christmas night

Рождество — не время года. Это чувство.

Эдна Фербер.©

***

Снега во Франции к двадцать четвертому декабря выпало немало. Дети, подростки и даже взрослые вместе гуляли на улице, сохраняя предпраздничное настроение. Кто-то готовился дома к предстоящему событию, ведь блюда сами себя не приготовят, кто-то украшал дом, кто-то работал… А кто-то проводил время в кафе с друзьями, отмечая «заранее». Компания друзей сидела за двойным столиком в небольшом, но уютном кафе, украшенном под стать празднику: снаружи здания стояла ёлка, внутри на барной стойке, шкафах для декора и стенах мерцали гирлянды, где-то были снежинки, а где-то олени в смешных новогодних шапочках и с милыми мультяшными глазами. На столе компании были различного рода блюда, чай, горячее какао и никакого алкоголя, что было неудивительно: многим ещё садиться за руль и ехать домой, либо же в гости. Абрам, несмотря на то что дойти до квартиры от кафе можно за минут пятнадцать, также воздержался. Во-первых, не очень-то он и любил выпивать — исключения составляли походы в клубы с этими же друзьями после сданных сессий, — во-вторых, его парень тоже не стал. Уголок губ дрогнул вверх при мысли об Эндрю. На первом курсе они ненавидели друг друга, едва не кривя — а бывало и делая это — нос лишь при одном виде, а сейчас живут в одной квартире, ходят вместе и о том, что они встречаются, не догадается только идиот. Абрам не мог сказать и вспомнить, как это вообще произошло. Тогда, когда он заступился за Элисон и ему сломал руку какой-то качок, а Эндрю увидел и помог? Или когда он не успел сделать вовремя перевод, потому что был занят ночной сменой в кафе? Может, когда Миньярд впервые остался у него дома на Новый год на втором курсе, потому что был пьян, а все такси в тот снегопад отказывали… Но сейчас они оба закончили бакалавриат, им осталось полгода и также закончится магистратура. Абрам действительно иногда не мог поверить, что это его жизнь. — рам… Абрам! — выдернул его из мыслей женский голос. Он повернул голову. — Ты завис, — произнесла Элисон, а после продолжила. — Я говорила, что было бы неплохо провести последние дни каникул здесь. Погулять всей компанией перед новым семестром. И так как я знаю, что ты собирался улететь до… Абрам смешно двигал губами до тех пор, пока не услышал последнее предложение. — Я не поеду к дяде, — прервал он девушку. Элисон в выгнула бровь. — Да? Что ж… Тогда, получается, все будут здесь после числа десятого, да? Кто-то промычал согласие, кто-то сказал уверенное «да», а кто-то кивнул. Абрам хотел было продолжить пить свой чай, как вдруг к нему вновь обратились. — Все хорошо? — прозвучал мягкий голос Рене, которая сидела рядом с Элисон. Абрам посмотрел на нее, а затем пожал плечами, одновременно кивая. — Дела поменялись. Но я и до этого праздновал дома, так что все хорошо. «Домом» для Абрама давно стала их с Эндрю квартира, в которую он хотел возвращаться, зная, что там уютно и комфортно. Он не считал поместье Хэтфордов его домом. Возможно, он никогда и не считал. Даже будучи ребёнком то место ассоциировалось у него с постоянной слежкой матери, которую поначалу, в более осознанном возрасте, Абрам воспринимал как заботу и волнение. Но после, вплоть до сегодняшнего дня, он прекрасно понимает, что это были и есть лишь собственнические чувства. Может, женщина и любила сына, однако воспринимала его как «мое», злясь, если кто-то из Хэтфордов гладил Абрама по голове, учил чему-то, давал конфеты или просто баловал. Мэри не желала делить сына ни с кем, не желала, чтобы кто-то принимал участие в воспитании её ребенка. Вероятно, с какой-то стороны это правильно, однако, если бы не Стюарт, навряд ли Абрам вырос бы спокойным. Скорее всего он стал бы параноиком вроде самой Мэри, с внезапными вспышками гнева, паникой и постоянным волчьим взглядом. Рене мягко улыбнулась на ответ Абрама. — Тогда давайте все выпьем за сданную сессию! — резко крикнул Ники, из-за чего на него неодобрительно посмотрели другие посетили кафе. Смущённо улыбнувшись, он притупился, кивая и извиняясь. — Правда, не алкоголь… — Ты отходил от сдачи три дня. Точно ли хочешь ещё пить? — со