Моё сердце, моя жизнь

"Сколько в лебеде изящества, красоты и утонченности! Прелестное, горделивое и верное создание. Говорят, лебедь ищет себе пару единожды и на всю жизнь, а если теряет её, то мечется по водоему, издавая жалобные крики, а некоторые и вовсе погибают от тоски".

В настоящем. //Мейо Ланмею лично в руки!// "Мой Мейо, моё сердце, моя жизнь… Как долго мы не обменивались письмами, словно время унесло нас в разные стороны. Скучаю по тем дням, когда слова текли легко, а мысли находили отклик в твоих строках. Прости, последние месяцы я была словно в тумане, не в себе, но сейчас не об этом. В этом письме хочу излить всё, что копилось в душе, всё, о чем думаю и что давно не решалась сказать тебе лично. Пока ещё у нас есть такая возможность. Правда? Пусть слова станут мостом между нами, пусть они донесут то, что сердце не в силах удержать. Ты — моя тихая гроза, моё сокровенное желание, и я бережно храню его в себе. И даже в молчании, даже на расстоянии, ты остаешься частью меня, той самой, что заставляет моё сердце биться чаще, а душу — гореть ярче. Мейо, ты даже не догадываешься, как много ты для меня значишь и сколько сил мне стоит сдерживать ту бурю, что кипит внутри, чтобы не выдать всю глубину своих чувств. Каждое твое слово, каждый взгляд твоих пронзительных серых глаз, каждая мимолетная минута рядом с тобой, но без шанса стать ближе, — это мука, которую я терплю. День за днем она разъедает меня изнутри, оставляя лишь пустоту. Я больше не в силах это выносить. Мейо, надеюсь, что в будущем нас ждёт судьба, озарённая воссоединением и радостью, а не омрачённая печалью и разлукой. Поэтому я согласна на всё, лишь бы навсегда покинуть с тобой Цереру — это мрачное место, что сводит меня с ума, вырывая последние крупицы здравого рассудка. Да… ты, конечно, уже понял: я хочу быть с тобой, вновь касаться твоих губ, тонуть в жарких объятьях, принадлежать только тебе и никому больше. Знаю, ты умен и расчетлив, ты непременно что-нибудь придумаешь. Мейо, я доверяю тебе. P.S. И ещё… знаешь, я никогда не говорила тебе… боялась признаться даже самой себе. Как глупо, правда? Глупо отрицать то, что давно стало очевидным между нами. И всё же… Мы не знаем, что ждёт нас впереди, какие капканы подкинет нам судьба, но когда это письмо окажется в твоих руках, Мейо, хочу, чтобы ты знал… знал, что я люблю тебя! Очень сильно, так, что мне становится страшно. Твоя М." Закончив с письмом, Мерцелла встала и растерянно огляделась по сторонам. Она была в своей комнате, одна, но всё равно боялась, теперь она знала, что даже у стен имеются глаза и уши, что они могут видеть и слышать. От этих мыслей холод бежал по позвоночнику. Она потёрла перстень между пальцами, что до это скрывала по тенью платья на тонкой цепочке, как бы успокаивая себя этим. В руках Мерцеллы было не просто письмо бывшему жениху — это измена, сговор, для Айена, возможно — предательство, а для его семьи начало войны. Но она твёрдо знала: больше она не сможет оставаться в этих ненавистных стенах и сделает всё, чтобы из них вырваться. Несколько дней назад. После напряженного разговора с Айеном Мерцелла стремительно зашагала по коридору, жаждая смыть с себя тяготы дня, забыться и погрузиться в сон. Стук ее каблуков, словно эхо, разносился по черному мраморному полу, а в полумраке коридоров царила тишина, лишь пустота и усталость наполняли ее мысли. Уже завернув за угол, она внезапно ощутила чью-то руку, сжимающую ее запястье, вынуждая остановиться. В следующее мгновение прохладная ладонь закрыла ей рот, а легкий щелчок раздался в стене. С тихим шелестом она отъехала в сторону, открывая потайную дверь. Мужчина, не церемонясь, настойчиво протолкнул Мерцеллу внутрь, и дверь тут же захлопнулась, оставив их в тесном пространстве, слабо освещенном красным светом прожектора, вспыхнувшего