Kiss me more

      В комнате Минхо по-прежнему чисто и уютно. За окном давно стемнело, и единственными источниками света остаются гирлянда, мерцающая над рабочим столом, и экран ноутбука. Джисон, устроившись рядом с Минхо на кровати и обняв себя за ноги, молчаливо наблюдает за происходящим на экране, думая сейчас совершенно о другом.              Он здесь уже минут двадцать, серия почти кончилась, а они с Минхо так ни разу и не поцеловались. Странно, не правда ли? Джисон думал, что как только придёт сюда, Минхо будет не прочь залезть своим языком к нему в рот, но теперь они просто сидят здесь, прижавшись практически вплотную друг к другу, и смотрят «Магическую битву», которая нравится им обоим, пока Джисон ест клубнику и закусывает попкорном.              Сегодня в общежитии довольно прохладно из-за резко сменившейся погоды, поэтому на Минхо сейчас белый вязаный свитер с кошачьей мордочкой возле сердца, и Джисон всё никак не может перестать думать о том, насколько непривычно он в нём выглядит. На Минхо, в принципе, непривычно видеть что-то кроме кожаных курток, бомберов и рваных джинсов, в которых тот обычно появляется на занятиях. Кто бы мог подумать, что у баскетболиста в гардеробе имеются и такие вещи.              Ещё Джисон никак не может перестать рассматривать профиль Минхо, пока Ли, полностью погрузившийся в аниме, не замечает этого.              Он обводит взглядом мелкие детали на его лице: идеальной формы нос с небольшой красивой горбинкой и крошечной родинкой-точкой на кончике, которая едва заметна — нужно лишь присмотреться, а Джисон уже достаточно присмотрелся за последние полчаса. Его волосы слегка растрёпанные и отдают красноватым оттенком — Минхо, вероятно, пользуется тонером. Ещё Джисон заметил, что верхняя губа у Минхо значительно пухлее нижней, и это делает его даже ещё привлекательнее. У Джисона, например, выделяется именно нижняя губа. Может, именно поэтому они так идеально подходят друг другу для поцелуев?              Ли Минхо действительно очень привлекательный, так что его популярность среди студентов вполне себе объяснима. Если бы Джисон был одним из них, он бы беззаветно влюбился в Минхо, а потом страдал бы от разбитого сердца. Хёнджин бы твердил ему, насколько он глуп, вытирая его сопли своим любимым платком. А ещё Джисон бы окончательно разочаровался в соулмейтах.              Но домашний Минхо отличается от того Минхо, которого Джисон привык видеть в стенах университета. И, возможно, совсем немного именно такой Минхо нравится ему гораздо больше.              Баскетболист, заметив боковым зрением, что Джисон смотрит на него, прерывает тишину своим голосом, заставляя Хана отвлечься от своих мыслей.              — Ты снова пялишься на меня, — тихо говорит он с лёгкой усмешкой.              — Когда это я пялился на тебя? — глаза Джисона комично округляются, когда он поворачивается к Минхо, отчего губы баскетболиста дрогнут в крошечной улыбке.              — В раздевалке. Уже забыл? Тебе настолько понравилось разглядывать моё тело, что ты буквально не мог оторвать от меня взгл… — Минхо не успевает договорить, как Джисон заталкивает в его рот клубнику, пытаясь пропихнуть её глубже в горло — лишь бы этот несчастный баскетболист заткнулся. Ну он правда не пялился на него тогда!              Глаза Минхо расширяются от неожиданного жеста, но уже через мгновение он проглатывает прожёванную ягоду и растягивает губы в широкой улыбке.              — Ты убил меня моим же оружием, — мягко усмехается Минхо, не переставая разглядывать с интересом покрасневшее лицо Джисона. — Это нечестно. Выбери себе другое.              — Могу в следующий раз затолкать карандаши тебе в рот, — отвечает Хан и, отвернувшись, решает сконцентрироваться на аниме.              — А ты любитель острых ощущений, — усмехается Минхо, и они снова стихают.              Джисон нервно теребит края своих носков с котятами, оттягивая резинку, и покусывает нижнюю губу, пытаясь придумать, как ему завязать разговор. Они ведь не могут сидеть здесь целую вечность, прежде чем в какой-то момент начнут целоваться.              К счастью, Минхо нарушает тишину первым.              — Так ты сделал свою домашку, или это была просто отговорка, чтобы не идти ко мне? — он смотрит на Джисона, весело вздёрнув бровь, но всё же чуть прищурившись.              — Но я же пришёл, — Джисон в ответ закатывает глаза, а затем, прикусив губу, разворачивается к парню, чтобы спросить: — Вообще-то, у меня был к тебе один вопрос по поводу уравнения, с которым ты помог мне тогда в библиотеке.              — И что за вопрос?              — Как ты смог его решить, если мы ещё не проходили эту тему?              — О, так ты всё-таки понял, что его не нужно было решать? — смеётся Минхо под ничего не понимающий взгляд Джисона, а когда стихает, поворачивает голову, чтобы посмотреть на него. — Просто я заранее прошёл эту тему, вот и всё.              — Но зачем?              Джисон не совсем понимает, что это имеет в виду Минхо. Прошёл тему заранее? Сам? Минхо и учёба? Что-то слабо верится.              — Мне нравится математика, — пожимает плечами баскетболист. Своими ответами он ещё больше вводит Джисона в ступор.              — Поэтому ты спишь на лекциях по матанализу? — недоверчиво смотрит на него Хан, всё ещё не улавливая связи между Минхо и любовью к математике.              Как будто это две параллельные прямые, которые никогда не смогут пересечься. Хотя, может, Ли Минхо не живёт в привычной для всех вселенной, а обитает где-то в гауссовой кривизне, где возможно всё — даже пересечение таких отдалённых друг от друга вещей.              — Мистер Баркли очень нудный преподаватель. Я удивляюсь, как другие не засыпают на его парах, — усмехается Минхо. — Но это не значит, что потом я не прохожу весь материал дома в свободное время. Иногда даже изучаю темы наперёд, потому что я знаю, что точно засну у него на очередной скучной лекции.              — Подожди, ты правда любишь математику? — Джисон несколько раз хлопает глазами в растерянности, глядя на баскетболиста, который выглядит абсолютно серьёзным в своих высказываниях, что ещё больше загоняет в тупик.              — А ты разве это ещё не понял? — отвечает смешком Минхо. — Мы с тобой буквально учимся на одном направлении, если ты вдруг забыл.              — Я думал, что тебе просто нужен диплом? Как и многим здесь. Но… Ты это сейчас серьёзно? — глаза Джисона комично округляются от удивления, и Минхо не может сдержать тёплой улыбки.              — Да, — тихо смеётся парень. — Что тебя так удивляет?              Джисона удивляет всё. То, что Минхо в самом деле увлекается математикой на полном серьёзе и знает её наверняка лучше, чем многие их одногруппники, когда он думал совершенно иначе, — вот, что действительно его потрясает. В голове Джисона никак не укладывается то, что Минхо на самом деле не такой, каким он его себе представлял. Возможно, он сильно лучше того Минхо, которого знают другие.              Джисон, развернувшись к Минхо в позе лотоса, внезапно загорается какой-то идеей.              — Расскажи мне ещё что-нибудь о себе, — неожиданно говорит он.              Минхо склоняет голову вбок, выглядя по-настоящему удивлённым таким внезапным вопросом.              — Что рассказать?              — Не знаю, что угодно, — пожимает плечами Джисон. — Мы с тобой ни разу ни о чём не разговаривали за три года, хотя учимся в одной группе. До сегодняшнего дня я понятия не имел, что ты любишь математику. Поэтому расскажи ещё что-нибудь, чего я не знаю о тебе.              Не то чтобы раньше Джисон хотел что-то знать о Минхо. До какого-то момента их пути не пересекались и, казалось, что никогда не пересекутся. Но сейчас эта идея не кажется ему такой уж плохой. Каждый человек заслуживает того, чтобы кто-то узнал его настоящего.              А Джисону, возможно, совсем немного хочется узнать своего соулмейта поближе.              — Тебе правда интересно? — Минхо всё ещё выглядит немного сбитым с толку, и Джисон не понимает почему. Это же абсолютно нормально — интересоваться кем-то, с кем ты проводишь достаточно много времени вместе. Даже если большую часть этого времени вы целуетесь. Или Минхо никогда до этого не спрашивали о подобном?              — Да, почему нет? — Джисон продолжает теребить свои носки, пытаясь отвлечься, потому что взгляд Минхо, направленный прямо сейчас в его сторону, немного смущает. — Мы можем поиграть в ту игру, где нужно задать друг другу двадцать вопросов, если ты хочешь.              — А не многовато ли? — усмехается Минхо и делает звук на ноутбуке немного потише.              — Это просто название игры. Мы можем прекратить в любой момент, когда нам надоест, — вяло закатывает глаза Джисон.              — Получается, я тоже должен спрашивать тебя о чём-то?              Джисон растерянно моргает.              Минхо даже не знает правил? Он что, правда никогда не играл в это?              — Если ты хочешь, — пожимает плечами Джисон. — Но обычно вопросы задают друг другу, чтобы было интереснее.              Изначально Джисон хотел задать Минхо лишь один вопрос: в каких он отношениях с Феликсом? Но это прозвучало бы слишком глупо, учитывая, что он, вроде как, не имеет права лезть в личную жизнь Минхо, когда Джисон ему буквально никто и лишь за малым исключением соулмейт.              — Хорошо, тогда ты первый, — Минхо откидывается на спинку кровати, и на его губах снова появляется игривая улыбка.              — Ладно, начнём с простого. Какой твой любимый цвет? — спрашивает Джисон, поворачиваясь к баскетболисту, и укладывает мягкую подушку к себе на колени.              — У меня нет любимого цвета, — отвечает Минхо. — Что насчёт твоего?              — Какой ты скучный, — цокает языком Джисон и отрицательно качает головой. — У всех есть любимый цвет. Не обманывай себя.              — Мне нравятся все цвета одинаково, — пожимает плечами парень.              — То есть, ты хочешь сказать, что просыпаешься каждый день и думаешь: «Хм, надену, пожалуй, эту футболку случайного оттенка пыли и грязи, потому что мне всё равно»? Ну же, у тебя явно должны быть какие-то предпочтения. Ты не можешь быть бездушным, — Джисон драматично закатывает глаза, и Минхо тихо хохочет.              — Ладно, — он задумчиво прикусывает губу. — Возможно, я бы предпочёл красный вместо… пыли и грязи, — хихикает Минхо.              — Вот видишь! Ну есть же любимый цвет, чего ломался-то, — бормочет Джисон, совсем не замечая, как Минхо глядит на него с улыбкой, склонив голову вбок.              — Так что насчёт твоего любимого цвета? — спрашивает баскетболист.              — Мне нравится чёрный. И красный, наверное, тоже, — задумчиво говорит Джисон, рассматривая подушку на своих коленях, и замечает на ней крошечные вязаные кошачьи лапки. Здесь, если так посмотреть, многие вещи связаны. Наверное, это всё дело рук Феликса. Нужно спросить, но… ещё слишком рано. — Теперь моя очередь. Что из еды тебе нравится?              — Не знаю, я ем всё, — снова пожимает плечами Минхо и, уловив на себе прожигающий взгляд Джисона, снова тихо хохочет, вскидывая руки в защитном жесте. — Ладно, мне нравится пицца. Пепперони. Такой ответ тебя устраивает?              — Вполне. Но ты такой типичный, — цокает языком Джисон, и слышит, как Минхо рядом с ним тихо, почти беззвучно смеётся.              — Типичный? — он заламывает брови и ставит аниме на паузу, после чего откладывает ноутбук в сторону, чтобы полностью вовлечься в беседу.              — Тебе буквально нравится пепперони, когда существуют сотни — нет, даже тысячи пицц с разными начинками. Ты живёшь такую скучную жизнь. Пепперони? Серьёзно?              — Наверное, я просто не пробовал другие или не особо ими впечатлился, — спокойно защищается Минхо. — А тебе какие нравятся?              — О-о, у меня много любимых, — воодушевляется Джисон. — Мне нравятся почти все, кроме пиццы с ананасами. Наверное, пицца с соусом барбекю самая лучшая. Ты должен попробовать. Я уверен, где-то делают пепперони с барбекю.              — Пепперони с барбекю? — Минхо смотрит на Джисона недоверчиво.              — Да, я найду ресторан и скину тебе, — пожимает плечами Хан.              — Или мы можем сходить вместе, — Минхо предлагает это настолько внезапно, что Джисон резко замирает.              Сходить вместе?              Что это значит? Они никогда не ходили куда-то вместе. Им просто было незачем это делать. Тогда зачем им делать это сейчас?              — Хм, — Джисон запинается, не зная, что сказать. — Может, когда-нибудь, — в итоге отвечает он и не видит, как в этот момент взгляд Минхо слегка тускнеет. — Ладно, эм, — он прочищает горло и опускает взгляд на мягкую ткань подушки, теребя её уголки, а затем задумывается над следующим вопросом, чтобы перевести тему. — Какую песню ты любишь петь в караоке?              — Я не так часто хожу в караоке, но обычно выбираю «Dancing Queen» от ABBA, — отвечает Минхо.              — Что? Но она же такая старая… — Джисон удивлённо хлопает глазами.              — Это классика. Она не может быть старой, — Минхо закатывает глаза, чувствуя себя практически оскорблённым.              — А какую ещё музыку ты слушаешь? — вовлекается Джисон, разворачиваясь к Минхо вполоборота.              — Led Zeppelin, Guns N’ Roses. М-м… ещё Queen. Обожаю байопик, снятый про них. Смотрел раза четыре, никогда не надоедает, — говорит Минхо, пока его пальцы аккуратно скользят по бедру Джисона, играя с тканью его спортивок. В этом жесте нет ничего интимного. Он, скорее, комфортный и успокаивающий.              — Ничего себе… — вздыхает Джисон.              В этот момент он чувствует…              Что-то чувствует.              И это что-то — очень непонятное. Раньше Джисону казалось, что он знал о Минхо достаточно, чтобы сделать о нём определённые выводы. Но теперь он понимает, что не знал о нём ничего. Минхо, оказывается, нравится культовая рок-музыка, а ещё он любит пепперони и красный цвет, который ему очень идёт. А ведь раньше Джисон знал только то, что Минхо любит зажиматься со всеми подряд в стенах университета.              Возможно, он был немного предвзятым по отношению к Минхо. Хотя какая-то часть Джисона по-прежнему не может избавиться от той мысли, что он — не единственный, с кем Минхо может делиться такой личной информацией — буквально частичкой своей жизни. Кто знает, может, ещё недавно он сидел на этой кровати с Феликсом и рассказывал ему то же, что теперь рассказывает Джисону.              Он не особенный. Никогда им не был и вряд ли будет.              — Теперь твоя очередь. Что ты обычно поёшь в караоке? — спрашивает Минхо, глядя на Хана в ожидании из-под полуопущенных густых ресниц. Его пальцы по-прежнему касаются бедра Джисона, очень нежно и невесомо, чтобы не смущать его и не отвлекать от разговора.              — «Shallow» Леди Гаги и Брэдли Купера, — отвечает Джисон, особо не задумываясь.              — Я бы послушал, как ты поёшь, — говорит Минхо, и Джисон, оборачиваясь, смотрит на него с удивлением. Однако, встретившись с мягким, даже в какой-то степени нежным взглядом карих глаз баскетболиста, он замирает.              В животе возникает странное ощущение, пока Джисон медленно моргает, наблюдая за трепещущими ресницами Минхо и его кадыком, который дёргается при каждом сглатывании. Ощутив, как сердце в очередной раз за сегодняшний вечер подскочило к горлу, Джисон спешит отвернуться.              Они же просто играют в «Двадцать вопросов». Почему в какой-то момент это стало таким чувственным?              Джисон прочищает горло.              — Я ужасно пою. Там слишком высокие ноты, поэтому на них я звучу, как умирающий кот.              — Ты думаешь, что я пою лучше? — тёплый смех Минхо раздаётся где-то совсем рядом.              Джисон сглатывает и отводит взгляд в сторону, задумчиво поджимая губы, пока его сердце с глухим стуком ударяется о грудную клетку.              Он и не заметил, как они, увлечённые разговором, оказались практически вплотную друг к другу. И теперь всё, о чём он может думать, это о том тепле, что исходит от Минхо.              Чёрт.              Это очень плохо для Джисона.              — Если хочешь, я могу спеть первым, — говорит Минхо, вытягивая Джисона из мыслей. — Но для этого нам нужно сходить в караоке и немного выпить. Без алкоголя я тоже вряд ли решусь надорвать свои голосовые связки.              Джисону хочется посмеяться, но он может только глупо хлопать глазами и молчаливо смотреть на Минхо.              Сходить в караоке? То есть, вдвоём? Только они и никого больше? А кого им ещё, собственно, звать, если у них разные компании друзей?              Значит, всё-таки, вдвоём.              Но почему Минхо зовёт его куда-то? Сначала в пиццерию, теперь — в караоке.              Это же звучит, как свидание, разве нет?              Скорее всего, Джисон себя накручивает. Для Минхо это ничего не значит. Они просто тусуются вместе, а караоке — это лишь очередная возможность поцеловаться где-нибудь за пределами университета в новой обстановке. Определённо так. В этом нет никакого другого подтекста.              — Ну так что? Не хочешь сходить на этих выходных? — осторожно спрашивает Минхо.              — Вдвоём? — зачем-то уточняет Джисон, слегка заламывая брови, когда смотрит на баскетболиста.              — Вряд ли кто-то захочет смотреть на то, как мы будем целоваться в перерывах между песнями, — пускает смешок Минхо.              Джисон мысленно вздыхает.              О чём он, собственно, и говорил.              Это не свидание и никогда им не будет. Не то чтобы Джисон хотел. Ему лучше избегать свиданий с Ли Минхо до конца своей жизни, если он не хочет оказаться с разбитым сердцем в конце.              — Может, если у меня будет не так много домашки на выходных, — Джисон старается максимально непринуждённо пожать плечами, прежде чем ловко переключиться на другую тему, чтобы избавиться от давления, которое внезапно обрушилось на него. — Теперь моя очередь, — он неуверенно прочищает горло, а затем резко останавливается, поворачиваясь к Минхо. — Хотя, подожди. Почему тут только я ломаю голову над вопросами, а ты просто задаёшь мне те же, что и я тебе? Так нечестно. Давай теперь ты.              Минхо мягко усмехается, глядя на то, как мило надуваются щёки Джисона.              — Хорошо, какую бы сверхспособность ты бы хотел себе?              — Серьёзно? — Джисон вскидывает брови. Он тут, знаете ли, думает над более глубокими вопросами, чтобы узнать парня получше, а Минхо просто спрашивает у него про суперспособность?              — Да, почему нет? — усмехается Ли, пожимая плечами. — Тебе напомнить, как ты на протяжении пяти минут пытался выпытать у меня любимый цвет? Так что мой вопрос вполне себе нормальный.              Джисон вяло закатывает глаза.              — Даже не знаю, — отвечает Хан, задумчиво поджав губы. Да он об этих суперспособностях никогда не думал. Что ему отвечать? — Может, способность летать?              — И зачем она тебе? — Минхо сдавленно хмыкает, сдерживая в себе смех, на что Джисон буравит его взглядом.              — Чтобы перелететь из одного штата в другой? Не знаю.              — А самолёты для кого придумали? — хохочет Минхо. Его рука осторожно ложится на талию Джисона, чтобы обнять, пока парень продолжает негодовать из-за дурацкого вопроса.              Ну серьёзно?              Сверхспособность? Они что, марвеловские мстители?              — Билеты на самолёт стоят дорого, а я мог бы бесплатно долететь до Диснейленда, — Джисон поджимает губы в недовольстве и только сейчас замечает, как пальцы Минхо нежно поглаживают его талию через ткань кофты. По телу инстинктивно пробегает дрожь, и он густо сглатывает внезапно образовавшийся в горле ком, хоть и не отстраняется.              — А потом бы тебя повязала полиция за то, что ты незаконно проник на их территорию без билета, — продолжает потешаться Минхо.              — Они меня не достанут, потому что я буду парить высоко в небе. Ха, и что ты на это скажешь?              — Как будто не существует полицейских вертолётов, умник, — Минхо легонько щипает его за бок, отчего Джисон вздрагивает и поворачивает голову к парню, встречаясь с ним взглядами.              Он чувствует тепло руки Минхо на своей талии и то, как сжимаются его пальцы, словно в попытке притянуть Джисона ближе к себе и заглянуть в его глаза. Их губы находятся всего в нескольких дюймах друг от друга. Они целовались так много раз, и каждый раз это ничего не значило. Но сейчас Джисон отворачивается первым, чтобы не допустить этого.              Если они поцелуются сейчас, это будет слишком странно.              — Ладно, пусть у них и есть вертолеты, но я бы всё равно нашёл способ сбежать, — надувает губы Джисон, показательно скрещивая руки на груди, хотя уголки его рта выдают намёк на улыбку.              Минхо не может удержаться от смешка.              — Супергерой, который прячется от полиции во время полёта в Диснейленд? Я бы почитал такой комикс. Надеюсь, когда-нибудь Марвел снимет по нему фильм.              — Зато я никогда не буду стоять в пробке, ясно? — Джисон практически возмущается тем, как Минхо издевается над его суперспособностью, которой у него на самом деле нет, но какая разница?              — О, у тебя будет развлечение поинтереснее. Уворачиваться от стаи летящих чаек по пути на Космическую Гору, — продолжает дразнить Минхо. Его глаза мило сужаются, а вокруг них образуются мелкие морщинки всякий раз, когда он улыбается или смеётся. Джисон никогда не замечал этого, но стоит признать: это очень красиво.              Джисон ловит себя на том, что разглядывает Минхо дольше, чем стоило бы, и это заставляет его снова отвернуться.              Почему с Минхо так легко и тепло, словно дома? Почему его голос — как знакомый звук, а смех, словно любимая песня Джисона?              Это пугает.              Очень сильно пугает.              — Уверен, моя суперспособность будет получше твоей, — обиженно хмыкает Джисон. В какой момент он смирился с тем, что они говорят о сверхспособностях, он так и не понял.              — Да, я буду просто сидеть на диване и смотреть аниме, пока ты спасаешь мир в битве с чайками, — усмехается Минхо, и Джисон хочет снова возмутиться, но когда пальцы баскетболиста вновь сжимаются на его талии и осторожно притягивают Хана к себе, он смолкает.              К чёрту чаек и суперспособности. Минхо такой тёплый и с ним невероятно хорошо. Лучше, чем с кем-либо, кого Джисон встречал.              Поджав под себя ноги, он ощущает, как тёплое дыхание вдруг касается его кожи в области шеи, а руки крепче смыкаются на его талии, обнимая Джисона, как маленькую ложечку, поместив его между своих ног.              Это слишком… Они никогда так раньше не обнимались. Они, в целом, не обнимались. Только целовались. А за сегодня они даже не сделали этого ни разу. Зато теперь Джисон знает о Минхо гораздо больше, чем стоило бы.              Почему от этого так волнительно и странно на душе? Может, зря он не послушался Хёнджина, когда тот сказал ему, что это плохая идея — связываться с Ли Минхо? А теперь он не может перестать думать о том, как ладони Минхо скользят по его спине, нежно поглаживая её, а тёплое дыхание щекочет его шею, пуская по ней мурашки.              Джисон, прижавшись спиной к груди Минхо, чувствует, как бьётся сердце парня, совпадая с его собственным быстрым и сбивчивым ритмом. Либо у них обоих тахикардия, либо…              Джисон не хочет сейчас об этом думать.              Пальцы Минхо легко скользят по его талии, очерчивая бока сквозь ткань кофты, под которую он не спешит забираться. Джисон, расслабляясь в тёплых руках, позволяет себе на мгновение забыться. Он подгибает ноги, теребя в руках несчастную подушку, и внезапно ощущает, как Минхо придвигается ближе, прижимаясь губами к его уху. Тёплое дыхание, касающееся его кожи, заставляет Джисона ахнуть от неожиданной близости.              — Моя очередь. Какое для тебя идеальное свидание? — шепчет Минхо низким, бархатистым голосом, от которого Джисона бросает в жар. Его кожа мгновенно вспыхивает под натиском чужого дыхания, и это слишком тяжело выносить. Он даже не может нормально думать в такой обстановке. Его сердце, кажется, вообще перестало биться в этот момент.              — Идеальное… свидание? — повторяет Джисон в три раза тише. Почему Минхо спрашивает его об этом, ещё и в такой непонятной атмосфере? Он не был готов к такому. — Не знаю, — сглатывает Джисон, пытаясь игнорировать то, как Минхо прижимается кончиком носа к его шее и медленно водит им, словно наслаждаясь тем, как кожа Джисона воспламеняется от его прикосновений. — Наверное, просто дома за просмотром каких-нибудь фильмов или аниме?              — М-м, — тихо мычит Минхо, прижимаясь носом к мягкой шее и почти незаметно вдыхая едва уловимый запах цветочного геля для душа. — Что ещё?              Что ещё?              Джисон сейчас задохнётся.              Вот что.              — Было бы неплохо обниматься, есть какую-нибудь еду и… целоваться? — Джисон вздрагивает, когда губы Минхо осторожно касаются его кожи и оставляют на ней лёгкий, почти невесомый поцелуй.              — Получается, — Минхо смолкает, делая короткую паузу, а затем поднимается выше, чтобы прошептать Джисону на ухо: — каждая наша с тобой встреча у меня в комнате — это маленькое свидание?              Глаза Джисона широко распахиваются, а его сердце спотыкается о что-то невидимое.              Что? Свидание? С Минхо?              — Я не говорил этого… — рвано дышит Джисон, пытаясь совладать со своим сердцебиением. Почему от простого слова «свидание» у него кружит голову? Он далеко не подросток, чтобы мечтать о романтике и бабочках в животе. Не с Минхо же. Только не с ним. — Эм, моя очередь…              — Нет, — Ли обрывает его на полуслове и легонько хватает за подбородок, заставляя Джисона повернуться к нему лицом. Их носы соприкасаются, и по телу Хана бегут мурашки. Он пытается отстраниться, но Минхо крепко держит его за талию. Игривая улыбка на губах баскетболиста становится ещё шире, а в карих глазах искрится что-то странное, когда он проходится языком по своим губам, обнажая передние зубы. — Разве то, что происходит сейчас, не похоже на свидание?              — Почему мы говорим об этом? — Джисон уводит взгляд в сторону, стараясь не смотреть Минхо в глаза. Его дыхание учащается, и он снова с трудом сглатывает, чувствуя, как Минхо прижимается к его спине и как тепло его тела окутывает Джисона целиком.              Это очень похоже на свидание. Но Джисон не хочет обжигаться.              — Мы играем в «Двадцать вопросов». Это же игра для парочек, чтобы узнать друг друга на первом свидании, разве нет? — губы Минхо растягиваются в ухмылке.              — Это не… — щёки Джисона моментально заливаются краской.              