Still a Mounted Dildo (Всё ещё игрушки)

      Пятница.              С недавних пор — любимый день недели Кроули.              Она предвещала несколько вещей: конец рабочей недели, начало выходных… Не то чтобы он мог куда-то пойти, но даже взаперти было что-то, чего Кроули ждал с нетерпением.              Сегодня она означала, что он голый будет сидеть на коленях Азирафеля и целоваться до тех пор, пока губы не начнут гудеть и не припухнут от усердия. У него уже началось раздражение на лице от едва заметной щетины Азирафеля. Не то чтобы он жаловался. Ничуть нет. Ему очень даже шло.              Кроули наклонил голову, чтобы дать ему спуститься губами по горлу, лизнуть языком ямку, провести по жилке с пульсом, ровно как ему нравилось. Азирафель стал замечательно распознавать намёки Кроули. Это означало только то, что он был способным учеником.              — Боже, как приятно, — Кроули вскинул бёдра в поисках трения, в то время как руки Азирафеля оглаживали его обнажённые бока. Тёплые и энергичные, они обвивали его и с нажимом впивались в талию. Из горла Кроули вырвался стон, и тогда Азирафель отстранился.              Его щеки горели, рот был красным и влажным от поцелуев.              — Господи, я… Прости, я не хотел…              Кроули рыкнул.              — Всё нормально, можешь сделать так ещё раз.              Не теряя ни секунды, он прижался горячим открытым ртом к шее Азирафеля, видневшейся из-под расстёгнутой рубашки, и начал терзать кожу там. С достаточной силой, чтобы заставить его стонать и оставить засос. Это было неважно. Завтра им никуда не идти. Никто не станет осуждать отметки на их коже.              Было восхитительно развеяться после долгой недели, и уже не в первый раз Кроули задался вопросом, почему они не занимаются этим чаще. Они могли бы практиковаться каждый день, каждую ночь. Он мог давать Азирафелю покусывать и посасывать кожу по понедельникам, вторникам — в любой день без расписания. Позволять ему держать его ляжки с такой силой, чтобы на них образовывались синяки, прямо как сейчас.              Азирафель жарко дышал между их ртами.              — Я подумал, может, мне нужно знать про женский бугорок?              Все мысли в голове Кроули тотчас замерли.              — Что?              — Ну знаешь… — Очаровательно, как сильно Азирафель мог заливаться краской от простого разговора: он покраснел аж до груди. — Когда мне нужно…              Он начал делать какие-то непонятные жесты рукой, но Кроули его остановил.              — Хорошо. Да, я понял. Это верно, только… не называй это «женским бугорком», ты её спугнёшь.              В груди Кроули вдруг что-то гулко стукнуло, но он не обратил на это внимания — лишь шире расставил ноги вокруг талии Азирафеля и отклонился назад. Его влажный твёрдый член натолкнулся на азирафелевский, ещё скованный боксерами. Из горла Азирафеля вырвался стон, его ляжки напряглись, дёрнувшись под Кроули. Тогда он поцеловал его ещё раз, в этот раз мягче, серией коротких мелких поцелуев, которые всё равно казались пошлыми из-за того, как их губы скользили вместе.              — Покажи мне, как ты ласкаешь себя, — сказал Кроули и жадно качнул бёдрами, уткнувшись членом и капая на грудь Азирафеля. — Я могу показать тебе всё, что знаю о клиторах, позже. Почему бы нам обоим сначала не кончить?              Азирафель тихо простонал, а Кроули свесил ноги по обе стороны от его бёдер, чтобы освободить место. Сколько бы раз они этим ни занимались, Азирафель всё также загонялся по поводу своего обнажённого тела, поэтому он оставался в рубашке и нижнем белье, и эрекция натягивала ткань его боксеров. Эта мысль, как заноза, не давала покоя Кроули: Азирафель, вероятно, не догадывался, о своей красоте и привлекательности для женщин. Было преступлением, что ему до сих пор не встречался человек, который бы засыпал его комплиментами, который бы сказал ему, какие у него мягкие губы, какие невероятные глаза, как он может разрушать сердца одним своим телом. Уже не первый раз у Кроули появилось внезапное желание поцеловать морщинку на лбу Азирафеля, которая всегда появлялась в такие моменты. Но его это не касалось. Неуверенно, поглядывая на Кроули, словно хотел убедиться, что правильно его понял, Азирафель неуклюже стянул штаны, обнажив стоящий член. Тот напрягся, дрогнув от прохладного воздуха спальни; капелька смазки потекла по головке, и тогда Азирафель смахнул её большим пальцем, обернув руку вокруг ствола. Это была основательная хватка, пальцы растянулись по всей раскрасневшейся коже. Азирафель начал ласкать себя — таким движением, которое должно было ощущаться приятно. Но было бы ещё лучше, если бы не было так сухо.              