Невысказанные чувства

Солнечный свет, преломляясь сквозь стеклянный купол оранжереи, заливал всё вокруг мягким золотистым свечением. Воздух был насыщен запахом влажной земли и цветов. Девочки сидели за мольбертами, погружённые в свои работы, но напряжение висело в воздухе. Даже кисти в их руках, казалось, двигались под строгим наблюдением мадам Дюрет, чья фигура возвышалась среди них, как тень, прекрасная и пугающая одновременно. — Кто знает, как сделать розу? — спросила Сьерра, её голос нарушил тишину, словно тихий шёпот ветра среди лепестков. Мадам Дюрет обернулась, её взгляд пронзил воздух. — Девочки, сосредоточьтесь, — произнесла она, её голос звучал мягко, но властно, как шелк, скрывающий сталь. Она остановилась за спиной Вероники, её строгий взгляд скользнул по холсту. — Что это? — спросила она, наклоняясь ближе. Вероника нервно сглотнула, но её голос звучал уверенно. Она ответила, указывая кистью на какие-то составные части своей работы: — Это Блэквуд. А это пожар. И вы где-то здесь… кричите, зовёте на помощь. Дюрет выпрямилась, её тёмные глаза блеснули опасным интересом. — И ты гордишься своей работой? Вероника ответила, не дрогнув: — Это произведение искусства. Мадам Дюрет улыбнулась, но в её улыбке было что-то хищное, словно она видела Веронику насквозь. — А знаешь, что вижу здесь я? — её голос был тихим, но каждый звук отдавался в воздухе, как раскаты далёкого грома. — Девушку, напуганную до смерти, что у неё не хватит таланта, чтобы выжить здесь. Может, она и права. Вероника напряглась, но мадам Дюрет уже повернулась, её внимание переключилось на Кэтрин. Она остановилась позади девушки, наблюдая за её работой. Кэтрин, чувствуя взгляд, затаила дыхание. — Неплохо, — произнесла мадам Дюрет, её голос прозвучал почти мягко. Кэтрин повернулась к ней, её светлые волосы отразили солнечный луч. — Значит, хорошо? Мадам Дюрет наклонилась ближе, так близко, что Кэтрин могла почувствовать её аромат, смесь цветов и чего-то неуловимого, почти мистического. — Совсем нет, — ответила она с лёгкой улыбкой. Её глаза задержались на лице Кэтрин чуть дольше, чем требовалось. — Продолжай. Когда она отошла, Кэтрин почувствовала лёгкую дрожь в руках. Её взгляд на мгновение задержался на фигуре мадам Дюрет, прежде чем она вернулась к своей работе, но её мысли уже витали в другом месте. После урока оранжерея постепенно опустела. Девочки разошлись, оставив позади лишь аромат цветов и приглушённый свет заходящего солнца. Кэтрин замялась у мольберта, оглядываясь на мадам Дюрет, которая осталась в помещении. Женщина стояла у окна, её профиль вырисовывался на фоне золотого света. Она казалась статуей — идеальной, недосягаемой. Но в ней была жизнь, энергия, которую Кэтрин чувствовала всей кожей, каждый раз, когда мадам Дюрет находилась рядом. Собравшись с духом, Кэтрин направилась к ней, её шаги звучали в пустой оранжерее, как тихий аккомпанемент к чему-то большему. — Мадам Дюрет? — позвала она, стараясь, чтобы дрожь в голосе была незаметна. Дюрет повернулась, её тёмные глаза устремились на Кэтрин. — Да, Кэтрин? — её голос был низким и мягким, но имел странную власть над девушкой, заставляя ту смотреть в глаза мадам Дюрет, будто в бездну, неотвратимую, притягательную, опасную, но такую желанную. — Почему мой рисунок вам не понравился? — спросила Кэтрин, делая шаг ближе. Мадам Дюрет подняла бровь, но не ответила сразу. Вместо этого она сделала шаг вперёд, двигаясь так, словно всё в мире подчинялось её ритму. Прежде чем Кэтрин успела отступить, она оказалась прижата к столу. Мадам Дюрет опёрлась руками о столешницу по обе стороны от неё, и теперь их лица были опасно близки. Кэтрин могла слышать её дыхание, чувствовать тепло, исходящее от её тела. — Тебе нужно больше практиковаться, — произнесла мадам Дюрет, её голос был низким, почти шепотом, но звучал словно сотни мелодичных колокольчиков. Кэтрин затаила дыхание, её взгляд встретился с тёмными, как