Да почему Ли Минхо переворачивает всё на свой манер? Он ведь даже не думал об этом, а теперь чёртовы свидания преследуют его целый вечер, никак не желая уходить из головы.              Джисон, застигнутый врасплох, молчаливо смотрит на Минхо перед собой и совершенно не понимает, что в этот момент творится у Ли в голове, когда он говорит такие вещи. Свидание — это ведь уже что-то серьёзное, а для Минхо это, похоже, всё ещё игра, в которую он продолжает играть, затягивая в неё Джисона.              Ему хочется отвернуться и снова отвлечься на какой-то другой вопрос, но губы Минхо вдруг приближаются к губам Джисона дразняще близко, и он снова замирает, будучи абсолютно заворожённый тем, как в карих глазах Минхо блестят крошечные звёзды. Хотя это, скорее, просто блики от гирлянды, но Джисон видит в них что-то поистине красивое и гипнотизирующее. Поэтому он не замечает, как Минхо, сократив между ними последние миллиметры, прижимается мягко к его губам.              Это настолько нежное, едва уловимое прикосновение, что Джисон ощущает, как оживает каждый нерв в его теле и как воспламеняется каждая частичка его души, отчаянно желающая запечатлеть этот момент навсегда в сердце, словно на фотографии, и поместить её в задний карман джинсов, чтобы воспоминание об этом поцелуе навсегда осталось рядом с ним.              Ладони Минхо скользят по талии Джисона, задевая пальцами ткань его толстовки, как будто он пытается запомнить каждый изгиб его тела. Хан тихо вздыхает в его приоткрытые губы, когда Ли склоняет голову вбок и, нежно обхватив пальцами подбородок Джисона, проникает языком внутрь. Минхо наслаждается сладким вкусом, упиваясь тихими вздохами, которые слетают с губ парня. Его собственное тело охватывает жар, когда он ощущает, как тело Джисона, которое он держит в своих руках, податливо выгибается ему навстречу.              Этот поцелуй отличается от других. Его не описать словами. Он более нежный, более мягкий и более… чувственный? Это трудно объяснить с рациональной точки зрения и ещё труднее найти объяснение тому, почему Минхо целует его так, а не иначе. Это слишком банально, но кажется, будто на мгновение мир исчезает, и всё, что остаётся, — это их тёплые губы, касающиеся друг друга в пространстве и времени.              Джисон не замечает, как снова оказывается на бёдрах Минхо, которые кажутся ему уже такими родными. Вряд ли хватит пальцев, чтобы пересчитать, сколько раз он сидел на этих бёдрах в этой же комнате, пока на фоне раздавались голоса из аниме. Но сейчас — абсолютная тишина. Лишь их тихие вздохи и причмокивания губ, из-за которых градус в комнате значительно повышается, хотя за окном едва ли сейчас плюс пятьдесят. Но Джисону становится до одури жарко в своей толстовке, поэтому он совсем не противится, когда Минхо слегка приподнимает её края и скользит руками уже по горячей коже спины, очерчивая каждый миллиметр подушечками пальцев. Их влажные губы прижимаются друг к другу всё настойчивее, а языки сталкиваются в кружащем движении, отчего голову Джисона определённо ведёт не в том направлении.              Минхо ненадолго отстраняется, чтобы дать им обоим отдышаться и посмотреть друг другу в глаза, но прежде, чем он успевает потянуть край толстовки Джисона вверх, негромкий скрип доносится с другого конца комнаты, и дверь внезапно распахивается.              Светлая макушка очень не вовремя появляется в дверном проёме, и Джисон, широко распахнув глаза, тут же сползает с бёдер Минхо, когда Феликс, густо краснея, смотрит на них огромными глазами.              Вот чёрт.              — Оу, — блондин застывает на проходе, а затем его лицо трогает крохотная застенчивая улыбка. — Простите, что прерываю вас в… такой момент. Я просто… Я хотел взять свой крючок… для вязания, — договаривает он под прожигающий взгляд Минхо и, осторожно прикрыв за собой дверь, смотрит на Джисона, глаза которого увеличились до гигантских размеров, а сам он застыл в немом шоке. — Привет, Джисон, — хихикает Феликс, пытаясь как-то разрядить обстановку, и шустро проскальзывает в комнату, идя к своей кровати.              Джисон, пребывая в ступоре, заторможенно моргает.              «Привет, Джисон?»              Что?              — Привет… — тихо отзывается Хан непонятным звуком, продолжая наблюдать за тем, как блондин ходит по комнате и торопливо роется в своих вещах, пытаясь найти тот самый крючок.              Джисон, честно говоря, ничего не понимает. Как-то… странно. Феликс правда с ним поздоровался только что? Не врезал ему и не расстроился, когда увидел Джисона в кровати с Минхо, ещё и верхом на его бёдрах?              Нет, ну правда странно, учитывая то, как ещё недавно Минхо флиртовал с Феликсом в стенах университета и трогал его зад.              — Вы, ребята, не обращайте на меня внимания. Делайте то, что… делали. Я быстро, только найду крючок и сразу же уйду, — бормочет Феликс, тоже слегка краснея щеками от неловкости и от того, что прямо сейчас ощущает себя слоном в комнате.              Хотя неловко сейчас только двум из трёх. Минхо, скорее, готов прибить Феликса одним лишь взглядом.              — Ты можешь хотя бы стучаться? — наконец бросает он низким стоном, пока Джисон, наблюдая за этими двумя, всё ещё непонимающе хлопает глазами. — Это уже не в первый раз.              — Да кто ж знал, чем вы тут занимаетесь, ещё и не закрывшись, — щёки Феликса забавно надуваются, когда он пытается защититься. Он тут же выпрямляется, наконец отыскав свой крючок, и снова прошмыгивает к двери, почти как стрела. — Я очень не хотел сюда приходить, зная, что вы тут вдвоём, но один мой крючок сломался, потому что Сынмин случайно на него сел. Пришлось вернуться за другим.              Джисон пока что всё ещё не понимает.              Феликс знал, что он у Минхо? Знал, что они тут одни и не хотел приходить?              Как же много вопросов, на которые пока что нет никаких ответов.              — Просто отнеси к нему уже всё своё барахло, — цокает языком Минхо. — Ты всё равно почти что живёшь у него.              — У меня всё ещё есть своя комната, из которой ты меня регулярно выгоняешь, — насупившись, говорит Феликс, а затем обращается к Хану. — Без обид, Джисон.              Джисон не обижается. Он просто ни черта не понимает.              — Потому что мне нужно личное пространство, — защищается Минхо. — А Сынмин, думаю, будет не против приютить тебя на время.              — Вообще-то, у него кое-кто нарисовался на горизонте, так что моё время пребывания у него в комнате ограничено. И почему только все вокруг решили разбиться по парам? Мне теперь некуда приткнуться… — расстроенно дует губы Феликс.              — Ты знаешь, к кому приткнуться, — усмехается Минхо, приподнимая уголок губ. — Но только для начала надо перестать ссать в штаны при виде него.              — Эй! — блондин тут же перебивает его, широко распахивая глаза. Перед ним, кажется, проносится вся его жизнь, пока Минхо довольно ухмыляется. — Я тут ради тебя, любимого друга, на жертвы иду, а ты вот так значит?              Любимый друг?              Джисон оторопело моргает.              — Просто иди уже, куда шёл, — закатывает глаза Минхо и безразлично машет ему рукой, указывая на дверь. — Ты немного нас отвлёк, — он стреляет недовольным взглядом в блондина.              Феликс, коротко глянув на Джисона, снова слегка краснеет щеками, и пробубнив в очередной раз извинения за то, что помешал, быстро скрывается за дверью, мягко прикрывая её за собой.              В комнате, наконец, воцаряется тишина. Минхо, тяжко вздохнув, поворачивается к Джисону.              — Прости за это, в следующий раз точно будем закрываться. Я не думал, что он так внезапно придёт, — говорит Ли в извиняющемся тоне.              Джисон молчаливо смотрит на него непрерывным взглядом, словно пытаясь прочитать что-то в голове у Минхо. Или он просто застыл от осознания, накатившего на него секундой ранее.              То, как Минхо общался сейчас с Феликсом, ответило на все вопросы Джисона о том, в каких они отношениях. И почему он раньше не додумался посмотреть в другую сторону и прийти к выводу, что Феликс — всего лишь друг Минхо? Причём, довольно-таки близкий.              Теперь понятно, почему Феликс не выглядел расстроенным или разозлённым, застав их двоих в кровати. По правде говоря, теперь всё встаёт на свои места, и Джисон не знает, что чувствует по этому поводу.              — Не знал, что вы с Феликсом друзья, — в итоге говорит Джисон, чтобы как-то прервать затянувшееся молчание и на всякий случай убедиться в своих догадках и услышанном ещё раз.              — Мы буквально живём с ним в одной комнате. Я не по своей воле стал его лучшим другом. Это вышло случайно, — смеётся Минхо. — Он пытался быть вежливым на первом курсе и постоянно дарил мне что-то вязаное. Этот свитер, кстати, Феликс связал, — говорит Минхо, опуская взгляд на себя, и касается пальцами кошачьей мордочки на своём свитере. — А это — Лили. Помнишь, как он выглядит? Думаю, очень даже похоже вышло.              — Помню, — Джисон тянется к кошачьей мордочке и проводит по ней пальцами, глядя заворожённо в маленькие чёрные глаза-бусины и разноцветный окрас, кропотливо вышитый нитками. Феликс такой талантливый. Джисон теперь думает, что будет восхищаться им. — Правда похоже.              Минхо тепло улыбается, но смотрит в этот момент не на мордочку своего кота, пришитую к свитеру, а на Джисона.              Он обводит взглядом черты его лица — мягкие и плавные; заостряет внимание на очаровательных щеках, которые надуваются и становятся ещё больше, когда Джисон о чем-то сосредоточенно думает. При тусклом освещении желтоватых огней гирлянды его карие глаза наполняются светом и блестят, словно крошечные звёздочки, когда Джисон поднимает голову, встречаясь взглядами с Минхо.              Может, это только кажется, но у кого-то из них сейчас определённо стукнуло сердце о рёбра. А может, сразу у обоих.              Взгляд Минхо смягчается, когда он наклоняется чуть ближе. Они неотрывно смотрят друг другу в глаза, наблюдая за тем, как расстояние между ними сокращается до тех пор, пока почти не исчезает.              Джисон с трудом сглатывает, утопая в тёмных и таких бездонных глазах напротив, пока не находит в себе силы опустить взгляд. Но падает он на губы Минхо, и теперь Джисону потребуется миллиард усилий, чтобы не смотреть на то, как маняще они выглядят, когда баскетболист проводит по ним языком и смачивает их.              Джисону по-хорошему нужно бежать отсюда и никогда не возвращаться. Потому что теперь, когда он знает, что Минхо и Феликс — друзья, он не может перестать думать о том, что, возможно, всё-таки сейчас Джисон — единственный, с кем Минхо проводит время вот так наедине. А когда такие мысли только зарождаются, они грозятся превратиться в глупые, эфемерные надежды, которые никогда не приводят ни к чему хорошему, если дело касается таких людей, как Ли Минхо.              Плейбоев, которые играют с чужими сердцами.              — Я, наверное, пойд…              Но прежде чем Джисон успевает закончить, Минхо наклоняется ещё ближе, их носы соприкасаются, пуская по коже обоих парней приятную волну мурашек, а губы нежно прижимаются друг к другу. От этого мягкого прикосновения сердце Джисона застревает где-то в горле и совершенно перестаёт биться. Он закрывает глаза и чувствует, как рука Минхо ложится ему на затылок, а пальцы нежно перебирают его мягкие, спутанные волосы.              Джисон, оперевшись рукой на крепкое бедро баскетболиста, подаётся вперёд, чтобы столкнуться с губами парня чуть настойчивее. Минхо, улыбнувшись уголком губ сквозь поцелуй, расслабляется и обнимает Джисона за талию, притягивая его к себе. Они оба ощущают тяжёлое дыхание на своих губах — оно словно электричество, проникающее в каждую клеточку их тел.              Джисон, поместив руки на плечи Минхо, обнимает его за шею, не разрывая поцелуя, и прижимается к баскетболисту сильнее, чувствуя, как не только его сердце заходится в хаотичном ритме, — сердце Минхо тоже стучит быстрее обычного. Джисону хочется о многом его расспросить, но когда губы Минхо перемещаются на его шею, он уже обо всём забывает.              Тихий стон срывается с уст Джисона, когда губы Минхо двигаются чуть ниже его уха, посылая мурашки по спине. Он зарывается пальцами в волосах Минхо, слегка оттягивая их и спутывая пряди, и позволяет себе откинуть голову назад, наслаждаясь тем, как влажный кончик языка Минхо тщательно вылизывает его кожу. Он теряется в ощущениях, думая лишь о том, как тело Минхо прижимается к его собственному, и как Джисон, утонув в крепких тёплых руках своего соулмейта, балансирует где-то на грани.              Чувствовал ли он когда-нибудь что-то похожее с кем-то другим?              Вряд ли.              С Минхо всё иначе.              Он задыхается, когда руки Минхо обхватывают его талию, слегка приподнимая, а губы быстро находят губы Джисона. Минхо целует жадно, словно не может насытиться сладостью чужих губ, которые охотно отвечают ему.              Скользнув руками под толстовку Джисона, он сжимает пальцами мягкую кожу и издаёт тихий стон в поцелуй, когда Хан слегка прикусывает его нижнюю губу. Запрокинув голову назад, Минхо медленно отстраняется от влажных губ и открывает глаза, чтобы посмотреть на парня перед собой.              В этот момент Джисон понимает, что ему пора. Они скоро зайдут слишком далеко. И дело даже не в интиме.              Они заходят туда, откуда только Джисону потом будет очень тяжело выбраться.       

