
Пэйринг и персонажи
Метки
Описание
И вот на дворе 1820 год, Семёновский полк и его неспокойствие накануне, заставляют Александра 1 упразднить данное соединение и разослать офицеров (кроме-с Трубецкого конечно же), но и не только он остался в Петербурге. Муравьёв-Апостол, кой был подполковником Семёновской гвардии, остался, но с куда более низшим чином. Остался служить около царской семьи, а конкретно был приставлен к великому князю Николаю.
"Так и началось наше с ним знакомство."
Подпись, Сергей Иванович.
Иное важнее
16 февраля 2025, 12:19
-Муравьёв-Апостол Сергей Иванович, выходите лицом к стене, - приказал стоящий караульный, его лицо выражало призрение к Сергею.
Осуждённый капитан своими голыми ступнями шёл по холодному каменному полу Петропавловской крепости. Июльские солнечные лучи ярко освещали пол и стены чрез решётки, каждый шаг отдавался в ушах твёрдым холодным гулом метели декабря. Было бы странно жалеть о содеянным, которое нельзя повернуть вспять. Но на душе последние полгода скребли своими грязными, противными когтями кошки, которые так шипели, так шипели в этой камере. Но естественно мысль о плохом психическом состоянии посетила осуждённого, особенно после последней встречи с императорским величеством. Последствия её были таки: спина в больших глубоких ранах, нервный срыв и полное бесчестие. Как девку опростоволосил.
***
Императорское величество стоял пред тюремной дверью, ведущую в камеру, где находился осуждённый капитан петровского гвардейской полка - Муравьёв-Апостол Сергей Иванович. На душе Николая было лишь два противоположных чувства: любовь и ненависть. Это будет логичным, справедливым и честным для него, для предателя - муравья, букашки ничтожной. И как он эту мразь "муравушкой" назвал? Рукой в белой перчатке было достаточно махнуть и караульный с визгом замка, лязгом ключей металлических и скрипом двери, открыл вход в временное пристанище преступника. Не спеша и вальяжно, стуча своими офицерскими сапогами, прошёл в полумрачную и полутёмную конуру камеры. Тело лежащие в грязном офицерском мундире, встрепинулось и поднялось на локтях, грязные чёрные волосы сбились в непонятное месиво. Взгляд был ледяной, будто на дворе был и вовсе не май, а возможно какой-нибудь январь? В серых глазах было лишь одно презрение, холод, ненависть, отвращение и желание животного. -Ну здравствуй, Муравьёв-Апостол, - чеканит гордо, морозно и высоко. Будто вовсе король миру. -Здравствуйте, ваше императорское величество, - сел. Бывший великий князь делает несколько шагов ко мне, после резко и довольно без церемоний хватает меня за волосы, кидает на холодный каменный пол. Оказалось, что в темноте Сергей не смог разглядеть плётку цвета сажи, однако, почувствовал: мгновенную, жгучую, нестерпимую, острую боль в районе лопаток по направлению вниз по позвоночнику. Раздался лёгкий вскрик. Взмах плётки и визг воздуха, которого так легко рассекают. Крик. Третий удар. Голос сорвался, поэтому теперь вместо кричанья будет хрипенья. Четвёртый удар. Из глаз Сергея Ивановича полетели метафорические разноцветные звёздочки. Пятый удар. Слёзы быстро смочили смольные глаза и одной грустной солёной полосочкой пробежали по лику. Шестой удар. В ушах почудился белый шум и лёгкий писк. Седьмой удар. Тело задражало будто осиновый лист на ветру, в последнюю уж пору осени. -Встань! - хозяйский голос очухался из небытья шума, пнул сапогом по упругому бедру и цыкнул, повторяя, - Встань! Не дождавшись исполнения высочайший воли, она же, воля, стала действовать и подняла тело, положила на стол, прильнула к уху. -Ваше существование является ошибкой этого мира, вы не достойны человеческого отношения к себе. Совершая преступное действо, оговорённое и спланированное против меня - предали и меня, и Россию, и самих себя. Чего же вам не хватало? - толчок рукой в бок, - я вас не любил? Мой старший брат вас не жаловал? Ах, да извольте, позабыл я лишь о ваших "благородных" целях! Хотели освободить народ, но только чем же? Устроив преступную бойню, убивая и грабя?! Так решили облагородить русский народ?! Вы плесень, вы гной, вы мрак и болезнь России. Как же жалко, что вы не умерли в детстве. Одной рукой содрал штаны с капитана, другой же препустил его панталоны. Рука прошлась по оголившиеся коже ягодиц. Император сглотнул, предвкушая веселья. -Мне от вас более ничего не нужно, - сжал до синяка, - будьте разумны, это вам моё наказание. До последнего была надежда на простые телесные пытки либо же насилие, но то что фантазия Всероссийского государя оказалась такой извращённой, было даже сложно тогда представить капитану. Сперва было ничего не понятно, однако быстро после входа инородного предмета в задний проход - осознание и душевная пустошь. Сергей даже не сопротивлялся, с каждым новым движением, толчком и продвижением достоинства российского в душе становилось тошно, противно и мерзко. Логично, что всё закончилось что его пометили изнутри и бренное тело без поддержки императора, рухнуло на холодный пол. Из глаз потекли солёные струйки по лицу, как будто душу порвали. -Ты жалок, Сергей, - срыв маски приличия был достаточно предсказуемым, - И противно, что когда то я тебя любил. Ты должен умереть. На этой ноте император одевшись, поправив мундир, перешагнул через морально тонущего в море. Стук офицерский сапог смешался с лязгом ключей и закрытием двери.***
На плахе было даже стоять не так страшно, рядом по левую руку всё глядя в мой профиль, любуясь моими чертами лица и чуть ли не плача от того факта, что не смог перетянуть всю вину на себя, стоял Мишель. По правую же руку трясяя Каховский, не разборчиво читая молитву. Рядом с ним стоял сошедший с ума Рылеев, который всё что-то шептал, бормотал про себя и оглядывался на палачей, которые вешали на него мешок. Совсем на другом краю стоял пылкий глава южного общества - Пестель. Он уже не выглядел таким гордым, важным и отчаянно крутым. Лишь кротко глядел в землю матушку. Когда на нас надели петли, я лишь твёрдо повторял в голове: "всё ради народа, всё ради России". Однако, ясный разум сменился жёсткой асфиксией. После чувство полёта - удар.***
Очнулся в мягкой кровати, было так приятной в ней нежится, что мысль о том, что меня повесили и я умер пришла не сразу. Открыв глаза, было довольно темно, даже можно сказать полумрак и из под двери виднелась полосочка света. Я приподнялся и почувствовал боль в голове. Потрогав лоб подушечками пальцев, стало ясно, я всё таки ударился головой во время казни. Но спокойствие сменилось тревогой, к этому помещению, где в данный момент находился я, начали слышится шаги. С каждой секундой они становились громче, к ним добавились разговоры, но языка или хотя бы слов, я не смог разобрать. Вдруг резко меня ослепляет, дверь по звуку открыли. -Здравствуйте, ваше высочество.