смешком произнёс Аарон, положив руку на спинку стула Кейтлин. — Думаю, Ники забыл обещание никогда не пить, — подхватила Маккензи. — «Дрзья… Я нь... ни... — девушка изобразила иканье, — никда… бльше не буду пить!» — То-о-очно… — засмеялся Мэтт, присутствовавший во время этой «клятвы», поскольку он, Дэн, Аарон, Кейтлин и Ники вместе ехали тогда из клуба на такси. Абрам слабо улыбнулся, вспомнив видео с Ники, которое успел снять Аарон. — Итак! Обсудим дальнейшие планы, пока мы не разошлись, — весело произнесла Элисон. Все буквально измученно заныли. — Что? — возмутилась она. — Каждые полгода мы просто обязаны это делать! Вот вы знали, что Дэн и Мэтт собрались расписаться в феврале? И я не знала! Случайно услышала их разговор, когда шла по корпусу, а там эта милая парочка. — Элисон, но мы ведь не скрывали это, — заметила Дэн, отпив из кружки горячий шоколад. — Мы предварительно должны были убедиться, что действительно распишемся. Вдруг на ближайшее время нет свободных мест. Элисон довольно кивнула. — Разумеется я понимаю это, просто привела в качестве примера. И я очень за вас рада, — быстро добавила она, ярко улыбаясь. — В общем, давайте, выкладывайте, кто ещё собрался жениться или выйти замуж. После ее слов Ники положил руки на стол, наклоняясь прямо к девушке. — Мы с Эриком собирались. Но только после того как я перееду к нему в Германию летом. Скажем так, строить семейное гнездышко. Абрам отпил чай. — Ты говорил это вчера, позавчера и месяц назад, — напомнил Кевин, выгнув бровь. — Мог и не отвечать. — Он хотя бы держит нас в курсе, — осадила его Элисон. — К слову, Кевин, как твоя личная жизнь? Никак? Всё так же по карьере сохнешь? Кевин закатил глаза. — Вообще-то… — Рейнольдс, разве не ты присылала нам сайт, где писали о «тайных» отношениях двух знаменитых, — особенно выделил последние два слова Эндрю. — игроках из разных команд. Теперь-то уже, конечно, из одной. Девушка обворожительно улыбнулась. — Я дала повод ему поделиться. Ты всё испортил, Миньярд. В общем, все как всегда. Абрам, как ты его терпишь? Абрам посмотрел с Элисон на Эндрю, а затем вновь вернул взгляд на девушку. — Зачем его терпеть? — Все переводчики такие? — фыркнула Элисон, оставив свое высказывание без объяснения. — Ладно, поговорим о вас… — Элисон, как дела у Сета? — прервал девушку Абрам, не желая обсуждать их с Эндрю дела с кем-то. Даже если это те, кто заменил ему семью в своё время. — Я думал, сегодня всеобщее собрание перед рождеством. Девушка сразу же отвлеклась на своего парня. — Он занят внезапными рабочими делами. Бокс, все дела... Но я, конечно же, думаю, что он просто отмазался, чтобы приготовить мне подарок, пока у него есть свободное время. — Элисон покрутила в руках ложку, которой недавно отломила кусочек торта. — Надеюсь, это предложение. Рене улыбнулась на уверенность своей подруги. — Тогда следующими спрашивать будем уже мы тебя, не собралась ли ты замуж. Резкий звук мелодии звонка прервал обстановку. Абрам вздохнул, переворачивая телефон экраном вверх. На нем было имя «дядя». Он выключил звук. Затем, смешно передёрнув носом, Абрам поднялся, мельком показал экран Эндрю и пошел в направлении выхода. Выйдя на улицу в одном лишь темно-сером классическом костюме, Абрам ответил на звонок. — Мгм, — промычал он. — Рэм! А… — поначалу воодушевленный Стюарт сник, замолчав. — Я слушаю. Но если ты про мой приезд, то нет. На том конце послышался тяжёлый вздох. — Рэм, ты уже столько лет не бывал дома. — Не думаю, что маму это волнует. — решил пропустить мимо слово «дом» Абрам. — Ты ведь знаешь, что я недавно с ней разговаривал, были ли изменения? Нет. Её до сих пор не устраивает, что я улетел учиться во Францию, что я поступил на переводчика и даже то, что я встречаюсь с Эндрю. Её вообще всё не устраивает, забыл? — на одном вздохе протараторил Абрам, выдыхая пар. Стюарт вновь вздохнул, однако затем мягко произнес: — Мы оба скучаем. Ты ведь знаешь свою мать, она такая… — Я больше не буду подстраиваться, — оборвал его Абрам. — И я больше не стану идти на компромисс, — произнёс он, предугадав, что именно это скажет Стюарт. Абрам посмотрел на небо, вспоминая, как два года