💋💋💋

             Не влюбляться ⚠️:       Будь готов к шести, крошка              Джисон:       Я тебе не крошка              Не влюбляться ⚠️:       Окей       Будь готов к шести, белка              Джисон:       Я сейчас передумаю идти с тобой в караоке              Не влюбляться ⚠️:       Я уже забронировал комнату, так что пути назад нет       Собирайся       Если опоздаешь, я уйду без тебя              Джисон:       Не вижу в этом минусов              Джисон не знает, как так вышло, что он всё-таки согласился пойти с Ли Минхо в караоке. Вся домашка была сделана ещё в течение недели за просмотром аниме (именно таким образом Хан и делал домашнее задание, совмещая приятное с полезным), так что на выходных он действительно был свободен. Понятное дело, он мог бы в любой момент отказаться и сослаться на любую из выдуманных причин. Но делать действительно было нечего. Не плевать же лёжа в потолок, верно? В какой-то момент даже смотреть аниме наскучило, а продолжение ко всем его любимым манхвам давно не выходило. Наверное, только поэтому Джисон и согласился. Других причин просто нет и быть не может.              К шести Джисон готов и ждёт Минхо в вестибюле общежития, где они договорились встретиться. Он не стал особо заморачиваться над своим внешним видом, надел практически первое попавшееся ему на глаза: простую белую футболку, поверх неё синюю клетчатую рубашку с длинным рукавом; влез в голубые джинсы с кроссовками и накинул сверху утеплённую мехом джинсовую куртку, так как на улице уже конец ноября. И на этом его сборы закончились. А для чего ему, собственно, наряжаться? Он же не на свидание идёт, правильно? Это обычная встреча двух… кого?              Не важно. Последнее, о чём сейчас хочется думать Джисону, это о статусе их с Минхо отношений.              В любом случае, это просто поход в караоке и ничего больше.              Минхо опаздывает всего на пять минут, но предупреждает об этом заранее, отправляя короткое сообщение. Пока Джисон отвлекается на вибрирующий в кармане телефон и тянется за ним, открывая чат, баскетболист уже спешит в его сторону, когда двери лифта открываются, и он выходит в вестибюль.              Не влюбляться ⚠️:       Я уже бегу, никуда не уходи              Джисон усмехается, читая сообщение.              Он бы никуда не ушёл.              Наверное.              Они же договорились. Было бы слишком подло с его стороны уходить спустя пять минут. Да и Джисон, вроде как, настроен сегодня спеть несколько своих любимых песен, даже если ему будет слишком неловко делать это перед Минхо. Но они собираются выпить соджу или что-то не сильно крепкое, так что всё в порядке. Возможно, им обоим потом будет стыдно за свои вокальные выступления.              Ненадолго задумавшись, Джисон не сразу замечает, как к нему подходит Минхо. Он отрывает взгляд от телефона, слыша рядом с собой знакомый голос, и…              Замирает.              — Прости, задержался, — говорит Ли, неловко улыбаясь, и засовывает руки в карманы брюк, переминаясь с ноги на ногу.              Минхо сегодня выглядит немного иначе, чем обычно.              Джисон первым делом замечает свободную белую рубашку-оверсайз, расстёгнутую на несколько пуговиц у воротника. И именно она привлекает его внимание тем, что баскетболиста редко можно заметить в чём-то более официальном. Хотя Минхо не изменяет себе: поверх рубашки он накинул красную кожаную куртку. В остальном же, он выглядит вполне себе привычно: его массивные бёдра прикрыты чёрными джинсами, а образ завершают кроссовки. В левом ухе красуется серёжка-гвоздик, а на шее висит незамысловатая подвеска. Вроде бы, ничего необычного.              Но белая рубашка.              Честно признаться, она Минхо даже идёт.              Приглядевшись ещё чуть получше, Джисон замечает, что волосы парня стали чуть более красными, чем до этого. Может, он снова тонировал выцветшие пряди, а может, всё дело в ярком освещении верхних ламп в вестибюле общежития. Но Минхо определённо выглядит отлично. Словно он потратил чуть больше времени на сборы, чем Джисон. Тогда пятиминутное опоздание вполне себе оправдано. А может, Минхо и вовсе не старался и тоже надел первое попавшееся? Только вот у Джисона в гардеробе из первого попавшегося обычно клетчатые рубашки и худи, в которых он щеголяет по универу, а у Минхо — белая рубашка, в которой Хан видит его впервые.              — А я уж было думал уходить, — отвечает смешком Джисон, когда перестаёт бесстыже разглядывать Минхо и возвращается взглядом к его лицу.              — Тогда ты бы пропустил такой хороший вечер, — хмыкает Минхо и тоже без стеснения окидывает взглядом Джисона, который одет чуть скромнее, чем сам баскетболист.              — А кто сказал, что он будет хорошим?              — Я сказал, — самодовольно усмехается Минхо, на что Джисон закатывает глаза, и указывает кивком к выходу, прежде чем двинуться в его сторону. — Потому что сегодня я услышу, как ты опозоришься в караоке.              — О-о, ты будешь первым, кто это сделает, — Хан практически обиженно хмыкает, поспевая за парнем. — Я заставлю тебя петь Селин Дион. Вот тогда посмотрим, кто будет смеяться последним, — коварно ухмыляется Джисон и выходит на улицу следом за Минхо, который придерживает ему рукой дверь.              — Тебе придётся очень хорошо постараться, чтобы заставить меня что-то сделать. Хотя меня обычно просят о других вещах, а не о том, чтобы я спел песню из Титаника, — отвечает Минхо, подмигивая ему, на что Джисон сначала закатывает глаза, а потом делает вид, будто его сейчас стошнит.              Добираются они до караоке-бара на такси, за которое платит Минхо. Джисон говорит, что закинет ему деньги, если он скажет номер карты, но баскетболист либо делает вид, что не слышит Джисона в этот момент, либо он сегодня решил побыть джентльменом в полной мере, потому что за караоке Хан тоже не платит, и деньги с него тоже никто не требует.              Это немного неловко, потому что первая мысль, которая возникает у Джисона, когда Минхо платит за него везде и при этом ничего не ждёт в ответ, — это то, что всё это походит на самое настоящее свидание. Но он так же пытается отвлечь себя другой мыслью, что раз Минхо пригласил его в караоке и, по сути, даже уговорил Джисона прийти, то пусть он и платит за свои развлечения. Всё честно.              Перед караоке они заходят в Seven Eleven, чтобы купить немного выпивки и закусок. Соджу они не находят, поэтому берут пиво из холодильника в жестяных банках. Джисон останавливается у стенда со сладким и накладывает в общую корзину несколько плиток шоколада и маршмеллоу. Минхо же кладёт разные снеки в виде чипсов и сырных шариков.              Когда они подходят к кассе, Минхо выкладывает все товары на ленту и, похоже, даже не думает просить раздельный чек. Джисон просто наблюдает за тем, как парень всё оплачивает, берёт пакет, а затем, взглянув на Хана, кивает ему в сторону стеклянных дверей.              Джисон пытается заставить себя не думать об этом. Главное, чтобы потом за все потраченные Минхо деньги ему не пришлось отдуваться где-нибудь в туалете, стоя на коленях. В любом случае, он всегда может ему всё вернуть, чтобы не допустить такого.              Находиться наедине рядом с Минхо ощущается немного странно и непривычно. Прямо как в первый раз, когда Джисон побывал у него в комнате.              Со временем такие посиделки начали входить в привычку, и Джисон всё реже обращал внимания на то, что они проводят время вдвоём без посторонних глаз. Его всегда что-то отвлекало от таких мыслей. Будь то аниме на фоне или поцелуи. Но сейчас они не у себя в комнате. Они в караоке. Где-то за пределами четырёх стен общежития и за границами кампуса. Они где-то, где никогда не должны были оказаться вдвоём. Но сейчас они здесь, сидят на небольшом мягком и уютном диване, и Джисон не может отделаться от мысли, что его всё больше затягивает в опасную зону. Возможно, он уже где-то на границе. Осталось лишь пересечь чёрно-жёлтую полосу, и он окажется проигравшим.              Минхо ставит пока что на фон музыку, выбрав плейлист с лучшими опенингами из аниме, пока разбирает пакет, выкладывая купленное на невысокий журнальный столик. Джисон, соединив колени вместе, просто наблюдает за ним.              За своим соулмейтом.              Они сейчас так близко друг к другу, даже ближе, чем когда-либо за эти три года, но всё ещё так далеко. И Джисон не уверен, что ему можно приблизиться ещё на шаг.              После разговора с Хёнджином он долго думал о его словах, сказанных в адрес Минхо. Что Ли, вероятно, не ждёт своего соулмейта, раз не спешит разглядывать чужие запястья. Да и своё он тоже показывает очень редко, как и тему соулмейтов не спешит затрагивать.              Единственное, что Минхо сказал однажды: «Если мы с тобой не соулмейты, это не значит, что у нас ничего не может получиться».              Интересно, что для Минхо значили тогда те слова? Он правда не ждёт свою родственную душу и вместо этого предпочитает случайных людей? А как же десятки побочных эффектов, которые с каждым разом становятся всё хуже и в конечном счёте доводят людей до мучительных болей? Может поэтому Минхо и не заводит долгих отношений — потому что не хочет любить тех, с кем ему больно? Но почему тогда не спешит отыскать своего соулмейта, который снимет всю боль и подарит только ласку, заботу и любовь?              Джисон мог бы. Он бы любил вечность кого-то, кто любил бы его в ответ.              Минхо, по сути, давно уже нашёл своего соулмейта, только ещё не знает об этом и, кажется, даже не хочет знать.              Поэтому Джисон не может подарить ему вечность.              Пока на фоне играет не слишком весёлый оппенинг из первого сезона «Токийского гуля», Минхо негромко подпевает в перерывах, когда отпивает пиво из своей банки, а затем переводит взгляд на молчаливого Джисона, будто утонувшего в мыслях о чём-то.              — Не хочешь блеснуть своими вокальными способностями? — спрашивает он и придвигается чуть ближе — практически вплотную, чтобы соприкоснуться бёдрами.              Джисон вздрагивает, а затем поворачивает голову в сторону Минхо. Он замечает, как тот внимательно смотрит на него, чуть сведя брови к переносице, но выражение его лица быстро смягчается, когда Минхо пытается сделать вид, будто его ничто не напрягает.              — Я выпил меньше тебя, так что ты первый.              Минхо ухмыляется ответу Джисона, и в его глазах появляется игривый блеск.              — Думаешь, ещё одна бутылка пива спасёт тебя от пения мимо нот?              — Меня, может, и да, а вот тебя уже вряд ли что-то спасёт, — дразняще отвечает Джисон, сглатывая комок в горле, когда их взгляды встречаются.              Что-то мелькает в пространстве между ними — напряжение, от которого сгущается воздух в крошечной комнате. Сияние дискотечных огней над головой отбрасывает тени на черты лица Минхо, и Джисон наблюдает за тем, как Ли делает очередной глоток пива из банки. Его гортань дёргается, когда он сглатывает, после чего Минхо проводит языком по влажным губам, чтобы слизать остатки пива, также наблюдая в ответ за застывшим Джисоном.              — Что ж, раз так, — Минхо наклоняется к столику перед ним, чтобы взять микрофон. — Тогда я покажу тебе, на что способен. Но с одним условием.              Он внезапно хватает Джисона за руку, отчего тот в спешке успевает только поставить своё пиво на стол и чуть ли не споткнуться о его ножку. Минхо хохочет, расплываясь в полупьяной улыбке. Он проговаривает название песни в микрофон, а затем, когда начинается музыка, кладёт свободную ладонь на талию Джисона, притягивая к себе удивлённого парня, медленно моргающего широко распахнутыми глазами.              — Станцуешь вместе со мной, — говорит Минхо, наклонившись к уху Джисона, за которое заправляет прядь выбившихся локонов.              — Но я не умею танцевать, — пытается воспротивиться Хан. Его явно сейчас застали врасплох.              — Я тоже, — посмеивается в ответ Минхо, и Джисон чувствует, как немного расслабляется.              В голосе Минхо есть мягкость, которая обезоруживает его. Джисон знает, что должен отказаться, должен отстраниться. Но когда пальцы Минхо обвиваются вокруг его талии, ему становится трудно вспомнить, почему он вообще хотел это сделать.              Радостная мелодия, наполненная звучанием из семидесятых, разносится по маленькой комнате, контрастируя с нервным узлом, пульсирующим в животе Джисона. Он чувствует тепло, исходящее от тела Минхо и его ладоней, прижатых к его пояснице, и это вызывает в нём странные чувства. То, как Минхо стоит слишком близко к нему и как его теплое дыхание касается уха Джисона, — это опьяняет сильнее, чем выпитая до этого бутылка пива.              — Просто повторяй за мной, — снова шепчет на ухо Минхо, заставляя Джисона ощущать, как дрожь проходит вниз по его шее и щекочет сердце, бьющееся в хаотичном ритме.              