Моя Муравушка

-В связи с революционным настроениями в Санкт-Петербурге и покушения на великого князя Николая, императорское величество постановляет об создании гвардейской охраны по защите семьи императора в том числе: супруги, великого князя Николая и самого императора. С этим назначить на пост гвардейской охраны из числа петровской гвардии и коно-гвардейского полка Орлова, офицеров: Майбудько, Иванова....., Муравьёва-Апостола.... В том числе Муравьёв-Апостол и Гарченко, так же подчиненые майора Гарченко, к охране великого князя Николая. Императорское величество, высочайшая воля тако, - наконец-то закончил говорить Милорадович и оторвав от текста документа, который был написан собственно ручно самим императором, взгляд осмотрел офицеров. Муравьев слегка удивился сей новости, мало того, что понизили до уровня капитана, такс и опустили до обычных караульных. Буря негодования срывало все мачты с кораблей, рвя белые паруса на лоскутки, нося по морю деревянное морское судно с людишками, как бумажный кораблик по речке. Вместе с тем непогода души моей топило разум, понижало слух и я как по обычному сценарию не услыхал, что дальше говорил генерал-губернатор. А может и вовсе его глас наполненный пафосом, честью и уважением к императору, речь про великого князя и не шла его вся армия не любила, был неприятен моему сознанию, как знать, как знать. Поэтому всё сиё опускание бывшего Семёновского офицера, не казалось такой уж случайностью. Хотя, в реальной то жизни, лишь череда совпадений и везения нашего Николая Павловича. Сий же был рад этой новости. Лицо каменной глыбой карельских возвышенностей и резным скульптурным творением монументалиста, сияла серьёзностью и важностью. Но лишь обёртка была такова, внутри всё пархало, радовалось и сверкало яркими искрами счастья. Глаза его устремились на объект его все целого обожания, ах, это чёрная копна волос и утончённый нос, по-девичьи тонкие черты лица и само лико было аккуратным - сердце разлило тёплую субстанцию в груди члена императорской семьи. А в мысли лезло всякое непотребство, к сожалению иногда этот поток великих идей и интересных изображений было сложно остановить, да и не особо хотелось. Теперь, точно, только будет он Николаевым, больше нечьим. -Честь имею, господа! - воскликнул под конец Милорадович, развернувшись на носочках своих сияющих военных сапог, пошёл отбивая каблуками той же обуви эхо во дворце. Другие стоявшие за ним офицеры и прочие сопровождающие такой особы как Николай Павлович, тоже стали двигаться в сторону больших дверей, которые были уже добродушные открыты лакеями. -Приплыли, господа, - тихо бормочу себе поднос, поправляя свой мундир. Сергей не вольно взглянул на других, они не менее были в состояние шока нежели сам Апостол. Но прежде чем продолжить острить своим языком, оглянулся ушёл иль сам Николай, к счастью того и след простыл, - теперь мы с вами в роли обычных караульных! -И не говорите, Сергей Иванович! - воскликнул курносый и рыжий Гарченко, уныло теребивший свой крест за отвагу, - Воевал с Наполеоном, а теперь кто? Караульный! -Вздор! - наперерез добавляет Иванов со своей педантичностью, которая чуть ли не заглянула в рот говорившему генерал-губернатору. Евгений Прокофьевич вальяжно подошёл к нам по ближе, пока остальные разбредались в сторону выхода из сего здания, - Как же так? Где видено, что офицеры охраняли и выполняли работу караульных солдат? Что же это? -Скандал! - Майбудько, до сего находившийся в прострации от весёлых новостей, оживился и вклинился в разговор, как когда-то русская армия вклинилась в тыл наполеоновских войск. -Что же будем делать, господа? - Гарченко хмуро сложил руки и как всегда стал отбивать ногой неведомый ритм, кстати даже и не плохой сей был мотив. Что-то среднее между французской классикой и русскими народными. Но глаза его уже сверлили мне висок, все ждали что я скажу каковы наши следующие действия/шаги/планы. -А что же тут сделаешь? Революцию из-за этого устроишь? - Иванов неодобрительно посмотрел на Гарченко и фыркнул в своей брезгливой манере, когда-то позаимствованной у французских офицеров ещё до Отечественной. -Тс! - Майбудко стал озариваться в тревожном чувстве по сторонам, боясь увидеть лишние пары ух и глаз, - куда ты разорался то? -Не тсыкай мне здесь! - острота Иванова, пас передан Майбудько. -Не указывайте мне здесь, поляк хренов! - стрелка неуклонно опять вернулась человеку с польскими корнями. -Ах ты!.. -Прекратите, вашу ж мать то! - наконец-то вмешиваюсь в их потасовку, мои глаза погасили все искры раздуваешегося конфликта. Тяжело вздохнув, сглотнув и поправив воротник, - завтра у Рылеева и решим, что делать. А насчёт революции ещё рано, - пауза на полное осмысление следующей части моей фразы, - а пока будем делать что велено. Пусть думают, что всё хорошо. Они итак заёрзали, явно уж не от спектаклей Милорадовича! -Умные мысли, Сергей Иванович, - подводит вывод Гарченко, - а теперь господа пора нам по домам!