назад, когда им осталось полгода, чтобы окончить бакалавриат, Мэри поставила условие: «ты можешь приехать один, после учебы остаёшься здесь и идёшь получать второе образование». Тогда он остался дома, полагая, что Эндрю уже у своей приемной мамы, Бетси. Каково же было его удивление, когда они оба оказались на пороге квартиры с горой пакетов. Абрам, конечно же, был знаком с женщиной, но такого тогда не ожидал. — Рэм, никто и не просит. Она не будет вмешиваться… — послышался посторонний шорох в трубке и приглушённый женский голос. — Уже поздно, — отрезал Абрам. — У меня есть дела, а ещё есть парень, с которым я собираюсь провести Рождество и Новый год. У меня своя семья, мама, хватит метаться от «ты едешь, но…» до «ладно, пусть едет», — обратился он к Мэри, которая явно находилась рядом со Стюартом. — Все равно ничего из этого не выйдет. Ты просто не хочешь менять свое отношение, тогда этого не буду делать и я. В трубке послышался смешок. — И не собиралась. Абрам сжал телефон крепче. Сзади открылась дверь, и в следующую секунду на него накинули пальто. — Тебе обязательно выбешивать меня? — негромко произнёс Эндрю, вставая напротив с пачкой сигарет и зажигалкой в руках. — Это Эндрю там? — спросил Стюарт. — Передавай ему привет! Поскольку звук у Абрама был на всю, сам Эндрю с отличным слухом все услышал. Он кивнул. — И тебе передали привет, — произнёс Абрам, а затем, наблюдая, как Эндрю поджигает сигарету, вздохнул. — Мне пора. Пока, дядя. Он хотел было отключиться, но всё-таки добавил: — Пока, мама. В трубке вновь послышались шорохи и отрывки фраз, по типу «не лезь», «я сама», «давай без» и подобное. Но Абрам просто отключился, закатывая глаза. — Ничего нового? — спросил Эндрю, выпуская клубы дыма. — Ничего нового, — подтвердил Абрам, слабо улыбнувшись. — Из года в год они пытаются затащить меня туда, надавать денег, чтобы потом maman твердила: «ты содержишься за наш счёт…». Эндрю подошёл ближе, зажав сигарету между зубами. Пачка и зажигалка были убраны в карманы куртки. Миньярд снял со своей шеи шарф и перевесил на Абрама, а также дёрнул рукав, намекая, чтобы он нормально надел вещь. Хэтфорд послушно начал одеваться. — Раз ничего нового, то не нужно и беспокоиться? — Отошёл Эндрю. — Мне все равно, — буркнул Абрам, застёгивая пуговицы. — Неужели? — издевательски протянул Эндрю, глядя на Абрама. — Я ведь совершенно не знаю своего парня. Обращение всегда как-то магически действовало на Абрама — чего тот даже не подозревал, но зато об этом знал Эндрю — вынуждая выложить правду. — Это не так просто. Ты ведь знаешь. — Знаю. — Эндрю просто кивнул и нагнулся, чтобы затушить сигарету и выбросить после в стоящую рядом урну, а затем продолжил. — Идём. Абрам посмотрел на дверь кафе. — А разве… — Я уже сказал, что навряд ли мы вернёмся. Идёшь? Можешь, конечно, вернуться... Кончики губ Абрама дрогнули, а затем и вовсе поднялись вверх, показывая обворожительную улыбку. — Как-то ты говорил, что я любопытный. Мне очень любопытно, куда ты меня поведешь. Эндрю закатил глаза. — Мы идём домой. Готовить торт. Ты мне задолжал, помнишь? — Абрам, не отрывая взгляда от Эндрю, кивнул. — Ну вот. Идём. Первое время они шли в привычной и уютной тишине, пока Эндрю сам не начал диалог. — Мама хочет устроить дома семейный ужин, если у нас будет время. — Семейный ужин? — Абрам слегка удивился. — Разве у нас их не было? Эндрю поначалу молчал, однако затем произнёс: — Ты, я, Аарон, Кейтлин, мама. Семейный ужин. Абрам застыл. — О-о-о… Вот какой ужин. — Если никто не будет против, она зовёт нас в свободное для всех время. — Эндрю повернулся, посмотрел на Хэтфорда, а затем вновь отвернулся, практически уже делая шаг, но Абрам оказался перед ним, перекрывая путь. Эндрю молча смотрел на него, выгнув бровь. Абрам лишь глупо улыбался, едва сдерживаясь от желания попрыгать. — Не обольщайся, — буркнул Эндрю, обходя и двигаясь вперёд, минуя киоски с новогодними игрушками, гирляндами и прочей декорацией. Абрам испустил смешок, а затем, всё ещё улыбаясь, побежал следом за уже достаточно ушедшим Эндрю. Он дёрнул его за край куртки, чтобы тот притормозил. Эндрю, к счастью, действительно стал