С этими словами Минхо начинает слегка двигаться, покачивая телом в такт ритму, и Джисон инстинктивно следует его примеру. Это выходит слишком неуклюже, и они оба смеются над своей нескоординированностью, но напряжение, повисшее до этого в воздухе, начинает постепенно рассеиваться.              Когда Минхо прижимает его к себе одной рукой, в другой держа позабытый микрофон, сердце Джисона бешено колотится уже где-то в горле.              Есть что-то волнующее в том, чтобы находиться в такой непосредственной близости с кем-то, с кем ты думал, что никогда не окажешься рядом; в том, чтобы чувствовать, как пальцы Минхо нежно впиваются ему в бок, пробравшись под рубашку, и поглаживают горячую кожу через ткань футболки. Минхо смотрит прямо ему в глаза, слегка приподняв уголки губ в улыбке. На его скулах танцуют разноцветные яркие огни, и Джисон думает о том, как мечтал когда-то станцевать так же со своим соулмейтом на школьном выпускном. Но Минхо тогда не было.              Минхо и сейчас нет в его жизни.              Он здесь временно.              — Ты не поёшь, — подмечает Джисон, прерывая затянувшееся молчание.              Минхо отводит взгляд к экрану, на котором виднеется текст, и снова поворачивается к Джисону, будто хочет смотреть только на него.              — Точно, — смеётся он и подносит микрофон к своим губам, начиная тихо петь.              Голос Минхо мягкий, словно маршмеллоу, которым Джисон недавно заедал горечь от пива; тёплый и обволакивающий. В нём бы хотелось закутаться и пережить самую холодную зиму, даже несмотря на то, что в Сан-Франциско никогда не бывает слишком сильных морозов.              Может, Минхо и не попадает во все ноты, а когда фальшивит, тихо смеётся, глядя при этом на Джисона. Но в этот момент он готов поклясться, что этот неумелый, хаотичный кавер, исполненный Минхо по пьяни, звучит даже лучше, чем оригинал. Не в обиду группе ABBA, но Джисон, кажется, действительно прямо сейчас балансирует на грани.              Каждый раз, когда Минхо притягивает его ближе, Джисон обнаруживает, что растворяется в тепле, исходящем от тела Минхо, и теряется в его карих глазах, в которых мерцают разноцветные огни. Нужно запретить в караоке-клубах такое освещение, чтобы Джисон мог приходить сюда с Минхо, не опасаясь того, что утонет в его глазах.              Хотя, вероятно, это первый и последний раз, когда они идут в караоке.              По многим причинам. И одна из них: Джисон не хочет упасть в пропасть, из которой потом будет выбираться на костылях. А может, он уже достаточно опьянел, чтобы странные мысли пробирались в его голову раньше, чем он успевал бы пресечь их на корню.              — Ну что? — Минхо плюхается обратно на диван с видом победителя, хотя на экране высвечивается лишь тридцать процентов успеха после того, как песня подходит к концу. Если учесть, что большую часть времени он молчал, лапал Джисона и лишь изредка пел мимо нот, то тридцать процентов — это даже много.              — Это и вправду звучало ужасно, — отвечает смешком Джисон и, усевшись рядом, тянется за маршмеллоу. — Как хорошо, что ты решил стать математиком, а не певцом.              — Ты такой жестокий, малыш, — улыбается Минхо, а Джисон едва ли не давится маршмеллоу, который пытается прожевать. Его щёки надулись из-за огромного зефира во рту, и Минхо еле сдерживается, чтобы не ткнуть в его пухлую щёку, когда Джисон поворачивается к нему, вскидывая брови в удивлении.              Очевидно, удивился он на прозвище «малыш».              — Ты… — Джисон с трудом проглатывает зефир, радуясь, что тот не застрял в его горле, и он не умер самой глупой смертью прямо здесь, в караоке-баре, пытаясь проглотить зефир. Но подобрать нужные слова у него так и не выходит.              — Теперь твоя очередь, — Минхо быстро переводит тему. Может, ему тоже стало неловко от того, что так бездумно назвал Джисона неуместным прозвищем, а может, ему просто не терпится устроить реванш.              В любом случае, Джисон понимает, что сейчас будет лучше отвлечься и действительно спеть что-нибудь. Пусть даже он опозорится, Минхо пятью минутами ранее сделал то же самое. Вряд ли это можно назвать полноценным провалом, потому что где-то глубоко в душе какой-то крохотной части нерационального сознания Джисона в самом деле понравилось. Но он об этом никогда не скажет. По крайней мере, не вслух и не Минхо. Даже самому себе не скажет.              Когда начинает звучать спокойная гитарная мелодия из его любимого фильма, Джисон нервно ёрзает на диване, пытаясь усесться поудобнее или, скорее, отвлечься, чтобы не чувствовать себя неловко перед Минхо, смотрящим в его сторону.              Джисон чувствует, как его сердце учащённо бьётся не только от музыки, но и от близко сидящего рядом с ним Минхо. Их колени слегка соприкасаются, и он мелко вздрагивает каждый раз, когда это происходит. Всего лишь крошечный жест — они и не так друг друга касались, когда Джисон в порыве страсти забирался к баскетболисту на бёдра и скользил ладонями под его футболку. Всего лишь чёртово соприкосновение колен, но почему от него тело так сильно трясёт и бросает в жар?              Джисон глубоко вдыхает, пытаясь успокоиться и, когда на экране появляется текст, начинает тихо петь первые строчки.              — Скажи мне вот что, парень… — Джисон не знает зачем, но он поворачивает голову в сторону Минхо и смотрит на него, как это делал Ли, когда они пытались устроить подобие танца возле столика. — Ты счастлив в этом современном мире?              Хотя Джисон совершенно об этом не думает, но всё же он замечает, как взгляд Минхо меняется при этих строчках. Игривый блеск в его глазах тускнеет, сменяясь задумчивым выражением, от которого у Джисона по спине пробегает незнакомый трепет. Уголки его губ опускаются, и теперь Минхо выглядит сосредоточенным, когда опирается плечом на спинку дивана и смотрит внимательно на Джисона, который довольно быстро отводит взгляд к экрану, делая вид, что не помнит текст.              Он помнит. Он знает эту песню наизусть, потому что чувствует слишком много каждый раз, когда слушает её или поёт.              Но петь её для Минхо — это что-то новое, немного странное и одновременно тревожно-пугающее. Как будто Джисон оголяет своё сердце перед кем-то, кому, должно быть, абсолютно всё равно.              — Или тебе нужно больше? Есть ли что-то, что ты пытаешься найти? — тихо поёт Джисон.              Ему бы хотелось сейчас узнать, ищет ли что-то Минхо.              Например, его — своего соулмейта.              Хочет ли он засыпать вместе и просыпаться в утренних лучах солнца, обнимая Джисона за плечи и получая от него тёплые, нежные поцелуи прямо в кровати? Хочется ли ему долгих романтических поездок на арендованном автомобиле в соседние штаты под громко играющую музыку или ночных прогулок по Золотому Мосту, крепко держась за руки? Хочет ли Минхо дарить кому-то любовь, или он не впускает никого в своё холодное, одинокое сердце? А впустил бы он Джисона, если бы узнал, что они — родственные души, которым было уготовано свыше стать друг для друга кем-то особенным?              Джисон в этом мире всегда искал только одно — своего соулмейта. Свою истинную любовь. Но когда нашёл, легче от этого не стало.              Стало лишь запутаннее и тревожнее. Как будто бы, лучше и не находил.              — Я падаю, — голос Джисона дрожит, и он вряд ли попадает сейчас в нужные ноты, хотя совершенно об этом не заботится. — Даже в светлые времена я понимаю, что жажду перемен. А в тёмные времена я боюсь самого себя.              Он едва успевает снова взглянуть на Минхо, и молчание растягивается между ними, как эластичная лента, в итоге рвущаяся в самом конце. Тепло, исходящее от соприкосновения их коленей, посылает по телу Джисона электрический разряд, и, несмотря на спокойную гитарную мелодию, он чувствует, что его сердце наполняется тоской, когда он смотрит на Минхо.              Только один из них сейчас знает, что они соулмейты.              Только одному из них сейчас, возможно, немного больно от этого.              — Ответь мне, парень, разве ты не пытаешься заполнить эту пустоту? Или тебе нужно больше? — голос Джисона, немного дрожащий, разносится эхом по комнате.              Взгляд Минхо заостряется с каждой строчкой. На мгновение Джисону кажется, что он видит, как что-то мелькает в этих тёмных глазах. Но он не знает, что именно. Так тяжело узнать, о чём думает Минхо. Джисона, наверное, гораздо легче прочитать, судя по тому, как Ли внимательно вслушивается в текст, слетающий с его губ.              Джисон слегка покачивается, пытаясь раствориться в ритме, но его взгляд то и дело возвращается к Минхо, который теперь слегка наклонился вперёд, ловя каждое слово Джисона до самого конца песни. На его лице ни разу не проскакивает знакомых ухмылок или игривого блеска, и уж лучше бы прямо сейчас Минхо одарил его чем-то из своего привычного арсенала плейбоя, чтобы этот момент не выглядел столь напряжённым.              Лучше бы Джисон спел «Bad Guy» Билли Айлиш, а не то, что трогает струны его души, задевая за больное.              Музыка стихает, и вместе с тем повисает тишина. Джисон ждёт, когда же Минхо отшутится, как это ещё недавно делал он сам, и тогда они продолжат снова выпивать и заедать горечь от алкоголя маршмеллоу.              Но вместо этого Минхо бесшумно открывает рот, задумывается на несколько секунд, всё ещё глядя Джисону в глаза, а затем говорит:              — Ты очень красиво поёшь.              И всё. Никаких шуток и ухмылок. Ничего, что присуще Минхо и его образу, укоренившемуся в стенах университета. Здесь, в караоке, это другой Минхо.              Тот, которого видит только Джисон.              Ненадолго. Всего на мгновение, пока длилась песня. А потом всё снова вернётся на свои места.              Джисон молчаливо смотрит на Минхо, вероятно, ожидая, пока тот скажет что-нибудь ещё, или же сам пытается лихорадочно подобрать ответ.              «Спасибо, ты тоже?»              «Давай почаще ходить в караоке, мы вроде неплохо ладим друг с другом».              «Минхо, а ты знал, что мы с тобой соулмейты? Ты хотя бы чувствуешь это? Тебя тянет ко мне, или ты просто заполняешь пустоту в своём сердце?»              Джисон не знает, как дошёл до таких мыслей, но он точно не собирается озвучивать что-то из этого.              К счастью, в следующий момент поддразнивающая ухмылка возвращается на лицо баскетболиста, когда он откидывается обратно на спинку дивана, прежде подцепив банку пива со столика.              — В любом случае, твои сто баллов проигрывают моим тридцати, потому что я ещё танцевал, а это, знаешь ли, непросто — совмещать два дела сразу, — он проводит языком по ровному ряду зубов, и уголок его губ приподнимается в ухмылке, когда он поворачивается к Джисону, чтобы взглянуть на него.              — Ты имеешь в виду, два дела — это издавать звуки умирающего кота и одновременно лапать меня? — хмыкает в ответ Джисон, искренне радуясь тому, что Минхо первым развеял напряжённую обстановку.              Он получил сто баллов за спетую песню, и, возможно, Леди Гага бы сейчас это оценила. Но Джисону плевать.              Куда более важно то, что его оценил Минхо.              Об этом точно нужно перестать думать. Это никогда не шло на пользу.              — Не думаю, что ты был против, — подмигивает ему Минхо, и Джисон вяло закатывает глаза, предпочитая ничего не отвечать на это.              Следующий час проходит уже не так напряжённо. Джисон всё-таки бодренько исполняет «Bad Guy», пока Минхо тихо хохочет, сидя на диване и жуя маршмеллоу, хотя поначалу считал странным сочетать пиво с зефиром. А потом он попробовал и ему даже понравилось.              Затем они разговаривают на отвлечённые темы, снова пьют, и Джисон немного краснеет, когда Минхо придвигается к нему настолько близко, что он может ощущать его дыхание на своей коже.              Он думает, что сейчас его поцелуют, и оставшиеся полчаса они проведут за влажными, жаркими поцелуями. Возможно, Джисон даже залезет на бёдра баскетболиста и позволит себе вновь пробраться ладонями под его футболку, чтобы нащупать твёрдые мышцы пресса. Пока Джисон пьян, можно немного выйти за рамки, которые он обычно не пересекает.              Губы Минхо оказываются где-то совсем близко к его, и Джисон уже даже прикрывает глаза, готовясь раствориться в поцелуе. Но вместо этого Минхо проводит губами по его щеке, скользя нежно и почти невесомо вбок, а затем оставляет крошечный поцелуй под его ухом.              Джисон мелко вздрагивает и открывает глаза, встречаясь взглядом с Минхо, который одаривает его короткой улыбкой в уголке губ, прежде чем отстраняется, чтобы поставить следующую песню.              Возможно, сердце Джисона прямо сейчас колотится громче, чем доносится музыка из колонок.       

