Темная ночь

Черная ночь Индии. Её безмолвное спокойствие, заполненное запахом жасмина, не смел нарушить даже светлячок. В чернильном небе висит тонкий ободок полумесяца, а вокруг, словно песчинки, светятся звезды. К концу дня, вместе с людской усталостью пришло и природное успокоение. Белые барашки облаков скрылись, обнажая небесную ширь; ветер, треплющий листья на деревьях и пригибающий травинки, совсем утих. Вся окружающая действительность сулила спокойную и долгую ночь – самое время, чтобы, устав после дневной суеты, упасть в объятия перины и придаться сладкому сну. Именно этим мог бы заниматься великий воин, палач – Доран Басу. Вот только вся эта сладостная нега омрачилась тем, что прямо сейчас в бедре мужчины зияла огромная багряно-алая рубленая рана. Идти было не то, чтобы больно, скорее невыносимо, подобно адским пыткам, но для такого человека, как Доран Басу, эта боль была даже приятна. Ощущение от ранения смешиваясь с чувством победы и отмщения, создавало состояние эйфории, словно после того китайского курева. Спустя некоторое время, запах жасмину усилился, а впереди показалось уже такое родное поместье семьи Рай. *** Он словно почувствовал мою радость и боль, ведь спустя минуту, как на горизонте замаячила знакомая вилла, на ее первом этаже зажегся свет и на пороге показался он: мой друг, мой брат, моя любовь… моя жизнь. И вот же чертово тело, только почуяв спокойствие и защиту, перестало бороться за жизнь. Мои ноги стали ватными, глаза заполнила белая пелена, а в ушах зазвенело и я полетел на землю. Чертово тело. Упасть мне не позволили. Камал оказался рядом раньше. Его руки, по силе сравнимые только с моими, крепко обхватили мои плечи: – Доран… как же ты глуп… почему опять полез на рожон, – сквозь звон и шелест в ушах расслышал я. Потом все исчезло. *** Свет от свечи почти не дрожал, ветра за окном не было, даже легкая занавеска не двигалась. Черная степь, простирающаяся за пределами поместья сейчас во сей своей красе, развернулась огромных ковром, над которым весели мерцающие звезды. Камал, опершись руками о колени, устало глядел на небо сквозь распахнутые ставни. – Камал… – прохрипел Доран. Мужчина, не отрывая взгляда от мелкого мерцания звезд, тихо произнес: – Почему пошел туда один? – Прости, должен был поделиться этой местью с тобой, – хищно улыбнулся Доран. – Нет, ты должен был не умереть. – Значит один из двух все-таки, – но почему-то Камал не хотел разделять воодушевление друга. Рай медленно поднялся с кресла и подошел к кровати глядя в глаза палача: – Доран... Вернись ко мне. – Тебе голову напекло? Я же тут. Тот уже не ответил, пару секунд внимательно вглядывался в глаза напротив, а после снова уставился в окно. Задумчиво глядел на маленькие яркие звезды и тонкий обод луны. – Камал, – снова позвал его Доран, – я здесь. – Нет, – тихо, одними губами прошептал мужчина. Басу хмыкнул и, снова расплываясь в своей хищной улыбке, с легкостью поднялся с кровати, будто рана на ноге больше ничего не значила. – Прости меня, Камал, – он обнял его со спины и, положив подбородок на его плечо, устремил взгляд вслед за чужим. – Ты так крепко меня обнимаешь, хотя между нами пролегла вся эта тревожная, черная степь. Как ты там?.. – Ты веришь в меня? – проигнорировав вопрос прошептал Доран. – Верю. – Поэтому со мной ничего не случиться, –улыбнулся Басу прямо в ухо Камалу. Мужчина прикрыл глаза, вслушиваясь в чужой бархатистый шёпот: – Доран? – ласковые руки больше не гладили бока Райя, обернувшись мужчина не увидел