ночь, глазами мадам Дюрет. В этом взгляде было что-то притягательное и пугающее одновременно, словно он мог разжечь пожар и оставить лишь пепел. — Но… — начала Кэтрин, но слова застряли у неё в горле. — Никаких "но", Кэтрин, — перебила мадам Дюрет, её голос стал чуть мягче, почти нежным. — Ты можешь быть лучше. Намного лучше. И ты знаешь это. На мгновение они замерли, их лица были всего в нескольких сантиметрах друг от друга. Мадам Дюрет слегка улыбнулась, и эта улыбка, хоть и едва уловимая, имела силу рушить стены в сознании девушки. Она отстранилась с такой же грацией, с какой приблизилась, и оставила Кэтрин наедине с собственным сбившимся дыханием и учащённым сердцебиением. — Продолжай работать, Кэтрин, — бросила она через плечо, уходя к дверям. — У тебя есть потенциал. Не подведи меня. Кэтрин осталась стоять у стола, не в силах двинуться, её мысли были хаотичными, а эмоции бурлили. После того, как мадам Дюрет отступила, Кэтрин стояла у стола, пытаясь привести свои мысли в порядок. Но неожиданно её взгляд упал на женщину, которая направилась к двери, собираясь оставить девушку. — Помните, что вы мне сказали в тот раз? — Кэтрин не смогла удержаться и заговорила, её голос был тихим. Мадам Дюрет медленно повернулась, её взгляд стал задумчивым. В её глазах отразилось что-то далёкое, почти ускользающее, как если бы она вспоминала тот момент, когда Кэтрин, нечаянно проговорившись, выдала свои чувства. Тогда мадам Дюрет лишь тихо ответила, что симпатия была взаимной, но она не готова что-то с этим делать. И попросила девушку не упоминать больше этот разговор. Сейчас, в этот момент, Кэтрин не могла понять, что происходит. В её душе буря. Что значит всё это поведение мадам Дюрет? Почему она так сказала тогда? И как быть с тем, что произошло между ними сегодня? Кэтрин шагнула вперёд, решив узнать, что же на самом деле думает мадам Дюрет. — Почему вы так поступили? — её голос звучал с оттенком растерянности и непонимания.— Что вы на самом деле чувствуете? Мадам Дюрет тихо вздохнула, подошла ближе, её глаза вновь нашли взгляд Кэтрин. Она стояла почти на расстоянии вытянутой руки, и её фигура немного возвышалась над девушкой. — Я намерена делать то, что мне кажется верным, Кэтрин, — сказала она, её голос был глубоким и проникновенным. — Я не считаю ошибкой наши чувства, но сейчас… это не момент для активных действий. Кэтрин не могла оторвать глаз от мадам Дюрет. Она ощущала, как её собственные чувства заполняют её целиком, охватывая её с головой. Но она не могла понять, почему эта женщина так сильно нравится ей. Внезапно, не ожидая этого от самой себя, Кэтрин сделала шаг вперёд, словно ища ответы в её глазах. — И что же вы будете делать с этим? — спросила она, почти шепча. Мадам Дюрет стояла молча, смотря на девушку. Время замедлилось, и Кэтрин почувствовала, как напряжение в воздухе стало почти осязаемым. Мадам Дюрет шагнула ближе, и, не говоря ни слова, рукой коснулась лица Кэтрин. Властно, но даже, в некоторой степени, ласково, она подняла подбородок девушки, заставив её встретиться с ней взглядом. Без предупреждения, мадам Дюрет наклонилась и прижала свои губы к губам Кэтрин. Это был поцелуй властный, страстный, наполненный всей той энергией, что скопилась между ними за долгое время молчания. Это был поцелуй, который говорил о многом — о желании, принятии и, возможно, об освобождении. Когда поцелуй завершился, мадам Дюрет отстранилась, но её взгляд не оставлял Кэтрин. Женщина улыбнулась, словно победитель, и эта улыбка была холодной, но в глазах плескалась сверкающая нежность. — Увидимся, Кэтрин, — прошептала она и медленно отошла от девушки, оставляя её одну в оранжерее, наполненной цветами, запах которых кружил голову. Кэтрин стояла, чувствуя, как её пальцы непроизвольно прижались к губам, прокручивая в мыслях то, что произошло. Сердце бешено колотилось, переполненное смешанными чувствами: восторгом, возбуждением, лёгким непониманием и надеждой.