shadows of glances

Отбой. Всё в комнате стихло. Игроки, завернувшись в одеяла, погружались в сон. В комнате стояла гнетущая тишина, нарушаемая лишь едва различимыми звуками. То где-то шуршало одеяло, то раздавался короткий кашель, глухо теряющийся в пространстве. Иногда слышалось бессознательное бормотание — неясные слова или звуки, которые игроки издавали во сне.  Однако Сон Ги Хун не мог заставить себя закрыть глаза. Его мысли были заняты совсем не отдыхом. Вспоминая самую первую игру, он вдруг вспомнил разговор с 067. Она тогда, кажется, совсем случайно упомянула, что ночью лазила по вентиляции, чтобы разведать, какая игра будет следующей. И разведала о игре «Соты». С этой мыслью Ги Хун не мог найти покоя. Он долго обдумывал возможность повторить её поступок. Это было рискованно, но вентиляция таила в себе скрытые проходы, неизвестные пути… Возможно, за этими решётками скрывалась важная информация, а может, даже шанс на спасение. Нужно действовать. Ги Хун осторожно встал с кровати. Пробудился ли кто-то? Он замер на месте, прислушиваясь к тишине. Вроде тихо. Он двигался осторожно, избегая лишнего шума. Тихо ступая, Ги Хун подошёл к кровати Ён Иля. Тот, всегда уверенный и собранный, сейчас выглядел иначе. Его лицо было расслаблено, черты смягчились, словно он сбросил свою привычную броню. Ги Хун на мгновение задержал взгляд, поражённый этим контрастом, но сразу же опомнился. Он осторожно тронул его за плечо, стараясь действовать бесшумно. — Ён Иль, — шепотом позвал Ги Хун. — Ён Иль! Тот медленно открыл глаза, его взгляд был затуманен сном, а лицо — ещё сонными и растерянными. Он лениво приподнялся на локтях, моргнул несколько раз и посмотрел на Ги Хуна с непониманием, будто всё происходящее было частью какого-то странного сна. — Ги Хун? — его голос был хриплым и тихим. — Что-то случилось? Почему вы не спите? — Мне нужно проверить вентиляцию. Пойдемте. Ён Иль ещё пару секунд пытался осознать происходящие, но потом, увидев решимость в глазах Ги Хуна, он сдался. Он не задавал лишних вопросов, просто откинул одеяло и встал. — Хорошо, — и без лишних слов последовал за Ги Хуном. Они бесшумно прошли через тёмную комнату, где всё вокруг утонуло в глубокой тишине. Лишь редкие шорохи одеял и тихое дыхание спящих нарушали этот покой. Когда они подошли к туалету, в котором стоял охранник с треугольной маской, Ги Хун сделал шаг вперёд.  Он подошёл к охраннику и, сглотнув, тихо сказал: — Мне срочно нужно в туалет, — он старался звучать убедительно. — Пожалуйста. Охранник молча смотрел на него, не двигаясь. Но Ги Хун снова попытался. — Пожалуйста, мне очень нужно. Но охранник оставался непроницаем, словно не слышал его. Ги Хун почувствовал, как его терпение иссякает, но тут позади раздался спокойный голос Ён Иля. — Впустите нас. Ги Хун повернулся к Ён Илю. Он был поражён его спокойствием, тем, как тот произнёс эти слова, как будто всё было решено заранее. Охранник, казалось, не колебался ни секунды. Он повернулся и открыл дверь. Ги Хун был ошеломлён. Он ожидал долгих уговоров, возможно, даже угроз, но Ён Иль просто сказал одно слово, и охранник поддался. Неужели за его харизматичное и смазливое личико? Зайдя в помещение, Ги Хун начал оглядываться по сторонам. — Так а…для чего вам нужна вентиляция? — спросил Ён Иль. — Хочу узнать, какая будет следующая игра, — Он заметил вентиляционную решётку, прямо над кабинкой. Это был идеальный вариант — стоя на унитазе, можно было легко дотянуться. — И вы хотите использовать вентиляцию как проход? — с любопытством спросил Ён Иль, сложив руки на груди.  — А вы уверены, что это безопасно? Вдруг нас заметят? Или вы покалечитесь?  — Я делаю это ради остальных, — ответил Ги Хун, держа ручку кабинной двери и приоткрывая её. Повернувшись к Ён Илю на пол-оборота, он добавил: — Если мы узнаем о следующей игре, сможем хотя бы морально подготовиться. Поможете мне? Ён Иль, не раздумывая, улыбнулся и кивнул. — Конечно, помогу. Ги Хун встал на крышку унитаза и начал откручивать винты. Ён Иль стоял рядом, начеку. Первый, второй и третий винт поддались без труда. Но с четвёртым начались трудности. — Чёрт, не выкручивается, — с раздражением пробормотал Ги Хун. — Дайте-ка я попробую, — предложил Ён Иль, вставая рядом и принимаясь за винт. Ги Хун отошёл в сторону, облокотившись о стенку, чтобы не упасть. Он наблюдал за Ён Илем, который внимательно осмотрел винт и спокойно произнёс: — Мда, заржавел, похоже. Ничего, справимся. Закатав рукава кофты, Ён Иль взялся за дело. В его движениях была уверенность и лёгкость, и Ги Хун не мог не заметить, как напрягаются его мышцы, как вырисовываются вены на руках, когда он приложил силу. И должен он признать — это было красиво. — Готово!— воскликнул Ён Иль, с удовлетворением выкрутив последний винт. — Спасибо, — улыбнулся Ги Хун, протягивая руку к решётке, чтобы снять её. Но в этот момент его пальцы случайно встретились с рукой Ён Иля. На мгновение они застигли друг друга взглядом, и в этом молчаливом контакте было что-то удивительно понятное и близкое. — Простите, — произнесли они одновременно. Этот момент синхронности, хоть и немного неуклюжий, добавил добавил некой лёгкости. — Не подсадите меня? — спросил Ги Хун, снимая решётку вентиляции и аккуратно кладя её на пол. Ён Иль оценив ситуацию взглядом, кивнул, произнося короткое: — Конечно. Ён Иль подошёл ближе и, скрестив ладони, предложил свою поддержку. Ги Хун молча кивнул и поставил ногу в его ладони, цепляясь руками за края вентиляционного отверстия. Поднявшись повыше, он подтянулся и ловко влез в вентиляцию на четвереньки, чувствуя, как металлические края трубы холодят пальцы. Внутри было темно, тесно, а воздух пахло железом и пылью. Ги Хун аккуратно двинулся вперёд, стараясь не шуметь. Ладони скользили по гладкому металлу, а колени издавали тихий скрип, но в целом он двигался уверенно. Проползя несколько метров, он начал замечать, что впереди вентиляции что-то есть. Света становилось всё меньше, и тишина в замкнутом пространстве начинала давить на уши. Вскоре перед ним появилась преграда — металлическая решётка, перекрывающая путь. — Чёрт, — выдохнул Ги Хун, разглядывая препятствие. Попытки её открыть ни к чему не привели — она была крепко зафиксирована. Вздохнув, он понял, что придётся возвращаться. Развернуться в узком туннеле было не так-то просто, и он потратил на это несколько мучительных минут. Наконец, ему удалось, и он начал ползти назад, осторожно продвигаясь в обратном направлении.  Когда он выбрался на свободу, внизу уже стоял Ён Иль, смотрящий на его. — Ну как? — спросил он, прищурившись. Ги Хун, немного запыхавшись от пыли и нехватки воздуха в вентиляции, осторожно спустился вниз, снова поставив ногу на сложенные ладони Ён Иля, чтобы мягко приземлиться. — Глухо. Там решётка. — Он выпрямился, отряхивая ладони. — Видимо огородили, чтобы не лазили подобные мне. Ён Иль хмыкнул, наблюдая за ним. — Ничего, думаю, мы и так справимся. Ги Хун вздохнул, уже готовясь выйти из кабинки, но вдруг почувствовал, как что-тт его удерживает. Он обернулся и застыл. Рука Ён Иля, сдерживала его за край зипки. Ён Иль сначала взглянул на свою руку, как будто проверяя, что он действительно делает, а потом перевёл взгляд на Ги Хуна. Зрительный контакт был достаточно долгим. Никто не решался отвести взгляд. Но первым тишину нарушил Ин Хо: — Я тут подумал, — начал он, — Раз мы тут уже вдвоем, одни, и нас никто не выгоняет, почему бы нам просто не поговорить по душам?  Ги Хун глупо взмаргнул, не совсем понимая, что от него хотят, но переварив информацию, ответил коротко: — Почему бы и нет.  