Кроули нагнулся и схватил лубрикант с прикроватного столика.              — Дай мне руку.              Азирафель тут же повиновался, и Кроули выдавил приличное количество смазки на протянутую ладонь. Может быть, даже чересчур. Но ему всегда нравилось, когда было мокро и влажно; нравился беспорядок, который оставался в небрежных следах зажатого в теле удовольствия. Пользуясь случаем, он сам взял немного смазки и отбросил бутылочку на кровать. Он знал, к чему всё идёт. Его раскрасневшийся член нависал над животом от одной мысли, как будут ощущаться те же движения, которыми Азирафель ласкал себя. Он смотрел, как проворачивается кисть, как приоткрываются губы, когда он дышит. Кроули так долго не протянет.              Когда Азирафель снова начал гладить себя, влажный член Кроули запульсировал, и он поспешно пережал основание кулаком. Он не был готов так быстро закончить. Азирафель сделал ещё одно уверенное протяжное движение по всей длине ствола: теперь рука скользила легко, член блестел. Эти руки… Кроули чувствовал, как позвоночник сковывало жаром, когда он смотрел на их размах, вспоминал, как они разводили его ноги, когда он трахал себя игрушкой. Блять. На его коже ещё не прошли синяки от больших пальцев, которые хранили в себе это вспоминание.              Азирафель застонал и запрокинул голову.              Член Кроули подрагивал от одного вида.              Азирафель начал двигать рукой быстрее, и каждый раз, когда он доходил до кончика, он обводил большим пальцем головку, уделяя ей умеренное внимание. Что-то в этом движении подливало жар в низ живота Кроули. Он знал, как приятно это могло быть.              Кроули облизал губы.              — Дай мне попробовать, — попросил он, протягивая руку, чтобы коснуться его.              Азирафель убрал руку, и Кроули тут же занял его место влажным кулаком, повторяя движения, которые только что видел: взмах вверх, проворот кисти. Он чувствовал, как жадно подрагивал член в его руке, как Азирафель подбрасывал бёдра, чтобы толкнуться в его кулак, предэякулят выливался из его яичек на пальцы.              Азирафель стонал, его ляжки дрожали.              — Это… это так…              — Да? — ухмыльнулся Кроули. В лёгких не осталось воздуха.              — Покажи мне, как ты это делаешь, — попросил Азирафель почти беззвучно, и Кроули убрал руку.              Его пробрала дрожь до костей. Ток пробежал по ляжкам, яичкам — и его член вздрогнул.              Он встал на колени.              — У меня есть идея.              Переместившись на кровати, он развернулся и прижался задом к лобку Азирафеля, чувствуя, как толстый и влажный от смазки ствол упирается в поясницу. Это было то, что нужно: слегка утолённая жажда, близость к тёплому телу — безотлагательная и чувственная, ощущение пылкого дыхания непосредственно за ухом.              Азирафель не раздумывая схватил его за талию. Простонал в духоту комнаты.              — Что ты делаешь?              Господи. Какая же глупость, как сильно Кроули нравилось, когда его так обнимали. Как сильно его тело сжималось в предвкушении, когда чьи-то руки направляли его.              — Расслабься. — Он откинул голову на плечо Азирафеля, выдохнув со стоном, когда почувствовал дуновение влажного дыхания на коже. — Я подумал, что так ты сможешь больше узнать про удовольствие другого человека. В данном случае меня. Чтобы ты мог учиться думать о других.              — Да, ты абсолютно прав, — ответ Азирафеля был тихим, сиплым. И если Кроули не ошибся, несколько нетерпеливым.              Кроули взял в руку свой изнывающий член и начал двигаться: резко, быстро. В отличие от Азирафеля, ему нравилась жёсткость, он уделял больше внимания кончику, периодически опуская руку, чтобы оттянуть яички.              Кроули почувствовал лёгкий толчок в плечо, куда Азирафель упёрся подбородком, чтобы наблюдать за изгибающейся линией мокрого от пота тела.              — Тебе нравится пожёстче? — Вопрос был из чистого любопытства — Кроули был в этом уверен, — но тем не менее у него вырвался стон от того, каким хриплым был голос Азирафеля.              — Да. Люблю грубо. Резко. Нравится оттягивать яички, чтобы не кончить раньше времени. — Он не смог сдержать бёдер, которые дрогнули и изогнулись, когда твёрдый член Азирафеля прижался к нему и начал двигаться, упираясь в ямочку над ягодицами. Одно неловкое движение — и он мог соскользнуть в его горячую щель. Кроули было всё равно. — Я вот сейчас подумал. Знаешь, пожалуй, я могу тебе кое-что показать.              