ничего, кроме темноты комнаты. Он резко распахнул глаза: свеча, которую Камал не потушил почти догорела, окно было распахнуто, а за ним, в небе, висел тонкий обод луны и сияли маленькие точки – звезды. Сев та кровати, Камал осмотрелся: ничего не изменилось, но что-то не давало ему покоя, беспокоило, как маленькая мошка. Запах – в комнате будто пахло Дораном, будто он только что покинул ее. Быть этого, конечно, не могло, ведь мужчина пропал уже около месяца назад, но Райю так хотелось, чтобы этот запах сейчас не был очередным плодом его фантазии, как все эти сны и наваждения. Мужчина потер переносицу пальцами и поднялся с кровати. Подошел к окну. Хотел захлопнуть, зашторить шторы, чтобы не мешало, не раздражало своей черной бездной, но вдруг увидел мужскую фигуру, стоящую на холме, правее от поместья. Объяснить свои следующие действия он не смог бы, даже если попробовал бы. Это было сравнимо с отчаянным прыжком в море со скалы, бездумно, безнадёжно. Ноги отчаянно сопротивлялись бежать, заплетались, спотыкаясь друг о друга. Несколько раз Камал почти упал и одни раз полетел на землю, больно ударившись скулой о камень. Но это были пустяки, ведь мужская, до боли знакомая фигура, все приближалась и приближалась, и… пугало. Старое, потрепанное пугало, вынесенное слугами за пределы участка, чтобы сжечь за ненадобностью, безмолвно стояло, будто дразня мужчину, показывая его уязвимость. Камал рухнул на колени. Закрыл лицо руками и, казалось, на несколько секунд перестал дышать. Скупая слеза покатилась по его щеке. Он плакал даже не из-за тоски по Дорану, а от осознания его положения. Рай чувствовал себя таким жалким: великий воин, за его плечами были тысячи побед, но одну одержать он не смог. Лежа темными индийскими ночами на груди Дорана, вдыхая его запах жасмина и мускуса, Камал клялся себе, что ни за что не позволит судьбе разлучить их, обещал отдать все, что имел, за Дорана Басу… Но вот он, Камал Рай, сидит на коленях посреди поля, перед старым пугалом, гоняется за своими бреднями и не спит ночами от одних и тех же снов. Он проиграл бой, не сделав для победы ничего. Утро было серым. Казалось, даже солнце, чувствовав боль утраты, не выходило из-за туч. Мысли Камала были далеко от реального мира. Говорят, время лечит, но почему-то, чем больше времени с исчезновения Дорана проходило, тем больнее становилось мужчине. С каждым днем сны становились все реальнее, казалось, Доран и вправду приходил по ночам, касался его плеч, гладил, целовал шею, но каждое утро исчезал, так же бесследно, как и до этого. – Камал? Ты меня слышишь? – Деви аккуратно коснулась предплечья своего опекуна. – А? Да-да, – мужчина мягко улыбнулся. – Тогда, что скажешь? – А… ну… это довольно неплохая стратегия. – Какая? Сделать перерыв на кофе? – улыбнулась девушка. – И эта тоже. Прости, я и вправду задумался, –улыбка мужчины слегка скривилась. – Ты все еще думаешь о нем? – Деви, сжала его запястье. Он вздохнул и заглянул в глаза девушки, Камал никогда не смог бы признаться в своей боли Деви, все-таки мужчина считал, что должен быть для нее сильным, но взгляд, которым он посмотрел на девушку, был слишком красноречив. – Камал, я понимаю твою боль… когда брат умер, я чувствовала что-то подобное, хотя это было иначе, тогда я точно знала – он умер… Мужчина аккуратно вытащил свою руку из ладоней Деви и погладив девушку по голове тихо сказал: – Давай на сегодня закончим, отдохни, завтра начнем с этого места. Девушка понимающе кивнула и встала вслед за мужчиной