💋💋💋

             Когда они выходят из уютного кафе на улицу, прохладный воздух Сан-Франциско касается их раскрасневшихся щёк.              Джисон думал, что после караоке они вернутся в общежитие и разойдутся по своим комнатам. По крайней мере, он ощущал в этом особую необходимость после того, как провёл несколько часов в крошечной комнатке наедине с рядом сидящим Минхо. Это не было плохо.              Наоборот, это было слишком хорошо.              Пугающе хорошо.              И от этого хотелось сбежать. Но Минхо повёл его в пиццерию, чтобы попробовать ту самую пиццу-барбекю, о которой недавно говорил Джисон, и сбегать уже хотелось не так сильно.              Они сидели у панорамного окна с видом на Золотые Ворота, возвышающиеся над блестящей водной гладью под ночным небом, разговаривали о звёздах и пытались придумать свои интерпретации созвездий, потому что никто из них особо не разбирался в астрономии.              — Ладно, как думаешь, на что это похоже? — спросил Минхо, указывая на скопление звёзд вдалеке.              — М-м, — Джисон прищурился, сосредоточенно нахмурив брови. — Я думаю, что это выглядит как… сковородка? Да, летающая сковородка. Это определённо она, — он покачал головой и отправил в рот большой кусок пиццы.              — Мне кажется, что это больше похоже на гигантский картофель фри, — задумчиво промычал Минхо.              — Мы точно смотрим на одно и то же созвездие? — расхохотался Джисон, переводя взгляд от неба к панорамному окну, в отражение которого он увидел Минхо, с интересом разглядывающего звёзды.              В его глазах отражалась целая вселенная. И Джисон не был уверен, что красивее: вселенная или глаза Минхо.              — После твоей летающей сковородки я теперь не уверен, — посмеялся в ответ Ли.              Этим вечером Джисон впервые узнал, когда у Минхо день рождения, и оказалось, что он его пропустил. Это не страшно, потому что, справедливости ради, Минхо тоже пропустил день рождения Джисона в сентябре, когда они ещё не общались.              Ещё Джисон узнал, что любимое время года Минхо — зима, потому что он любит укутываться в тёплые свитера, связанные его лучшим другом Феликсом, праздновать Рождество со своей семьёй в загородном доме и лепить странных снеговиков (странных, потому что у Минхо никогда не получалось катать ровные шары). В Сан-Франциско редко выпадал снег, но когда это происходило, Минхо обычно бежал на улицу первым, чтобы поиграть в снежки.              Джисон всего этого не знал.              А теперь, когда знает, он чувствует… снова что-то. И это что-то — всё ещё откликается в его сердце чем-то непонятным, сложным и неизведанным.              Минхо впервые кажется настоящим. Не той фальшивкой в стенах университета и не тем плейбоем, о репутации которого ходят многочисленные слухи. Минхо может быть другим. Интересным, весёлым, с необычным музыкальным вкусом, о котором Джисон понятия не имел.              Минхо, которого он видит, не просто баскетболист и двоечник, который спит на лекциях, а затем списывает всё у своего соседа по парте. На самом деле он совершенно не такой, но думал о нём Джисон именно так. Наверное, ему немного стыдно за собственные мысли.              — Помнишь, как ты ужасно пытался читать рэп в той песне Дрейка? Ты пропустил половину слов. Я никогда не смогу забыть это, — говорит Минхо с дразнящей ухмылкой, идя рядом с Джисоном по аллее, слабо освещённой уличными фонарями.              Вдалеке возвышается тот самый красный мост, на который они смотрели из окна пиццерии, а на небе с каждым мгновением зажигается всё больше звёзд. Кажется, уже полночь или около того. Джисон и не заметил, как быстро пролетело время.              — По крайней мере, я всё ещё был лучше тебя, когда ты пытался спеть BTS. Твой корейский даже хуже, чем мой рэп, — Джисон обхватывает двумя руками разноцветный бумажный стаканчик с горячим ягодным пуншем — точно таким же, как и у Минхо. Они купили их, как только вышли из кафе. Минхо предложил взять что-нибудь попить и прогуляться возле моста, прежде чем они вернутся в общежитие до комендантского часа.              — Я прожил всю жизнь в Сан-Франциско. Наверное, мне не стать айдолом, — морщится Минхо, тихо смеясь.              — Даже не пытайся, — смеётся в ответ Джисон. — Хотя я слышал, что некоторые агентства принимают иностранцев. Но тогда тебе придётся подтянуть… всё. Ты слишком плох.              — Ты убиваешь во мне мечту простого парня, — смеётся Минхо и легонько подталкивает Джисона в бок, который тихо хихикает в ответ и тоже толкает его в плечо своим собственным.              — Я думал, что твоя мечта — быть скучным математиком, — говорит Джисон.              — Я всегда могу поменять решение и отправиться в Сеул первым рейсом, — продолжает свободно рассуждать Минхо. — Кто знает, может, меня даже смогут взять на подтанцовку к BTS?              — Ага, точно, — не сдерживается от смеха Джисон. — Тогда я стану рэпером.              — Какой псевдоним себе возьмёшь? — подхватывает его Минхо.              — Не знаю. Может, Хан? — пожимает плечами Джисон.              — Никакого воображения.              — Зато легко запомнить! — возражает парень. — И в моём псевдониме есть смысл.              — И какой же?              — Моя фамилия.              — О-о, какой глубокий смысл, — прыскает со смеху Минхо. — Я даже проникся.              Уголки губ Джисона тянутся в улыбке, и он только сейчас замечает, что его щёки уже болят от того, как много раз он улыбался за сегодняшний вечер.              — А какой псевдоним ты бы взял себе? — спрашивает Джисон, чувствуя себя практически оскорблённым из-за того, что его псевдоним айдола забраковали.              — Как насчёт Lee Know?              — Lee… Know? — Джисон несколько раз моргает, а затем, не сдержавшись, снова смеётся. — У тебя всё в порядке с английским, дружище? Ты точно прожил всю жизнь в Сан-Франциско? — передразнивает его Хан.              — Отстань, я математик, — закатывает глаза Минхо и тоже смеётся. — К тому же, Lee Know звучит куда благозвучнее, чем Lee Knows. Думаю, агентство бы одобрило.              — Ага, и ты бы стал восьмым участником BTS. Не удивляйся сильно, если тебе вдруг придёт открытка от Хана — самого лучшего рэпера этого поколения.              — Ты будешь моим первым фанатом? Как мило. Тогда я приду на твоё андеграундное выступление. Надеюсь, когда-нибудь ты выступишь на одной сцене с Дрейком.              — Я буду лучше, чем Дрейк, — цокает языком Джисон. — Я буду собирать стадионы.              — Тогда оставь для меня вип-места.              — Куда ж без этого, — тихо посмеивается Джисон.              Они стихают и неторопливо идут по тропинке в сторону Золотых Ворот. Солёный воздух с залива смешивается с теплом, которое накапливается у них внутри от смеха и пары выпитых напитков.              Под бескрайним ночным небом Сан-Франциско, усеянным звёздами, Джисон ощущает, как в его груди растёт чувство чего-то свободного, тёплого и комфортного. Это одновременно волнующе и пугающе, но в основном Джисон находит это успокаивающим.              — Знаешь, думаю, было бы неплохо позвать в следующий раз Феликса и твоего друга. Хёнджина, кажется? — тёплый голос Минхо вдруг прорезает толщу мыслей Джисона и рассекает прохладный воздух между ними. — В караоке, я имею в виду. Сегодня было весело.              Весело.              Минхо тоже понравилось, как они провели время?              Джисон снова чувствует, будто что-то щекочет его сердце. А может, это всего лишь холод пробирается под его джинсовую куртку. Кто знает?              — Думаешь? — тихо отзывается Джисон, слегка поворачивая голову в сторону Минхо, чтобы украдкой посмотреть на него. — Мне поначалу казалось, что я не особо нравлюсь Феликсу.              — Почему? — Минхо вскидывает брови в лёгком удивлении.              — Он какое-то время странно и подозрительно косился на меня в универе, — неловко ёжится Джисон. — Поэтому я думал, что между вами… что-то есть? К тому же, вы целовались по словам Хёнджина. Но теперь я не понимаю, почему он так делал. Разве что только если он не влюблён тайно в тебя.              — О боже, нет, — Минхо разражается звонким, тёплым смехом. — Феликс точно не влюблён в меня, потому что ему уже нравится твой друг.              — Подожди… — Джисон останавливается, и Минхо чуть замедляет свой шаг, подстраиваясь под темп Хана. — Ты хочешь сказать, что Феликсу нравится Хёнджин? — он ошарашенно восклицает, округляя глаза.              Джисон ожидал чего угодно, но точно не этого. Неужели этому плюшевому блондину с огромной любовью к котам и вправду нравится Хёнджин, у которого аллергия на их шерсть? Вот это да. Будет забавно, если они ещё и соулмейтами окажутся. Джисон будет отплясывать радостный танец на могиле Хвана с выгравированной на ней эпитафией: «Умер от аллергии на котов своего соулмейта, ха-ха». Последнее «ха-ха», если что, напишет сам Джисон.              Минхо кивает.              — Но я ни разу не замечал этого, — Джисон возобновляет шаг и пытается отыскать в своей памяти хоть что-то связанное с Феликсом.              Он ловит себя на мысли, что все его воспоминания начинаются и заканчиваются на том, что Феликс всегда крутился где-то рядом с Минхо. Джисон настолько был погружен в идею того, что между ними что-то есть, что он совершенно не думал ни о чём другом.              — Потому что Феликс боится его как бубонной чумы, — весело усмехается Минхо. — Он слишком застенчив, поэтому всё никак не может решиться подойти к нему.              — Как давно? — интересуется Джисон.              Он обязательно расскажет об этом Хёнджину. Молчать об этом просто невозможно. Джисон ведь столько раз подшучивал над своим другом, когда приписывал ему в соулмейты Феликса, которого Хван терпеть не может. За этим всегда было забавно наблюдать, но теперь, когда выяснилось, что Феликсу нравится Хёнджин, Джисону больше не до шуток. Чувства — это не то, над чем стоит смеяться.              — Года два. Может, больше, — пожимает плечами Минхо, на что глаза Джисона широко распахиваются.              — Сколько? — шокировано произносит Хан. — И он всё ещё не сказал ему об этом?              Как можно столько лет молчать о своих чувствах? Разве они не съедают изнутри? Это же просто невозможно. Джисон бы не выдержал. Обычно такое трудно терпеть.              Похоже, у Джисона будет серьёзный разговор с Хёнджином.              — Я тоже не раз говорил ему признаться, но Феликс, скорее, спрыгнет с крыши общежития, чем подойдёт к… Как он там его называет? А, к греческому Богу, — хохочет Минхо, и Джисон давится собственным смехом. — Поэтому он так сильно испугался, когда мы с тобой начали общаться. Подумал, что я сразу тебе проболтаюсь. Но это давно уже стоило сделать. Так что я ещё долго молчал. Толкни там, что ли, своего друга, пусть хоть взглянет на него. Феликс довольно хороший парень, хоть и целуется просто отстойно.              — Вы правда целовались? — вырывается у Джисона прежде, чем он успевает подумать.              Минхо немного замедляет шаг, чтобы посмотреть на него. Джисон чувствует, как по его шее и щекам ползёт румянец от такого пристального взгляда.              Ну и зачем он спросил об этом? Разве его это вообще должно волновать?              — Феликс попросил научить его, — начинает рассказывать Минхо. — У него ещё не было отношений, и он боится, что ударит лицом в грязь перед своим будущим парнем. Я сказал, что могу помочь ему, если после этого он наберётся храбрости, чтобы подойти к Хёнджину. В итоге, как ты уже знаешь, твой друг очень вовремя зашёл тогда в кабинет, а Феликс потом проплакал весь вечер, думая, что теперь у него точно нет никаких шансов.              — Оу… — Джисон потрясённо вздыхает, и его плечи опускаются. Они с Хёнджином уже успели надумать всякого, а оказывается, что за этим поцелуем стояло действительно что-то важное. Феликс и вправду плакал из-за того, что Хёнджин застукал их с Минхо? — Кажется, ему действительно очень нравится Хёнджин.              — Не то слово, — со вздохом говорит Минхо. Он продолжает идти по тропинке, пиная под собой мелкие камушки и выдыхая пар в холодный ночной воздух. — Поэтому я подумал, раз Феликс не может первым подойти к Хёнджину, может, тогда твой друг сделает первый шаг? Или мы можем хотя бы познакомить их, если сходим вместе в караоке ещё раз? — в голосе Минхо чувствуется надежда. Может, он действительно переживает за сердце своего друга, а может, ему снова хочется сходить куда-нибудь вместе с Джисоном.              Наверное, всё-таки, первое.              — Мне жаль это говорить, но… — Джисон удручённо вздыхает, чувствуя, как его сердце сжимается за Феликса. Он не так близок с ним, но ему кажется, что Феликс на самом деле очень хороший, просто никто не видит этого. Точно так же, как никто не видит, какой на самом деле Минхо. — Хёнджин ждёт своего соулмейта, — вполне честно говорит Джисон, хоть и умалчивает о том, что Феликс Хёнджина ни капли не привлекает и он даже считает его немного странным.              Минхо задумчиво качает головой, ничего не отвечая. Джисон украдкой смотрит в его сторону, замечая, как взгляд баскетболиста тускнеет. Наверное, он уже представляет, как позже рассказывает об этом Феликсу, и тот плачет у него на плече, разрываясь от боли в сердце. Джисону отчего-то тоже становится больно.              — А ты? — тихий голос Минхо раздаётся совсем рядом, когда он переводит взгляд на Джисона, и встречается с ним глазами. — Тоже ждёшь своего соулмейта? — спрашивает он осевшим, почти что бесшумным голосом.              Взгляд Минхо плавно опускается к правому запястью Джисона, но то оказывается прикрыто длинным рукавом джинсовой куртки. Хан в этот момент машинально оттягивает рукав ещё ниже, сжимая его крепко пальцами.              Нужно ли Минхо знать о том, что Джисон уже встретил своего соулмейта и что прямо сейчас он стоит перед ним?              Наверное, это отличный момент, чтобы признаться.              Но он снова колеблется.              Раньше Джисон ждал своего соулмейта, питал надежды на то, что тот окажется потрясающим человеком, с которым он будет чувствовать себя самым счастливым на свете.              Но будет ли он чувствовать себя так рядом с Ли Минхо?              Джисон не уверен.              Что он знает о Минхо? Возможно, за последнее время он узнал о нём немного больше, чем стоило бы, и эта часть Минхо совершенно другая. Она притягивает Джисона. Но что, если она затянет его окончательно?              Не стоит забывать, кто такой Ли Минхо.              Для него нормально выходить из одних отношений спустя неделю и тут же вступать в другие. Его сердце не умеет любить — по крайней мере, это то, что видит Джисон. Он может быть самым очаровательным парнем на свете, который слушает классический рок, любит пепперони, Рождество и снежные зимы. Но он… непостоянный. И этого вполне достаточно для того, чтобы Джисон не позволил себе влюбиться в Минхо. Даже если он его соулмейт. Даже, если так предначертано судьбой, Джисон не открывает своё сердце кому попало.              Возможно, не сейчас.              Не в этот момент.              — Забудь, — Минхо качает головой, прерывая тишину, обрушившуюся на них. Джисон поднимает голову и замечает, как парень заметно напрягся, а его мягкий, тёплый взгляд сменился на более сдержанный. — Давай уже возвращаться в общежитие. Скоро комендантский час.              Джисон в ответ просто кивает и решает, что эту тему действительно лучше сейчас оставить.              Он не готов. Ему нужно время, чтобы понять, стоит ли Минхо того, чтобы потерять от него голову и беспамятно влюбиться. Но пока что Джисон не знает. Он не уверен, что его сердце не разобьют через месяц-другой, а значит, он не может рисковать.       