идти медленнее. — Она будет показывать нам ваши детские фотографии? Я бы посмотрел на это. Абрам был очень воодушевлен. Пусть они знакомы, вместе проводили много времени, но именно такого ужина у них не было. Значило ли это, что Хэтфорд действительно был в их семье принят как родной? Он не знал. Но ему хотелось быть с ними, помогать им и отмечать праздники с ними. Бетси стала важна для него так же, как и Эндрю, Аарон заменил ему в какой-то степени завистливых родных братьев, а Кейтлин сестер. Все они гораздо лучше сгнивших в грязных делах и деньгах Хэтфордов. — Ни за что. — Да ладно, Эндрю. Немного согласен, ведь я просто не выживу, если увижу тебя маленьким. Ты и сейчас тако-ой милый. — Абрам засмеялся, выбегая вперёд и являя взор на образовавшиеся ямочки на щеках. Хэтфорд наклонился к лицу Эндрю. — Ещё слово — ты пойдешь спать на пол. — Пошел в угрозы Эндрю. — У нас есть диван. — На пол, — отрезал Эндрю, едва заметно насупившись. Абрам знал, что тот смущён. Ему не нужно смотреть на Эндрю, чтобы понять лишь по его голосу. — Молчу-молчу… — Он отошёл, чтобы они продолжили идти. Вдруг резкая мысль не дала ему заткнуться до конца. — Она ведь не будет спрашивать, когда свадьба? Правда же? Дядя всё-таки уже спрашивал, причем при тебе… — Идём, — пропустил мимо всю болтовню Эндрю, хватая ладонь Абрама в свою, пока тот, разговорившись, не ушёл вперёд. Хэтфорд сразу же подчинился, слегка дезориентированный резкой сменой. Они оказались в небольшом магазине, наполненным новогодними украшениями, игрушками, а особенно много здесь было сладостей. Абрам вскинул брови. — Я знал, что мы обязательно зайдём и купим их, но не знал, что здесь, — приглушённо, наклонившись к уху Эндрю, произнёс Абрам. — Здесь же… ну всё. Это вообще разрешено? Так много разного товара. Эндрю цокнул. — Здесь же не лежат новогодние шары с леденцами в одном отсеке. Не вижу проблемы. — Он, всё ещё держа Абрама за руку, потянул за собой к небольшим стеллажам с различными посылками. Хэтфорд протянул негромкое «а-а-а», осознавая, что это для торта. Рядом промелькнула чья-то фигура. Абрам, действуя первым, что пришло ему в голову, встал спиной перед Эндрю. Миньярд выгнул бровь. — Это был ребёнок, — без какой-либо насмешки пояснил Эндрю. — А ты уже испугался. Все дети бегают. И нужно проверить твое зрение, если ты не заметил его в паре шагов от нас. Абрам поджал губы, полностью пропустив замечание про зрение. — Знаешь, тот чувак продолжал за тобой ходить… Эндрю закатил глаза. — Не ты ли сломал ему ноги? Буквально выполнил обещание, которое дал тогда. — Он может решить отомстить. Эндрю, лучше скажи мне сразу, если этот ублюдок… Схватив три баночки с посыпками, Миньярд всучил их Абраму. — Меня никто не достает. Мне не пять лет, я могу за себя постоять, — заметив, что Абрам хочет что-то сказать, Эндрю продолжил. — Но у меня есть парень, который тоже может заботиться обо мне. И если вдруг что-то повторится, я обязательно расскажу ему, не совершая прошлых ошибок. Я знаю, Абрам. А теперь, будь добр, достань те формочки. Я не хочу торт, будешь готовить маффины. Хэтфорд, на вид успокоенный речью, кивнул и положил баночки в корзину для товаров, которую заметил рядом, а затем двинулся к полкам. Он делал это все будучи отвёрнутым от Эндрю, поэтому не мог заметить взгляд, направленный на него. Поначалу Эндрю не мог выражать свои чувства, даже когда они были друзьями. Но потом они стали встречаться и всё усложнилось. Абрам понимал и принимал это. Со временем — а точнее годами — Эндрю не перестал быть колючкой, но более понятно стал выражать свои эмоции, открываясь и расслабляясь с Хэтфордом. Он позволял ему познавать себя, не боясь предательства или осуждения. Доверял. То же самое делал и Абрам. Те чувства, которые испытывает Абрам, нельзя было описать. Да, он дорожил им, уважал, ценил и понимал его, но… странное, довольно нелепое выражение, поскольку чаще всего оно используется в каких-либо фильмах и книгах, весьма подходит тому, что он ощущал. Абрам готов был пойти наперекор всем, лишь бы доказать, что Эндрю ему нужен и важен. Как говорится «готов сжечь весь мир». Его не волнует даже собственная