в руке. Он скроллит ленту ТикТока, не обращая внимания на друга, и лишь отзывается невнятным мычанием, когда тот заходит внутрь, прикрывая за собой дверь.              — Чего разорался? — вздёргивает бровь Хван, не отводя взгляда от экрана.              — Нам нужно поговорить. О Феликсе, — твёрдо произносит Джисон, подходя к кровати и усаживаясь на её край.              — Зачем нам о нём говорить?              — Минхо сказал, что ты поступил как мудак на вечеринке.              — Я просто поцеловал красивую девушку, почему сразу мудак? — жмёт плечами Хёнджин и ощущает, как в него внезапно со всей силы прилетает подушка. Из его рук даже выпадает телефон.              — Так вот что ты сделал? Тебе же даже девушки не нравятся. Ты на восемьдесят пять процентов гей. Тогда какого чёрта ты творишь? Тебе нужно было всего лишь его выслушать.              — А твой Минхо тебя выслушал? — хмыкает Хёнджин и удручённо потирает своё плечо, поднимая упавший с матраса телефон, чтобы продолжить смотреть ТикТок. Внезапно на экране высвечивается знакомое веснушчатое лицо с длинными блондинистыми волосами, и Хёнджин едва ли не стонет в горло. Этот Феликс его повсюду преследует. В последнее время уж точно.              — Выслушал, — настойчиво проговаривает Джисон.              Хёнджин переводит на него недоверчивый взгляд, вздёргивая бровь.              — Теперь он знает, что мы соулмейты. И у нас всё хорошо. Недавно мы ходили на свидание в зоопарк, ночевали вдвоём, и у нас даже не было никакого интима. Мы просто разговаривали обо всём подряд, а потом уснули и проснулись вместе. Минхо потрясающий. Не такой, как о нём говорят другие. Понимаешь, Джинни?              Хёнджин молча слушает его, не перебивая. Феликс всё ещё продолжает двигаться на видео под какой-то странный, нелепый тренд с навязчивой мелодией. Но он уже не обращает на это внимания.              — Знаешь, иногда мы, не задумываясь, верим тому, что говорят люди. Десять человек могут сказать: «Да, этот человек ужасен, я бы определённо не водился с ним», но кто-то один скажет, что этот человек — лучший в его жизни. А потом окажется так, что эти десять человек даже не знают его лично, и только тот, кто сказал об этом человеке хорошее, общался с ним один на один. Понимаешь? Ты думал, что Минхо плохой и что через месяц он разобьёт мне сердце, но ведь оказалось всё совсем не так. Он на самом деле хороший, любит такие же фильмы и аниме, как и я. Он готовит мне какао с маршмеллоу, водит в караоке и говорит о том, какой у меня красивый голос. А ещё он ждал меня — своего соулмейта — ещё с самого детства. Но разве кто-то, кроме меня, знает об этом? Я это к тому, что иногда внешнее впечатление о человеке может сильно отличаться. Мы судим людей по обложке, даже не пытаясь узнать их поближе. Для кого-то со стороны я тоже могу показаться странным очкастым парнем с большими щеками, который смотрит аниме и много учится, зависая в библиотеке. Для кого-то и ты можешь казаться грубым, холодным и беспечным, но я-то знаю, что глубоко в душе ты не такой. И Феликс… Может, он и снимает для кого-то «странные» тиктоки, но ты не знаешь, каким добрым может быть его сердце. А если бы узнал? Если бы хотя бы дал ему шанс поговорить с тобой? Может, ты бы открыл для себя другую его сторону?              Джисон, выпалив всё на одном дыхании, наконец поднимается с кровати, когда заканчивает свою речь. Хёнджин выглядит слегка потрясённым и потерянным, не зная, что сказать. Он молчаливо смотрит на Джисона, который уже направляется к двери.              — Иногда людей нужно слушать, — говорит Джисон, нажимая на дверную ручку. — Говорят, так можно узнать их настоящих.              После этих слов Джисон уходит, оставляя Хёнджина одного с целым ворохом мыслей и всё ещё танцующим Феликсом на экране телефона.       

💋💋💋

             Теперь Джисон проводит большую часть своего времени с Минхо. Их будни мало чем отличаются от тех, что были раньше, разве что теперь произошло одно маленькое изменение.              Хотя Джисон назвал бы его большим и грандиозным событием в своей жизни.              Потому что теперь он официально встречается со своим соулмейтом.              Минхо долго ждать не стал. Уже через неделю после свидания в зоопарке он сказал Джисону, что раз они соулмейты, то должны стать и парой — всё как полагается. На самом деле Хан думал, что тот предложит ему встречаться в более романтической обстановке. Например, во время прогулки по набережной или в ресторане с приглушённым светом и тихо играющей на фоне музыкой. Может быть, даже подарит цветы. Но в один из дней, когда Джисон пытался запихнуть в свой рот остатки чизбургера, пока на фоне происходило какое-то лютое месиво в «Атаке Титанов», Минхо решил, что сейчас самое время, чтобы предложить ему встречаться.              Тогда-то Джисон понял, что Минхо и вправду его соулмейт. И, конечно же, согласился встречаться.              Днём они ходили на лекции, и иногда Джисон даже подсаживался к Минхо за парту, предпочитая его Хёнджину, который совсем немного обижался на это, но влюблённую парочку не трогал. По вечерам они возвращались к кому-то из них в комнату и, усаживаясь на пушистый ковёр, решали вместе домашнее задание, пока на фоне шла очередная серия какого-нибудь аниме. Минхо любил помогать Джисону с его заданиями, часто объясняя сложные понятия и теоремы с терпеливой улыбкой. За каждую такую помощь Джисон потом щедро награждал его поцелуями, забираясь на бёдра баскетболиста и обнимая его за шею.              Ещё Минхо часто готовил для Джисона какао, добавляя в него огромное количество маршмеллоу, и надевал на парня свои тёплые вязаные свитера, когда тот замерзал. Они обнимались, утопая в тёплых руках друг друга холодными ночами, много целовались, смотрели совместно баскетбольные матчи и выбирались на прогулки, где разговаривали обо всём подряд, не замечая, как быстро пролетает время в компании друг друга.              Джисон теперь также часто ходил на матчи Минхо, выделяя под них свободное время в своём расписании, заполненном учёбой, скучными проектами и внеклассной деятельностью. Но матчи Минхо для него были священны. Он не только хотел присутствовать на них ради Минхо, ему также хотелось узнать своего соулмейта поближе и, конечно же, словить от него пару кокетливых взглядов с площадки, на которые Джисон отвечал воздушными поцелуями или показывал сердечко руками.              Они были до невозможности ванильными, но Джисону это нравилось. С Минхо можно было быть самим собой — иногда романтичным, а иногда говорить про задницы мартышек.              До того, как Джисон начал ходить на баскетбольные матчи, он понятия не имел, что Минхо — самый настоящий звёздный игрок, которого любят болельщики. Теперь его популярность стала оправдана вдвойне.              Когда Минхо забивает трёхочковый, кто-то в очередной раз, стоя неподалёку от Джисона, громко скандирует его имя и кричит о том, что мечтает сходить с Минхо на свидание. Джисон на это лишь угрюмо фыркает и отворачивается, посильнее зарываясь носом в шарф, который Минхо надел на него во время одного из свиданий, а Джисон решил, что может оставить его себе.              Ха! Пусть выкусят. Этот парень — его. Хан Джисона. И не только парень, а вообще-то — соулмейт! Если кто и забил самый лучший трёхочковый, так это Джисон.              Как только в раздевалке становится тихо и баскетболисты расходятся, Джисон заходит внутрь. Прикрыв за собой дверь, он прислушивается к шуму льющейся воды в одной из душевых кабинок. Его тело мгновенно охватывает дрожь, стоит ему только представить Минхо, полностью обнажённого, стоящего под струями воды.              В его голове непрошенно рисуется образ, как парень натирает своё тело мочалкой, а как капли воды стекают по его красным волосам, шее и грудным мышцам; как напряжённые после долгого матча мышцы натягиваются под влажной эластичной кожей, и как, должно быть, восхитительно Джисон выглядел бы, если бы встал перед ним на колени в этот самый момент.              Но это не успевает произойти.              Минхо выходит из душа, всё ещё раскрасневшийся после игры, с махровым полотенцем на плече. Его белая футболка липнет к влажному телу, очерчивая подтянутые бицепсы и виднеющийся пресс, а на лице сияет широкая улыбка, когда он видит Джисона.              — Чёрт, я опоздал. Ты уже в одежде, — усмехается Джисон, игриво вздёргивая бровями.              — Хотел подловить меня и зажать в душевой? — отвечает ухмылкой Минхо и, оставляя полотенце на скамейке, подходит к Джисону. Его руки ложатся на талию парня и сразу же притягивают его к себе. — Интересно, для каких таких целей? — дразняще произносит он.              — Для всяких разных, — морщит нос Джисон и, чуть привстав на носки, тянется к тёплым губам Минхо, чтобы оставить на них лёгкий поцелуй.              Минхо кладёт ладонь на его затылок, чуть прижимая Джисона к себе, чтобы не позволить поцелую так быстро закончиться. Он нежно посасывает мягкие губы Джисона, втягивая то верхнюю, то нижнюю губу, проводит по ним языком и следом проникает внутрь, поддаваясь навстречу тёплому языку.              С губ Джисона слетает тихий вздох, когда Минхо прижимается к нему всем телом и усиливает хватку на его талии. Видно, что после матча он особенно возбуждён и чуть более напорист, чем обычно. И это можно было бы закончить чем-то горячим — например, минетом, который Джисон готов сделать своему парню в душевой. Но Минхо довольно быстро отстраняется, прерывая поцелуй. Тонкая ниточка слюны разрывается, прямо как грязные фантазии Джисона в этот момент.              — Для таких? — игриво ухмыляется Минхо, глядя в помутневшие глаза Джисона, и борется с желанием, чтобы не прижаться снова к его влажным губам.              — Для таких можно было и в одежде тебя подловить, — хмыкает Хан, на что Ли удивлённо округляет глаза.              — И о чём это ты там думаешь? — Минхо тычет указательным пальцем в лоб Джисона, заставляя его слегка отшатнуться и обиженно надуть губы.              — О тебе, конечно же, — бурчит Хан.              Обижаться у него долго не выходит. Он сразу же кольцует руками талию своего парня и смотрит на него снизу вверх горящими глазами, от которых сердце Минхо вот-вот выпрыгнет наружу.              — Ты — мой, — говорит Джисон.              — Конечно, твой. Чей же ещё? — мягко улыбается баскетболист и тянется к мягким каштановым волосам, чтобы разгладить кудряшки Джисона.              — Слышал бы ты тех болельщиков с трибун возле меня. Кто-то из них даже не постеснялся крикнуть, что хотел бы тебе отсосать, потому что ты так хорошо забрасываешь мячи в корзину, — хмыкает Джисон и выпячивает нижнюю губу, смотря на Минхо слегка нахмуренно.              — Не понимаю, как вообще связаны мои спортивные достижения и минет? Разве это не странно? Давай не будем их слушать, они ничего не понимают, — тараторит Минхо в надежде, что Джисон не слишком ревнивый и быстро эту тему отпустит. Он ведь уже принадлежит Хану. Какая разница, что говорят другие?              — А что, ты и вправду был неплох на поле. Может, я с ними согласен? — Джисон игриво дёргает уголком губ, заставляя Минхо поперхнуться.              Он проводит указательным пальцем вниз между его грудных мышц, спускаясь к твёрдому прессу, скрытому за тканью футболки. Отстранившись, Джисон снова ухмыляется, будто бы на что-то намекая.              Минхо, прокашлявшись, оторопело моргает.              — Это… — он запинается, отводя взгляд в сторону. — Давай уже уходить отсюда, скоро придут другие ребята, чтобы заниматься, — ловко соскакивает с темы Минхо, и Джисон чувствует внутреннюю досаду. — Хочешь посмотреть какой-нибудь фильм вечером? Я абсолютно свободен. Могу приготовить нам какао, а с тебя тогда попкорн. Или можем прогуляться до какой-нибудь пиццерии и попробовать что-то новое. Или, может, снова в караоке? Мы давно там не были…              Джисон тихо хихикает, глядя с упоением на то, как нервничает Минхо. Это мило. И это точно о чём-то говорит.              Обычно Минхо не против отпустить пару пошлых шуток в сторону Хана, наблюдая за тем, как у того стремительно краснеют щёки. Его это всегда забавляло. А уж в начале их общения Минхо определённо был не из робкого десятка. Но теперь, когда они стали парой и решили строить вдвоём что-то серьёзное, Минхо перестал заходить дальше шуток и ограничивался только поцелуями. Хотя Джисон всё ещё помнит ту ночь после караоке, словно это было вчера. А Минхо забыл, что ли? Неужели память отшибло?              Джисон бы с удовольствием сделал вместе с Минхо всё выше им перечисленное — они и так это делают: ходят на свидания, едят вредную еду, обнимаются и смотрят аниме. Почти каждый день. Но с каких пор они стали такими целомудренными? Это нужно исправлять.       