💋💋💋

             Джисон запускает пальцы в волосы Минхо и тянет парня на себя, углубляя поцелуй, когда они, спотыкаясь, заходят в комнату баскетболиста и, пытаясь нащупать ручку, закрывают за собой дверь. Джисон оказывается тут же прижат к ней спиной, а бёдра Минхо сталкиваются с его собственными, пока их губы жадно, хаотично двигаются навстречу друг другу.              Как они оказались в таком положении?              Минхо собирался пожелать Джисону спокойной ночи и осторожно, словно в первый раз, поцеловал его возле двери на прощание. В тот момент нужно было остановиться, попрощаться в ответ и уйти к себе, но Джисон схватил парня за воротник рубашки и попросил поцеловать его ещё.              И вот они здесь, в комнате Минхо, потому что Феликс уехал на выходные к родителям, и теперь целая комната в их распоряжении до самого утра.              Джисон уже практически протрезвел, ведь выпил он не так уж и много. Хотя предпочитает думать, что он всё ещё пьян, чтобы заниматься чем-то подобным с Ли Минхо.              Теперь, зная, что им никто не помешает, они могут зайти дальше обычного, но Джисон не уверен, что хочет доходить до конца. Они просто поцелуются, возможно, немного потрогают друг друга в разных местах, потому что член Джисона уже давит ему на ширинку. Но он не сможет раздеться полностью, зная, что Минхо увидит его татуировку.              Наверное, только это его и останавливает. И, может быть, крохотная часть его оставшейся рациональности, держащейся на соплях.              Джисон обвивает руками шею парня и сдавленно выдыхает в приоткрытый рот, когда Минхо надавливает коленом на его промежность, заставляя Хана инстинктивно качнуть бедром в его сторону. Его пальцы путаются в крашеных, немного жёстких волосах и с оттягом давят на затылок, чтобы притянуть к себе Минхо ещё ближе и жадно столкнуться с его мягкими губами. Джисон теперь точно поцелуйно-зависимый. И, наверное, это не лечится. Но его это вполне устраивает. Целоваться с Минхо гораздо приятнее, чем всё, что он когда-либо делал с другими парнями.              Может, потому что они с Минхо — родственные души. А может, потому что у Минхо много практики.              О первом и, тем более, о последнем Джисон предпочитает сейчас не думать.              Вместо этого он нежно проникает языком в рот Минхо и растворяется в ощущениях, когда его с силой придавливают руками к двери.              С губ Джисона срываются первые всхлипы, которые заглушают губы Минхо, хаотично блуждающие по его. Они нежно прижимаются к его нижней губе, слегка втягивая, немного посасывают и отпускают, прежде чем снова прижаться к губам Джисона с большим напором. Руки Минхо проникают под футболку Джисона, обхватывая его талию и нежно проводя ладонью по горячей коже, вызывая у Джисона мелкую дрожь.              С тихим стоном он отстраняется и откидывает голову назад, позволяя Минхо прижаться губами к коже на его шее, мазнуть по ней кончиком языка, а затем втянуть её, чтобы оставить после себя метку. Джисон очень надеется, что она будет маленькой и незаметной, иначе потом придётся выслушивать от Хёнджина то, какой он идиот, раз позволил какому-то факбою залезть к нему в штаны.              Джисон и так знает, что он идиот. Но разве он может упустить ещё одну возможность поцеловаться с Минхо?              Конечно же, нет.              Будь его воля, он бы остался здесь на всю ночь, улёгся бы рядом с Минхо на кровать и лениво целовался с ним до самого утра, нежась в тёплых объятиях.              Но, наверное, так лучше не делать. Иначе он привыкнет, а отвыкать потом будет гораздо тяжелее.              Минхо отрывается от шеи Джисона и, коротко взглянув в помутневшие от наваждения глаза, тянет Хана за собой к кровати.              Они валятся на неё, совсем не заботясь о том, что они оба в уличной одежде, которую, по-хорошему, снять бы, но они слишком заняты губами друг друга.              Джисон закидывает ногу на бедро Минхо и прижимает его к своему телу. От того, как стояк Минхо упирается ему прямо в пах, у Джисона ведёт голову, и он сильнее зарывается пальцами в волосах баскетболиста, тяжело выдыхая ему в губы и негромко всхлипывая.              Ладони Минхо снова оказываются под его футболкой, скользят по нежной тёплой коже, слегка поглаживают впалый живот и мягко надавливают на тазовые косточки. Джисон, задыхаясь, выгибается в спине, и кольцует руками шею Минхо, не желая его выпускать. Он плавно ведёт бёдрами и слышит, как с губ Минхо срывается тихий стон, растворяющийся в поцелуе, когда Джисон прижимается снова к его губам. Кожа Джисона становится немного влажной в тех местах, где касается его Минхо и куда целует — в шею, между ключиц, в плечо. Он оттягивает рубашку в сторону, стягивая её с одного плеча, и собирается проделать то же самое с другим, но Джисон вовремя успевает опомниться.              — Нет, стой, — он ёжится, явно противясь движениям Минхо, и Ли тут же останавливается, отпуская его рубашку, которую так и не удалось стянуть. — Не снимай, — выдыхает Джисон и, наконец, устанавливает зрительный контакт с Минхо, когда его взгляд достаточно фокусируется в тёмной комнате.              Минхо, замерев на месте, смотрит на него немного пустым, расплывчатым взглядом, и Джисону, чёрт возьми, нравится то, как он сейчас выглядит. Возбуждённый, горячий и готовый раздеть Джисона до гола, чтобы взять его прямо на этой кровати. Как жаль, что ему приходится сдерживать себя, когда всё его нутро рвётся наружу в желании оголить тело Минхо и вдоволь любоваться им всю ночь, насаживаясь на член парня.              — Ох, эм… Хорошо, — Минхо слегка трясёт головой и смотрит на Джисона немного растерянно, чуть отстраняясь. — Ты хочешь, чтобы я остановился?              — Нет! — слишком резко восклицает Джисон, чего сам от себя не ожидает. — Ни в коем случае, — он качает головой. — Продолжай. Только не снимай с меня рубашку. Всё остальное… можно, — он робко прикусывает губу.              Минхо скользит взглядом к его запястьям, прикрытым рукавами рубашки, и в его глазах отражается понимание и что-то совсем немного грустное, чего Джисон не замечает. Или, по крайней мере, старается не замечать.              Он в постели со своим соулмейтом, и ему чертовски хорошо. Джисон хочет раствориться здесь, превратиться в плачущее, стонущее нечто и позволить Минхо сделать с ним всё, что тот только пожелает. Джисон становится слишком податливым, мягким и безвольным, когда его касаются вот так хорошо.              Минхо, расстегнув пуговицу на его джинсах и опустив молнию вниз, нежно обхватывает выпирающий из боксеров член ладонью и несильно сжимает его, срывая с губ Джисона очередную порцию стонов, которые тот пытается заглушить, жадно кусая свои губы и плотно сжимая их. Стены в общежитии тонкие, и лучше бы им вести себя потише.              — Хочу слышать тебя, — Минхо наклоняется к губам Джисона и мажет по ним языком, надавливая подушечкой большого пальца на чувствительную головку и слегка массируя её через боксеры. — Пожалуйста. Не сдерживай себя.              Джисон отчаянно всхлипывает, размыкая губы. Его тело потряхивает от того, как Минхо трогает его через одежду, поглаживает возбуждённый член и растирает сочащуюся из головки смазку, отчего бельё мгновенно покрывается влажными пятнами.              Минхо наклоняется, прижимаясь губами к шее Джисона, и осторожно пробирается под резинку боксеров, обхватывая горячий член ладонью. Джисону хочется плакать, скулить и стонать во всё горло от того, что его давно никто не касался.              Это какие-то новые ощущения, когда тебя трогает твой соулмейт. Никаких побочных эффектов, никакой боли на грани удовольствия, из-за которой оргазм всегда достигается дольше обычного. С Минхо всё совсем по-другому. Только чистое наслаждение, приятное покалывание внизу живота от нежных поцелуев и прикосновений к горячей, пульсирующей плоти. Джисону даже от простой дрочки хочется кончить уже сейчас.              Минхо приспускает его джинсы вместе с бельём до колен и сам опускается вниз, располагаясь между ног парня. Джисон удивлённо вздыхает, когда губы Минхо осторожно касаются его головки и прижимаются к ней в поцелуе. Он приоткрывает рот и скользит языком по влажной головке, задевает уретру и движется ниже вдоль члена, доходя до основания и возвращаясь обратно. У Джисона перед глазами всё плывёт. Ему приходится сильно зажмуриться и откинуть голову на подушку с протяжным стоном, когда губы Минхо обхватывают его головку. Он насаживается ртом сразу наполовину, обводит языком пульсирующие вены и, втянув щёки, проталкивает член ещё глубже, заставляя его скользить в глотку.              Джисон одной рукой крепко сжимает край подушки, а другой тянется к волосам Минхо, путается в них пальцами и несильно оттягивает пряди на затылке. Минхо, ухмыльнувшись уголком губ, смотрит на Джисона снизу вверх, когда заглатывает почти весь член и замирает, чтобы почувствовать, как головка упирается прямо в стенку его горла, а затем выпускает член изо рта с пошлым причмокиванием. Он не даёт возможности Джисону перевести дыхание и снова опускается губами на твёрдую плоть, подрагивающую в его руке, и лениво надрачивает у основания. Бёдра Джисона дёргаются, когда парень берёт слишком глубоко, отчего кончик его носа касается оголённой кожи внизу живота. По уголкам губ Минхо стекает его слюна, смешанная с естественной смазкой Джисона, его щёки покраснели, а глаза заблестели от слёз. Джисону хватает лишь одного взгляда на Минхо, прежде чем излиться прямо ему в рот без предупреждения.              Ли слегка отстраняется, когда горячие капли спермы оказываются на его языке, губах и стекают по подбородку. Он ловит на себе виноватый взгляд Джисона и одаривает его ухмылкой, поднимаясь на локтях и вытирая нижнюю часть лица тыльной стороной ладони.              — Прости… — тихо произносит Джисон. Тёплый румянец постепенно ползёт по его шее и оказывается на мягких, круглых щеках.              — Всё хорошо, — качает головой Минхо. На его губах появляется крошечная улыбка, когда он тянется к Джисону, чтобы поцеловать его в линию челюсти, прежде чем отстраниться и посмотреть ему в глаза. — Тебе понравилось?              — Конечно, да! Это было… здорово, — бормочет Джисон, пока Минхо, достав с прикроватной тумбы сухие салфетки, помогает стереть с парня остатки спермы.              — «Здорово»? — смущённая улыбка играет в уголке губ Минхо, когда он слегка заламывает брови, переводя взгляд на Джисона. — Звучит не обнадёживающе. Но хотя бы не «плохо». Это радует.              — Я не мастер комплиментов, — бубнит Джисон, выпячивая нижнюю губу. — Но мне правда было хорошо. А тебе… — он опускает взгляд на пах Минхо, откуда из джинсов выпирает внушительный бугорок, — помочь? — договаривает он, прикусывая губу.              — Тебе не обязательно это делать, если ты не хочешь, — совершенно спокойно отвечает Минхо, пожимая плечами.              Оу.              Правда?              Джисон думал, что ради этого Минхо и отсосал ему. Чтобы в ответ получить тоже что-то. По крайней мере, так будет справедливо. Поэтому Джисон особо не против тоже поработать чем-то.              Натянув на себя бельё и избавившись от мешающих джинсов, которые летят на пол, он подсаживается к Минхо и слегка надавливает на его грудь, предлагая парню лечь на спину.              Минхо недолго колеблется, но всё же укладывается на кровать. Джисон осторожно взбирается на его бёдра и слышит, как парень под ним тихо выдыхает через нос. Черты его лица расслабляются, и он выглядит совершенно мягким, тёплым и комфортным. Джисон ловит себя на мысли, что сделал бы ради него всё. Но такие мысли принято пресекать. По крайней мере, у Джисона принято.              Широкая грудь Минхо вздымается, когда он проводит по ней ладонями, ощущая на своей коже приятное тепло, исходящее от тела парня. Он задевает воротник его рубашки, уже успевшей помяться, пока они целовались, прижимаясь друг к другу телами. Пальцы Джисона нервно справляются с пуговицами, подрагивая, пока Минхо, уместив ладони на его бёдрах, нежно поглаживает их.              Джисону тепло от его прикосновений. Они занимаются чем-то грязным и не совсем целомудренным, но это не ощущается, как что-то пошлое. Между ними внезапно оказывается больше нежности, чем Джисон только мог себе это представить.              Когда последняя пуговица выходит из петли, Джисон распахивает рубашку, оголяя грудь Минхо. Ему кажется, что он сейчас задохнётся при виде того, как подтянутые мышцы груди напрягаются при контакте с воздухом. Несколько рельефных кубиков отчётливо прослеживаются на золотистой коже, и у Джисона появляется странное желание провести по ним языком. Он опускает взгляд и видит, как косые мышцы уходят вниз — под пояс джинсов, который теперь хочется оттянуть ещё сильнее, чтобы полностью насладиться шикарным видом.              У Минхо красивое тело. Не удивительно, что все его хотят.              Теперь и Джисон хочет.              Наверное, в этом и кроется абсурдность всей ситуации. Джисону хочется думать, что ему повезло со своим соулмейтом и что теперь только он имеет право касаться тела Минхо и доставлять ему удовольствие. А затем он понимает, что нет. Не может. После него это обязательно сделает кто-то другой.              Расстегнув пуговицу на его джинсах, Джисон аккуратно стягивает их с Минхо и отбрасывает к своим на пол. Он снова усаживается на массивных, жилистых бёдрах и прижимается ладонями к обнажённой груди баскетболиста. Она горячая, твёрдая и одновременно мягкая, когда расслабляется. Джисон неуверенно наклоняется вперёд, когда Минхо так же робко умещает ладони на его бёдрах, и теперь они смотрят друг другу в глаза, тихо дыша в маленьком пространстве между ними.              У Минхо не только тело красивое. У него красивые глаза. За сегодняшний вечер Джисон посмотрел в них так много раз, что сбился со счёта. И каждый раз, когда он смотрел в них, то не мог избавиться от мысли, что они ему нравятся. А потом сам же винил себя за эти чувства и пытался убедить себя, что это не так.              Такой жалкий. Хёнджин бы сказал, что он идиот.              Но сейчас Джисону плевать. Он хочет совсем немного насладиться моментом. С Минхо хорошо, и ему хочется, чтобы и Минхо тоже было сейчас хорошо.              Джисон ныряет рукой под резинку боксеров и обхватывает ладонью затвердевший член Минхо, который мгновенно дёргается в его руке. Неторопливо поглаживая влажную головку, он опускается чуть ниже и прижимается губами к горячей коже груди.              Минхо вздрагивает и рвано выдыхает, его руки скользят от бёдер Джисона к пояснице, нежно поглаживают лопатки и обводят выпирающие позвонки, пока его грудь покрывают мягкими, влажными поцелуями. Он закрывает глаза и, нащупав затылок Джисона, путается пальцами в его мягких, вьющихся волосах.              Приспустив боксеры чуть ниже, Джисон высвобождает член Минхо — достаточно массивный и твёрдый — и проводит рукой по всей длине. Его ладонь довольно сухая, несмотря на то, что ему до невообразимого жарко в чёртовой рубашке и футболке, поэтому Джисон немного ждёт, пока у него во рту накопится достаточно слюны, а затем, опустившись в самый низ, сплёвывает на член Минхо, прежде чем снова обхватывает его ладонью. Он водит размашисто и немного небрежно, плавно распределяя влагу по всей длине. С губ Минхо срываются тихие, приглушённые всхлипы, и Джисон соврёт, если скажет, что ему не нравится то, как звучит его голос, и как выглядит Минхо, когда одной лишь рукой Джисон доводит его практически до исступления.              Он ещё не знает, что нравится Минхо, какие у него чувствительные места и от чего его тело содрогается в самом сильном, крышесносном оргазме, но он пытается узнать, исследуя сантиметр за сантиметром его тело. Прижавшись губами к рельефным мышцам груди, Джисон оставляет на них смазанные поцелуи и слегка задевает зубами мягкую кожу. Судя по тому, как шипит Минхо сквозь зубы и сильнее надавливает на затылок Джисона, ему это нравится.              Массивные бёдра подаются вперёд навстречу крошечной ладони, и Джисон вздрагивает, ощущая, как его собственное тело слегка подбрасывает в воздух. Он однозначно легче Минхо вместе с его горой мышц, наработанной на баскетбольной площадке, и этот факт заставляет Джисона представить в своей голове, насколько сильно Ли может вбиваться в его податливое стройное тело, удерживая его крепкими руками за талию.              От этих мыслей его тело бросает в жар, и Джисон охотнее принимается надрачивать Минхо, чтобы только его собственный член не активизировался в боксерах, иначе они действительно зайдут слишком далеко. Он и так не планировал оказаться с баскетболистом в одной постели, только если не ради поцелуев. А теперь он здесь, сидит на его бёдрах и трогает его возбуждённый член.              Джисон снова поднимается выше — к шее Минхо — и мажет по его горячей, чуть влажной коже языком, слизывая с неё капельки пота. Он несильно прикусывает его кожу, царапая её, а затем снова зализывая. Хватка Минхо на его волосах усиливается, а затем Джисона тянут к себе. Их губы находят друг друга в кромешной тьме и сталкиваются в мокром, спутанном поцелуе. Влажная ладонь скользит по твёрдому, пульсирующему члену, и когда он дёргается в его руке, Джисон тихо стонет в приоткрытый рот Минхо, уже зная, что его голос заставляет парня терять голову. Ему хватает всего несколько движений рукой, плавных покачиваний бёдрами, сидя верхом на Минхо, и пары всхлипов между поцелуями, чтобы тот излился ему в кулак с протяжным стоном.              Джисон уже знает, где салфетки, поэтому, оставив ленивый поцелуй на губах Минхо, сползает с него и тянется за упаковкой на тумбочке.              Минхо тяжело дышит. На нём всё ещё раскрытая белая рубашка — единственный предмет одежды, который на нём остался, за исключением боксеров, приспущенных к коленям. Его красные волосы в беспорядке разбросаны по подушке и отлично сочетаются с цветом его щёк, а пустой взгляд направлен куда-то в потолок.              Минхо выглядит потрясающе.              Джисон помогает стереть с него остатки спермы, и Минхо, натянув на себя обратно боксеры, внезапно прижимает Хана к себе, укладываясь вместе с ним на бок.              Сердце в груди замирает, когда они оказываются в каком-то подобии объятий, лежа на смятой простыне после того, как практически занялись сексом. Минхо утыкается носом в его затылок, и Джисон, притихнув, не знает, должен ли что-то сказать сейчас или сделать. Может, ему стоит повернуться лицом к парню и тоже обнять его? А может, лучше всего будет уйти сейчас?              — Останешься на ночь? — тишину прорезает негромкий голос Минхо где-то возле уха, и Джисон вздрагивает. — Я дам тебе свою пижамную кофту, чтобы ты не спал в рубашке. Можешь об этом не переживать.              Джисон не об этом переживает.              Он переживает о том, что может привязаться.              Потому что ему уже нравится проводить вот так время с Минхо: лежать с ним, утопая в объятиях, чувствовать его тёплое дыхание на своих щеках и его руки, прижимающие Джисона за талию к себе. Ему нравятся их поцелуи и то, до чего они сегодня дошли. Ему сейчас нравится всё.              И это плохо для Джисона. Он должен об этом помнить.              Но прямо сейчас предпочитает забыть.              — Хорошо, — отвечает Джисон кивком и полностью растворяется в объятиях. — Я останусь.       

