kinktober24

Ключи остаются в прихожей, на тумбочке — там, где им и место. Чёрная куртка, объёмная, из искусственной кожи, снимается с плеч. Тяжёлая, крэп. Лу стряхивает с неё капли дождя; погода распогодилась, и капли слетают на идеально чистый линолеум. Похрен. Куртка оказывается на вешалке. Лу Рид выходит на поиски. Апартаменты Приора встречают привычной тишиной служебных помещений, пустующих в поздний час, когда все сотрудники уже давно ушли, оставив отголоски разговоров и писк печатной машинки. Столько месяцев, почти год прошёл — может ли Лу назвать это место своим домом? Не знает, но Иво Мартен — вот кого точно может, вот в ком точно уверена. Вдыхает приятный аромат — в воздухе смешался запах чистящих средств, натуральных, разумеется, недавно тут убирались, с запахом её мужчины. Она знает, он точно дома... в кабинете? Нет. Лу идёт дальше. Спальня? Пусто. Балкон? Нет ни мелодии виолончели, ни самого виолончелиста. Кухня? Рид заглядывает, но снова никого. Грустно хлебнув водички, качает головой направо, налево, замечая проблеск света из дверного проёма в конце коридора. Ванна! Усмехается. Видит цель — не видит препятствий. Тихо стучится, толкает дверь осторожно и медленно, чтобы не смутить. Разглядывает знакомое помещение в новом, незнакомом свете. Полумрак, царящий в комнате, разбавляют дюжины зажжённых свечей, натуральных, разумеется, с ароматизатором. Они благоухают, как и пенистая вода в ванне, пузырящаяся. И в центре всей этой чистоты и нежного аромата восседает он — заноза в её сердце, приносящая мягкое, приятное покалывание при каждом вдохе и выдохе, при каждой мысли и каждом слове. — Так вот как ты отдыхаешь на самом деле, — вырывается у неё, прежде чем успеет обдумать, с насмешливым тоном и лукавым взглядом. Иво сохраняет невозмутимость. — У меня был тяжёлый день, — признаётся только. Когда Лу входит, в лицо бьёт обжигающий пар. Мартен действительно кажется уставшим. У неё был выходной, не знает, что успело случиться за день, но вместе с водой готова смыть, сбросить с него груз, налёт... всего. Знать бы ещё, чего именно... А есть ли разница? Всё, что нужно, она уже знает. — Помочь расслабиться? — осторожно, приблизившись к бортику ванной, спрашивает, выгибая бровь. В нос бьёт запах чего-то сладкого, горького, цветочного... и дерева. Последнего много. Дурманит. Лу заходит за его спину. Одним движением убирает влажные волосы с плеч и, уверенно, как к своему, касается голых плеч. Массирует. Легко, с нажимом. Это вызывает улыбку на его губах, к которым так и хочется прижаться. Её руки опускаются ниже, вниз по груди, к торсу. Под пальцами пробегают мышцы, мурашки, тяжёлое дыхание... Пальцы доползают до границы с водой. Лу, выругавшись про себя, шипит и одёргивает руку. Горячо. Сука! Пар должен был подсказать, но Рид трудно было предположить, что Мартен моется в чёртовом кипятке! Он замечает, где и что пошло не так, бережно берёт её руку, ласково целует каждый палец по очереди, одним касанием губ отбрасывая боль в тёмный дальний угол мыслей. Лу закусывает нижнюю губу, проводит большим пальцем по его, надавливает, приоткрывая рот. Зачарованно глядя на то, что натворила, сотворила, она наконец исполняет давно задуманное — берёт в плен его манящие губы, распускает пуще прежнего руки, язык. Обнимает его крепкое тело со спины, чувствуя, как мокнет тонкая рубашка — и не только. Отрывается, чтобы оставить поцелуй у виска, носом уткнувшись в восхитительно пахнущие волосы, возле уха, чтобы языком поиграть с его мочкой. — Присоединишься? — спрашивает Иво без вопроса. Залезать в воду в одежде — не лучшая идея. Неудобно. Стесняет. Но Лу успевает стянуть с себя только штаны и сбросить их на кафельный пол, пока Иво, словно самая настоящая сирена из доштормовых легенд, шумно не целует, не завлекает в воду, повезло, что не морских пучин, а ванны с наполнителем. Рид с готовностью перелезает через бортик. К кипятку привыкает не сразу. Шипит, царапает нежную кожу Мартена, оставляя на изученном в мельчайших подробностях теле, которое она теперь знает лучше своего, едва заметные красные линии. Компенсирует неприятные ощущения, прильнув к его голому, желанному. Касания дерзкие, горячие, то замирают, то возвращаются, сменяются обжигающими волнами воды и тёплого пара. Воздух наполняется густым теплом, тяжелеет, и каждое дыхание даётся с заметным усилием. Смесь жара и напряжения вызывает на губах пьяную улыбку, оставляя после себя тёплый привкус и едва уловимую тень тревоги. Чувство опасного восторга вызывает головокружение. Иво помогает ей избавиться от оставшейся одежды прямо в воде. Ловкие пальцы пробегают по пуговицам, двигаются по её плечам, и Лу охотно