семья. Он не понимал и не принимал семейные ценности. Не желал посещать хэтфордовские мероприятия, слушать пожелания от «дорогих» родственников, хотя, в какой-то степени, те действительно были таковыми: сумма на них при встрече всегда не меньше тысячи долларов. Положив формочки в корзинку, Абрам посмотрел на Эндрю в ожидании дальнейших действий. — Подожди здесь, — произнес Эндрю, заметив что-то в соседних рядах. Абрам кивнул и принялся наблюдать, как Миньярд выбирает шоколадные сердечки, звёздочки и различные фигуры, которые потом будет есть всю ночь. Засмотревшись на Эндрю, Абрам не заметил подбежавшего ребенка и теперь дергающего его за край пальто. — Месье, мсье, сэр, джентльмен, мистер, господин… Извините, могу я попросить кое о чем? — построив оленьи глазки, вопросил мальчик на французском. Он был одет в дорогую одежду. Абрам понял это, поскольку сам покупал вещи этого бренда. Взглянув мельком на всё ещё занятого Эндрю, Абрам кивнул ребенку. — Чем я могу помочь? — он присел на корточки, что было не очень-то и культурно... Но Абрам не являлся достоянием народа, поэтому на мнение людей ему было, откровенно говоря, плевать. Мальчик замялся. — Я… Я очень хочу вон ту конфетку! Но… у меня нет денег… Абрам улыбнулся. — Как тебя зовут? — Билли. — Ты сбежал от родителей? Ребенок насупился, одновременно смешно скрестив руки и надув губы. — Они постоянно смотрят какие-то пластины! Мне не нужно это! А сладости запретили до Рождества… Абрам был в перчатках, а потому положил руку на макушку Билли. — Может быть, если твои родители запрещают, у этого есть причина? — Нет! Они просто говорят мне слушаться их, иначе я не получу сладости… Как будто я не понимаю, что так они мной… ман... манулируют! Улыбка Абрама из вежливой превратилась в застывшую от удивления. А мальчик-то довольно умный. — Это нехорошее слово. Ты знаешь, что оно означает? Ребенок закивал. — Это когда взрослые отбирают конфеты, а потом говорят, что пока ты не сделаешь что-то, не получишь их. Абрам покачал головой и опустил руку и взял ладонь мальчика в свою. — Давай я куплю тебе любую-любую конфету, а ты вернёшься к родителям? Но отдашь подарок им до Рождества. И больше не будешь сбегать. — Ты тоже манулируешь! — Билли, я не «манилирую», как ты говоришь. Твои родители тоже этого не делают. Просто если ты будешь кушать много сладкого в один период, а Рождество ведь уже завтра, то твои зубки перестанут хорошо жевать. А ещё они станут очень-очень болеть. Ты ведь не хочешь потом перестать кушать конфеты вовсе? Билли замотал головой. — Но я о-о-очень хочу! — А затем задумался. — Только если… Абрам вскинул брови, безмолвно спрашивая. — Я хочу во-о-он ту конфетку! Тогда ты и тот мсье сможете меня проводить к родителям! — весело заулыбался Билли. — Вы так часто на него смотрите! Боитесь без него шагу сделать? — захихикал мальчик. Абрам улыбнулся, кивая. — Очень. Что ж, ты ведь обещаешь мне? — Билли радостно закивал. — Тогда идем покупать твою конфету. Абрам поднял корзину, а затем, взяв какую-то большую коробку с полки, выбранную мальчиком, в которой были различные сладости, он положил ее на кассу. Сзади подошёл Эндрю, подозрительно смотря на мальчика. Однако ничего не сказал, положив три коробочки со своими сладостями на стол. После оплаты они все покинули магазин, сразу же оказавшись под осыпающим их снегом. На улице Абрам протянул коробку Билли. — Итак, это твое. Теперь выкладывай, где твои родители. Билли заулыбался, получив долгожданные сладости. Он хотел было открыть, но Абрам покашлял. Ребенок поднял глаза, перестав открывать коробку. Вздохнув, он показал рукой в сторону другого магазина с табличкой на французском, гласившей «Классические новогодние песни». Абрам рукой легонько подтолкнул Билли, чтобы тот пошел. И он пошел, весело подпрыгивая и напевая на неплохом английском рождественскую песню. В это время, поскольку ни Абрам, ни Эндрю не носили шапки, на их головах потихоньку образовывался слой снега, оседавший также на плечах. — Откуда он? — негромко спросил на английском Эндрю. — Сбежал от родителей, потому что хотел конфет. Я сказал, что подарю ему, если он съест их на Рождество и