намереваясь проводить того до повозки: – Камал, – Деви окликнула его, – Видия предлагала тебя поехать в Альпы, там горы, свежий воздух, ты сможешь отдохнуть… – Нет, Деви, ты же знаешь, что я не могу. Слишком много дел, и как мне оставить тебя и Амриту? Девушка ничего не ответила, просто понимающе кивнула и направилась к выходу. День тянулся как резиновый. Дел сегодня было по минимуму, но вместо того, чтобы посвятить этот день отдыху, Камал брался за любую, мельчайшую работенку, лишь бы в его голове не оставалось этих навязчивых мыслей. Поэтому в кровать он свалился абсолютно без сил и сразу же заснул. *** – Камал, – прохрипел Доран, – прости, что пошел туда один… – Хватит! Хватит… Доран, пожалуйста, –мужчина упал на колени перед кроватью, на которой сидел Басу, – умоляю, я не хочу больше видеть тебя каждую ночь… мне слишком больно… Чужая рука нежно погладила лоб Камала, убирая непослушные пряди волос. — Камал, я же рядом, — Басу, как обычно со спокойствием удава, сдержанно улыбнулся, гладя мужскую щеку. — Нет, это ложь... — Ты уверен? *** Камал проснулся как из-под воды вынырнул. По спине, почему-то, стекал холодный пот, во рту пересохло, а глаза наливались слезами. Он тряхнул головой, сбрасывая с себя остатки треклятого сна и стараясь прийти в себя. Как вдруг в углу комнаты послышался шорох, затем ещё один и в свет лунной дорожки вышел сам палач, Доран Басу. Воспалённый отсутствием нормального сна и бесконечными терзаниями мозг Камала отказывался воспринимать реальность, лишь снова счёл ее сном. А может так и было?.. сейчас провести границу между реальностью и очередным кошмаром было сложно. Он глубоко вздохнул и, подымаясь с кровати, тихо сказал: — Как я хочу, чтобы это было реальностью... В следующую секунду он прильнул к чужим губам, обхватывая мужскую шею, грубо прижимаясь к телу Дорана. Это казалось таким настоящим и таким нереальным одновременно, что Камал окончательно поплыл. — Камал, — Доран мягко отстранил его, — ты же в курсе, что ты сейчас не спишь? — Я слышу от тебя это каждую ночь, — прошептал мужчина, — а потом снова оказываюсь на своей кровати один, зареванный словно маленькая девчонка. — Камал... — Басу аккуратно убрал растрёпанные пряди волос с чужого лица, — Как же ты страдал, мой любимый, — на лице мужчины отразилась вся боль, только что ударившая его по сердцу осознанием. Рай ещё несколько секунд глядел в чужие глаза, а потом резко сорвался с места и бросился к комоду. Там, в шуфлядке, лежал его любимый кинжал. Схватив оружие, мужчина вытянул лезвие из ножен и, не думая ни минуты, провел им по своему предплечью. Боль прошлась по всему телу. Это явно был не сон. Доран в секунду оказался рядом и, прижав свой носовой платок к кровоточащей ране, взволнованно произнес. — Камал, что ты делаешь? — В-весь этот месяц м-мне снились сны... — язык мужчины заплетался, а глаза тревожно бегали по чужому лицу, — Неужели это правда ты… — алая капля упала на пол, за ней еще одна. Носовой платок Дорана промок насквозь. — Я рядом, Камал, ты же видишь это. — Я и тогда видел тебя как наяву! И каждый раз это был сон! Каждый чертов раз… Вдруг рука палача исчезла с раны, оставляя за собой лишь алый от крови платок. В секунду Доран оказался за спиной у мужчины и, обняв его за талию прошептал на ухо: — Прости меня, Камал, я буду рядом всегда… только вот здесь, — чужая рука сжала рубаху на груди Райя. — О чем ты? — руки Дорана дрожали, на глаза накатывались слезы, которые он пытался сдержать всеми силами. Мужчина развернулся, хотел