Мы в полной "шляпе"

Honkai: Star Rail
Слэш
Завершён
PG-13
Мы в полной "шляпе"
автор
Описание
Не сказать, что все фильмы Реки считались «нормальными». Его обвиняли и в том, что он забывал принимать наркотики и пить усладу (да, он же на Пенаконии, тут трезвость = неадекватность), и в том, что он «создает чересчур реальные образы», но, впрочем, большинство его картин действительно считались шедеврами, но… Всегда было но, честно сказать. или Бутхилл смотрит "очень познавательный" фильм Реки.

...

      Не сказать, что все фильмы Реки считались «нормальными». Его обвиняли и в том, что он забывал принимать наркотики и пить усладу (да, он же на Пенаконии, тут трезвость = неадекватность), и в том, что он «создает чересчур реальные образы», но, впрочем, большинство его картин действительно считались шедеврами, но…       Всегда было но, честно сказать.       Навскидку Бутхилл может вспомнить тот случай, когда Река показывал какие-то фрагменты из его картин, и для него это… в общем, Бутхилл тогда подумал о том, что даже недотепы в масках придумают и сделают нечто адекватнее, чем… это.       Разумеется, примерно так Бутхилл со всей честностью Реке и сказал тогда. И неожиданно для него самого, Река просто и коротко улыбнулся (смахивая на нормального человека), что ввело Бутхилла в состояние небольшого шока, сказав о том, что это было снято для фетишистов.       После этого Бутхилл избегал ходить на какие-то премьеры Реки в кино. Не то, чтобы он не уважал чужие фетиши, как говорится: «Что ты ебешь, не будет ебать другой, поэтому не вмешивайся в еблю другого», не в фетишах даже была проблема (хотя Бутхилл до сих пор не понял, для каких фетишистов снималось… это), но проблема была в том, что Бутхиллу хотелось сохранить хотя бы немного трезвости в грезах, где и без фильмов Реки это было сделать довольно сложно.       Но судьба-подлянка с хуя НеВстанька решила его мягко подставить, затем напоследок смачно шлепнув по заднице, и теперь Бутхилл был вынужден сидеть в кинозале (абсолютно один… вроде как), смотря какой-то недавно вышедший фильм Реки.       Сам Река сказал ему, что фильм пока посмотрел только один человек, и он вообще изначально создавался для этого человека, но позже, узнав мнение «этого человека» о том, что фильм — шедевр, Река решил сделать эксклюзивный показ для всех своих друзей. Когда Река сказал «для друзей», Бутхилл задумался «а считается ли он другом, если они регулярно обмениваются слюной с Рекой?», но промолчал, потому что Река далее добавил «и для слюнообменщиков в лице тебя» (почему-то слово «поцелуй» им обоим было лень использовать).       Поэтому, получив еще один «сплюнообмен», Бутхилл еще не успев спрятать довольную ухмылочку, вспоминая о таких крышесносных губах Реки, сидел в кинозале, думая, «умрет ли он здесь или нет?» Довольно серьезно думал, между прочим.       — Попкорн будешь? — вдруг спрашивает его кто-то, и Бутхилл отрывается от экрана, на всякий держа револьвер наготове.       На экране еще нет ничего важного: реклама услады, да и только.       Рядом с Бутхиллом совершенно неожиданно материализовался Келус, и Бутхилл не помнил: был ли он тут, или подошел сейчас, а он не услышал…       — Да наркоты Реки на тебя не хватит, чтоб тебя, так подкрадываться, — пробормотал он, смотря на Келуса. Келус выглядел довольно безразличным. Да, он каждый день пугает ковбоев перед неизвестным оружием массового поражения (фильмом Реки), спрашивая их о попкорне. — А у тебя он есть вообще? — щурясь, спросил он, не видя в руках Келуса ничего, что хотя бы отдаленно могло напоминать попкорн.       — Я бы тоже выбрал бы этот вариант ответа между «какой покорн?» и «как ты здесь нахрен оказался», — мило улыбнулся Келус. — В общем, если кратко, то мне скучно, поэтому я просто гуляю по кинотеатру и мне нечего делать, поэтому я могу принести тебе попкорн. Что скажешь?       Пропустив мимо ушей первую фразу (странности Келуса были только странностями Келуса), Бутхилл кивнул, мол, понял, что тот тут делает.       — Карамельный неплохо было бы, — сказал он. — На зубах чтоб прям хрустело…       — Понял, — кивнул Келус. — Я скоро буду.       