💋💋💋

             Минхо заходит первым, окидывая взглядом знакомую комнату. Он видит разбросанную на стуле одежду, вероятно, принадлежащую соседу Джисона, так как свою Хан всегда складывает аккуратно в шкаф. В воздухе витает слабый аромат одеколона, отдающий чем-то сладковатым и ванильным, а ещё здесь пахнет чистым постельным бельём и мужским дезодорантом. Но Минхо нравится этот запах, потому что он напоминает ему о Джисоне.              Хан закрывает за ними дверь и на мгновение прислоняется к ней, наблюдая за тем, как Минхо ходит по его комнате. Он разглядывает томики с мангой, стоящие на книжных полках, и, вероятно, уже планирует купить новые для Джисона. Он часто так делает: запоминает последний том, который Хан купил себе, а затем дарит ему следующие в самый неожиданный момент. Хотя Джисон говорит, что может сам себе их позволить, Минхо это, конечно же, не останавливает. Он вкладывает свою любовь и чувства во всё, что делает для Джисона, и это поистине бесценно.              Пока Минхо продолжает рассматривать внушительную коллекцию манги, внимательно вглядываясь в названия томов, Джисон бесшумно подходит к нему сзади. На его лице расплывается мягкая улыбка, когда он обнимает Минхо за талию и притягивает к себе, укладывая подбородок на его плечо. Знакомое тепло, исходящее от тела его парня, вызывает у Джисона приятную дрожь — словно электрический ток пробегает по коже.              Он чувствует себя невероятно счастливым прямо сейчас.              — Я так горжусь тобой, — шепчет Джисон, нежно утыкаясь носом в шею Минхо. — Ты так хорошо играл сегодня. Завидую самому себе, что встречаюсь с таким парнем, как ты. Похоже, я выиграл в лотерею родственных душ.              Минхо тихо смеётся, разворачиваясь к Джисону, который не спешит выпускать его из объятий. Его щёки трогает лёгкий румянец, когда он смотрит в большие, полные любви глаза Джисона, которые обожает всем сердцем.              — Это была командная работа, не приписывай все заслуги только мне. Сынмин тоже был хорош, — отвечает Минхо с оттенком застенчивости в голосе.              — Сынмином пусть восхищается Чонин. А для меня победитель только один. И это ты, — Джисон крепче прижимает парня к себе, глядя на него снизу вверх. То, как блестят его глаза в этот момент, заставляет сердце Минхо безжалостно трепетать.              — Я даже не капитан команды, — смущённо произносит баскетболист.              — Зато ты капитан моего сердца, — говорит Джисон с широкой, игривой улыбкой, на что Минхо закатывает глаза, но его розовые щёки определённо выдают его истинные эмоции.              — Это звучит слишком ванильно, ты когда успел таким стать? — с улыбкой поддразнивает его Минхо, мягко поглаживая спину Джисона через футболку.              — Это только сегодня. Завтра я снова буду говорить, как ты ужасен, так что особо не привыкай, — Джисон, улыбнувшись, подаётся вперёд, чтобы прикоснуться кончиком носа к носу Минхо и потереться об него.              — А вот это уже больше на тебя похоже, — Минхо, тихо рассмеявшись, смыкает руки на талии Джисона. Чуть отстранившись, он прижимается к его мягким губам.              Сердце Минхо трепещет в груди, словно бабочка, когда он ощущает нежные прикосновения губ Джисона к своим и нарастающее тепло между ними. Он нежно посасывает пухлую нижнюю губу Джисона, оставляя на ней короткий поцелуй, и уже собирается отстраниться, но Хан, кажется, не хочет, чтобы поцелуй так быстро заканчивался. Слегка склонив голову набок, он прижимается к губам Минхо ещё плотнее, с большей настойчивостью, и скользит языком по его нижней губе.              Руки Джисона поднимаются к шее Минхо, а пальцы запутываются в его волосах, притягивая парня ближе к себе, чтобы их тела прижались друг к другу. Дыхание Минхо сбивается, когда Джисон принимается поочерёдно посасывать сначала верхнюю, а следом — нижнюю губу. Он ласкает их кончиком языка, а затем уверенно проникает внутрь, углубляя поцелуй.              Минхо с нежностью обнимает Джисона за талию и с удовольствием погружается в жаркий поцелуй, сплетаясь с языком Джисона, нежно прикусывая его кончик и слегка надавливая на него. Хан тихо стонет в приоткрытые губы, и этот звук эхом отдаётся в ушах Минхо, вызывая дрожь по всему телу.              Но прежде чем Джисон успевает сунуть руки под кофту своего парня, Минхо вовремя отстраняется на приличное расстояние, тяжело дыша.              — Посмотрим фильм? — предлагает он слегка запыхавшимся голосом, и Джисон мысленно стонет, когда все его желания на этот вечер мгновенно разбиваются в пух и прах.              Ну ничего. Он ещё добьётся своего.              — Конечно, давай, — кивает Джисон.              Они садятся на кровать, почти вплотную друг к другу, и Джисон открывает свой ноутбук, принимаясь вбивать в поисковике романтичные фильмы на вечер. Минхо указывает пальцем на приглянувшийся ему постер, и Джисон включает его. Он всё равно знает, что фильм они будут смотреть от силы минут пятнадцать. Оставшееся время они будут целоваться.              Джисон, приобняв Минхо за талию, кладёт голову ему на плечо, и первые пятнадцать минут они и вправду смотрят фильм. Но Джисону быстро надоедает. Он утыкается в шею Минхо и нежно проводит по изгибу кончиком носа, вдыхая слабый аромат ягодного геля для душа. Минхо от неожиданности вздрагивает, и Джисон, тихо хихикнув на его реакцию, поднимается выше, в надежде дойти до губ Минхо. И в тот момент, когда он оказывается достаточно близко к лицу своего парня, чувствуя его сбивчивое дыхание на своей коже, Минхо внезапно отстраняется.              — Мы, кажется, забыли про попкорн, — говорит он, принимая сидячее положение и утягивая за собой Джисона, который не хочет выпускать его из своих рук. — У тебя есть?              Хан медленно качает головой.              — Тогда я схожу за попкорном.              С этими словами Минхо вскакивает с кровати и шустро убегает в свою комнату.              Джисон оторопело моргает ему вслед, а потом со вздохом опускает плечи и принимается ждать своего соулмейта, которому внезапно приспичило поесть.              Ну разве с самого начала не было понятно, что Джисон позвал его к себе не фильмы смотреть? Ещё днём, после того как они вышли из раздевалки, он упомянул невзначай, что Чонин, скорее всего, уйдёт к Сынмину на всю ночь праздновать победу команды. А значит, Минхо может остаться у него.              Не слишком ли это был жирный намёк? Может, Минхо поэтому и переживает? Но чего переживать, когда они уже видели друг друга без одежды? Такими темпами Джисон забудет, как выглядит шикарное тело его соулмейта, которым он, вообще-то, хочет вдоволь наслаждаться. Судьба щедро наградила его не ради того, чтобы Минхо вечно в одежде ходил. Иногда её нужно снимать. Желательно, почаще.              Минхо возвращается через десять минут, которые для Джисона по ощущениям длились целую вечность. Его руки полностью забиты разными снеками: обещанный попкорн, сырные шарики, маршмеллоу и даже свежая клубника в контейнере.              Просмотр фильма продолжается в тишине, но каждый из них теперь занят едой. Джисон лениво жуёт клубнику — вкусную, конечно, но не настолько, как губы Минхо. А Минхо, уставившись в экран ноутбука, хрустит попкорном. Джисон, не выдержав, ластится к нему под бок, чтобы почувствовать тепло, и кладёт голову на его плечо. Минхо прижимается в ответ щекой к его макушке, и сердце Джисона начинает набирать обороты, стуча всё быстрее по рёбрам.              Он видит, как Минхо тянется к контейнеру и достаёт из него клубнику. Джисон не сразу осознаёт, что ягоду подносят к его губам и слегка надавливают, чтобы он открыл рот. Подняв взгляд на Минхо с клубникой во рту, он видит, как тот тихо хихикает, проталкивая ягоду в приоткрытый рот.              — Такой милый, — воркует Минхо, прижимая палец к губам Джисона. Его щёки слегка округлились, когда клубника оказалась внутри, а он всё так и не спешил её жевать.              Чёрт, сердце Джисона скоро не выдержит.              И кто из них ещё милый? Это же Минхо — само очарование.              — Ты мне нравишься, — внезапно выдаёт Джисон после того, как проглатывает клубнику.              Минхо на секунду выглядит сбитым с толку, медленно моргая. Но уже через мгновение его щёки заметно теплеют, покрываясь розовым румянцем.              — Ты мне тоже, Сони, — нежно проговаривает он.              — Помнишь, когда я в первый раз пришёл к тебе, то тоже ел клубнику у тебя на кровати? А сейчас мы здесь, мы встречаемся, и мы соулмейты, — заворожённо тараторит Джисон. — Кто бы мог подумать, что всё так сложится? Популярный баскетболист и просто какой-то непримечательный тихоня…              — Не говори так. Ты не непримечательный. Я думаю, что ты самый прекрасный человек, которого я когда-либо встречал. В тот день, когда ты впервые пришёл ко мне и сидел здесь в своих милых носках с котятами, ел клубнику и спойлерил мне каждую серию, я уже тогда понял, что ты можешь стать для меня особенным человеком.              Минхо смолкает и берёт руку Джисона в свою, нежно поглаживая его костяшки.              Джисон смотрит на него с замиранием сердца.              — Ты правда так думал? — спрашивает он.              — Я всегда мечтал найти своего человека, — кивает Минхо. — И я рад, что им оказался именно ты.              — И кто из нас ещё сентиментален, — шмыгает носом Хан, выпячивая нижнюю губу. — Я сейчас заплачу от того, насколько ты прекрасен. Мне правда повезло? Всё ещё не верю, что всё это, — Джисон вдруг проводит ладонью по груди Минхо, медленно скользя по подтянутым мышцам сквозь футболку, и, когда поднимается выше — к подбородку, — касается губ Минхо подушечкой большого пальца, — и это принадлежит мне.              Минхо судорожно выдыхает, когда он ловит на себе взгляд Джисона — эти большие, выразительные глаза, наполненные теплом и искренностью. Есть что-то опьяняющее в том, как Джисон смотрит на него — словно он единственный человек во вселенной.              Лёгким движением Джисон первым сокращает расстояние между ними и накрывает губы Минхо своими, чувствуя лёгкий привкус попкорна, смешанный со сладостью клубники. Минхо двигает губами медленно, со всей нежностью и любовью, и Джисон, хоть и растворяется от переполняющих его чувств, но всё же решает действовать увереннее.              Обхватив лицо Минхо руками, Джисон кладёт большие пальцы на его щёки и настойчивее прижимается к губам Минхо. Он слышит тихий вздох со стороны парня и пользуется моментом, чтобы лизнуть кончиком языка губы Минхо и проникнуть внутрь.              Пока их губы жадно сталкиваются друг с другом, Джисону кажется, что он плывёт, затерявшись в блаженной дымке, где ничто другое не имеет значения. Только Минхо. Только нежное прикосновение его губ к своим губам способно посылать волны тепла по всему телу Джисона, воспламеняя каждое нервное окончание. Поцелуи с Минхо всегда были чем-то особенным. Чем-то, что Джисону хотелось бы, чтобы длилось вечность.              Когда Минхо думает уже отстраниться, Джисон чувствует это и сильнее прижимается к его губам. Он первым толкает Минхо на кровать, и тот, слегка пошатываясь, укладывается спиной на мягкий матрас. Он пытается удержать в руках пластиковую миску с попкорном, но, когда Джисон с уверенностью забирается верхом на его бёдра, Минхо забывает о существовании миски. В итоге она скатывается с кровати, и весь попкорн оказывается на полу.              — Чёрт, попкорн… — Минхо пытается потянуться за миской, но Джисон придавливает его рукой к кровати.              — Забудь про него, — произносит он низким голосом, наклоняясь к Минхо так, что их лица оказываются в нескольких дюймах друг от друга. — Я же интереснее, чем фильм, не так ли?              Минхо забывает, как говорить. Всё, что ему удаётся, — это лишь молчаливо моргать широко раскрытыми глазами и наблюдать за тем, как Джисон нежно проводит пальцами по его футболке, словно изучая каждый изгиб подтянутых мышц груди.              