Ён Иль сел на крышку унитаза, скрестив руки на груди, его поза выглядела расслабленной, но он внимательно наблюдал за Ги Хуном, который после небольшой паузы уселся напротив, на холодную плитку. В помещении царила тишина, только редкие капли воды, падающие с раковин, нарушали её. Ён Иль нарушил молчание первым, его голос был тихим и ровным: — Ги Хун, — начал он, пристально смотря на него. — Зачем вы снова вернулись в игру? Вы уже выиграли, получили деньги, смогли бы уйти и жить спокойно. Почему вы продолжаете рисковать? Ги Хун поднял глаза, но тут же отвёл их, как будто этот вопрос ставил под сомнение всю его реальность. Он теребил рукав своей кофты, не зная, что ответить. — Дело не в деньгах, — сказал он, наконец. Голос был тихим, будто скрывал что-то важное. — Эти деньги… мне они не нужны. Ён Иль чуть прищурился, не сводя с него взгляда. Вопрос не был задан с осуждением, только с искренним любопытством. — Тогда в чём дело? — спросил он осторожно, не торопясь. — Вы могли бы просто уйти, начать всё заново, построить жизнь. Почему этого не сделаете? Ги Хун усмехнулся, но его улыбка была холодной, лишённой всякой радости. Она скорее была язвительной, как если бы эти слова просто не имели смысла. — Жить своей жизнью? — повторил он, словно издеваясь. — У меня нет своей жизни. Я её потерял. Я уже не могу просто вернуться к тому, что было. Ён Иль нахмурился, но не стал перебивать. Он знал, что для Ги Хуна это было не простое признание, и решил дать ему время продолжить. — Все мои близкие люди, — Ги Хун вздохнул, и его голос стал едва слышным, почти потерянным. — Они погибли. Кто-то ушёл своей смертью, кто-то погиб здесь, на этих играх. Ён Иль молчал, его взгляд не отрывался от Ги Хуна, становясь всё более тяжёлым и проникновенным. Он выдохнул. — А деньги? — осторожно спросил Ён Иль, после паузы. — Вы могли бы использовать их, чтобы начать заново. Чтобы построить себе новую жизнь. Ги Хун встретился с его взглядом. — Зачем? — резко спросил он. — Все долги я уже выплатил. Даже если бы хотел кому-то помочь, их уже нет. Ничего не изменится. Ён Иль откинулся назад, опираясь на стену, и внимательно наблюдал за Ги Хуном, стараясь понять, что скрывается за его словами. — Значит, вы вернулись не ради победы, а чтобы что-то изменить? Остановить эти игры? — предположил Ён Иль, приподняв бровь. В яблочко. — Вы всерьёз думаете, что сможете это сделать? Ги Хун вскинул голову, и в его глазах мелькнуло раздражение. Да какая, чёрт возьми, разница?   — Что мне остаётся? — резко ответил он. — Сидеть и притворяться, что ничего не произошло? Что я не видел, как люди умирали? Что я сам… — он осёкся, и дыхание его сбилось, — Что я сам не пережил этого ада? Ён Иль молчал, долго молчал. Но его взгляд не отрывался от Ги Хуна. Он изучал его, как хищник, выжидающий подходящий момент. Под этим внимательным взглядом Ги Хун вдруг почувствовал, как его уверенность начинает таять. Он стал уязвимым, как никогда раньше. Ён Иль чуть наклонился вперёд, опираясь на колени, и сказал почти что шёпотом: — Вы не выглядите как человек, который сдался. Ги Хун усмехнулся, но на этот раз его улыбка была пуста, без всякой иронии.  — Может, я просто умею хорошо притворяться, — тихо пробормотал он, словно оправдывая себя. Ён Иль выпрямился, не отрывая взгляда. — Или вы просто слишком упрямы, чтобы отпустить. Почему это вообще его беспокоит?  Но почему-то внутри что-то потеплело, словно эта простая забота касалась чего-то более важного. И, несмотря на его протесты, этот момент показался неожиданно значимым. — Может быть, — сказал он тихо. Взгляд Ён Иля был настолько проницательным, что Ги Хун ощущал себя под его острием ножа, как никогда раньше. Ги Хун, не в силах выдержать этот взгляд, ощутил, как его уверенность начинает таять. Откуда этот жар в груди? Почему сердце начинает биться быстрее, как только Ён Иль ловит его взгляд? Он не понимал, как все это случилось.  