Игра в ненависть

Первый сидел в широком чёрном кресле, протирая бокал рукой. Безумно хотелось снять эту чертову маску и отбросить её далеко-далеко, забыть о том, что ты — Хван Ин Хо. Распорядитель и управляющий смертельными играми. Нет, безусловно, работа ему нравилась и приносила удовольствие, но в череде однотипной системы перестаёшь чувствовать что-либо. И спасением был Сон Ки Хун. В него хотелось впиться, связать и показать, что все его попытки были успешны лишь потому, что он позволял. Лишь потому, что Хван Ин Хо – больной ублюдок, который видел свет в 456 номере. Ах, бедняжка. Тот потерял здесь всё. Но, в какой-то мере, по своему желанию. Ин Хо не заставлял идти сюда вновь и, более того, ожидал, что Ки Хун, поджав хвост, оклемается и улетит, распоряжаясь деньгами направо и налево. Так ведь делали все. Но Сон Ки Хун оказался самым интересным и особенным случаем. Это не было желанием вернуться к обычной жизни и встать на его сторону. «Обычно» не получится уже никогда. Это было желанием сломать и подчинить. Доказать, что он ничто. Такой же, как и остальные. Но 456 доказывал обратное каждый день. Возможно, он просто такой же одержимый и больной, как Ин Хо. Он ведь мог потратить эти деньги на благотворительность и помощь беднякам. Деньги ведь «грязные», так отчего тратить их на бессмысленные поиски лучше, чем тратить на благо? Победитель оставил на играх частичку себя. Умер в тот момент, когда остался один на песочном поле, окружённом лужами холодного дождя. Ин Хо впервые заставил себя подавить мысли о нём. Убедить себя, что он очередной выживший, который забудет об играх, стоит деньгам ударить в голову. Это непоколебимая система. То, к чему Хван  привык. И всё же, Сон Ки Хун сидит в его кабинете с кровью на лице и повязкой на глазах. И приятная дрожь растекается по телу, отдаваясь пульсацией где-то в голове. Монстр внутри кричит: «Наконец-то наше!» — и хочется замурчать. Это так ужасно, так ненормально, но когда распорядитель был другим? Он не помнит себя, когда жил с семьей и женой, носящей под сердцем его ребёнка. Всё ещё отдаётся тупой болью в сердце, но не чувствуется частью твоей жизни. Частью жизни чувствуется соперничество с 456 и его глупой надеждой. Это заводит. Заставляет подавлять гадкую ухмылку и прятать чувства за нейтральным взглядом. Твою мать, Ин Хо забрал абсолютно всё! Чёрт, как же трясёт, как ему хорошо. Он не до конца отдаёт отчёт своим действиям, и не отдавал последние три года, однако встаёт с кресла и подходит, чтобы снять повязку с чужого лица. Ки Хун выглядит озадаченным. Его глаза расширяются, наполняясь осознанием. В миг он пытается встать и наброситься на своего врага: —  Почему не я?! Почему ты убил не меня?! И снова эти глупые вопросы. Ничего, Ин Хо прощает. Он смотрит в щенячьи глаза с обожанием, но, к счастью, Ки Хун этого не видит. — Ты, вроде как, сам хотел меня найти. Вот я перед тобой. Что будешь делать? 456 просидел без сознания около четырёх часов. Очнулся уже в кабинете Хвана. Что ж, подобная реакция была ожидаема, однако удовольствия от его слов он, почему-то, не получал. Ки Хун медленно ломается под гнётом вины и ответственности, терпя так долго, как способно его сознание. Но ничто не вечно. И Хвана Ин Хо это не устраивает. — Вцепился бы в глотку, да ты трус, руки мне вечно связываешь, — Сон Ки Хун сплёвывает эту фразу, смотря с явной ненавистью. Точно в маску, туда, где должны быть глаза. Хван приметил эту странную особенность уже давно. Играть в гляделки Ки Хуну отчего-то точно нравилось. — Лицо своё покажешь, или тоже боишься? Дай хоть знать, кого буду проклинать перед смертью… 456 сжимает кулаки от собственного бессилия. За что этот чертов кретин его так ненавидит? Сил бороться не осталось, однако собственное эго всё ещё билось пульсом на шее. А 001 только рад маску снять, да рано ещё. Ки Хун не готов. Не вытерпит потрясений, накопившихся за это время. И как бы не хотелось подчинить и сломать, перспектива победителя без эмоций и пылкой жажды мести ему не нравилась. Так противоречиво, но так на него похоже. — Приходи в себя, дорогой 456, — произнёс мужчина в чёрном плаще. — На столе стоит еда и бутылка воды. На диване — новый комплект одежды. Я не желаю тебе зла. И, протянув игроку нож, чтобы тот развязал себе руки, распорядитель удалился. Ки Хун в очередной раз раскрыл рот в замешательстве, схватился за нож, как за спасательный круг. Всё же, он правда особенный, раз после всего не потерял достоинства и воли к жизни…