Опускаясь ниже, Хан проникает под подол футболки и слегка приподнимает её, оголяя часть пресса. Он тихо вздыхает с восхищением и проводит по очерченным кубикам пальцами, наслаждаясь гладкостью кожи.              Минхо прерывисто выдыхает, и Джисон наклоняется, чтобы прижаться к его губам. Он чувствует, как Минхо, наконец, осторожно кладёт руки на его талию, несильно сжимая кофту Джисона.              — Сони… — шепчет Минхо ему в губы и затихает, когда Джисон опускается ниже, осыпая поцелуями подбородок и шею Минхо. Губы Джисона тёплые и опьяняющие, и от каждого нежного прикосновения у Минхо по спине бегут мурашки.              С дразнящей улыбкой Хан слегка отстраняется, ровно настолько, чтобы встретиться взглядом со своим парнем.              — Что такое, Хо? — спрашивает он, игриво наклоняя голову.              — Ты сегодня какой-то слишком активный, — выдыхает тот, чувствуя, как его сердце бешено колотится в груди.              Уголки губ Джисона изгибаются в лукавой улыбке, а пальцы снова принимаются медленно скользить по очерченным кубикам пресса Минхо.              — Не нравится? — дразняще усмехается Джисон.              Не теряя ни секунды, он снова наклоняется и запечатлевает на губах Минхо ещё один обжигающий поцелуй, прижимаясь к нему всем своим телом. Его руки движутся сами по себе, скользя под футболкой Минхо, чтобы ощутить тепло его кожи.              — Ты сведёшь меня с ума, — практически бесшумно выдыхает Минхо. Он слегка выгибает спину, подставляясь прикосновениям Джисона, и чувствует, как внизу его живота пульсирует скапливающийся жар.              Джисон игриво ухмыляется. Когда он наклоняется ближе, его губы оказываются прямо над губами Минхо.              — Разве не в этом весь мой план? — дразняще шепчет он, чувствуя на своих губах тёплое, сбивчивое дыхание Минхо.              — Ты безжалостен, — выдыхает Ли, сжимая руками талию Хана и чувствуя, как тот слегка покачивается при каждом поцелуе, который он оставляет на губах Минхо.              — И тебе это нравится, — говорит Джисон, широко улыбаясь, и это его мальчишеское обаяние непреодолимо подводит Минхо к грани капитуляции. Он готов сорваться, но всё ещё держится, не позволяя себе заходить слишком далеко, пока Джисон не захочет это первым. — Показать тебе, что ещё входит в мой план? — спрашивает Хан, перемещая свой вес так, чтобы полностью оседлать ноги Минхо. Его руки возвращаются к груди баскетболиста, прежде чем дразняще скользнуть по бокам.              Минхо с трудом сглатывает и облизывает вмиг пересохшие губы, когда замечает странный блеск в глазах Джисона. Он пытается сохранить видимость контроля, но его хрупкость очевидна, особенно когда Джисон приближается ещё на дюйм, игриво скользя пальцами по груди Минхо и слегка задевая короткими ногтями его соски.              — Так что, хочешь? — спрашивает Джисон. Его голос понижается до страстного шёпота, когда он наклоняется к шее Минхо и оставляет на ней несколько трепетных поцелуев, прежде чем спуститься ниже и скользнуть губами по твёрдым грудным мышцам.              Конечно, Минхо хочет. Но как он может сказать об этом вслух?              — Понятия не имею, что ты там задумал, — шёпотом произносит Минхо, с трудом сглатывая, когда губы Джисона накрывают его сосок, втягивают и начинают посасывать, слегка прикусывая затвердевшую горошину.              — Что, правда? — поддразнивает Джисон, глядя на Минхо снизу вверх.              Тот задыхается, чувствуя, как губы Джисона спускаются всё ниже по его груди, оставляя на коже влажные поцелуи. Кончик его языка очерчивает мускулы на теле Минхо, наслаждаясь каждым дюймом его мягкой кожи.              — Джисон, подожди… — начинает Минхо, но его мольба тонет в удовольствии, когда поцелуи Джисона становятся всё более пылкими, и каждое медленное прикосновение погружает Минхо всё глубже в дымку желания.              Джисон никак не реагирует на его просьбу, продолжая свои движения.              Дыхание Минхо учащается, когда Хан снова одёргивает подол его футболки и приподнимает его, чтобы обнажить больше кожи, игриво поддразнивая, прежде чем полностью стянуть с Минхо футболку и отбросить её к стене. Баскетболист судорожно вздыхает, когда его обнажённая кожа встречается с прохладным воздухом, контрастируя с жаром, пульсирующим внутри его живота.              — До сих пор не верю, что у меня такой красивый соулмейт, — вздыхает Джисон, проводя ладонями по груди Минхо и поднимаясь к его плечам. Он нежно обводит пальцами твёрдые бицепсы, очерчивая пульсирующие вены на руках парня, и его глаза темнеют от восхищения, когда он смотрит на Минхо с жадностью во взгляде.              Джисон снова наклоняется, принимаясь покрывать нежными, долгими поцелуями обнажившееся тело Минхо. Он спускается губами всё ниже, обдавая кожу Минхо горячим дыханием, с ненасытным желанием исследуя мышцы его пресса. С каждым поцелуем и прикосновением губ Джисона к его коже Минхо чувствует, как тает на мягком матрасе под ним. Он наблюдает за тем, как губы Джисона целеустремленно блуждают по его телу, оставляя за собой горячие следы, спускающиеся вниз по его телу, пока в конечном счёте не доходят до кромки джинсов.              Когда пальцы Джисона касаются пуговицы и ловким движением расправляются с ней, в следующее мгновение уже дёргая ширинку вниз, Минхо понимает, что задыхается.              — Джисон… — бормочет он дрожащим голосом, но что-то внутри него не позволяет ему потянуться к парню, чтобы остановить его.              Хан смотрит на него снизу вверх, а его глаза искрятся озорством.              — Что такое, Минхо? Ты выглядишь немного напряженным, — поддразнивает он, проводя пальцами по ткани джинсов Минхо, дразняще поглаживая затвердевший бугорок.              Минхо снова с трудом сглатывает, чувствуя, как жар заливает его щёки.              — Я просто… удивлён.              — Что тебя удивляет? Мы же уже занимались чем-то подобным, — хмыкает Джисон, не дожидаясь ответа от Минхо.              — Да, но… Ты точно этого хочешь? — Минхо прикусывает нижнюю губу, глядя на Джисона, расположившегося между его ног.              Как же восхитительно он выглядит прямо сейчас. Минхо хочет смотреть только на Джисона всю оставшуюся жизнь.              — Ты спрашиваешь у меня, хочу ли я своего парня, когда ещё месяц назад ты первым отсосал мне, а я подрочил тебе в ответ? Будучи ещё не в отношениях? — хмыкает Джисон. — Я был готов отсосать тебе ещё в раздевалке, но ты решил сбежать. Так что сейчас просто лежи и наслаждайся.              Минхо пытается что-то сказать, но слова застревают у него в горле, когда Джисон умелым движением стягивает с него джинсы ровно настолько, чтобы обнажить выпирающий из серых боксеров бугорок. Не желая больше медлить, он прикасается к нему рукой, слегка сжимая уже затвердевший член, и опускает руку к основанию. Надавив на мошонку, Джисон прижимается губами к члену, скользя по нему через ткань боксеров и наслаждаясь тем, как она мокнет от выделяющейся смазки.              — Боже… — Минхо надрывисто вздыхает, закрывая глаза, и теряется в ощущениях, когда Джисон слегка оттягивает ткань зубами, чтобы оголить головку его члена. Из неё сочатся капли смазки, и Джисон, наклонившись ещё ближе, слизывает их.              Обхватив губами головку, он принимается медленно посасывать её. Оттянув крайнюю плоть, Джисон проводит дразняще языком по уздечке, тщательно вылизывает под головкой и спускается ниже, скользя языком по всей длине и обводя каждую вену. Из уст Минхо то и дело вырываются негромкие всхлипы, а его прерывистое дыхание слышит даже Джисон, находясь в самом низу.              Минхо тянет руку к Джисону и запускает пальцы в его волосы, слегка оттягивая их. Он помогает ему увереннее двигать головой и насаживаться глубже на возбуждённый орган, заглатывая с каждым разом всё больше. Джисон не сказать, что очень хорош в минете. Опыт у него был, но минимальный. Потому что чтобы дойти до постели, нужно было для начала хотя бы поцеловаться. А с этим всегда возникали проблемы. И лишь с немногими, кто, наоборот, целоваться особо не любил, Джисону удавалось кончить пару раз в постели. Поэтому сейчас он очень старается, чтобы впечатлить своего парня.              У Минхо приятный размер. Не слишком большой, а, скорее, средний с такой же средней толщиной. И это идеально, потому что Джисон может заглотить его практически полностью. Скосив глаза к члену, Джисон прилагает как можно больше усилий, чтобы вобрать оставшиеся два дюйма ртом. Он резко подаётся вперёд, и когда головка члена Минхо ловко проскальзывает ему в горло, Джисон думает, что задохнётся. Но он не отстраняется. Наоборот, он задерживается, пытаясь привыкнуть к тому, что головка упирается в заднюю стенку его горла, а после делает ещё один толчок головой, чтобы вобрать оставшуюся длину. Кончик его носа, наконец, упирается в лобок, и Джисон удовлетворённо стонет с членом во рту, понимая, что он принял Минхо полностью.              — Чёрт, Сони, я долго не продержусь, если ты будешь так хорошо сосать, — сумбурно выдыхает Минхо, мягко поглаживая Джисона по волосам. — Куда мне можно… — он запинается, — кончить?              — Сейчас никуда, — дерзко хмыкает Джисон, заставляя Минхо удивлённо вытаращить на него глаза и смущённо моргнуть. — Только если в меня.              — Ты имеешь в виду… в твой рот? — сердце Минхо подскакивает к его горлу.              — Туда ты кончишь как-нибудь потом, — Джисон приподнимается, чтобы полностью стянуть джинсы с Минхо вместе с боксерами и отбросить их к футболке, а затем потянуться к краю своей кофты, чтобы тоже снять с себя лишний предмет одежды.              Когда Джисон доходит до пуговицы на своих джинсах, глаза Минхо мгновенно расширяются, а дыхание в лёгких сбивается, отчего он начинает нервно кашлять.              — Джисон, ты…              — Что я?.. — дразняще спрашивает Джисон, приспуская свои джинсы и сползая с бёдер Минхо, чтобы полностью снять их с себя и отправить к куче вещей, образовавшейся на краю кровати. Они устроили здесь настоящий беспорядок, но никого из них сейчас это не волнует.              — Хочешь дойти до конца? — спрашивает Минхо.              — Если ты имеешь в виду, что твой член побывает наконец внутри меня, то да. Хочу дойти до конца, — выдыхает Джисон в приоткрытые губы Минхо, забираясь обратно на его бёдра, когда остаётся в боксерах, и прижимается своей грудью к груди Минхо.              С губ баскетболиста вырывается хриплый стон, когда Джисон накрывает его губы, целуя влажно и сразу проникая внутрь языком. Руки Минхо осторожно касаются его плеч, нежно спускаются вниз и оседают на талии, слегка сжимая мягкую, эластичную кожу. Он не спешит снимать с Джисона остатки одежды и дальше талии руки не опускает, что заставляет Хана недовольно задвигать бёдрами и отчаянно проскулить в поцелуй.              — Я растягивал себя сегодня утром, но, думаю, нужно ещё, — Джисон уже не намекает — он напрямую говорит, чего он хочет, раз Минхо вдруг стал таким нерасторопным.              — Оу… — Ли несколько раз оторопело моргает, переставая поглаживать талию Хана. — Ты готовился? То есть… Ты думал об этом заранее, что мы дойдём до этого?              — Я уже несколько дней об этом думаю, — вздыхает Джисон и проводит ладонями по груди Минхо, чувствуя под собой бархатистую кожу. — Хотя нет. Больше недели точно. Может, даже месяц?              — Месяц? — Минхо давится кашлем, на что Джисон тихо смеётся.              — А ты? — спрашивает Хан, снова наклоняясь к губам своего парня. — Хочешь меня?              — Спрашиваешь? Конечно, хочу, — шепчет Минхо прямо в губы Джисона.              — Тогда чего ты ждёшь? — с улыбкой спрашивает Хан и, отклонившись назад, устраивается на бёдрах Минхо, слегка покачивая своими.              Он чувствует, как твёрдый член Минхо приятно упирается прямо между его ягодиц, и ёрзает на нём, будто уже желая насадиться на него. Мешает только нижнее бельё, к которому тянется Минхо и, схватившись за резинку, приспускает боксеры, высвобождая не менее возбуждённый член Джисона, с которого капает предэякулят.              