Бёдра Азирафеля толкнулись вперёд, забурившись в Кроули. Его голос надломился, когда он переспросил: — Что?              — Играть с клитором — это как… давай я покажу. — Кроули взял в руку мошонку, оттягивая член, и простонал от подбирающегося жара. — Можно тереть пониже… вот тут. Очень нежно. Но сначала надо смазать пальцы. Пусть будут мокрыми. Как сама киска.              Он передвинул пальцы ниже подтягивающихся яичек и начал гладить, не доходя до ануса, медленными нежными круговыми движениями. Восхитительное распирающее тепло стало нарастать в ляжках и животе.              Кроули не ожидал, что его схватят и потянут за бёдра, разведут их шире, заставляя его сильнее откинуться назад и прижаться к груди Азирафеля. А потом последовал резкий голос:       — Дай мне посмотреть.              Его член вздрогнул от приказа, дыхание перехватило. Дрожь волной пробежала по позвоночнику и груди, прихватила мышцы пресса. Он хотел, чтобы его разложили на постели, как в прошлый раз, чтобы он направлял Азирафеля по своему телу, чтобы он… чтобы он учился. Смотрел на него. Целиком.              — Да, конечно.              Послышался тихонький рык, а потом рука Азирафеля скользнула к его мошонке — теперь мокрой от смазки, — взяла её горячей хваткой, легонько сжимая. Свободной рукой он всё ещё обхватывал бедро Кроули, с лёгкостью расставляя его ноги шире.              Пальцы Азирафеля впивались и поглаживали тонкую кожу, оттягивали его яички, из-за чего Кроули взвыл и выгнулся дугой.              — Вот так? — спросил Азирафель.              — Блять. Блять, ниже.              Кроули чувствовал неровно вздымающуюся и опускающуюся грудь Азирафеля. Его мир сузился до собственного сердцебиения и широких рук, удерживающих его неприлично открытым. До тех пор, пока Азирафель не скользнул влажными пальцами ниже, отпуская его яички, чтобы надавить промеж ануса и мошонки, с нажимом массируя большим пальцем так, что Кроули начал извиваться.              — Да, только… нежно по кругу. Девушка сама скажет, что ей нравится.              Бёдра качнулись, рука переместилась на пульсирующий член; он понимал, что всё это несправедливо быстро закончится. Это место было очень чувствительным. Он узнал про это, когда его впервые ласкала языком девушка.              — Не ёрзай. Дай мне тебя потрогать. — Это был голос Азирафеля. Но он был словно под слоем песка, оттенённый стоном и необходимостью, чтобы Кроули услышал. Его слегка смутило то, каким податливым он стал, как его бёдра перестали сопротивляться и тело обмякло под Азирафелем.              Азирафель намеренно снизил темп, скользнув двумя пальцами вниз, пока они не опустились в пространство между ягодицами, буквально чуть-чуть, из-за чего Кроули вскинул бёдра. Его член изнывал и капал на живот пошлыми подтёками предэякулята, в то время как его зад в нетерпении сжимался вокруг пустоты, изголодавшийся по чувству наполненности. Мысли возвращались к роскошному диаметру дилдо, о котором он не переставал думать.              — А что, если… здесь? — Азирафель скользнул пальцами глубже в щель, мягко, пока скользкие подушечки пальцев не коснулись жадно сжимающейся дырочки.              Кроули поджал пальцы на ногах от этого призрачного касания. Он хотел больше. Глубже. Хоть что-нибудь.              — Блять, да. Растяни меня.              Рука, покоящаяся на его бедре, поползла вниз; Азирафель обхватил его круглую ягодицу, смял и оттянул её. Боже, он был как на ладони. Словно его поймали и использовали, а его тело послушно принимало удовольствие, которое было так легко найти с Азирафелем. Не было ни дня, чтобы Кроули не похлопал себя по плечу за свою гениальность, что начал эту традицию дрочить с другом.              Откинув голову на плечо Азирафеля, он чувствовал каждый шов его одежды, впивающийся в голую спину, ощущал щекотное дыхание на волосах. Было что-то мучительное в том, что Кроули был голым, а Азирафель — нет. То, что Кроули ощущал только вес его горячего обнажённого члена поясницей, а всё остальное тело было отгорожено хлопком. Это было нечестно. Кроули был без одежды, и Азирафелю тоже следовало раздеться.              Он не успел на это пожаловаться, потому что на сморщенном кольце ануса появился большой палец; он давил и гладил, и Кроули взбрыкнул бёдрами.              — Ах, блять, ангел. Да, когда ты… когда ты с девушкой, можно всегда подразнить её дырочку. Нежно. Чтобы она раскрылась перед тобой.              — Вот так?              Теперь Азирафель оглаживал вход Кроули подушечкой среднего пальца; от этого ощущения Кроули почти забыл про руку на члене и вцепился другой в простыни, пытаясь найти, за что держаться. Он чувствовал, как сжимается, судорожно раскрывается и пытается расслабиться для проникновения, не зная, стоит ли его ожидать.              Стоит ли?..              Он простонал в согласие, и Азирафель сделал, как он говорил: ласково обводя дырочку, надавливая на чувствительный анус, пока у Кроули не сбилось дыхание.              — Можешь засунуть внутрь, — сказал он. Это было бы приятно, и в этом… в этом не было ничего серьёзного. — Только чуть-чуть.              Азирафель охнул.              — Палец? Ты уверен?              — Да, — выдохнул Кроули; разум сковывало от желания почувствовать что-нибудь внутри. Это была болезненная, безрассудная, жадная необходимость. Он вновь начал теребить свой член. Его собственной руки едва ли было достаточно. Он был пуст, в отчаянии, пресс напрягался, бёдра пытались извернуться навстречу пальцам Азирафеля. — Можешь засунуть его в меня.              Дрожащей рукой Азирафель нашёл границу его дырочки и надавил, погружаясь в сжимающийся анус. Этого было недостаточно, и тем не менее его разрывало. Ноги тряслись.              — Боже, да, так.              От великолепного растяжения по позвоночнику Кроули пробежала дрожь, и он подался навстречу проникновению, ахая и тут же хватаясь рукой за запястье Азирафеля. Чтобы он никуда не делся.              — Кроули, ты… ты такой…              Он знал, какой он скорее всего был. Горячий. Узкий. Пульсирующий и сжимающийся вокруг Азирафеля.              — Продолжай так же.              Азирафель воспользовался другой рукой, чтобы обхватить и нежно держать его яички, обвести небольшой участок кожи под ними, и всё одновременно с тем, как его палец погружался в его дырочку. Кроули заскулил.              Он раскинул ноги ещё шире, ёрзал на коленях Азирафеля, стонал от пальца внутри себя. Ощущения сносили крышу. Он ласкал себя, и ему нужно было больше, чтобы кончить, но он уже был на пределе. Его оргазм начал сосредотачиваться жжением в бёдрах, в промежности; он не мог оторвать глаз от рук Азирафеля: внутри, между ног, как легко он с ним обращался. Азирафель проходился вдоль его мошонки, теребил жадно сжимающуюся дырочку пальцем, который так и не вынул. Трепещущий пульсирующий рокот жидкого тепла набухал и разрастался, пока Кроули не кончил белёсой струйкой на весь живот.              В ушах звенело, но Кроули услышал тихий протяжный стон Азирафеля; его руки сместились и обхватили орошённую каплями пота талию. Тогда Кроули почувствовал скромные движения бёдер Азирафеля: он тёрся о поясницу Кроули, всухую дрочил об кожу Кроули, об его зад. Об него. Об него.              Ещё не оклемавшись от наплыва оргазма, Кроули простонал от этой мысли, откинулся назад и услышал, как Азирафель охнул, а следом почувствовал мокрую струю спермы между их телами, расплёскивающуюся по его спине и стекающую меж ягодиц.              Чуть выше того места, где его только что трахали пальцем.              Кроули простонал и завалился на Азирафеля, пытаясь не думать о том, что часть спермы может попасть внутрь него. Нет. Это глупость.              Азирафель заговорил первым, осторожно и смущённо:       — Кажется, теперь я тут всё испачкал.              Кроули рассмеялся.              — Для этого существуют полотенца.              Он сполз с кровати и на ватных ногах пошёл за полотенцем, которое достал из корзинки с грязным бельём. Он протянул его Азирафелю, который непонимающе уставился на него.              — Вытри мне спину, это твоих рук дело.              Он повернулся и тут же почувствовал мягкие касания ворсистой ткани, где Азирафель вытирал его. Так сойдёт. Кроули пока не готов был идти в душ, поэтому надел ношеные пижамные штаны и футболку. Ещё одна удачная дрочка в копилку.              — Я думал заказать китайскую еду на ужин. Из того места, где делают твою любимую лапшу ло-мейн с креветками.              Азирафель сидел с отсутствующим видом, который исчез, как только Кроули потянул за полотенце, чтобы кинуть его обратно в стирку.              — Ло-мейн — это что нужно. Мне бы только переодеться.              — Тогда встречаемся в гостиной через десять минут?              Азирафель улыбнулся.              — Я буду.