И Бутхилл снова остался один.       Фильм только начинался, он ничего не пропустил. Начиналось все довольно обыденно, даже скучновато: главный герой — самый обычный офисный работник, живущий самой обыденной жизнью. Где-то между рассказом о том, как его игнорировали в старшей школе и повествованием об удивительно пустых университетских буднях, притащился Келус с карамельным попкорном.       — Еще не дошло до… — сказал он, обрубая себя же, не договаривая на конца, когда он посмотрел на то, что было на экране.       — А ты?.. — Бутхилл подозрительно прищурился на Келуса, закидывая в рот сразу двадцать попкоринок. — Ви–       — Да, я это смотрел, — и вдруг на лице Келуса возникла небольшая улыбочка. Выражение его лица было похоже на что-то между «мама, меня родили вчера!» и «сука, сейчас блевану», и именно так Бутхилл понял, что ему интересно, выживет ли он этот фильм или нет.       Келус садиться аккурат сзади Бутхилла. Скучные будни ГГ он никак не комментирует, и вообще Бутхиллу казалось, что там его не было, хотя Келус там сидел.       Иногда он вставал, ходил туда-сюда, но ему он никак не мешал.       И тут…       Бутхилл не может сказать, когда началось все милашество на экране. Он не может вспомнить… однако он ясно помнил то, какие непередаваемые ощущения он испытывал.       — Мать честная… — присвистнул он, когда все «началось».       — Да что ж такое… — сказал Бутхилл, когда все продолжилось.       И когда его нервы уже не выдерживали…       — Боже милашечное, умилившее мать Реки, — и постарался рассмотреть варианты отступления.       На самом деле, в фильме не было ничего пуга–       … или?..       Может быть, Бутхилл утрирует, но для него это абсолютно вопиющей жестокостью!       По сюжету главный герой однажды покупает шляпу, но сразу после злосчастной покупки у него все валится из рук, пока он наконец не понимает: во всем плохом в этом мире виноваты шляпы.       И тогда гг постепенно начинает сходить с ума: его ненависть к шляпам становится безумной.       Сначала он сжигает свою шляпу, затем взламывает дома друзей и знакомых, то поджигая, то разрезая, то разрывая голыми руками все шляпы, которые только мог найти у них.       Позже он устраивает поджоги магазинов, где есть хотя бы одна шляпа, срывает шляпы с людей, бросает людей со шляпами под колеса, топит шляпы, бросает шляпы на корм животных, готовит шляпы и заставляет их есть кого попало…       И это еще не все! Его шляпная ненависть распространилась на все шляпы, поэтому он поехал к ковбоям, прострелив все их шляпы из пистолета так, что от них остались одни только дырки (на этом моменте Бутхилл, уже неоднократно проверяющий целостность своей шляпы, решил ее сорвать с головы и прижать ее к груди для большей безопасности.       То сидящий рядом, то гуляющий где-то Келус на эти сюжетные повороты особо не реагировал: только иногда у него проскальзывало то выражение, которое у него было, когда он признался в том, что уже смотрел этот фильм.       И, наверное, окончательно Бутхилл не сошел с ума только по той простой причине, что Келус был где-то рядом с его обычным скучающим выражением лица.       На моменте с ковбоями, Келус услужливо сказал ему:       — Не задень шляпой Усладу, — имея в виду стоящую на подлокотнике открытую банку услады.       И, в конце концов, он так же заботливо принес Бутхиллу выпить чего-то покрепче, когда все закончилось.       — Ну, как тебе? — спрашивает его Келус.       Отпив из другой банки услады (Келус протащил алкоголь в ней), Бутхилл натянул на себя шляпу так, чтобы ее нельзя было сдвинуть с мертвой точки и сказал:       — Надо подарить Реке шляпу.       — Подари соломенную, хорошо гореть будет, — как будто бы равнодушно, но на деле весьма воодушевленно ответил Келус.       И Бутхилл чуть ли не похлопал его по плечу, весело хихикая, как...       — А потом и ты вслед за ней сгоришь, — добавил Келус, и тут Бутхилл вспомнил, что Река говорил о «том человеке, который посмотрел и похвалил фильм».       — Шляп на тебя милашечных не хватит, — выдохнул он.

Награды от читателей