Минхо помогает Джисону улечься спиной на кровать, после чего стягивает с него остатки белья и умещается между его ног. Наклонившись вперёд, он прижимается губами к шее Джисона, оставляя на ней несколько крошечных, влажных поцелуев, и спускается вниз. Покрывая мерно вздымающуюся грудь поцелуями, Минхо скользит губами по гладкой коже, пока его руки блуждают по бёдрам Джисона, поглаживая их и сжимая.              Откинувшись головой на подушку, Джисон разводит ноги пошире, демонстративно открывая вид на то место, которое больше всего нуждается в прикосновениях. Минхо, уловив этот жест, целует Джисона в ключицу, затем отстраняется и, запыхавшись, односложно спрашивает:              — Смазка?              — Как и у всех, в тумбочке. В нижнем ящике. Специально далеко не убирал, так что ты её сразу найдёшь, — хмыкает Джисон.              — Как предусмотрительно, — с раскрасневшимися щеками отвечает Минхо.              Когда он выдвигает нижний ящик, тюбик со смазкой в самом деле оказывается на виду, даже не прикрытый какими-нибудь тетрадями на случай, если кто-то решит заглянуть сюда. Но Джисон знал, что заглянет сюда сегодня только Минхо.              Вернувшись обратно на кровать, Минхо усаживается между ног Джисона и щёлкает крышкой бутылька. Его руки немного трясутся от того, что это их первый раз, когда они собираются заняться настоящим сексом друг с другом. Это уже не просто поцелуи, ласки или минет. Это что-то серьёзное, и Минхо переживает, что может сделать что-то не так.              Джисон, покусывая свои губы, тоже немного волнуется, лёжа с раскрытыми ногами перед своим парнем, пока тот выливает смазку на свои пальцы и тщательно растирает её. Возбуждённый член Минхо слегка покачивается, притягивая внимание Джисона, который обводит его жадным взглядом, прежде чем потянуться к нему рукой, чтобы провести ладонью по всей длине несколько раз. В этот момент с губ Минхо срывается довольное мычание. Он прикрывает ненадолго глаза, наслаждаясь ощущением тёплой ладони своего парня, а затем наклоняется к Джисону, уже не в силах ждать.              Минхо целует его в ключицу, разводя ноги Джисона пошире, и скользит влажными пальцами к сжатому колечку мышц, кружа возле него. Слегка надавив на дырочку указательным пальцем, Минхо обнаруживает, что та довольно легко принимает его, и медленно вводит палец на всю длину, слушая мягкие вздохи Джисона рядом с собой.              Когда стенки ануса привыкают к его пальцу и расслабляются, Минхо добавляет второй, а затем и третий. Согнув их в костяшках, он принимается активнее водить пальцами внутри Джисона, растягивая его бархатистые стенки и тщательно смазывая их. Его губы хаотично скользят по шее Джисона, прижимаются к линии челюсти и оставляют несколько влажных поцелуев на подбородке.              — Хо, ещё… — умоляет Хан, ёрзая бёдрами по простыне и самостоятельно насаживаясь на пальцы. Они у Минхо прекрасные, хоть и не длинные, а довольно короткие, как и у самого Джисона, но они бы запросто могли довести его до оргазма, надави Минхо на простату ещё пару раз. Но сейчас одних пальцев ему будет мало. — Пожалуйста… Презервативы в том же месте, где и смазка. Если ты хочешь с ними.              — А можно без них? — Минхо удивлённо хлопает глазами несколько раз. Он замедляется, а затем вытаскивает пальцы полностью из Джисона.              — Как хочешь, — улыбается Хан, слегка смущённо глядя на парня. — Я чист, так что об этом можешь не переживать.              Минхо тихо охает и ненадолго задумывается. Его щёки краснеют так же, как и у Джисона, когда он тянется за лубрикантом, лежащим на матрасе, и снова выливает немного смазки, но уже на свой член. Он медленно растирает её по всей длине, пока Джисон, сглотнув вязкую слюну, наблюдает за этим восхитительным зрелищем.              Когда Минхо нависает над ним и, обхватив ладонью бедро Джисона, раздвигает его ноги в стороны, Хан тянет его на себя. Он обвивает руками шею баскетболиста и закидывает ногу на его бедро, прижимаясь к мягким губам Минхо во влажном, спутанном поцелуе.              Собственный член прижимается головкой к низу живота Джисона, пачкая кожу смазкой, отчего жар внутри стремительно скапливается и отдаёт пульсацией по всему телу. Хан тихо стонет в приоткрытые губы Минхо и наконец отстраняется от него, чтобы взглянуть ему в глаза.              — Ты можешь уже входить, — уголки его губ тянутся в мягкой улыбке, когда Джисон виляет бёдрами в призыве.              — Если будет больно, говори, — взволнованно предупреждает Минхо, когда отклоняется назад, усаживаясь поудобнее между ног Джисона.              — Мне не будет больно. Я же не девственник, — отвечает смешком Джисон, пытаясь разбавить волнение Минхо. — И я уверен, что ты будешь нежен со мной. Но если захочешь быть более грубым, то я тоже не буду против, — подмигивает ему Джисон.              Минхо, кажется, давится в этот момент воздухом. У него ведь было огромное множество партнёров, но именно с Джисоном он такой неловкий и нерасторопный. И от этого сердце Хана безжалостно трепещет. Потому что он что-то значит для Минхо. Он для него — особенный.              Осторожно ухватившись одной рукой за бедро Джисона, Минхо приставляет головку к влажной дырочке. Он останавливается, не спеша входить, затем наклоняется, чтобы чмокнуть Джисона в губы, и только тогда осторожно вводит головку внутрь, чувствуя, как влажные стенки ануса медленно растягиваются вокруг его члена.              Джисон прикусывает губу и с тихим вздохом прикрывает глаза, наслаждаясь тем, как твёрдый член постепенно проникает внутрь него. Он чувствует лёгкое жжение, когда крупная головка проталкивается всё дальше, растягивая мышцы, и тянется к волосам Минхо, запуская в них пальцы, чтобы отвлечься на что-то другое. Ему не больно, но внутри Джисона давно никого не было, так что он чувствует лишь лёгкий дискомфорт с непривычки.              — Всё в порядке? — спрашивает Минхо, взволнованно глядя Джисону в глаза. Он вошёл только наполовину и не уверен, что Хану это нравится. — Мне остановиться?              — Я тебе врежу, если ты остановишься, — хнычет Джисон, легонько стукая Минхо кулаком в плечо.              Тот, тихо рассмеявшись, чмокает Хана в уголок губ, но волнение с его лица всё так и не сходит.              — Я просто боюсь, что сделаю тебе больно, и ты больше никогда не захочешь меня видеть, — пытается отшутиться Минхо, но в итоге звучит слишком серьёзно.              — Может быть, я люблю боль? — поигрывает бровями Джисон. Этот непринуждённый разговор заставляет его расслабиться. Жжение внутри постепенно проходит, когда он привыкает к размеру Минхо.              Ли, вздёрнув бровь, недоверчиво смотрит на Хана, а затем, неожиданно для него, щипает его за бок, заставляя Джисона громко взвизгнуть и вытаращить глаза на Минхо.              — Не любишь же, — усмехается Минхо, видя подтверждение своим догадкам. Кожа на бедре Джисона слегка краснеет, поэтому он принимается нежно поглаживать её подушечками пальцев. — У тебя низкий болевой порог. Кого ты пытаешься обмануть?              — Ты портишь мои грязные разговоры, — надуто бурчит Хан.              — А, так это была попытка в dirty talk? Прости, не распознал.              — Я тебя ненавижу, — гортанно стонет Джисон, сжимая крепкие плечи Минхо. — Ты правда ужасен. Но, пожалуйста, начинай уже двигаться.              — Так не терпится? — хмыкает Минхо. Он опускает взгляд к паху Джисона и, обхватив ладонью его возбуждённый член, проводит по нему ладонью несколько раз, собирая с головки сочащуюся смазку. — Такой нуждающийся.              Джисон, плотно сомкнув губы, сдерживает скулёж, когда Минхо делает первый плавный толчок, выходя и входя в него всего лишь наполовину. Джисон вздыхает, прикрывая глаза. Под веками печёт, как и внутри от приятного распирающего чувства заполненности.              — Ты нужен мне, Минхо, — шепчет он, сильнее сжимая плечи своего парня. — Хочу тебя ещё глубже.              Минхо, уловив мольбу в каждом его слове, толкается вперёд, прижимаясь к бёдрам Джисона и медленно проникая на всю длину. Он задерживается, чувствуя, как стенки дрожаще смыкаются вокруг его горячей плоти, и осторожно выходит, наблюдая за тем, как колечко мышц сжимается, прежде чем снова растянуться вокруг головки, когда Минхо делает очередной плавный толчок.              Джисон часто дышит, а с его губ слетают мягкие вздохи по мере того, как Минхо заполняет его. Он расслабляется, откидываясь головой на подушку, и кольцует руками шею Минхо, чтобы прижать его ближе. И всё-таки есть что-то особенное в том, чтобы разделять близость со своим соулмейтом. Джисон ещё никогда прежде не чувствовал себя так хорошо, как сейчас. Никто не оставлял на его теле трепетных поцелуев и не трогал его так, словно он — самое хрупкое создание на свете. Джисона никто никогда не любил в постели так, как любил его сейчас Минхо.              Может, дело даже не в том, что они соулмейты. Им просто посчастливилось встретить друг друга в этом огромном мире и влюбиться.              — Хо… — Джисон судорожно выдыхает, сжимая пальцами плечи Минхо так сильно, что на его коже остаются заметные следы в виде полумесяцев. — Ещё… Пожалуйста, быстрее.              Минхо, услышав его просьбу, выходит из Джисона, чтобы поменять позу и поставить его на колени. Хан, послушно выпятив задницу и вильнув ею, подтягивает к себе подушку и утыкается в неё лицом, когда Минхо резко входит в него, вырывая из губ Джисона сдавленные стоны. Он несколько меняет положение, пытаясь найти тот самый угол. Он вбивается в растянутую влажную дырочку быстро, размашисто двигая бёдрами. И когда ему удаётся попасть головкой по простате, он слышит, как Джисон удовлетворённо хнычет, сжимая в зубах край подушки.              Ладони Минхо соскальзывают со спины к бёдрам Джисона. Покрепче ухватившись за упругую кожу, он принимается наращивать темп, безжалостно проникая в жаркое нутро, сжимающееся вокруг его твёрдой плоти. Джисон, запрокинув голову назад и возведя глаза к потолку в удовольствии, охотно подмахивает бёдрами навстречу, наслаждаясь тем, как влажный член ловко проникает внутрь и растягивает его тугие стенки. Бёдра Минхо с каждым толчком прижимаются к мягким ягодицам Джисона с очередными пошлыми шлепками, разлетающимися по всей комнате.              Минхо, поместив руки на талии Джисона, тянет его на себя. Он прижимается губами к его плечу, мягко целуя, и поднимается к шее, оставляя на ней влажные поцелуи. Слегка задевая кожу зубами, он прикусывает её, а затем втягивает, чтобы оставить после себя розово-красную метку. Пусть все в этом мире знают, что Джисон принадлежит Минхо не только душой, но и телом. Он только его, и ничей больше.              — Минхо… — жалобно скулит Хан, откидывая голову на плечо своего парня и тут же оказываясь вплетённым в жаркий поцелуй. Он закрывает глаза, наслаждаясь мягкостью губ на своих губах и тем, как толстый член заполняет его до упора. — Минхо, я скоро… Мне так… так хорошо. Пожалуйста, не останавливайся.              Минхо не останавливается. Он кладёт ладонь на шею Джисона и, прижав её к горлу, наслаждается сдавленными стонами, которые срываются с губ Хана, когда он отчаянно пытается дышать. Его бёдра врезаются в мягкие ягодицы со звонкими шлепками кожи о кожу с каждым сильным толчком. Второй рукой Минхо тянется к паху Джисона и обхватывает его твёрдый, истекающий смазкой член, который тут же дёргается в его руке. Он проводит по нему всего несколько раз, собирая с головки капельки предэякулята и растирая его по всей длине, и Джисон, вцепившись в крепкий бицепс Минхо, изливается прямо ему в кулак.              Он шумно выдыхает и, не в силах устоять на коленях, падает на кровать, упираясь ладонями в матрас. Минхо, ухватившись обеими руками за бёдра Джисона, ускоряется, продолжая толкаться в тугую дырочку, с силой сжимающую его плоть. Плотно стиснув зубы, чтобы не издавать громких звуков, Минхо делает последние несколько толчков и, когда ощущает накрывающий его оргазм, вовремя успевает выйти из Джисона, чтобы излиться на его очаровательные круглые ягодицы.              — Ты что, сделал это не внутрь? — Джисон практически с возмущением смотрит на Минхо, поворачивая голову через плечо и наблюдая за тем, как белые капли стекают дорожками вниз по его заднице.              — А что… Можно было? — Минхо выглядит сбитым с толку и одновременно смущённым и удовлетворённым.              — Нужно было, — дуется Хан. — У тебя была такая отличная возможность, которой ты не воспользовался. А теперь ты сможешь сделать это только в следующий раз.              — Следующий раз может случиться через полчаса, — хмыкает Минхо, приподнимая уголок губ в ухмылке. Он садится на край кровати и тянется к тумбочке, чтобы найти в одном из ящиков салфетки.              — Ты что, собрался трахнуть меня уже через полчаса? Мы же только закончили, — Джисон шокировано округляет глаза, не зная, чему он удивляется больше: тому, что у Минхо, похоже, бесконечные запасы энергии, или тому, что его мечта оказаться заполненным всё-таки может сбыться так скоро.              — А что, ты уже устал? — усмехается Минхо, вытирая остатки капель спермы с ягодиц Джисона, после чего шлёпает его по заднице, заставляя Хана сдавленно проскулить, уткнувшись лицом в подушку.              — Вообще-то, это ты среди нас спортсмен. А я целыми днями только аниме смотрю и тяжелее книжек ничего не поднимаю, — бурчит Джисон, переворачиваясь на спину, и тянется к своим боксерам, лежащим у стены.              — Придётся натренировать тебя, — подмигивает ему Минхо, на что Джисон, мгновенно покрывшись румянцем, отворачивается и натягивает на себя боксеры.              — Будем дальше смотреть фильм или просто пообнимаемся? — спрашивает Джисон, укладываясь на край кровати. Он раскрывает руки для объятий, явно намекая на то, что второй вариант предпочтительнее.              — Сначала мы соберём с пола попкорн, — хмыкает Минхо, опуская взгляд на тот беспорядок, что они учинили в порыве страсти.              — А потом скормим его Чонину, когда он вернётся, — шкодливо улыбается Джисон, присаживаясь на край кровати, и наблюдает за тем, как Минхо собирает попкорн обратно в миску.              — Ты что, настолько его ненавидишь? — смеётся Минхо.              — Нет, он хороший сосед. Но я бы предпочёл тебя вместо него, — Джисон обнимает Минхо за талию и укладывает голову ему на плечо. — К тому же, он хочет съехать к Сынмину, а значит, моя комната скоро освободится, и в ней будет слишком одиноко. Понимаешь, о чём я?              — Да, твои намёки невозможно не распознать, они слишком очевидны, — смеётся Минхо, убирая миску с попкорном на прикроватную тумбу. — Уже б напрямую тогда говорил.              — Я должен был посреди фильма заявить, что мечтаю о твоём члене? Ты бы испугался и сбежал, — хмыкает Джисон. — Хотя подожди. Ты же именно это и сделал.              — Ты что, и вправду мечтал о моём члене? Вот это мечты у тебя, — потешается Минхо, пока они с Джисоном укладываются на смятую простынь, но оба не обращают на это никакого внимания.              — Это нормально — хотеть своего парня. Особенно когда он весь такой секси, — подмигивает Джисон, и Минхо хохочет ещё громче.              — Так вот на что ты купился.              — А что, я люблю всё красивое. А ты красивый. И внешне, и внутренне.              — Ты когда мои внутренности успел рассмотреть?              — Я тебя ненавижу, — смеётся Джисон, утыкаясь в плечо Минхо, и обнимает его за талию, наслаждаясь теплом кожи. — Ты портишь такой момент. Я пытаюсь быть романтичным и делать тебе комплименты, потому что ты мой парень.              — Ты сделал комплимент моим внутренностям и сказал, что мой член — твоя мечта. С кем я встречаюсь?              — Ты сказал, что у меня задница, как у обезьяны. К тебе тоже много вопросов, знаешь ли, — тихо посмеивается Джисон, нежно водя кончиком носа по изгибу шеи Минхо.              — Мы и вправду подходим друг другу, — говорит Минхо, прижимаясь носом к волосам Хана. — Не уверен, что во всём мире найдётся ещё хотя бы один человек, который будет таким же, как ты.              — Каким это таким? — Джисон поднимает голову, чтобы взглянуть на Минхо большими блестящими глазами.              — Ненормальным, чокнутым и… милым, — Минхо сдерживается, чтобы не рассмеяться, когда лицо Джисона вытягивается.              — Ты нарываешься, да? — Хан обиженно дует губы.              — Я назвал тебя милым.              — И чокнутым!              — Ты милый чокнутый щекастик.              — Я ещё и щекастик! — Джисон отчаянно стонет и падает на подушку рядом с Минхо, который тут же утаскивает его в крепкие медвежьи объятия.              — Ладно, ты не чокнутый, — Минхо утыкается носом в его щёку. — Просто милый щекастик.              — Ты ужасен, — хнычет Джисон.              — Хочешь провести Рождество вместе со мной и моими родителями? — внезапно спрашивает Минхо, прежде чем отстраниться и посмотреть в глаза застывшего Джисона.              — Ты хочешь познакомить меня с ними? — глаза Хана широко распахиваются от неожиданного предложения.              — Да, — серьёзно кивает Минхо. — Только если ты хочешь, — добавляет он. — Они очень обрадуются, когда узнают, что я нашёл своего соулмейта. Я уверен, они полюбят тебя, — говорит Минхо с нежной улыбкой на губах. — И ты сможешь познакомиться с Лили.              — О… Это так неловко… — смущённо произносит Джисон, чувствуя себя застигнутым врасплох. Знакомство с родителями, так ещё и с котом Минхо? Это звучит как что-то серьёзное. Но ведь у них с Минхо и есть всё серьёзно.              — Я не заставляю. Это просто предложение. Ты не обязан, если не хочешь… К тому же, ты наверняка захочешь поехать к своим родителям на праздники, так что забудь, — отмахивается Минхо.              — Нет, — Джисон качает головой и протягивает руки вперёд, чтобы обнять Минхо за талию и прижать их носы друг к другу. — Я очень хочу провести с тобой Рождество. И познакомиться с твоими родителями. Ты говорил, что любишь зиму и лепить снеговиков. Если в этом году выпадет снег, мы обязаны их слепить.              — Ты запомнил, — удивлённо произносит Минхо, уголки его губ приподнимаются в ещё более тёплой улыбке.              — Конечно, я запомнил. Ты же мне нравишься, — отвечает Джисон с такой же нежной улыбкой, чувствуя, как теплеют его щёки от собственных же слов. — Я запоминаю всё, что касается тебя.              — Моё сердце не выдержит таких сентиментальностей, Хан Джисон, — судорожно вздыхает Минхо, глядя неотрывно в глаза своего парня.              — Тогда я просто буду продолжать говорить, что ты ужасен, — хихикает Джисон, не сдерживая широкой улыбки. — И что похож на слона.              — Потому что я огромный? — поигрывает бровями Минхо, на что Джисон, залившись краской, отпихивает Минхо от себя, слыша его звонкий смех.              — Нет, ты правда невыносим. Давай уже спать, — бурчит Джисон с нотками усталости в голосе. Он сопротивляется собственному желанию всего две секунды, но всё же сдается и ещё крепче прижимается к теплу Минхо, нежно кладя голову на его тёплую грудь.              — Спокойной ночи, — он наклоняется и прижимается к губам Джисона в нежном, трепетном поцелуе, на который тот охотно отвечает.              — Спокойной ночи, — бормочет Джисон, запечатлевая последний долгий поцелуй на губах Минхо, прежде чем удобно устроиться у него на груди и раствориться в тёплых объятиях, медленно проваливаясь в сон под тихое сопение рядом с собой.       

💋💋💋

             Толкнув дверь, Хёнджин заходит в тихую уютную гостиную, располагающуюся на втором этаже в общежитии. Сейчас глубокая ночь, и ему опять не спится, а в гостиной есть плейстейшн, в который можно поиграть, если он никем не занят. Обычно после полуночи все расходятся по своим комнатам, так что сейчас в гостиной уже никого не должно быть.              Но когда его взгляд скользит в угол комнаты, Хёнджин останавливается и замирает, видя знакомую светлую макушку.              В углу, свернувшись калачиком в кресле и поджав под себя ноги, сидит Феликс в ярком свитере и пижамных штанах с уточками. На коленях у него лежит цветной клубок пряжи, и он полностью сосредоточен на вязании, тихо подпевая песне, которая играет у него в наушниках.              Заметив, что кто-то вошёл, Феликс поднимает голову и останавливается взглядом на Хёнджине, стоящем в проходе. Крючок выпадает из его рук, и блондин, тихо ойкнув, наклоняется, чтобы поднять его. Его руки слегка подрагивают, а кончики ушей краснеют — Хёнджин замечает это даже в тёмной комнате.              Внутри что-то по-странному щекочет при виде Феликса, но Хёнджин игнорирует это чувство. Он прикрывает за собой дверь и проходит вглубь комнаты, подходя к дивану и присаживаясь на него. Откинувшись на подушки, он тянется за пультом, стараясь не бросать косых взглядов за спину, которую, вероятно, Феликс сейчас прожигает взглядом.              Убавив звук до минимума, Хёнджин включает «Фифу» и принимается играть. Ему хватает всего десяти минут, чтобы понять, что он не может сосредоточиться. Феликс всё ещё не ушёл, он сидит сзади и наверняка надеется, что Хёнджин решит подойти к нему, раз они остались совершенно одни в пустой комнате.              В конечном счёте, после долгих внутренних терзаний и размышлений, Хёнджин сдаётся. Он выключает телевизор и встаёт с дивана. Повернувшись, он видит, как Феликс смотрит на него, но когда его ловят с поличным, он тут же опускает голову и принимается вязать с ещё большим энтузиазмом, делая вид, что это не он разглядывал Хёнджина всё это время.              Вздохнув, Хван делает несколько шагов, подходя к Феликсу. Он замечает, как блондин, свернувшись в маленький клубочек, прямо как тот, что лежит у него на коленях, замедляется и практически перестаёт вязать, когда замечает перед собой чужое присутствие.              Феликс осторожно вытаскивает один наушник из уха и медленно поднимает голову, будто боясь встретиться взглядом с Хёнджином.              — Ты вяжешь в час ночи? — спрашивает Хёнджин. Когда он решил подойти к Феликсу, то даже не продумал наперёд, что скажет ему. А теперь приходится выдумывать хоть что-то, чтобы завязать диалог.              — Да, — тихо отвечает Феликс. Его голос слегка подрагивает, когда он говорит, и Хёнджин находит это даже в какой-то степени милым. У Феликса, оказывается, приятный голос: тёплый и довольно низкий, словно мёд.              — Что вяжешь?              — О… Это… Кхм, — Феликс нервно теребит разноцветную пряжу, разложенную у него на коленях. — Ничего интересного, просто шарф.              — Миленько, — Хёнджин присаживается на подлокотник, заставляя Феликса сглотнуть и удивлённо похлопать глазами. Он поддевает пальцами край разноцветного шарфика и с интересом рассматривает его.              Феликс, кажется, забыл, как дышать в этот момент.              — Почему сидишь тут один? — интересуется Хёнджин, продолжая мять пальцами мягкий шарф. А он и вправду милый: мятного цвета с ромашками. На улице зима, а Феликс словно хочет внести в неё частичку лета.              — Минхо с Джисоном снова в комнате, так что мне пришлось уйти, — тихо бормочет Феликс, наблюдая за тем, как длинные пальцы Хёнджина скользят по пряже.              — И ты каждый раз уходишь сюда?              — Да, — кивает Феликс. — Мне больше некуда пойти. Раньше я ходил к своему другу, но он недавно встретил своего соулмейта, и теперь они тоже постоянно вместе. Зачем я вообще это говорю? — неловко смеётся Феликс и смолкает.              Хёнджин переводит на него взгляд и замечает, как из-под длинных светлых волос выглядывают красные кончики ушей. Он видит блестящий розовый бантик-гвоздик в ухе и, не сдержавшись, внезапно поддевает указательным пальцем мочку, заставляя Феликса дёрнуться от неожиданности.              — Ч…Что ты делаешь? — бормочет Ликс. Его сердце бьётся уже где-то в горле.              — Ничего, — хмыкнув, Хёнджин убирает руку. Он недолго разглядывает лицо Феликса, которое впервые видит настолько близко, и замечает у него на щеках веснушки. Он никогда не видел корейцев с веснушками. Так необычно.              У Феликса довольно мягкие черты лица, плавный контур носа, светлая кожа, усыпанная солнечными метками, и пухлые розовые губы. Хёнджин никогда не рассматривал его, лишь изредка видел лицо парня в тиктоках, но никогда не обращал внимания на то, как красив он на самом деле.              Может быть, Феликс даже в его вкусе.              — Если тебе не у кого остаться, можешь приходить ко мне в комнату, — говорит Хёнджин, и Феликс от внезапного предложения начинает задыхаться. — Эй, ты в порядке? — Хёнджин похлопывает его по спине и тихо усмехается, наблюдая за реакцией блондина.              Когда Феликс приходит в себя, Хёнджин не убирает руку с его спины и продолжает нежно поглаживать её, проводя пальцами по мягкому вязаному свитеру. Наверное, Феликс связал его сам. Он и вправду своими руками может связать всё на свете? Хёнджину всегда казалось это чем-то очень сложным и практически нереальным.              — Ты… зовёшь меня к себе? — Феликс сглатывает, поднимая осторожный взгляд на Хёнджина. — Просто так?              Они впервые сидят так близко друг к другу, и вблизи Хван выглядит ещё красивее, отчего крошечное и израненное сердце бедного Феликса трепещет ещё сильнее.              — Мой сосед постоянно зависает в тренажёрном зале, так что я часто бываю один, — пожимает плечами Хёнджин и слегка наклоняется вперёд, заставляя Феликса оторопело моргнуть и чуть отстраниться назад. — Кстати, сейчас его тоже нет, — понизив голос до шёпота, произносит Хёнджин, наклонившись к уху парня.              Он замечает, как светлая кожа мгновенно покрывается розовыми пятнами, и не может сдержать тихого смешка.              То, как реагирует Феликс на него, ему даже нравится.              — Не хочешь пойти ко мне? — растягивая слова, медленно проговаривает Хван.              Феликс уже мысленно прощается со своим здравым рассудком.              — Прямо сейчас? — едва ли не пищит он, взволнованно вцепившись в край своего шарфа.              — Да, почему бы и нет? Можешь не переживать, обещаю, что не буду кусаться, — игриво добавляет Хёнджин, подмигивая.              У Феликса уже случился сердечный приступ. А чего это он должен переживать о таком? Может быть, он не против, чтобы Хёнджин его укусил?              Но это, конечно же, остаётся только в его мыслях.              — Эм… Хорошо, — прочищает горло Феликс, чувствуя, как вспыхивают его щёки. Он не может поверить, что действительно соглашается на это. — Тогда можно ненадолго.              Перед Хёнджином трудно устоять, но трепет в животе подсказывает ему, что это может быть нечто большее, чем просто обычная тусовка. Ещё и посреди ночи. Вдвоём. У Хёнджина в комнате. С ума сойти.              — Конечно. Ненадолго, — мягко улыбается Хёнджин и спрыгивает с подлокотника.              Феликс быстро собирает свою пряжу и крючок в небольшую коробку, чувствуя, как заметно трясутся его руки, а затем выходит следом за Хёнджином из гостиной, прижимая коробку к своей груди.              Когда они идут по коридору, он искоса смотрит на Хёнджина, который выглядит совершенно непринуждённо. Он двигается уверенно, почти притягательно, и Феликс чувствует, что его тянет к нему ещё больше. Хотя, казалось бы, куда ещё больше? Он влюблён в него по уши уже два года, и только сейчас Хёнджин обратил на него внимание.              Интересно, а почему?              У Феликса до сих пор из головы не выходит та сцена, которую он увидел на вечеринке. Она идёт совершенно вразрез с тем, что сейчас делает Хёнджин.              Неужели он передумал?              Когда они доходят до комнаты Хёнджина, он открывает дверь и жестом приглашает Феликса войти первым. Тот неловко мнётся на проходе, но всё же неуверенно переступает через порог и заходит внутрь, принимаясь осматриваться по сторонам.              Комната Хёнджина тёплая и уютная, украшена постерами разных k-pop-групп, которые тут же притягивают внимание Феликса. На книжных полках красуется множество томиков с мангой и коллекционные фигурки с персонажами из аниме, а на одной из кроватей лежат плюшевые игрушки. Если это кровать Хёнджина, то Феликс влюбится в него уже бесповоротно.              Хёнджин закрывает за ними дверь и прислоняется к ней, наблюдая за тем, как Феликс с широко раскрытыми глазами осматривает комнату и тихонько семенит к книжным полкам, чтобы получше рассмотреть фигурки и мангу.              — Чувствуй себя как дома, — говорит Хёнджин, подходя к своей кровати и устраиваясь на ней поудобнее. — Можешь сесть со мной, если хочешь, — он похлопывает по месту рядом с собой. Уголки его губ тянутся в ухмылке.              Феликс некоторое время колеблется, прижимая к своей груди коробку с такой силой, что она вот-вот прогнётся, но всё же присоединяется к нему на кровати, усаживаясь на мягкое одеяло в окружении плюшевых игрушек, и ставит коробку с пряжей рядом с собой.              — Ты с ней не расстаёшься, да? — мягко усмехается Хёнджин.              Феликс, залившись краской, теряется.              — Я просто люблю вязать, — тихо отвечает он.              — Я заметил, — Хёнджин внезапно подсаживается ближе, шурша одеялом, и Феликс замирает, затаив дыхание. — Давай немного поболтаем, раз ты здесь. Можем включить на фон какой-нибудь фильм, если ты хочешь. Что ты предпочитаешь смотреть?              — Что угодно, — Феликс нервно перебирает пальцами края коробки, прежде чем решает всё же убрать её на пол.              — Тогда я включу «Техасскую резню бензопилой», — с усмешкой говорит Хёнджин, пока тянется за своим ноутбуком и кладёт его к себе на колени.              — Ладно, не что угодно! — Феликс забавно округляет глаза, заставляя Хёнджина взглянуть на него и мягко рассмеяться с его реакции. — Я люблю аниме, — признаётся он.              — О, я тоже, — Хёнджин тут же воодушевился. — Смотришь романтику? Или больше экшн предпочитаешь?              — И то, и другое. Зависит от настроения, — пожимает плечами блондин. Он подсаживается чуть ближе к Хёнджину, и их бёдра впервые соприкасаются. От этого жеста Феликса бросает в жар, и он вздрагивает, но отстраняться не спешит.              От тела Хёнджина исходит приятное тепло, и если бы Феликс мог, он бы заобнимал Хёнджина до смерти. Вместо этого он обращает внимание на лежащую рядом с ним плюшевую лягушку в красной шляпе и осторожно прикасается к ней.              — Можно? — спрашивает Феликс, поднимая взгляд на Хёнджина.              — Тебе понравился мистер Квак? — Хёнджин хмыкает и кивает в согласии.              — У него есть имя? Вот уж не думал, что такой парень, как ты, будет давать игрушкам имена, — Феликс кладёт мистера Квака к себе на колени и, улыбнувшись, приглаживает края его шляпы.              — Какой это такой? — интересуется Хван, поворачиваясь к Феликсу и глядя на него с любопытством.              — Э-э… Не знаю, просто с твоим образом крутого и популярного парня это, наверное, не совсем вяжется. Больше в моём духе, знаешь, — пожимает плечами Феликс.              — Ты тоже даёшь своим игрушкам, которые вяжешь, имена? — спрашивает Хёнджин.              — Конечно. Абсолютно каждой, — кивает Феликс. — Правда, потом забываю их, когда игрушек становится слишком много. Приходится делать нашивки с их именами на одежде… — Феликс вздыхает и опускает голову, слегка краснея.              Наверняка Хёнджин подумает сейчас, что он странный, раз занимается такими вещами. Так все говорят. Он уже привык. Хотя, наверное, всё-таки не стоило говорить об этом тому, в кого он так сильно влюблён. У Феликса только-только появился крохотный шанс, который он сам же упускает.              — Мило, — вдруг говорит Хёнджин своим тёплым голосом, в котором не слышится ни намёка на сарказм. — Я видел в твоём ТикТоке несколько игрушек, которые ты связал. Ты продаёшь их?              Сердце Феликса мгновенно подскакивает к горлу.              — А… Да, иногда, когда делают заказы, — кивает он и осторожно добавляет: — Ты видел мой ТикТок?              — Думаю, его все видели. Ты же популярный. Мне ты постоянно в рекомендациях попадаешься, — пожимает плечами Хёнджин.              — Ты же знаешь, что если смотреть примерно один и тот же контент, то ТикТок будет рекомендовать его тебе? — Феликс, покрывшись румянцем, поднимает взгляд на Хёнджина.              — Просто твои видео, где ты вяжешь, довольно залипательные, — Хван снова непринуждённо пожимает плечами. — И те, где ты танцуешь, тоже.              — О нет, — со вздохом произносит Феликс, чувствуя себя до ужаса неловко, что любовь, возможно, всей его жизни, видела его танцевальные тиктоки, которые многие считают несуразными. — Наверное, ты думаешь, что я странный, да? — Феликс опускает растерянный взгляд на свои руки и взволнованно перебирает пальцами, теребя рукава своего свитера.              Хёнджин смолкает, и эта тишина говорит о многом. Наверняка он думает о том, как бы помягче согласиться с Феликсом, чтобы не обидеть его. Но как можно обижаться на правду? Феликс давно уже смирился с тем, какой он есть.              — Нет, — Хёнджин нарушает тишину своим голосом, заставляя Феликса поднять голову и посмотреть на него. — Я так не думаю, — говорит он, и его глаза, кажется, не врут.              — Правда? — осторожно спрашивает Феликс, заламывая брови. Он привык верить людям на словах, но не всегда всё, что они говорят, оказывается правдой.              — Да, — кивает Хёнджин. — Ты умеешь танцевать, а ещё можешь связать что угодно практически из ничего. Раньше я не задумывался над этим, но теперь понимаю, как, должно быть, это сложно.              Глаза Феликса от этих слов сверкают, как самые настоящие бриллианты. Хёнджин, видя это, чувствует, как его сердце сжимается в микроскопическую частицу.              — Спасибо, — шепчет Феликс с благодарностью. — Ты единственный, кто не думает, что я странный. Точнее, ты и Минхо. Но он мой лучший друг. Думаю, даже если бы он и считал так, то всё равно не стал бы об этом говорить.              — Ты успеваешь заниматься своими хобби и при этом учиться на отлично. Что в этом странного? Я читал комментарии к твоим видео, люди считают тебя талантливым. А других просто не слушай. Они не знают тебя, вот и делают поспешные выводы.              Феликс смотрит на Хёнджина большими, полными доверия глазами.              — Спасибо, — тихо повторяет он, прижимая к своей груди мистера Квака и чувствуя, как по телу разливается тепло, не имеющее ничего общего с температурой в комнате.              Хёнджин, глядя в его искренние красивые глаза, не может не почувствовать вину перед ним. Он ведь тоже был одним из тех, кто считал Феликса странным. Но сейчас ему хватило меньше получаса, чтобы увидеть, что Феликс на самом деле нормальный. Он обычный. Такой же парень, как и остальные. Только вдобавок ко всему ещё и талантливый.              — Итак, что будем смотреть? — переводит тему Хёнджин, прочищая горло и возвращаясь к разговору об аниме.              В итоге они выбирают второй сезон «Башни Бога», который оба не досмотрели. Хёнджин включает примерно середину сезона, и они оба смолкают. Рядом с Феликсом тишина кажется приятной и вовсе не неловкой.              Взглянув украдкой на Феликса, Хёнджин рассматривает его лицо, подмечая мелкие детали в его внешности. Ему нравится этот яркий пушистый свитер на нём и пижамные штаны с уточками, которые смотрятся очень мило на Феликсе. У него крошечные ладони и довольно короткие пальцы, которые отлично бы смотрелись в широкой ладони Хёнджина. Феликс довольно тихий, постоянно краснеет и улыбается.              У Хёнджина есть типаж, и пока что Феликс очень хорошо в него вписывается.              Через некоторое время Хёнджин вытягивается на кровати, опираясь на локоть, и смотрит на Феликса с таким интересом, что сердце последнего учащенно бьётся.              — А знаешь, — медленно произносит он, — может, лучше поболтаем? Расскажи ещё что-нибудь о себе.              — Что рассказать? — спрашивает Феликс, поворачиваясь к Хёнджину и подбирая под себя ноги.              Он похож на крошечный светлый комочек, который со всем трепетом прижимает к своей груди мистера Квака. Хёнджин никогда не думал, что Феликс будет так гармонично смотреться в его комнате и на его кровати.              — Что угодно. Какую музыку слушаешь?              Феликс на мгновение задумывается, слегка хмуря брови от сосредоточенности.              — Я слушаю много разной музыки, — начинает он мягким и задумчивым голосом. — Но, наверное, инди и акустическая музыка мне нравится больше всего. Знаешь, что-то спокойное.              Хёнджин заинтересованно кивает, думая о том, что Феликс действительно выглядит как тот человек, который предпочитает успокаивающую музыку. От него веет теплом и спокойствием, чем-то летним и одновременно комфортным. Хёнджин давно не общался с кем-то, с кем просто находиться рядом может быть так приятно.              — Какой у тебя любимый исполнитель? — спрашивает Хёнджин.              Лицо Феликса в этот момент светлеет ещё больше, когда он отвечает:              — Lauv. Знаешь такого? — он прикусывает губу, застенчиво поглядывая на Хёнджина.              — Да, — кивает тот. — Я слушал его. А у тебя хороший музыкальный вкус.              — Только потому что он схож с твоим? — подшучивает Феликс.              — Да. А разве это не так работает?              Феликс тихо смеётся, и на его щеках появляются милые крохотные ямочки. Веснушки, кажется, светятся ещё ярче даже в темноте.              — Я видел у тебя плакаты с K-pop группами, — говорит Феликс. — Либо хороший вкус у тебя, либо у твоего соседа, который ходит в тренажёрку. Но мне больше нравится Лия из ITZY.              Хёнджин тихо смеётся, откидываясь на подушки.              — Хван Йеджи — моя потерянная сестра. Мы с ней похожи, и у нас даже одинаковые фамилии.              — Не сомневаюсь, — хихикает Феликс. — Тогда почему ты тоже не стал айдолом?              — Переезжать в Корею слишком дорого.              — Да, только поэтому, — смеётся Феликс.              Хёнджин, глядя на него, замечает, как сам начинает улыбаться без причины.              — В детстве я не знал о существовании K-pop’а. Мой отец слушал рок целыми сутками, так что в то время я отрывался не под «Bigbang», а под «Highway to Hell».              — Не могу поверить, что ты слушал AC/DC в десять лет, — морщит нос Феликс, хихикая, когда пытается представить маленького Хёнджина в обличии рокера.              — Не стоит недооценивать меня. Я даже умел играть на гитаре, — Хван принимает преувеличенную позу, притворяясь, что играет на воображаемой гитаре, что заставляет Феликса расхохотаться. — Правда, сейчас я всё забыл. Давно не практиковался, — пожимает плечами Хёнджин.              Как только смех стихает, Феликс чувствует, как между ними воцаряется приятная тишина.              — А чем ты занимаешься помимо учёбы? — интересуется он, глядя на Хёнджина с интересом.              — Читаю мангу, смотрю аниме и иногда хожу в зал со своим соседом Чанбином. Ничего интересного. Учёба отнимает слишком много времени, чтобы заниматься чем-то ещё. Не представляю, как тебе удаётся ещё вязать, танцевать и снимать видео.              — Просто у меня не так много друзей, с которыми я мог бы проводить время. Только Минхо. Но в последнее время он постоянно с Джисоном, так что после учёбы приходится как-то себя развлекать.              Феликс смолкает, потупив взгляд на мистера Квака. Хёнджин собирается что-то сказать, но он его опережает:              — Представляешь, Минхо и Джисон соулмейты! — восхищённо произносит Феликс, его глаза тут же загораются. — Я подозревал это, когда Минхо слишком быстро увлёкся им, и они сразу же поладили, будто знали друг друга целую вечность. Я так рад за них. Минхо заслужил кого-то хорошего после того, как о нём говорили не самые хорошие вещи в университете. Думаю, ты слышал о его репутации. Но он на самом деле не такой. Минхо, если влюбляется, то ему неважно, родственные вы души или нет. Он полюбил Джисона раньше, чем узнал, что они соулмейты. Это даже звучит романтично, — продолжает ворковать Феликс, пока Хёнджин, притихнув, внимательно слушает его.              — Ты тоже так считаешь? — интересуется Хёнджин. Феликс переводит на него вопросительный взгляд. — Что не обязательно быть соулмейтами, чтобы любить друг друга?              — Если бы не считал так, вряд ли бы влю… — Феликс останавливается, а затем со вздохом опускает плечи. — Ладно, ты же и так уже знаешь, что нравишься мне. Джисон тебе говорил.              — Я и без Джисона догадывался. Ты постоянно смотрел в мою сторону, — Хёнджин, склонив голову вбок, заинтересованно смотрит на стремительно краснеющего Феликса.              — Наверное, тебя это раздражало? — грустно произносит Ли.              — Нет, — качает головой Хван. — На меня постоянно кто-то смотрит.              — О боже, — смеётся Феликс. — Ты же знаешь, как самовлюблённо это звучит?              — У всех свои недостатки, — хмыкает Хёнджин, уголки его губ приподнимаются в ухмылке.              Феликс не может удержаться от смеха над игривой уверенностью Хёнджина.              — Что ж, обещаю больше не пялиться на тебя, — Феликс неуверенно перебирает пальцами, вновь ощущая накрывающую его неловкость. Он не привык в открытую говорить о своих чувствах, но какой смысл скрывать их, если Хёнджин уже давно в курсе?              — Кто сказал тебе, что я не хочу, чтобы ты пялился на меня? — Хёнджин внезапно оказывается слишком близко.              Феликс поднимает взгляд и обнаруживает, что их лица находятся всего в нескольких дюймах друг от друга. Его сердце замирает от неожиданности. Воздух вокруг них сгущается, и в комнате становится слишком жарко.              — Может быть, я хочу, чтобы ты смотрел на меня? — Хёнджин наклоняется ещё ближе, в его глазах отражается дразнящий блеск.              Феликс прикусывает губу и борется с желанием отвести взгляд в сторону, не понимая, когда это атмосфера успела превратиться в такую… интимную?              — Хочешь? — голос Феликса заметно надламывается.              Хёнджин кивает, с каждым разом всё приближаясь.              — Подожди, — Феликс, ощутив присутствие Хёнджина в опасной близости, слегка отстраняется, поворачивая голову в сторону. И это работает. Хёнджин останавливается. — Почему я вдруг заинтересовал тебя? Ты же никогда не обращал на меня внимания.              Хёнджин задумывается на какое-то время. Феликс внимательно смотрит на него, пытаясь считать эмоции с его лица.              — Я не часто обращаю на кого-то внимание, — в итоге озвучивает свои мысли Хёнджин. — Это может только показаться, что вокруг меня всегда много людей. Но на самом деле я редко подпускаю к себе кого-то. У меня всего два друга: Джисон и Чанбин. А что касается отношений, серьёзных у меня никогда не было. Я встречался с одним парнем в старшей школе, и это было… тяжело, понимаешь? Он не был моим соулмейтом, но я решил дать ему шанс. В итоге мы оба не выдержали. Так что я решил, что просто буду ждать своего соулмейта, даже если он никогда не появится.              Феликс опускает погрустневший взгляд и понимающе кивает.              — Я уверен, он появится. У каждого есть соулмейт.              — Пока ты не встретил его, то как можешь быть уверен? — спрашивает Хёнджин.              — Вряд ли Вселенная может быть такой жестокой, чтобы оставлять кого-то без соулмейта. Он точно есть. Просто нужно… дождаться. Или искать самому.              — А ты ищешь?              Феликс задумчиво прикусывает губу.              — Иногда, — признаётся он, опуская взгляд на свои руки. — Но я боюсь, что не понравлюсь ему или что он посчитает меня странным и не захочет быть со мной.              У Хёнджина сжимается сердце от этих слов. Неужели Феликс стал таким неуверенным в себе только из-за того, что о нём говорят люди?              — Разве твой соулмейт не должен любить тебя таким, какой ты есть? — недоверчиво спрашивает Хёнджин, склоняя голову вбок.              — Да, но… — Феликс судорожно вздыхает, поджимая губы. — Думаю, если твой соулмейт увидит тебя, то ты ему точно понравишься. А мой… То есть, ну… Не думаю, что у него случится любовь с первого взгляда, понимаешь?              — Может, не с первого, — Хёнджин вдруг кладёт ладонь на бедро Феликса, заставляя того вздрогнуть и удивлённо моргнуть. — Недавно я понял, что если судить людей только по первому впечатлению, то никогда не узнаешь их настоящих.              Феликс поднимает молчаливый взгляд на Хёнджина и несколько раз хлопает глазами, пытаясь понять, о чём это он сейчас.              А затем он чувствует, как короткое расстояние, прежде разделявшее их, внезапно сокращается. У Феликса перехватывает дыхание, когда губы Хёнджина мягко прижимаются к его губам. Мир вокруг них расплывается, оставляя только тепло губ, движущихся навстречу, и быстрое биение двух сердец, эхом отдающееся в ушах.              Губы Хёнджина мягкие и пухлые. Феликс ни с кем, кроме Минхо, не целовался, поэтому сравнивать ему не с чем, однако ему кажется, что губы Хёнджина самые лучшие на свете.              Феликс чувствует, как по щекам расползается румянец, когда он понимает, что это происходит взаправду. То, о чём он мечтал уже очень давно, сейчас оказывается наяву. Он колеблется всего мгновение, но нежность губ Хёнджина заставляет его отбросить мысли в сторону.              Когда Феликс начинает целовать Хёнджина в ответ, он чувствует, как по его телу пробегает электрический разряд. Он закрывает глаза, отдаваясь моменту и позволяя себе раствориться в той нежности, пока их губы неторопливо сталкиваются друг с другом.              Хёнджин слегка углубляет поцелуй, наклоняя голову в поисках лучшего положения, и Феликс инстинктивно повторяет его движение, наклоняясь в другую сторону. Их губы сливаются в идеальной гармонии, с каждым разом превращаясь из нежного, осторожного поцелуя в более жаркий и страстный, когда Хёнджин прикусывает его нижнюю губу и оттягивает её зубами, прежде чем проникнуть языком внутрь.              Феликсу кажется, что он плывет, теряясь в неизведанных ему ощущениях. Он откидывает голову на спинку кровати и не замечает, как с его губ слетает тихий стон, когда Хёнджин сплетается с ним языками. Его рука скользит по бедру Феликса, задевая ткань его пижамных штанов с уточками, и двигается выше, пока не оказывается на талии. Проникнув под подол свитера, Хёнджин прижимается ладонью к тёплой коже и несильно сжимает её, наслаждаясь мягкостью губ Феликса на своих губах.              Когда они оба отстраняются, слегка запыхавшиеся, со сбивчивым дыханием, Феликс медленно открывает глаза, встречаясь взглядом с Хёнджином. Его глаза кажутся ещё более тёмными, чем обычно.              — Вау, — выдыхает Феликс, всё ещё потрясённый поцелуем. Он практически забыл, как дышать. — Я этого не ожидал.              Хёнджин тихо смеется, проводя большим пальцем по щеке Феликса.              — Я тоже, — отвечает он и на мгновение останавливается. Его взгляд меняется с мягкого на озадаченный, а брови сводятся к переносице. — Подожди, — он медленно отстраняется. — Ты это чувствуешь?              — О чём ты?              — Ничего не произошло.              Феликс всё ещё непонимающе качает головой, приподнимая брови в вопросе.              — А что должно было произойти?              — Что-то. Обычно всегда что-то происходит, — пытается объяснить Хёнджин. — Становится больно или начинает тошнить. Но… Я ничего не чувствую.              Он снова наклоняется и осторожно прижимается к губам Феликса, замечая, как тот мелко вздрагивает и с такой же нежностью и осторожностью жмётся к губам Хёнджина.              Ничего.              Хёнджин отстраняется и опускает руку на запястье Феликса, прикрытое рукавом свитера.              — Ты тоже ничего не чувствуешь? — спрашивает Хёнджин. Его сердце бешено колотится в груди, заглушая мысли.              — Наоборот. Ты же мне нравишься. Я много чего чувствую, — тихо признаётся Феликс.              Они оба смолкают. Хёнджин осторожным движением касается запястья Феликса.              — Можно, — он сглатывает, — взглянуть?              Феликс робко кивает.              Ему немного страшно. Если верить Минхо и его рассказам о том, что только соулмейты при физическом контакте не испытывают побочных эффектов, то это может значить, что они с Хёнджином…              Не может быть.              Разве они могут быть родственными душами? Феликс столько лет искал своего соулмейта. Не мог же он так сильно облажаться, ни разу не взглянув на татуировку Хёнджина?              Хван, подцепив пальцами рукав свитера, принимается медленно его поднимать, с каждым разом всё больше оголяя запястье Феликса. Он уже видит первые очертания татуировки. Сначала появляются знакомые ушки, а затем и кошачьи глаза. Не выдержав, Хёнджин резким движением обнажает запястье полностью и, вцепившись в него пальцами, смотрит на татуировку.              Точно такую же, как у него.              Он тянется к своей правой руке и наспех закатывает рукав, открывая метку. Феликс переводит взгляд на его запястье, и его глаза с мгновенной скоростью расширяются, а губы округляются в форме буквы «о» с тихим вздохом.              — Не может быть… — вздыхает Феликс, хлопая глазами. Он наклоняется, чтобы получше рассмотреть татуировку. Слова застревают у него в горле, когда он сравнивает две метки и понимает, что они действительно одинаковые. — Мы что, соулмейты?              Хёнджин поднимает на него молчаливый взгляд и долго смотрит на Феликса, не зная, что сказать. Мысли в голове тут же улетучились. Никто из них не знал, что именно сегодня они встретят свои родственные души.              Феликс был влюблён в него долгое время, но даже не подозревал, что влюблён он был в своего соулмейта.              — Что ж, это… — Хёнджин сглатывает. — Было неожиданно.              — Не то слово… — судорожно вздыхает Феликс, и они оба смолкают.              Комната погружается в тишину на несколько минут, которую никто из них не решается прервать.              — Вот мы и встретились, — наконец говорит Хёнджин, приподнимая уголок губ в лёгкой ухмылке. — Что теперь будем делать?              — То, чем занимались до того, как узнали о том, что соулмейты? — Феликс застенчиво хихикает, ощущая, как румянец пробирается к его щекам. — Я не могу поверить… Это… Вау. У меня такой красивый соулмейт. И… у меня есть соулмейт! Боже. Ты существуешь! Ты реальный…              Феликс обхватывает ладонями лицо Хёнджина и смотрит на него заворожённым взглядом, но когда понимает, что внезапно нарушил чужое личное пространство, тут же краснеет и спешит отстраниться.              Хёнджин, придвинувшись поближе, аккуратно кладёт ладонь на талию Феликса и притягивает к себе.              — Так чем мы там занимались? — шепчет он на ухо Феликса, опаляя его горячим дыханием. — Мой соулмейт.              Феликс робко хихикает и нерешительно поднимает свою руку, снова кладя её на щёку Хёнджина и ощущая нежную кожу под кончиками пальцев.              Когда они снова прижимаются к губам друг друга, Хёнджин понимает, что он не ошибся, когда решил дать Феликсу шанс. Слова Джисона в тот день подействовали для него толчком, чтобы взглянуть на мир, в котором они жили, по-другому. Может, Феликс и был для кого-то странным, но Хёнджин сегодня увидел в нём другого человека: мягкого, светлого и добросердечного. Впервые за долгое время он решил открыть для кого-то сердце, даже не зная, соулмейты ли они.              Если бы Хёнджину ещё два месяца назад сказали, что его соулмейтом окажется Феликс, то он бы, наверное, чувствовал себя таким же отчаянным, как и Джисон в тот день, когда узнал, что его соулмейт — Ли Минхо.              Но сейчас, сидя рядом с Феликсом и разговаривая с ним с такой лёгкостью, будто они знают друг друга всю жизнь, он чувствует, как его сердце волнительно бьётся при мысли, что этот человек — его родственная душа.        💋💋💋              — Минхо предложил отметить Рождество с ним и его родителями, ты представляешь? — воодушевлённо говорит Джисон, размахивая вилкой из стороны в сторону, сидя в кафетерии. Хёнджин, кажется, не обращает на него никакого внимания, полностью погруженный в свой телефон. — Эй, ты меня вообще слушаешь? Кому пишешь?              Хёнджин, словно не слыша вокруг себя ничего, продолжает увлечённо печатать сообщения одно за другим. Джисон, прищурившись, кидает в его сторону фантик из-под сникерса, и Хван всё-таки отвлекается от своего телефона и поднимает голову.              — Ты что-то сказал?              — Да. Я сказал, что еду на Рождество к родителям Минхо. Для меня это важно, чтобы ты знал. Я наконец-то увижу Лили, представляешь? Это кот Минхо, — поясняет Джисон. — Я видел его только на фотографиях, и это самый милый кот на свете! Он даже похож чем-то на Минхо, — продолжает ворковать Джисон.              Хёнджин снова отвлекается на свой телефон, быстро потеряв интерес к диалогу. Джисон обиженно дует губы.              — Ты ведь меня не слушаешь, верно? — со вздохом заключает Хан.              Непривычно для Хёнджина. Обычно он в ТикТоке сутками зависает, а сейчас с кем-то переписывается. Либо же он вдруг увлёкся фикрайтерством. Учитывая его любовь к яою и аниме, такое вполне могло случиться.              — Слушай, а… — Хёнджин прикусывает губу, поднимая взгляд на друга, — ты не знаешь, что нужно делать на свиданиях?              — Что? — Джисон оторопело моргает глазами. Вилка чуть ли не выпадает из его руки после услышанного. — Свидание? У тебя солнечный удар случился? Зима ж ещё только на дворе.              Хёнджин, отмахнувшись от него, снова возвращается к телефону.              — Подожди-ка… — до Джисона наконец-таки начинает доходить. — Ты что, парня себе нашёл? — он едва ли не вскакивает из-за стола, таращась на друга с широко раскрытыми глазами.              — Мы не встречаемся, — Хёнджин немного помедлил. — Пока что.              — Пока что?! — Джисон садится обратно за стол и, радостно хлопнув в ладони, смыкает руки в замок. — И кто же этот невезучий человек, которому придётся терпеть такого холодного и неприступного парня?              — Феликс.              Джисон, кажется, в этот момент поздоровался своей челюстью с полом.              — Феликс?! — вновь громко кричит он, вскакивая, отчего вокруг уже начинают все поглядывать в их сторону. Хан, тут же смолкнув, садится обратно за обеденный стол. — В смысле, Феликс? Ты не шутишь? Ты правда решил дать ему шанс?              — Вчера мы целовались два часа у меня в комнате.              — Вы что делали?! — Джисон снова вскакивает, и теперь на него уже смотрит добрая половина столовой.              — Или три, — усмехается Хёнджин, расплываясь в улыбке, когда вспоминает прошедшую ночь, которую они провели с Феликсом под одеялом в объятиях, не отлипая от губ друг друга ни на секунду.              Феликс ушёл только под утро, а Хёнджин ещё долго не мог уснуть. Из головы всё никак не выходило то, что он встретил своего соулмейта и им оказался Феликс.              Феликс, который на самом деле очень даже ничего.              Феликс, с которым тепло и комфортно.              — Три?! — Джисон всё ещё пребывает в шоке от услышанной информации.              — Он мой соулмейт, кстати.              — Соулмейт?! — у Джисона, кажется, уже случился сердечный приступ. С каждым словом Хёнджина он офигевает ещё больше. — Я что, переместился в Сеул и попал в какую-то дораму? Или ты фанфиков начитался на ночь? Что происходит? В смысле… Соулмейт?              — Мы поцеловались, а потом я увидел его татуировку. И та-да, — Хёнджин открывает своё запястье, демонстрируя его. — У нас с ним одинаковые метки. И прекрати уже кричать на всю столовку. Люди подумают, что ты чокнутый.              — Я и есть чокнутый, так Минхо сказал, — говорит Джисон. — Не могу поверить. Феликсу достался такой ужасный соулмейт. Я ему сочувствую. Сначала он настрадался от тебя, а потом узнал, что вам суждено быть вместе. Ты хоть извинился перед ним за то, что поцеловал ту девушку на вечеринке?              — Мы целовались три часа. Чем тебе не извинение?              Джисон бросает в него скомканной салфеткой, которая попадает Хёнджину прямо по лбу.              — Минхо передо мной извинился. Много раз.              — Даже не хочу знать, как он извинялся, — перебивает его Хван.              — Да ну тебя, — дует губы Джисон, заливаясь краской. — Он словами извинился. И тебе советую. Так что ты там про свидание говорил? Собираешься позвать на него Феликса?              — Да, — Хёнджин тут же расцветает в непривычной для него искренней улыбке. — Только я не знаю куда. Как думаешь, что ему может понравиться?              Джисон умилительно вытягивает губы в трубочку, подпирая ладонями свои щёки.              — Да вы только посмотрите на этого Ромео. Он весь в любви, — потешается Хан. — Феликс на тебя положительно влияет. Ты становишься добрее.              — Иди в жопу. Я всегда был добрым.              — Оно и видно, — хмыкает Хан. — Точно! Мы же теперь можем на двойные свидания ходить. Минхо ещё как-то давно хотел, чтобы мы вчетвером пошли в караоке.              — Не хочу стать свидетелем того, как два лабрадора будут облизывать друг друга у меня на глазах, — отмахивается от него Хёнджин, и Джисон обиженно дует губы. — Но я подумаю, — добавляет он чуть тише.              Джисон, радостно просияв, замечает Минхо, направляющегося с подносом в их сторону. Рядом с ним идёт Феликс, и Хан активно машет им, зазывая к себе. Хёнджин оборачивается через плечо и тут же отворачивается обратно, когда замечает Феликса. Сердце в его груди подскакивает к горлу.              — Привет, — улыбается Минхо, когда подходит к их столику и садится рядом с Джисоном, чмокая его в щёку.              Хан, довольный, светится ещё ярче от переполняющих его чувств.              — Как у тебя дела? — он обнимает Минхо за руку и прижимается щекой к его плечу, поднимая взгляд на своего парня. — Выспался сегодня?              Тот кивает, чмокая Джисона уже в кончик носа.              Хёнджин делает вид, будто его сейчас стошнит при виде ванильной парочки. Но происходит это ровно до того момента, пока рядом с ним не садится Феликс, который тоже робко чмокает его в щёку.              — Привет, — негромко говорит Ликс.              Хёнджин со вздохом понимает, что с этого момента он уже не тот человек, каким был раньше.              — Хочешь сходить со мной в караоке? — спрашивает он, и Феликс, словно солнечный зайчик, мгновенно загорается, активно кивая.              Джисон, прижавшись к Минхо, наблюдает за рождением новой любви в их небольшом кругу. Он наклоняется к Минхо и заговорщически шепчет:              — Думаю, мы теряем Хёнджина.              Минхо с усмешкой отвечает:              — Не могу винить его. Феликс потрясающий. Только я, кажется, много пропустил. Как давно это продолжается?              — Я сам узнал минут десять назад и был в таком же шоке, — отвечает Джисон, продолжая шептаться с Минхо прямо перед Феликсом и Хёнджином.              Хван, услышав их, бросает на них обоих сердитый взгляд, но тут же смягчается, стоит Феликсу прижаться к его боку.              Джисон повторяет то же движение и приобнимает Минхо за талию, положив голову ему на плечо, пока тот принимается есть свой обед, время от времени отправляя кусочки картофеля фри в рот Джисона.              Вот, наверное, для чего нужна родственная душа. Она словно дом, в который хочется поскорее вернуться после долгой поездки, и тёплый шарф, согревающий в холодную зиму. Возможно, без соулмейта можно было бы жить, но тогда в душе всегда будет чего-то не хватать. И только когда родственная душа окажется рядом, жизнь станет чуточку счастливее.