освобождается от намокшей, прилипшей к коже ткани. — Мне нравится тебя раздевать, — сквозь пелену слышит она его голос . Усмехается. Облизывает губы и отвечает: — Знала бы, что такое дело, ещё бы лифчик надела. Горячая вода, уже не кажущаяся кипятком, постепенно расслабляет тело, снимает напряжение в мышцах. Лу ощущает приятное, облегчённое состояние, как будто вся усталость растворяется в тёплых струях. Глупая улыбка не сходит с губ. Прикрывает глаза, ощущая притягательную невесомость. — День и правда был тяжёлый, — проговаривает рассеянно, уткнувшись носом в его ключицу и смахивая языком влагу с открытой кожи. Ездила к границе Периметра, к Ирме. Неловкий разговор, никто не решался поднять взгляд, посмотреть прямо друг на друга. Дежурные фразы о здоровье, погоде и Йонасе приелись, но не ездить, не наведываться не получается. Совесть мучает, чтоб её. И всё же это осталось там, за дверью. А Лу — здесь, в жарких, надёжных, безопасных руках Иво Мартена. Прижимается к нему сильнее, чувствуя, как его кожа становится ещё мягче под горячими каплями. Хочется нежничать с ним, быть мягче, ласковее, деликатнее, трогать, лобзать. Руки Иво обвивают её тело, кожа к коже, близко, тесно; голова кружится от нехватки воздуха. Пар, много пара. Её пальцы скользят по его широким плечам, наслаждаясь теплом и уверенностью, с извинением и обещанием повторить гладят уже ставшие заметными красные линии. Она думала, вода будет лишней, будет мешаться. Пустое. Наоборот, помогает, дополняет. Окружая их тела приятной тяжестью, поддерживает объятия, подталкивает их друг к другу ближе. Его лёгкие прикосновения на её спине, животе и бёдрах усиливаются, становятся весомее, ярче, мягче, нежнее. Ощущения острее, желание сильнее, а воздуха... критически мало! И всё вокруг в дымке, всё окутано соблазнительным запахом дерева — его запахом, от которого хочется лезть на стенки, но сейчас у неё под рукой вариант получше. И Лу не может не признать: её грудь отлично ложится в ладонь Мартена. Иво уверен в своих действиях, движениях, ласке, когда гладит, мнёт, когда играется с бусинками сосков — почти невесомо, до лёгкой дрожи в коленках и липкой теплоты между ног. Выводит чувствительность Лу на новый уровень, раз за разом показывая, как далеко можно зайти, почти ничего не делая. Показывая, как приятно может быть, если быть терпеливее. Лу видит, чувствует, ей приятно, сука, очень приятно, и она открыто выражает это: мычит, стонет, хрипит, ртом хватает воздух. Иво тянет её в новый поцелуй, и она, опустив руку в воду, шарит и находит, как сделать приятно ему. Он от неожиданности дёргается. Лу чувствует его удивление, улавливает хрипотцу в его голосе, в его стоне, когда смело, со знанием дела, двигает рукой, сужая кольцо пальцев. В ладони у неё скользко, твёрдо и горячо. Лу чувствует, как сильно он возбуждён. Она усаживает его, забирается сверху — так, как любит она и как теперь любит он. Напрягая ноги, покачивает бёдрами. Вверх. Вниз. От губ мокрой дорожкой спускается к покрытой испариной шее. Лижет. Целует. Лижет. Целует. Оба отдают вкусом его наравне с мылом, Лу смешливо кривится, слишком возбуждённая, чтобы прерваться на остроумную ремарку. Иво помогает ей, подаёт «руку помощи». Держит её за бёдра, пальцами пробираясь к её паху, к своему. Гладит. Массирует. Держась за его плечи, Лу разгоняется в привычном ритме. Вместе с выдохами из тела уходят стоны, напряжение, лишние мысли, смытые волнами воды, ласкающей её, его тело. Она чувствует, как в тёплой воде легче расслабиться, отключить голову, как немеют кончики пальцев на ногах, как быстрой волной накатывает удовольствие, словно лавина, без преград и сжатия, скатывается на голову и по всему телу распространяется наслаждение. Когда добирается до пика, до оргазма, её руки слабеют, на мгновение отказывая в службе. Чтобы не свалилась на спину, Иво прижимает её к своему крепкому телу. Лу, уткнувшись в его шею, приводит дыхание в порядок, чувствует, как Иво кончает следом за ней. Он вспотевший, раскрасневшийся, тяжело дышит через рот, губы соблазнительно блестят. Такой откровенный и открытый. Лу завороженно смотрит, заглядывает в его глаза. Заглядывает и теряется в бездонных омутах, потемневших от жгучего желания. Завлекает его в новый поцелуй — чистый, искренний, полный чувств. Ещё немного нежатся, прижавшись друг к другу. Догорающие свечи становятся свидетелями нежных воркований и разговоров ни о чём, полушёпотом. Потом Иво заворачивает её в мягкое полотенце, ведёт в постель. Прижавшись к нему, Лу играет с его пальцами, перебирая их в своих, и с улыбкой на губах засыпает. Тяжёлый день заканчивается с чувством умиротворения и спокойствия.