***

-Сергей Иванович, значитс, - нож аккуратно, тупой стороной, проходит по щеке капитана и заставляет слегка поиграть жилкы от холодной поверхности металла. Дыхание замерзает, будто вода на улице. -Так точно, ваше императорское величество, - голос сконфужено, тихо и с долей замерание тараторит официальные конструкции вежливости. -А личико ваше девичье, - ухмылка ползёт по лицу и быстра исчезает, как в дебрях карельских лесов. Нож переходит на другую щёку, где уже другой стороной идёт от выраженных скул до линии подбородка, - неужто и вправду не разу не целовались? -Не целовался, - слюна стала какой-то вязкой, а воздух, точнее его отсутствие, било по центру принятия решений и этот тон хозяйский, и ситуация. -Исправимо, - рука в белой перчатке хватает совсем уж грубо подбородок, слегка сжимая и надавливая пальцами на около ротовую часть лица. -Ваше велвчство-.. , - мой рот грубо заставили открыть, после всё как в тумане. Что же было то? Николай прильнул губами к Сергеевым устам, буквально не давая шанса остановить всё сиё блаженство, язык нагло оккупировал рот Муравьёва-Апостола. По зубам белым как снег проходя и захватывая в жаркие испанские танцы язык хозяина сих уст. Зубы впивались в нежные губки прямо до крови, вырывая из горла тихое шипение. Ещё один реверанс их языков, укус до крови, воздух постепенно заканчивается, страстный поцелуй. Только когда кислород исчез из лёгких Великого Князя, тогда он отсранился и взглянул на свою работу. Ухмылка - заказчик доволен. -Облизни, - рука освободилась от белых тканей перчатки и одним большим пальцем прильнула к устам, только что обкусанных губ Сержа, надавливая. Невольно, а может быть и специально, Серёженька облизнул своим язычком палец будущего императора всероссийского. Который благополучно после этой выполненной команды, всю кровь и слюни размазал по лицу капитана, - хороший мальчик. Щёки запылали пунцевым румянцем, как Москва в 1812 году, глядя в непоколебимое лико Николая Павловича.

***

"Так и началось наше с ним знакомство." Подпись, Сергей Иванович. 10.12.1825 "Полностью разочарован в себе, мне понравилось как меня целовал император! Боюсь своих мыслей о любви к Великому Князю!" 14.12.1825 "Может быть и не тако плохо любить его?" 18.12.1825 Из записей Муравьёва-Апостола.

***

-Здраствуйте, ваше императорское величество, - смотрю на ещё не проснувшигося до конца Романова, я стуча своими каблуками дохожу до окна, где грузные и тяжёлые шёлковые шторы цвета винной вишни закрывали свет от светило. -какой сейчас день? - сонно спрашивает Александр 1. -Девятнадцатое декабря, - отвечаю и открываю шторы, впуская яркий свет декаберьского солнца. -Как вижу у вас была страстная ночь, - улыбается, указывая на мои губы. -Ах, да, да, - чувствую как начинаю опять смущаться, но стараюсь не подать виду, - с дамой в театр ходил. -Ну вы-с то позовёте на свадьбу? Сергей Иванович, - мой отец был большим другом императора, поэтому считай Серж чуть ли не племянник ( по крайней мере Александру всегда хотелось иметь детей, поэтому такое было отношение к Серёженьке) ему, хоть только и родство по душам. -Позову, позову! - нервно смеюсь. -Зови Петровича. -Сию минуту!