вернётся к родителям. Это Билли. Сам Билли ни о чем не беспокоился, беспечно двигаясь впереди, но не отходя слишком далеко. Было понятно, что мальчик с ними. — Наверняка родители обыскались. Будет хорошо, если они всё ещё ищут в магазине… — не успел Абрам договорить, как на пути из-за дверей вышли обеспокоенные мужчина и женщина. Абрам приветливо улыбнулся, отметив схожесть между родителями и сыном. — Добрый вечер, — произнёс он на французском. — Боже мой! Билли! Что творит этот молодой джентльмен! Ни на секунду нельзя попросить постоять одного! — запричитала женщина, натянув шапку ниже и затянув шарф у сына. После тщательно осмотрела его вид, а затем взглянула на Эндрю и Абрама. Рядом мужчина внимательно следил за сыном, подозвав к себе. — Прошу прощения за неудобства, — начала женщина, но вдруг заметила коробку. — Билли, что ты несёшь в руках! Дорогой, наш сын совсем не имеет чувства стыда! Мужчина тяжело вздохнул. — Сколько стоила эта коробка? — обнажив ровные белые зубы, спросил француз. Абрам подумал, что он, вероятно, стоматолог. — Мадам, месье, он не принес неудобства, — улыбнулся Абрам. — И это мой подарок. Всё хорошо, правда. Мужчина покачал головой. — Так не пойдет. — Это подарок, — настойчивее произнес Эндрю. — Значит, за него не нужны деньги. Это уже было сказано. В это время Билли впервые услышал французскую речь парня, стоящего рядом с богатым мсье. До этого тот невнятно говорил по-английски. И французская речь звучала… намного мягче, чем у богатого мсье. Но в то же время более напористее. Заулыбавшись, он было подскочил, чтобы попросить поговорить ещё, но женщина предвидела это. — Билли, перестань. Нам очень неловко за сына, не примите это за грубость… Всё-таки вы совсем молодые… Абрам ткнул Эндрю в спину. — Все хорошо, мы понимаем. Билли, ты не забыл об обещании? — обратился к ребенку Абрам. Мальчик отрицательно закивал. А затем, вздыхая, кивнул. — Мама, богатый мсье купил мне это на Рождество. Я съем это завтра с моими другими сладостями. И я больше не стану убегать от вас, простите. — Наверное, это должно было прозвучать искренне, но из-за того что с лица ребенка не уходила улыбка, вышло весьма комично. Тем не менее женщина и мужчина переглянулись, а затем одновременно произнесли Абраму: — Спасибо. В этот раз мужчина взглянул без подозрения. — Прошу прощения за мою грубость. Абрам отмахнулся. — Всё в порядке, правда. Ну… пока, Билли. До свидания, мадам, месье. — Те попрощались в ответ. Только Билли подбежал и одновременно обнял Абрама и Эндрю, от чего те придвинулись друг к другу ближе. — Спасибо, богатый мсье и загадочно-говорящий мсье. До свидания! — И убежал к родителям. На голову Эндрю и Абрама уже значительно нападал снег, поэтому, когда Хэтфорд наклонился к лицу своего парня, на нем сразу же появились капли воды моментально растаявшего от соприкосновения с кожей снега. Цокнув, Эндрю отстранился. Абрам потянулся к его ладони, хватая ее свободной рукой. Во второй были пакеты. — Какой же ты колючий. Он просто волновался. — Пускай уберет свою подозрительность от тебя. Как будто ты совершил преступление и держишь его сына в заложниках. Абрам засмеялся, вызывая порцию закатывания глаз у Эндрю. — Ещё немного и я буду готов приготовить тебе не только кексы, но и себя. Эндрю аж поперхнулся. — Ты слишком испорчен. Абрам засмеялся ещё громче. — О чем ты подумал? Я говорил о пожизненном рабстве! Ты такой… обворожительный, когда заступаешься. А ведь Билли тоже это заметил, а, загадочно-говорящий мсье? — дразнил его Абрам. Эндрю вновь закатил глаза, замотав головой из стороны в сторону, сбрасывая немного снега из-за таких действий на Абрама. Тот лишь улыбался, все ещё держа чужую ладонь в перчатках — наконец-то его послушали — в своей. Так они шли, временами то переговариваясь, то обсуждая, какие маффины будут готовить, до квартиры. На улице шёл снег, на витринах магазинов, некоторых лавочках и фонарных столбах висели рождественские украшения, а в окнах многоэтажных домов мигали гирлянды. Идеальный зимний город в преддверии Рождества и не менее идеальный человек рядом с Абрамом. Он был так счастлив, что улыбка не сходила с его лица.