посмотреть в глаза Басу, но тот испарился. — Камал… — тихий голос раздался откуда-то со стороны двери, тот резко развернулся, кинжал с лязгом упал на пол. Доран стоял возле выхода, — Камал, я буду рядом. Обещаю… Мужчина бросился к двери, но как только ему показалось, что он вот-вот прижмется к чужой груди все исчезло. Комната завертелась, все закружилось, и мужчина распахнул глаза. Камал лежал на полу, острая боль пронизывала все тело. Затылок болел от падения, а по предплечью продолжала струится кровь. Рассеченная кожа горела, всем видом показывая реальность происходящего. Кинжал все еще был в его руке, а всю комнату наполнял знакомый запах жасмина. Камал вскочил с пола. Его чуть не стошнило от головокружения, но он не остановился, подбежал к двери и дернул за ручку. Она была заперта. В секунду мужчина пришел в себя и осознание происходящего огромной чугунной грудой упало на его плечи. Из глаз брызнули слезы, и мужчина рухнул на пол, припадая к холодной древесине двери. *** Стук в дверь заставил Камала открыть глаза. Несколько часов, проведенные в таком положении не прошли просто так: шея жутко болела, спина затекла, а предплечье, что едва затянулось после ночи, от резкого движения лопнуло и снова начало кровоточить. — Камал? — голос Деви дрожал, — Камал, пожалуйста, ответь мне. — Да-да, малышка, я здесь, — мужчина с трудом зашевелил негнущимися конечностями и встал с пола, попутно открывая дверь. Девушка, бросилась на шею Райю и взволнованно зашептала: — Что с тобой происходит? Слуги говорят про какую-то суматоху у тебя в комнате ночью, а потом… — она запнулась, — потом ты плакал. Камал, пожалуйста, скажи, что с тобой происходит. — Все хорошо, родная, ты не переживай за своего старика, — мужчина вымученно улыбнулся. — Камал… у меня нет никого, кроме тебя, я умоляю… пожалуйста… отправляйся в Альпы, отдохни там, забудься… — Деви, милая, — мужчина говорил так, словно не мог подобрать правильных слов, — Боюсь, мне это не поможет… уже ничего не поможет. Девушка вздохнула, она посмотрела на своего опекуна глазами, полными слез и, не найдя больше слов, уткнулась ему в грудь. Мужчина гладил женские волосы, вдыхал их запах и это его успокаивало. Деви была почти дочерью для него, она и Амрита были единственным, что удерживало его в этом мире. Конечно, была еще призрачная надежда на то, что где-то там, Доран Басу жив и просто не может сейчас оказаться рядом, но когда-нибудь обязательно это сделает, вот только с каждым днем это прозрачное, тонкое, едва уловимое чувство рассыпалось в мелкую пыль. — А знаешь, что, — Камал, говорил тихо, продолжая гладить волосы девушки, — я поеду в Альпы, а ты поедешь со мной. — Я? Но-но… а как же шахты? Дела? — За пару недель с ними ничего не сделается, а тебе отдохнуть нужно не меньше моего. Девушка задумалась, нахмурилась и, смотря в точку, где-то за спиной мужчины продолжала молчать. Через пару секунд ее лицо посветлело, она улыбнулась и, подняв глаза на своего опекуна она сказала: — Да, вообще ты прав. Мне надоело тут все до ужаса. Тем более оставлять тебя, старичка, одного я не собираюсь. Мужчина засмеялся: — О, Деви, ты как обычно в своем репертуаре. Ладно, иди собирайся, завтра с утра отправимся. — Так скоро?! — Да, а чего ждать? Пока появятся новые неотложные дела? — О нет, хватит с меня неотложных дел. — Вот-вот. И, Деви, — девушка уже собиралась выйти из комнаты мужчины, — забеги к моей сестренке, она тоже поедет с нами. — Ха-ха, — девушка расплылась в лучезарной улыбке, — она