от движения. Только теперь девушка смогла разглядеть бледное лицо своего «похитителя». Мейо стоял в неприступной близости к растерянной Мерцелле, одной рукой опираясь о стену над её головой, другой крепко удерживая её за талию, словно опасаясь, что она ускользнёт. Но Мерцелла, хоть и слегка смущённая происходящим, всё же была рада его видеть. Они стояли так близко, что Мейо, из-за своего высокого роста слегка склонив голову, прижимал её своим мощным телом к стене. Она чувствовала его горячее, сбивчивое дыхание на своей коже, будто он бежал не минуту, а целую вечность, возможно, за ней. Его мягкие, белоснежные локоны щекотали её лицо, а аромат — смесь весенних цветов и свежести горного ручья — напоминал о родном доме. Мейо и Мерцелла знали друг друга с ранних лет, но создавалось впечатление, будто их знакомство длилось целую вечность. Безупречно красив и обаятелен. Но сейчас его облик был озарен усталостью. Под глазами тени стали всё более выразительными, обрамляя и без того бледную кожу. Легкая щетина придаёт ему оттенок мужественности и глубины и в тоже время смотрится непривычно, даже отдает отпечатком изумленности. Мерцелла ясно осознавала, что жизнь на этой мрачной планете отнимает не только её энергию. Её лицо, словно открытая книга, отражало тончайшие оттенки сочувствия, понимания и глубокую тоску. Внезапно захотелось отдаться мгновению, позабыть обо всём, лишь укрыться в его объятиях — теплых, родных, словно приют от всех бурь мира. Лишь с Мейо она чувствовала себя в безопасности, лишь с ним обретала покой. Как жаль, что многое изменилось, и теперь им обоим приходиться мириться с обстоятельствами. Находясь на чужой планете, со своими непривычными устоями, так далекого от дома Мерцелла обречена ради мира на брак с другим, прошлое, а вместе с ним и всё, что было дорого сердцу казалось далеким, словно стёртым временем. Но нет — вот он, перед ней: прошлое, настоящее, но будущее ли? Никто из них, конечно, не ведал об этом. Мерцелла должна была вскоре выйти замуж за Айена — человека, которого она едва знала, который оставался для нее загадкой, не спешил раскрывать свои слабости, хоть и проявлял заботу и радушие. Да, он был красив, высок, из знатной и влиятельной семьи, в руках которых была целая планета, но все же Айен был чужим. Чужим для неё. А Мейо… Мейо был для Мерцеллы всем. Но сейчас она не могла позволить себе расслабиться, дать волю чувствам, как бы ни жаждала этого, ведь это могло погубить их обоих. При мысли об этом горький комок досады подкатил к горлу, и она сглотнула, пытаясь заглушить тоску, что когтями разрывала сердце: — Что всё это значит? — наконец обретя ясность, Мерцелла мягко надавила ладонями на мужскую грудь, отчетливо чувствуя, как напрягаются мышцы. Мейо неохотно отстранился, наконец позволив ей осмотреться. — Мейо, зачем ты показал мне это место? — В этом крыле две потайные комнаты, и эта ближе всего к твоей. Как думаешь, что это может означать? — Пока никаких идей, — Мерцелла задумчиво провела пальцами по выключенному устройству, напоминавшему огромный сенсорный экран во всю стену. — А у тебя? Знаешь, как его включить? — Нет. — Мейо с недовольством поджал губы. — Но похоже, она отслеживает пространство или того, кто в нем находится. Мерцелла,пронзеннаявнезапной догадкой,едваслышнопрошептала: — Считаешь, что за мной наблюдают? Прямо отсюда? — Не хочется это признавать, но вполне возможно. — Но зачем? Для чего?! — С этим, как и со многим другим, нам предстоит ещё разобраться. Мерцеллу охватило тягостное чувство, и она инстинктивно обхватила себя за плечи, словно пытаясь укрыться от всего мира. Мейо, внешне спокойный, внутренне кипел от ярости, сжимая ладонь в кулак, так что перстень впивался острием в кожу, оставляя бледные следы. — Пока мы всё не выясним, будь добра — переодевайся только в