***

Абрам стоял возле столешницы и замешивал тесто. Он был в футболке, поэтому его руки были оголены, а из-за махинаций с тестом выступили вены, привлекая к себе внимание. Вот Эндрю и заглядывался, непроизвольно двигая ножками вперед-назад. Одна его рука подпирала подбородок, а вторая отправляла в рот одну за другой шоколадные конфетки без обертки. Спустя пару минут Абрам закончил с тестом, вымыл руки и хотел было повернуться, но ему не дали этого сделать, несильно прижав к столешнице. — М? — чуть повернул голову Абрам. Эндрю же, не говоря ни слова, просто окольцевал талию Абрама и положил голову куда-то в изгиб шеи. Расплывшись в улыбке, Хэтфорд коснулся чужой руки и погладил её большим пальцем. А затем медленно развернулся, глядя на невозмутимое лицо Эндрю. Руки с талии тот не убрал. — Я чувствую себя так, будто сделал что-то хорошее, — признался Абрам, улыбнувшись. Эндрю не изменился в лице. — И "что-то хорошее" это не не эти… кексы. — Маффины. Это разные десерты. Абрам в шутку закатил глаза. — Вы, американцы, просто изменили название одного и того же блюда. Снова. Эндрю выгнул бровь. — У маффинов другое тесто: мягкое и низкокалорийное. И кексы не украшают, а мы принесли целый набор всего, — с ноткой раздражения объяснил Эндрю. — Будешь болтать много, заставлю ещё испечь торт. Абрам наклонил голову и беззвучно рассмеялся, для удобства положив руки на талию Эндрю. Подняв голову и увидев нахмуренное лицо, Хэтфорд наклонился и поцеловал в уголок губ. — Я приготовлю все, что захочешь, только если ты будешь контролировать. Иначе вместо супермегадуперсахарных изделий получится соль. Ведь моя любовь к тебе безгранична. Изо рта Эндрю вырвался согласный смешок, вот только вовсе не из-за того, о чем подумал Абрам. — Во-первых, не подмазывайся. Во-вторых, ты сам по себе ешь солёную и кислую пищу. Не контролируй я тебя, мы бы умерли от соли. Абрам лукаво улыбнулся. — Мы умрем от сахара. И.. дорогой, подмазываюсь я немного по-другому… — Вместе с этими словами он наклонился к щеке Эндрю и коснулся кожи, лёгкими поцелуями опускаясь ниже, к уху. Сам Эндрю непроизвольно наклонил голову вбок, делая путь более доступным. И Абрам этим воспользовался. Лёгкими прикосновениями губ Абрам заставил кожу Эндрю гореть и покрыться мурашками. Вернувшись к лицу парня, он вновь поцеловал уголок губ, смотря так нежно и влюбленно. — Мне так хочется сказать сейчас ещё какую-нибудь приторно-сладкую глупость… — со смешком начал Абрам. — Я помогу тебе не делать этого, иначе мы снова начнем спорить, — сжав талию, оборвал его Эндрю и поцеловал. Моментально все лишние мысли ушли из головы. Осталось лишь ощущение блаженства и теплоты чужих губ. Руки Абрама прижали Эндрю к себе, а сам он до некоторой боли уперся в столешницу, даже не ощущая этого. Вероятно, потом его поясница выскажет ему парочку ласковых. Поначалу поцелуй был в какой-то степени нежный, но через пару мгновений обрёл крутые обороты: губы до синяков прикасались друг к другу. Абрам почувствовал теплые руки, залезшие под футболку, оглаживающие его кожу. Рвано выдохнув в поцелуй, он отстранился сделать короткий вздох, а затем одурманенно прикоснулся к нижней губе, лёгким движением укусив кожу, следом же зализав. Эндрю дёрнулся. — Ты не собака, — упрекнул его Миньярд, машинально облизнув губы. — Тебе нравится, когда я так делаю, — подмигнул Абрам, а затем запрыгнул на столешницу. Он окольцевал ногами бедра Эндрю и подтянул ближе. Его руки легли на шею, а сам Абрам вновь полез целоваться, следом же зарываясь в волосы. Голова кружилась. Кожа, где они соприкасались, горела. Эндрю отстранился от очередного поцелуя лишь для