будет «счастлива», горы ее угнетают. — Поверь, она будет радостно купаться в горном озере уже через час после приезда. Деви снова весело захохотала и выскочила из комнаты, прикрыв за собой дверь. Улыбка сползла с губ Камала сразу же. Радоваться и смеяться теперь у него получалось только рядом с сестрой или подопечной, да и ту радость вряд ли можно было бы назвать настоящей. Глубоко вздохнув и потерев глаза руками, мужчина направился к слугам — нужно было раздать некоторые указания перед отъездом на отдых. *** Теплые, грубоватые руки пробежали по чужим голым плечам. Камал вздрогнул и обернулся. — Ого, — Доран стоял перед ним в расстёгнутой рубахе, весь вспотевший от тренировки, его руки схватили запястья Камала и сейчас мужчина расцеловывал их, — я смог напугать Камала Райя, — произнес тот оторвавшись на секунду. — Ты еще тише ходи, — Камал подошел к Басу ближе и, аккуратно высвободив запястья, обхватил чужую шею, целуя мужчину в щеку, краюшки губ, уголок глаза. — А ты считаешь, что враг будет идти с плакатами и громко напоминать о своем присутствии? — С каких пор ты мой враг? Доран ухмыльнулся и посмотрел на Камала очень хитрым, лисьим взглядом. Но не успел мужчина что-либо заподозрить, как его подхватили за бедра и перекинули через плечо на землю. Доран захохотал, смотря на обескураженное лицо второго. Вот только Камал не растерялся. Воспользовавшись тем, что Доран заливался хохотом, он схватил мужчину под коленями и с силой потянул на себя. Басу упал навзничь, а Камал гордо уселся на его бедра, прижимая чужие руки к земле. — Молодец, Рай, учишься на своих ошибках. — Кто тут еще учитель, а кто ученик? — воскликнул мужчина, опускаясь ниже, и приникая к чужим губам. Вдруг все резко закружилось и уже Камал оказался прижат к холодной траве, а руки его были прижаты к земле чужими сильными ладонями. — Все-таки ученик здесь ты, — Доран усмехнулся и приник к губам мужчины. А Рай и не сопротивлялся, ему нравилось, как легко Доран мог водить его вокруг пальца. Хватка на запястьях исчезла. Вместо этого горячие ладони пробежались по голому торсу мужчины, цепляя соски и вызывая тонну мурашек. — Я люблю тебя, Камал. *** Громкий голос словно лезвием ножа рассек все происходящее. Камал открыл глаза: он сидел на плетеной скамейке в саду, вокруг цвели кусты жасмина, а в порозовевшем небе весел тонкий полумесяц. — Господин Рай! Господин Рай, идемте, это очень срочно, — из-за поворота выбежал взволнованный слуга. — Что произошло? — заспанным голосом произнес Камал. — Просто пойдемте… Пройдя через весь сад, они вышли к веранде усадьбы. Там, возле скамьи была какая-то суматоха. Множество слуг бегали туда-сюда, кто-то из женщин плакал, прислонившись к стене поодаль стояли Деви и Амрита. Последняя дрожала, прижавшись к груди подруги. Деви стояла, смотря куда-то в пустоту. Радовало только то, что, если девушки стояли здесь, значит инцидент связан не с ними. Но подойдя к скамье ближе, какая-либо радость испарилась напрочь. На деревянной поверхности лавки, закутанный в какой-то балахон лежал Доран Басу. Его лицо было бледным, грудь не вздымалась, а на щеке виднелся еле затянувшийся порез. Внутри мужчины рухнуло все. Дышать стало тяжелее, руки затряслись, а ноги перестали держать. Хотелось убежать куда-то, исчезнуть. Каждый вздох давался с огромными усилиями, но при этом каждый был так важен, словно не вздохни ты один раз и задохнёшься. Мужчина рухнул на колени рядом с телом и безвольно уронил голову на чужую грудь. Он сам не знал, что пытался