Игрушка под ёлкой

      Прошло несколько дней с той ночи, когда магия игры исчезла, но Гермиона никак не могла избавиться от ощущения, что её жизнь изменилась. Её воспоминания о событиях были размытыми, словно она смотрела на них сквозь туман. Но одно было ясно: каждый раз, когда она думала о Теодоре, её сердце сжималось, а дыхание становилось неровным. Она пыталась убедить себя, что это всего лишь остатки магии, но знала, что обманывает саму себя.       С тех пор, как они встретились на первом курсе, Гермиона чувствовала к нему нечто особенное. Теодор был тихим, вдумчивым и загадочным. В отличие от большинства слизеринцев, он не искал конфронтации, а предпочитал наблюдать из тени. Но их факультеты и негласное соперничество между ними всегда стояли между ними как непреодолимая преграда.       Гермиона решила, что лучший способ избавиться от этих мыслей — это уйти с головой в учёбу. Она отправилась в библиотеку, надеясь, что привычная атмосфера книг и тишины поможет ей сосредоточиться. Но едва она вошла, её сердце замерло. Теодор сидел за дальним столом, его тёмные глаза были устремлены на неё, как будто он ждал её появления.       Она сделала вид, что не заметила его, взяла с полки первую попавшуюся книгу и направилась к самому дальнему углу. Но вскоре услышала, как его шаги приближаются. — Гермиона, — его голос был низким и спокойным, но в нём звучала настойчивость. — Мы должны поговорить.       Она не подняла глаза, пытаясь сохранить самообладание. — Я не думаю, что у нас есть о чём говорить, Теодор, — сказала она, но её голос предательски дрогнул.       Он сел напротив неё, не отводя взгляда. — Ты действительно хочешь так всё оставить? Притворяться, что ничего не произошло?       Гермиона захлопнула книгу, её руки дрожали. — А что произошло, Теодор? Мы просто потанцевали один раз. Это ничего не значит.       Его глаза потемнели, и на мгновение он выглядел так, словно хотел что-то сказать, но передумал. Затем он тихо произнёс: — Это значит для меня всё. И ты это знаешь.       Она подняла взгляд, и их глаза встретились. В этот момент все её защитные стены рухнули. — Теодор… — прошептала она, чувствуя, как её голос срывается. — Я любил тебя с первого курса, — перебил он, его голос был полон эмоций. — Но я всегда думал, что ты слишком далеко, слишком правильная. А я? Я — всего лишь слизеринец, который никогда не сможет быть достойным тебя.       Её сердце сжалось от его слов. Она пыталась найти ответ, но слова застряли в горле. — Ты думаешь, мне было легко? — наконец произнесла она, её голос был полон боли. — Каждый раз, когда я видела тебя, я хотела подойти, но боялась. Боялась, что ты посмеёшься, что ты отвергнешь меня. Мы живём в разных мирах, Теодор. Нас всегда разделяли наши факультеты, наши друзья, наши страхи.       Он протянул руку и осторожно коснулся её пальцев. — Но это всё неважно. Неважно, кто мы или откуда. Единственное, что имеет значение, — это то, что я чувствую к тебе. И если ты чувствуешь то же самое, Гермиона, скажи мне. Потому что я больше не могу молчать.       Слёзы навернулись на её глаза. Она смотрела на него, и всё, что она скрывала, вырвалось наружу. — Я чувствую то же самое, — прошептала она. — Но я так долго боялась этого. Боялась, что нас разобьют наши различия. Боялась, что потеряю тебя, даже не начав.       Теодор встал и подошёл к ней, его пальцы осторожно коснулись её лица. — Ты никогда меня не потеряешь, — сказал он, его голос был полон нежности. — Я здесь. И я всегда буду здесь, если ты позволишь.       Он наклонился и поцеловал её — мягко, осторожно, как будто боялся, что она исчезнет. Гермиона закрыла глаза, чувствуя, как её сердце наконец обретает покой.       Когда они оторвались друг от друга, она улыбнулась сквозь слёзы. — Я готова попробовать, Теодор. Я готова рискнуть.       Он взял её за руку, и они стояли там, в тишине библиотеки, зная, что впереди их ждёт множество испытаний. Но теперь они были готовы встретить их вместе.