того, чтобы снять с Абрама футболку, которая — по всей видимости — очень мешала ему его «лапать». После того как злополучная ткань покинула Хэтфорда, тот потряс своей шевелюрой, которая лезла в глаза. Эндрю ни капли не обратил на это внимания. Он лишь наклонил голову к шее и прикоснулся к ней. Поцелуи, которыми он одаривал кожу Абрама, превратились в укусы и их зализывания. Абрам плыл от этого. Однако всё ещё мог здраво мыслить, правда, только ради подшучивания над Эндрю. — Эндрю… — начал Хэтфорд, но подавился при вздохе, поскольку Миньярд опустился ниже и поцеловал кожу возле сосков. — Ты не собака, да? — Он откинул голову назад, ударяясь о дверцу навесного шкафчика. — Мгм, — пробубнил Эндрю, не отрываясь от занятия. — Но тебе нравится. Иначе ты бы не чувствовал дискомфорт в штанах, — парировал тот. Абрам прерывисто рассмеялся, а затем обхватил голову Эндрю и притянул к себе, вновь целуя. Спустя мгновения, чуть оттолкнув Миньярда, он спрыгнул со столешницы и, не прерывая поцелуй, потянул за собой. Они не то что ночью закрытыми глазами могли найти путь в любой уголок квартиры, но и будучи даже в таком положении двинулись в спальню, обходя все предметы, способные их прервать. Застонав в поцелуй от соприкосновений их бедер, Абрам провел большими пальцами по щекам Эндрю. Резкий громкий звук заставил их застыть. Отстранившись, Эндрю посмотрел в сторону двери, мимо которой они как раз приходили, и на звонок, висящий рядом. — Может, опять соседи что-нибудь попросят помочь, — прошептал Абрам и наклонился к шее Эндрю, присасываясь к ней как пиявка. Звук раздался вновь. А за ним голоса. — Может, они ещё не пришли? — спросил знакомый взрослый женский голос. — А трубку не берут, потому что гуляют. — Эндрю сам выложил фотку, где лицо Абрама все в муке. Они точно дома, — ответил ещё один женский голос. Абрам и Эндрю переглянулись, а затем Хэтфорд с «немного» паническими глазами кивнул в сторону двери, после чего взглянул на шею Миньярда и… Оба тихо, но очень эффективно рванули в сторону спальни, но уже не за тем, что собирались сделать минуту назад. Они искали что-то длинное и с воротником. Спустя пару минут Бетси, Аарон и Кейтлин уже заходили на кухню, где Абрам был измазан в муке и делал начинку. Эндрю же двигался позади всех, предполагая, что их конспирация полное фуфло. Сам вид Абрама, по крайней мере для него, говорил о том, что он или из душа весь красный, или… — Мы ведь ничего не прервали? — легко поинтересовалась Кейтлин, достав ложку и чуть-чуть утопив ее в шоколадной начинке. Она засунула ее в рот, делая всё настолько беспечно, что могло показаться, девушка действительно просто спрашивает. Однако её лисьи глаза смеялись, а уголок губ подрагивал в желании усмехнуться. Абрам и Эндрю сохраняли прежние выражения лица: один улыбался, а второй стоял с ничего не выражающим видом. Но оба успели проклясть наблюдательность Кейтлин, посеявшей теперь сомнения у всей их пришедшей компании, а также себя за поставленные на беззвучный телефоны. — Только очередную битву и разгромленную кухню, — с той же лёгкостью ответил Абрам. — Бетси, проверишь начинку? Если она хоть каплю будет отличаться от твоей, Эндрю меня проклянет. Аарон, подай со стола вон ту крышку, — обратился он сразу к двум, стараясь перевести тему разговора в другое русло. Бетси улыбнулась. Она стала подходить к столешница, как рядом метеором промелькнул Эндрю. Он что-то сделал Абраму, а затем встал возле окна, лаконично поясняя: — Очередное пятно муки. Все сделали вид, что поверили и не заметили выглядывающий из-за случайно сложившегося края воротника засос. Эндрю и Абрам предпочли, чтобы так оно и было.