***

Ки Хун боролся с собой уже битый час, подавляя желание наброситься на аппетитный стейк, стоящий на чужом рабочем столе. Одежду он так и быть сменил, просто из-за того, что запах крови кружил голову и отвратительно въедался в кожу. Но чтобы брать еду от этого урода… Он что, идиот какой-то? Это было максимально странно – видеть перед собой человека, ради которого произошло всё это. Сон вновь остался беспомощным и жалким. Неспособным дать отпор физически. И что-то в манере речи распорядителя было знакомым… С момента их последней встречи прошло около трёх часов, но всё это время Ки Хун сжимал в руке нож, находясь наготове. Ради Сэ Бёк, вдохнувшей в него волю выбраться. Ради Сан Ву, который в очередной раз убедил его, насколько ужасны игры. Ради всех, кто погиб в этом месте. Ради Чон Бэ! Ресницы предательски тряслись. Он был готов наброситься, он был готов, он был… Дверь открывается. Он был не готов. Ки Хун резко разворачивается, замахиваясь серебряным ножом для удара, но замирает, открывая рот. — Узнал, Вещий сон? 456 гулко сглатывает от шока. В его голове просто не могут собраться пазлы. Секунда, тиканье часов, крик: — Придушу, зарежу, убью! Мужчине хватает мгновения, чтобы увернуться от острого серебра. Он делает разворот и оказывается сзади Сона, впечатывая того в стенку. С глухим ударом тот бьётся головой об дверь, зажмуривая глаза до звездочек. Ненависть поглощает полностью. Ин Хо был не против такого исхода. Всё же ненависть — ещё один вид зависимости. Руки в перчатках сжимают запястья, пытаясь ограничить способность к движению, но 456 плевать. Он с несвойственной для себя силой вырывается, запрокидывая голову в попытке ударить чужой лоб затылком. Пользуется замешательством Хвана и отходит на несколько шагов, точно в угол. — Ки Хун, успокойся, — уверенно проговаривает мужчина в костюме. — Ты делаешь хуже только для себя. — Все твои слова были ложью! — вспыхивает игрок. Он делает судорожный вдох и собирается наброситься снова. Взгляд Хвана тяжелеет. В животе всё заинтересованно скрутилось, стоило ему посмотреть в глаза человека напротив. Чёрт, эмоционально. Ки Хун совершает резкий удар, промахиваясь в районе талии. Сердце разрывается от чувства облегчения. Ён Иль всё же жив. Но далеко не тот, кем он себя представлял. Он не должен радоваться его жизни, не должен хмуриться от отчаяния и тоски… Он опять доверился блядскому номеру один. Игрок 456 опускается вниз и вонзает нож в бедро. Мужчина над ним громко мычит, хватая волосы Сона и утягивая за собой на пол. От этого звука у Ки Хуна аж дыхание спирает. Блять… Блять! Кровь медленно пропитывает дорогой и идеально выглаженный чёрный костюм. Даже жаль его портить. — Сука, что ты со мной творишь… — Сон Ки Хун удобнее устраивается на широких бёдрах и сжимает руки на шее мужчины. — Ты заставил меня поверить в свою идеальную маску, но знай, я начал подозревать тебя ещё после третьей игры… — Но всё равно расстроился из-за моей смерти, верно? — улыбается тот, будто не его душат крепкие руки прямо сейчас. Честно признаться, Ин Хо умирал от волнения, распирающего его. — То, что я тебе говорил на играх, абсолютная правд… кха… — Заткнись! Ён Иль, ненавижу тебя! - — Ин Хо, —поправил его тот. 456 в смятении уставился в его глаза. Он только что раскрыл ему своё настоящее имя? Нет, Сону должно быть всё равно, но внизу живота неистово тянет. От позы, от спокойного лица распорядителя, от его взгляда и слов. Руки сжимаются сильнее. Человек под его ладонями удовлетворённо хмыкает, блаженно прикрывая глаза: — Души! Закончи дело, если сможешь! — Почему ты так уверен в себе? – Его лицо становится совсем близко. Они почти соприкасаются. Руки распорядителя непристойно лезут под футболку и гладят рельефные бока.  Вырывается рваный вдох.  Ки Хун боится признать, что ему это чертовски нравится. — Потому что ты уже проиграл, дорогой 456. Лампочка лопается, публика замолкает. Их губы соприкасаются и кровоточат. 

Верно, Сон Ки Хун проиграл…