Мешанина чувств, мысленных блоков, и безнадежное желание разобраться. Нет, это не может быть. Он не должен чувствовать так. Ён Иль чуть подался вперёд, его глаза, спокойные и изучающие, скользнули по чертам лица напротив, задерживаясь на его губах. Ги Хун чувствовал, как каждый взгляд становится тяжелым и обжигающим. Он не знал, что ответить, не знал, как реагировать. Он просто не мог понять, что происходит с ним. — У вас слишком добрые глаза, чтобы быть таким упрямым, — сказал Ён Иль, и эта фраза, произнесенная с легкой, почти неуловимой улыбкой, заставила Ги Хуна замереть. Да что, мать твою, происходит? Он не знал, что именно Ён Иль хотел сказать, но слова будто врезались в него. Он не мог этого осознать, не мог осмыслить. Это не могло быть правдой. Ему же послышалось, да? — Что? — его голос предательски задрожал. Он совершенно не понимал, что с ним происходит. Почему именно Ён Иль так безжалостно притягивает его взгляд, словно магнетизм, которому невозможно противиться? Это же нелепо. Нет, нельзя позволять этому зайти дальше.  Ему нужно взять себя в руки, глубоко вдохнуть, восстановить контроль. Вдох…Выдох. Но почему всё так сложно?  Почему именно Ён Иль?  Почему каждый его взгляд кажется  невыносимым, а время замирает, будто этот миг должен длиться вечно?  Почему сердце бешено колотится, стоит Ён Илю чуть дольше задержать взгляд? Почему? Мысли кружились в хаотичном вихре, смешиваясь с чувствами, которые он не мог ни понять, ни принять. Это неправильно. Всё внутри разрывалось, как будто одно тянуло его к Ён Илю, а другое пыталось удержать от этой бездны. Господи, почему это так мучительно… Он пытался успокоиться, закрыть все мысли, отвлечься, перевести взгляд. Но ничего не помогало. Стены вокруг были слишком близкими, воздух — слишком тяжёлым. Лампа в углу мигала, слабо освещая их. Вода капала с крана, наполняя пространство особым эхо. Блять…успокойся… И вот тогда, словно в мгновение ока, все нарушилось. Ён Иль, с едва уловимой улыбкой, которая на мгновение стала тенью, сказал: — Ничего. Просто думаю, что наши слова и действия порой говорят о разном. Замолчи. Просто замолчи. Я не могу себя контролировать. С каждой секундой дыхание сбивается всё сильнее. — Ги Хун? С вами всё в порядке? Вам тяжело дышать? Может, вам стоит… Нет, не говори больше. Не смотри на меня так, не подходи… Ощущение было, будто сердце сейчас вырвется из груди. Всё смешалось: гул крови в ушах, мигнувший свет, звук капающей воды — всё это сливалось в единую, вязкую тишину, в которой только он и Ин Хо. — Ги Хун? — Голос Ён Иля звучал будто издалека, затуманенный, эхом разлетаясь в его мыслях.  Ён Иль вскочил и присел рядом. Он наклонился к Ги Хуну, его руки мягко легли на его плечи, и, словно пытаясь вырвать его из беспокойных мыслей, он начал аккуратно встряхивать, едва касаясь. — Ён Иль… — начал он, но слова застряли в горле. Всё внутри было на грани взрыва. Боже, нет. Что ты делаешь, идиот? Что ты собираешься… — Простите. И прежде чем успел остановить себя, он подался вперёд и, едва осознавая, что делает, накрыл чужие губы своими. Сука, что он творит? Он хотел отстраниться, выдохнуть извинения, развернуться и уйти, но не успел. Чья-то рука уверенно легла ему на затылок, тёплая и надёжная, удерживая его на месте. Ён Иль не отстранился. Напротив, он углубил поцелуй, как будто этого ждал. И всё остальное потеряло значение. Поцелуй становился всё более настойчивым, губы Ён Иля накрывали его, тянули к себе, не давая возможности подумать. Ги Хун почувствовал, как его дыхание сбивается, как горячее тело Ин Хо притягивает его, не оставляя пространства для сомнений. Каждое движение, каждое касание было невыносимо нежным и одновременно требовательным. Он не мог понять, почему не может оторваться, почему его тело откликается так сильно на его прикосновения, как будто всё внутри горит. Господи… как хорошо. Ги Хун роняет удивленный выдох, когда чужая рука накрывает его пах, медленно проходясь выше, задевая пальцами резинку спортивок, дразнящими движениями ощупывая под футболкой напряженный живот, торс и уже взмокшую от накатившей волны возбуждения шею.  