ванной-комнате. Не хочу, чтобы тебя видели без одежды. Особенно этот хмурый, твой жених. Никому это не дозволено, кроме меня. Его слова, властные и резкие, срывались с губ, словно отточенные клинки. Мейо не просил — он приказывал. Мерцелла зарделась под его пронзительным взглядом, который, казалось, прожигал её душу, скрывая в глубине их общую тайну. Они оставили эту тему под запретом. Мейо всегда являл собой образец обходительности, доброты и учтивости, но лишь она одна знала, каким он мог быть в действительности: коварным, мстительным, даже опасным, стоило лишь посягнуть на то, что он считал своим. Он считал Мерцеллу своей. Сначала — подругой детства, которой он посвящал нежные стихи и дарил трепетные подарки. Потом — своей возлюбленной, а позже — невестой, и даже если сейчас всё обстоит иначе, он не намерен отступать и готов вернуть её любой ценой, даже ценой собственной репутации. — Мерцелла? — Я тебя услышала. Мейо удовлетворённо кивнул, но не прошло и мгновения, как он продолжил: — У Атрау скрыто много тайн, но уверяю, рано или поздно я выведу на свет все мрачные истории этой семьи. — На его лице появилась зловещая усмешка, как будто он наслаждался своей задумкой, — Дай мне немного времени и не пытайся выяснить, как именно я собираюсь это сделать. Для твоего же блага будет лучше, если ты останешься в неведении. — Как ты узнал об этой комнате? — неохотно сменила тему Мерцелла. — У меня свои источники. — Мейо произнес эти слова без малейшего намека на гордость, но с твердостью, словно не желая углубляться в обсуждение. Его непреклонность, очевидно, была унаследована от старшего Ланмея. Не отрывая пристального взгляда от девушки, всё ещё казавшейся растерянной и подавленной, он опёрся плечом о массивное стекло. За ним, вместо ожидаемого буйства зелени, простирались мрачные, безжизненные просторы, словно выхваченные из иного, забытого мира. Мерцелла медленно приблизилась, не отрывая глаз от его прекрасного, но сурового лица. — Нас ведь могут найти… — Исключено. — Откуда ты это знаешь? — Просто доверься мне. — Мейо, мне страшно, — слова вырвались из её уст слова, прежде чем она успела их осмыслить. Ланмей выпрямил плечи, казалось, его лицо побелело ещё сильнее, как холст, на который легла тень её тревоги. На миг он сам, казалось, ощутил её страх, но, сжав волю в кулак, сохранял ледяное самообладание. — Пока я нахожусь на этой проклятой планете, никто, слышишь, никто не посмеет причинить тебе зла. Слова, нет, не просто слова: закованные в стальные цепи обещаний. Как много они значили для неё, ведь Мерцелла знала: Мейо сдержит своё обещание ради неё. Ради их будущего, чего бы это ему не стоило. Теряя последнии крупицы выдержанности она прижалась к нему, обхватив крепкий торс руками, словно пытаясь впитать в себя его тепло, его присутствие. Мейо, ошеломлённый неожиданностью, застыл на мгновение, а затем, преодолев изумление, прижал её к себе ещё крепче. Тишина между ними была полнее любых слов, лишь биение двух сердец порой ее нарушало. Мейо погрузил пальцы в шелковистые каштановые волны её волос, вдыхая знакомый, родной аромат – тонкое благоухание её кожи, смешанное с едва уловимым шлейфом её любимых духов, ставших теперь и его любимыми: нежных, цветочных, с лёгким оттенком ванили. Тепло и запах любимой был для него как якорь, возвращающий в безопасную гавань после долгого и бушующего моря разлуки. Как же сильно он скучал! Слова бессильны были передать эту тоску, этот голод по её присутствию, по её улыбке, по её живым, искрящимся глазам. Но от одной мысли, что она обещана другому, сердце Мейо кровоточило, изливая яд, что стремительно пульсировал по жилам, отравляя разум и сжигая последние искры здравомыслия. Чуть задрав голову, Мерцелла встретилась с ним взглядом. Серые глаза Мейо, обычно спокойные и немного задумчивые, сейчас были