сделать. То ли услышать сердцебиение, то ли просто хотел прикоснутся к родному телу. От Дорана все еще шло тепло. — Мы нашли его на дороге возле заднего входа, — раздался над ухом голос слуги, — он был еще жив и просил позвать вас, но как только мы подняли его и хотели принести домой, господин Басу… он умер у нас на руках. Простите, господин Рай, мы не успели даже позвать лекаря. Он слишком сильно ранен. Камал молчал, он лишь сильнее прижался к чужой груди. В собственной невыносимо сильно саднило и жгло. Хотелось умереть прямо здесь и сейчас, прямо на этом месте. Он больше не достоин жить, он больше не сможет жить… – Ты обещал… Я верил, но все равно не уберег… – прошептал Камал, целуя Дорана в последний раз. Оторвала его от Дорана только Видия приехавшая сюда примерно через 40 минут. Женщина что-то кричала мужчине хватая того за плечи, вот только разобрать сказанное мужчине не удалось. Он просто молча поднялся. Смотреть на то, как тело Дорана заматывают в черный балахон, было невозможно больно, но и оторваться почему-то он не мог. *** Запах благовоний и костра врезался в каждую клетку мужчины. Стоять он почти не мог, ноги тряслись и не слушались. Со смерти Дорана прошло около недели, Видия очень оперативно подготовила похоронную церемонию, и вот сейчас Камал, опираясь с одной стороны на Рама Дубея, а с другой на господина Вайша безразлично смотрел кудо-то в сторону пламени. — Господин Рай, — Рейтан говорил негромко, почти шептал, но Камал слышал его отчетливо, хотя и сопротивлялся чужому голосу, — вы должны понимать, что любовь ваша и так была запретной, хотя я понимаю вашу боль. Но придется смирится с этой потерей, поверьте мне, там его ждет лучшая жизнь. Он погиб храбрым воином, не всадившим в спину ни одного ножа, — Камал лишь отвернулся, не желая слушать Вайша, — не отворачивайтесь от меня, Камал, я лишь хочу сказать, что у вас больше нет выбора. Вы должны справиться со своей болью и жить дальше. Вы же знаете, что смерть от собственной руки будет наказываться там, вам дали эту жизнь и забрать ее у себя вам не позволено. Камал резко вырвал руки из чужой хватки. — Господин Рай, — тихо сказал Дубей, — Успокойтесь, ведь господин Вайш прав. Камал покачнулся, еле чувствуя опору на собственные ноги и прорычал сквозь зубы: — Я ненавижу вас, господа. Я никогда не видел людей, кому было бы настолько все равно на чужие чувства. — Камал, нам не все равно, именно поэтому мы так говорим, — отозвался Рейтан. — Господин Вайш, я, конечно, не имею связи с Темной Матерью и бедующее не вижу, но я могу сказать вам точно, однажды вы совершите такой же грех, такую же ошибку… Я клянусь вам, когда-нибудь вы влюбитесь в кого-нибудь так же сильно как я и ради этого вы будете готовы на все, даже на то, чтобы стать ради нее человеком. А вы, господин Дубей, я знаю про вас и про госпожу Шарму… неужели вы не готовы ради Деви на все? Если это не так, то я убью вас на этом же месте, ибо такой человек не достоин моей подопечной… Мужчины молчали. И Камал тоже замолчал. Он развернулся и посмотрел на пламя костра, ноги снова ослабли, и он медленно осел на землю. На глаза накатились слезы. Камал сидел посреди огромной толпы людей, но настолько одиноким не чувствовал себя никогда. Снова в нос врезался запах горящей древесины и огромное количество благовоний. Какая-то неведомая никому мелодия звучала только в ушах Камала, он медленно покачивался ей в такт и не отрываясь глядел на танец огня, уносящего за собой его друга, его брата, его любовь, его жизнь…