Кровь грохочет в ушах, оглушая посторонние звуки, которые могут как-либо отвлечь его от действий Ён Иля. Он ощущает, как теряет рассудок, но понимает, что тот тоже охвачен волной вожделения, словно он ждал этого мгновения всю свою жизнь. Мысли расплываются в вязкое желе, теряя всякую форму, когда рвется последняя нить терпения, и Ён Иль, с оглушительной жадностью, почти остервенело прижимается к губам Ги Хуна. Пульс пронзительно скачет в висках, словно готов вырваться наружу. Ён Иль сжимает его скулы так, что Ги Хун вынужден инстинктивно открыть рот, чтобы хоть как-то вдыхать, но вместо глотка воздуха он ощущает жгучий укус, который мгновенно лишает его всякой воли, будто все силы покидают тело. Жестокий, неумолимый поцелуй  затмевает остатки рассудка, и Ги Хун теряет контроль, растворяясь в этом моменте. В то же время Ён Иль, сдавленно, почти беззвучно, стонет в его губы от возбуждения. И пах Ги Хуна становится невыносимо твердым, пульсирует, требует внимания, желанной ласки…    Ён Иль с неожиданной резкостью сжимает сквозь ткань штанов его до предела возбужденный пах. Ги Хун шипит, требует разрядки, хочет, чтобы Ён Иль не церемонясь нырнул пальцами в его штаны и нежно провел пальцем по сочащейся влагой головке.   Ги Хун невольно распахивает рот, дышит надсадно, когда Ён Иль резво снимает штаны и лезет холодной ладонью под ткань трусов, обхватывая пальцами его напряженный до предела пах. Ощущения нереальные и это открытие спускает его с цепи окончательно, хочет вновь углубиться в горячий поцелуй и Ён Иль охотно отвечает ему, параллельно проходясь по паху медленными, нежными движениями, но такими крышеносными, что он едва дышит, отрываясь от чужих губ.   — Ён…Иль… — вырывается из его уст скрипучее и тихое.   Теперь он едва дышит, не контролирует собственные подрагивающие ноги, отрывающиеся от пола, стонет хрипло, смыкает веки до звездочек, шипит сквозь зубы, когда Ён Иль сжимает пальцы крепче, а второй рукой держит его, не позволяя сползти прямиком на пол.   Раскрепощенный, и полностью лишенный рассудка он целует Ён Иля в губы жадно, со всем остервенением, не позволяя дыханию выровняться ни на секунду. Тот ускоряется, ласкает куда напористее, отчего невольно вырывается короткий похабный стон, мгновенно пресеченный им же в моменте, когда он вплетает свою руку в чужие волосы. Тянется губами к шее и, осознавая, что близится разрядка.  Ён Иль ласкает его до тех пор, пока Ги Хун не влетает затылком в стену и начинает крупно подрагивать всем телом, смыкая ошалевшие от наслаждения глаза, шепча едва слышно на ухо и опаляя горячим дыханием:   — Ён Иль… — забившийся в оргазме Ги Хун, сипло постанывающий его имя. Тот слышит сдавленное мычание и чувствует, как Ги Хун впивается пальцами в его плечи, обмякая, и следом утыкаясь лбом в плечо Ён Иля, пытаясь перевести дыхание.   Оба не могли перевести дыхание, их сердца бешено колотились, но они пытались собраться. Каждый вдох был словно наслаждением — всё казалось таким простым, таким правильным. — Ён Иль… — Ги Хун… Они произнесли эти слова синхронно, будто давно готовили этот момент. Взгляды встретились, и на их лицах появилась та самая тихая, но искренняя улыбка, которая могла сказать больше, чем тысячи слов. Ги Хун наконец заговорил, едва выдыхая: — Я… люблю вас. Ён Иль молча смотрел на него, его взгляд был мягким, а глаза искрились, словно в них горел огонь, который невозможно скрыть. На лице играла лёгкая ухмылка. Его губы едва касались виска Ги Хуна, когда он тихо произнес: — А я люблю гораздо сильнее.