наполнены любовью и какой-то тревожной напряжённостью. Её сердце сжалось от нехорошего предчувствия. Она знала его, знала его склонность к риску, к дерзким поступкам, которые зачастую граничили с безрассудством. Именно поэтому её голос, обычно тихий и мелодичный, звучал с неожиданной силой и решимостью. — Мейо, — прошептала она, крепче прижимаясь к нему. — что бы ты ни задумал, пожалуйста, не рискуй собой. Не подвергай себя опасности. Я… я не выдержу, если с тобой.. — голос девушки предательски дрогнул. — Т-шш, не надо плакать,— произнес он тихо, стараясь успокоить её. Ему это часто удавалось. Она замерла, когда Мейо аккуратно смахнул большим пальцем горячую слезу, которая скатилась по её щеке, оставляя за собой следы горечи.— Всё будет хорошо, моя девочка, мы со всем разберемся.—добавило мягкой, ободряющей улыбкой, которая словно напоминала ей о том, что в этом мире всё ещё есть место для надежды любви. Мейо нежно, играючи провел кончиком носа по её носу, как тогда, в детстве, когда они ещё были детьми, но уже тогда знали, что принадлежат друг другу. И нынешние обстоятельства не изменят этого. Мейо поцеловал Мерцеллу в висок, что вызвало в её сердце тёплое чувство. Как же ей не хватало его ласки, его присутствия рядом, его уверенности, которая всегда придавала ей сил. Она вспомнила, как они вместе смеялись, делились мечтами и даже строили планы на будущее. Каждый момент, проведённый с ним, был наполнен радостью светом, а теперь, когда он был рядом, она чувствовала, что всё это возвращается. Её сердце наполнилось надеждой теплом, и она поняла, что даже в самые тёмные времена он всегда был её опорой. Больше ничего не произнося, она сжала его воротник, встала на цыпочки и, с трепетом, потянулась к губам, полным желаний. Казалось, что они не обменивались поцелуями целую вечность, и время словно замерло в ожидании этого мгновения. Мягкие и теплые поцелуи, наполненные настойчивостью, постепенно воспламенялись в пылающую страсть. С ним это всегда происходило: когда дело касалось их поцелуев или чего-то более интимного, он испытывал трудности с удержанием контроля. С трудом дыша, Мейо прижал Мерцеллу всем своим телом к стене, углубляя поцелуй. Его язык властно проник в её рот, аккуратно раздвигая губы, исследуя, ловя её влажный язык в ответ. Мерцелле становилось всё труднее подчинять себя, особенно своё тело, так легко и покорно реагировавшее на его ласки. Она ластилась к нему, словно ненасытная кошка, вплетая и сжимая пальцы в его белоснежных волосах. Он же исследовал её чувствительную кожу на шее, плечах и ключице, плавно спускаясь поцелуями к груди. В то мгновение им казалось, что они горят, отдаваясь друг другу с безумной страстью, и если бы не отдалённый гул в коридоре, напоминающий работу лифта, они не смогли бы остановиться. Но первым из двоих пришёл в себя Мейо, прижав лоб к её лбу. Его хриплый шёпот прервал волшебство момента: — Нам нужно остановиться... Сюда скоро придут. — Да, я… поняла. — Мерцелла, с сердцем, полным досады и дыханием, сбившимся от волнения, поспешно отдернула края платья, затем попыталась привести растрепанные волосы в порядок, в чем ей с ловкостью помог Мейо. Времени на слова у них уже не окончательно. Мейо вложил в её дрожащую руку фамильный перстень и на мгновение крепко сжал её пальцы своими. — Ты знаешь, что это значит. Решение должно быть принято, и как можно скорее. — Мейо… — Обдумай всё как следует и дай мне знать. Мерцелла, я буду ждать. Его высокий белый силуэт растворился в сумрачной глубине коридора, а она застыла у порога своей комнаты, дрожа и сжимая в ладони его кольцо — символ верности, любви и защиты. Символ обещания новой жизни. Но теперь ей предстояло дать ответ. Казалось бы, такой простой, ведь она знала, чего хотела. И всё же страх сковывал душу, будто тень, нависшая над её сердцем.