💋💋💋

             — Что с тобой? — Хёнджин скептически вздёргивает бровь и смотрит вопрошающе на Джисона, который пришёл к нему в комнату, улёгся на кровать и лежит на ней уже полчаса, молча пялясь в потолок.              Выглядит даже пугающе.              Поначалу он думал, что Хан сбежал из своей комнаты, потому что Чонин в очередной раз позвал к себе своих шумных друзей, но уж больно побитый вид Джисона явно говорит о том, что что-то случилось, поэтому прямо сейчас он размышляет о том, как бы рассказать об этом Хёнджину.              — Со мной? — заторможенно переспрашивает Джисон, всё ещё не отводя взгляда от потолка.              — Ну не со мной же. Это не я веду себя сейчас как отсталый, — усмехается Хван.              — Ну спасибо, — закатывает глаза парень и наконец перекатывается на бок. Ну хоть двигаться может. Уже радует.              Джисон снова замолкает и, выпятив нижнюю губу, выглядит так, будто долго о чём-то думает, а затем, взглянув на Хёнджина, со вздохом говорит:              — Предположим, — начинает Джисон и снова затихает, прикусывая внутреннюю сторону щеки, — что кое-что произошло этой ночью.              Хван, сидя за столом с раскрытым томиком манги, переводит на него вопрошающий взгляд, вздёргивая бровь.              — Допустим… — снова продолжает Джисон, но опять делает паузу и молчит. А Хёнджин не любит, когда его держат в интриге.              — Допустим?.. — помогает ему Хван и показывает жестом руки, чтобы тот рожал быстрее, иначе он передумает его слушать и просто продолжит читать дальше свою мангу.              — Допустим, что мы с Минхо переспали, — наконец выпаливает Джисон на одном дыхании, еле собравшись с духом, после чего снова замолкает и смотрит на Хёнджина так, будто ждёт от него какой-то последующей реакции.              Хван несколько раз моргает, а затем его челюсть отвисает чуть ли не до пола.              — Но прежде чем ты начнёшь говорить мне о том, какой я идиот, внесу ясность. Мы только подрочили друг другу. Ну и Минхо мне отсосал, — зачем-то уточняет Джисон, как будто Хёнджин хочет знать все подробности его половой жизни.              Но Хван лишь продолжает смотреть на него с нечитаемым выражением лица и явным недоумением.              Что ж, Джисон его понимает. Он и сам не до конца может поверить в то, что это действительно произошло.              — Не то чтобы я особо интересовался твоей личной жизнью, — начинает Хёнджин, когда выходит из состояния транса. — Но… Минхо? Серьёзно? Ты до чего докатился, дружище?              — Ты осуждаешь меня за то, что мне хочется секса? — вздёргивает бровь Джисон.              — Нет, я осуждаю тебя за выбор сексуального партнёра. Ли Минхо. Чувак, — Хёнджин смотрит на него снисходительно. — Это отстойно. Как ты вообще оказался с ним в одной кровати без одежды?              — Мы ходили в караоке и…              — Вы ходили в караоке? — глаза Хёнджина широко раскрываются. — Так-так-так, — он цокает языком, и выражение его лица принимает всё более весёлый оттенок. Джисон мечтает ему треснуть. — И что же было дальше? Ты снял с него штаны во время «My Heart Will Go On»? Романтично. Вполне в твоём духе.              — Я не снимал с него штаны в караоке, — закатывает глаза Джисона.              — Ты снял их после караоке?              — После караоке мы пошли есть пиццу. Почему у тебя одни пошлости на уме? — выпячивает нижнюю губу Джисон.              — Потому что ты буквально минуту назад сообщил мне о том, что подрочил Минхо. Я пытаюсь выстроить в своей голове сюжетную линию, когда и где это могло произойти. Но ты продолжай. Раз не в караоке, тогда… Боже, только не говори, что ты дрочил ему под столом, пока вы ели пиццу.              — Я ищу себе нового друга, — гортанно стонет Джисон и перекатывается на другой бок, чтобы не видеть лица Хвана в этот момент, который сейчас взорвётся от смеха.              — Ладно, ладно, — Хёнджин вскидывает руки, принимая поражение. — Вы поели пиццу, а потом?              — Потом мы гуляли возле Золотых Ворот, — продолжает Джисон со вздохом. Он сразу же вспоминает горячий ягодный пунш, яркое звёздное небо и тёплую улыбку на губах Минхо, когда они разговаривали о том, как ужасно Джисон читал рэп. Это было весело. И мило.              Нет. Просто весело. Безо всяких «мило». Это уже слишком.              — Ты подрочил ему под мостом? — Хёнджин прерывает поток романтических мыслей Джисона, и теперь Хану действительно хочется треснуть его по голове чем-то тяжёлым.              — Я подрочил ему после того, как он мне отсосал, — Джисон закатывает глаза к потолку. — В общежитии. У него в комнате. Феликса не было, так что всё в порядке.              — Спасибо за уточнение про Феликса. А то мне стало страшно за его психику.              — Я реально иду искать себе нового друга, — бормочет в подушку Джисон, явно недовольный тем, что над его проблемой изрядно насмехаются.              И да. Он считает это проблемой.              Всё случившееся той ночью — огромная, несоизмеримая проблема. Он оказался наполовину голым в кровати с парнем, с которым, как он убеждал себя, никогда не станет заниматься сексом. А что в итоге?              Джисон практически переспал с Минхо, перед этим проведя с ним отличный вечер в караоке и в пиццерии, где они узнавали друг друга получше, шутили и давали созвездиям дурацкие названия, а потом гуляли вдоль Золотых Ворот, которые, вообще-то, считаются местом для свиданий.              Сколько раз они поцеловались за тот вечер?              Ноль.              Минхо не поцеловал его ни разу до тех пор, пока они не вернулись в общежитие. Если бы Джисон не притянул парня к себе и не потребовал поцеловать его ещё, то тот робкий чмок, оставленный на его губах, как пожелание доброй ночи, остался бы первым и последним поцелуем в тот день.              Минхо действительно не думал о чём-то большем. Всё это начал первым Джисон.              Какой кошмар. Хуже не придумаешь.              Теперь ему хочется лишь уткнуться лицом в подушку и громко закричать.              Они видели друг друга практически голыми. Это звучит, как что-то серьёзное. По крайней мере, для Джисона. Он со всеми подряд не ложится в кровать, но в ту ночь у него что-то переклинило в мозгу.              — Ладно, допустим, вы подрочили друг другу. А дальше что? — интересуется Хёнджин.              А дальше Джисон остался у Минхо.              Сначала он думал, что действительно пробудет у него всю ночь. Но затем, когда он начал думать о том, как они проснутся вместе с утра, и что после этого, вероятно, последует какой-то неловкий диалог, Джисон решил, что нужно уйти.              Сначала он дождался, когда Минхо уснёт, и только потом осторожно выскользнул из-под его тяжёлой руки. Он неохотно стянул с себя пижамную кофту, которую одолжил у Минхо на ночь (Джисон определённо точно не вдыхал её запах, пока создавал видимость того, что он спит), затем влез обратно в свои джинсы, накинул сверху футболку с рубашкой и, посмотрев в последний раз на спящего Минхо, вышел из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь.              А утром от Минхо не последовало никаких сообщений.              Будто той ночью между ними ничего и не было.              Джисон провалялся в своей постели целый день, проверяя телефон каждые пять минут, который так и оставался без новых сообщений от баскетболиста. В итоге к вечеру он оказался в комнате Хёнджина, пытаясь снискать здесь хоть какую-то поддержку, но, очевидно, Джисон выбрал не то место.              — Я сказал, что останусь у него на ночь, но в итоге ушёл, когда он уснул, — говорит Джисон. — И после этого Минхо мне ничего не писал. Ноль сообщений. Будто мы не видели члены друг друга этой ночью, — грустно усмехается Джисон.              — А чего ты, собственно, ожидал? — Хёнджин смотрит на него со вздёрнутой бровью. — Забыл, кто такой Ли Минхо? Или тебе напомнить?              — Думаешь, для него это ничего не значило? — спрашивает Джисон, заломив брови, прежде, чем успевает подумать.              И почему у него только появляются такие мысли?              Это ведь и было первоначальной целью Минхо — переспать с Джисоном, как только он заметил его взгляд на себе в раздевалке. И вполне возможно, что такими темпами у него даже получится это сделать.              Но что будет потом?              Джисона бросят?              Даже если бросят, то что он будет чувствовать?              Быть брошенным своим же соулмейтом — наверное, бесследно это точно не пройдёт. Джисона предупреждали, что нельзя влюбляться в Минхо.              Но он ведь и не влюбился.              Пока что.              Ему просто было хорошо. Вот и всё. Он отлично провёл время, за него везде заплатили, угостили пиццей, и он спел свои любимые песни в караоке, а в конце ему даже сделали офигенный минет.              Звучит как идеальное свидание.              Вот чёрт.              Собственные мысли пугают Джисона с каждым разом всё больше. Совсем скоро он превратится в сопливое, ванильное нечто, если Минхо ещё раз позовёт его куда-нибудь вдвоём. Джисон, всё-таки, в душе романтик, хотя с виду так и не скажешь. Но на самом деле он любит долгие прогулки под ночным небом, тёплые, нежные поцелуи без намёка на пошлость, любит, когда с человеком можно болтать часами и чувствовать при этом комфорт. Он любит всё, что делал в тот вечер Минхо.              И от этих мыслей становится слишком тревожно.              — Если он даже не попытался написать тебе после всего, что между вами было, то сам как думаешь, значит ли это что-то для него? — задаёт вопрос Хёнджин и задумчиво трёт двумя пальцами подбородок, прокручиваясь в кресле на колёсиках. — Ну или ты не умеешь дрочить. Что-то из двух.              — Я точно меняю друга, — с уверенностью заявляет Джисон, вскакивая с кровати, пока Хёнджин давится смехом.              И что же ему теперь делать? Избегать Минхо? Какое же это клише. Избегать парня после того, как практически переспал с ним. Значит, вести себя, как ни в чём не бывало? Снова продолжать зависать вдвоём в комнате у Минхо и целоваться с ним, пытаясь делать вид, что они не лежали оба голыми на этой же самой кровати?              Джисон запутался. Очень сильно запутался.