***

      Прошло несколько дней, но Рон не мог избавиться от мыслей о Блейзе. Каждый раз, когда он вспоминал их случайные встречи, его сердце начинало биться быстрее. Он не мог понять, что именно чувствует, но знал одно: это было что-то новое, что-то, чего он никогда раньше не испытывал.       Блейз, напротив, уже давно знал, что чувствовал к Рону. С четвёртого курса он замечал его искреннюю улыбку, его смешные, иногда нелепые выходки и ту неподдельную доброту, которая так выделяла его среди других. Но это были чувства, которые он старался подавить, понимая, что Рон никогда не сможет ответить ему взаимностью. Рон — гриффиндорец, преданный своей семье и друзьям, всегда смотрящий на Гермиону и Гарри как на центр своей вселенной. Блейз не видел места для себя в этом мире.       Но всё изменилось в ту ночь, когда они случайно оказались наедине. Блейз почувствовал, как стены, которые он так тщательно возводил вокруг своего сердца, начали рушиться. И теперь, видя Рона в дверях пустой комнаты на втором этаже, он не мог не почувствовать, как надежда вновь оживает в его душе, даже если она была болезненной. — Блейз, — голос Рона прозвучал немного неуверенно, но в нём была решимость.       Блейз обернулся, его лицо оставалось спокойным, но в глазах читалась скрытая тревога. — Ты снова хочешь поговорить? — спросил он, пытаясь скрыть волнение за лёгкой улыбкой.       Рон кивнул, чувствуя, как слова застревают у него в горле. — Да… Я не знаю, как это сказать, но я чувствую что-то к тебе. Это странно, я знаю, но я не могу больше это игнорировать.       Блейз замер. Он ждал этого момента так долго, что теперь, когда это происходило, он не знал, как реагировать. Его сердце билось так сильно, что казалось, будто Рон мог это услышать. — Ты действительно это чувствуешь? — спросил он тихо, боясь поверить в услышанное. — Да, — сказал Рон, его голос стал твёрже. — Я не знаю, что это. Может быть, это просто симпатия, может, что-то большее. Но я знаю, что хочу понять это.       Блейз медленно подошёл ближе, его глаза были полны эмоций, которые он так долго скрывал. — Рон, я… — он замолчал, не зная, как выразить всё, что копилось в нём годами. — Я любил тебя с четвёртого курса. Ты даже не представляешь, как тяжело было видеть тебя каждый день, зная, что ты никогда не посмотришь на меня так же.             Рон замер, его сердце сжалось от слов Блейза. Он не ожидал услышать это. — Блейз… — начал он, но тот поднял руку, останавливая его. — Я знаю, что ты не чувствуешь того же. Я вижу это. Ты, возможно, только начинаешь что-то испытывать, но это не то, что я чувствую к тебе. Для меня это больше, глубже. Я жил с этим так долго, что оно стало частью меня. И я не прошу тебя ответить мне тем же.       Рон почувствовал, как его дыхание стало тяжёлым. Он видел боль в глазах Блейза, ту боль, которую тот пытался скрыть. — Но я хочу попробовать, — сказал он наконец. — Я не знаю, что из этого выйдет, но я хочу узнать тебя ближе. Я хочу понять, что это за чувства.       Блейз улыбнулся, но в его улыбке было что-то печальное. — Ты не обязан этого делать ради меня, Рон. Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя обязанным. — Я не чувствую себя обязанным, — твёрдо сказал Рон. — Я просто хочу быть честным с тобой и с собой.       Блейз посмотрел на него, его взгляд был одновременно тёплым и полным сомнений. Он протянул руку, и Рон взял её, их пальцы переплелись. — Хорошо, — сказал Блейз тихо. — Тогда давай попробуем. Но, Рон, если ты когда-нибудь поймёшь, что это не то, чего ты хочешь, просто скажи мне. Я смогу справиться с этим. Я уже справлялся раньше.       Рон кивнул, чувствуя, как его сердце наполняется теплотой и страхом одновременно. Он знал, что это начало чего-то нового, но также понимал, что у Блейза это уже давно стало чем-то большим.       Когда Блейз обнял его, Рон почувствовал, как его сердце бьётся рядом с чужим. И в этот момент он понял, что они оба вступают на путь, полный неуверенности, но вместе они смогут найти ответы.

***

      Прошло несколько дней, и Гарри всё ещё не мог поверить в то, что произошло между ним и Драко. Он чувствовал, как внутри него что-то меняется, но это было настолько странно и неожиданно, что он боялся даже думать об этом. Соперничество, которое они разделяли столько лет, всегда казалось Гарри чем-то неизменным, частью их обоих. Но теперь он не мог не задуматься, что за этой вечной враждой скрывалось нечто большее.       Драко, в свою очередь, тоже не находил себе места. С самого первого дня в Хогвартсе он хотел дружить с Гарри. Вспоминая их первую встречу, он видел себя: слишком самоуверенного, но искреннего мальчика, протянувшего руку дружбы. Когда Гарри отверг его, это стало болезненным ударом. Годы прошли, и обида, которую он тогда почувствовал, переросла в нечто сложное. Драко понял, что его раздражение, его желание задирать Гарри — это был единственный способ удерживать его внимание, даже если оно приходило в форме злости.       Но с каждым годом эта злость становилась всё менее искренней. Он начал замечать, как его взгляд задерживается на Гарри чуть дольше, чем нужно, как он ловит себя на том, что ищет его в толпе. Драко не хотел признавать это даже себе, но его чувства к Гарри давно перестали быть просто соперничеством.       В тот вечер Гарри вышел на улицу, чтобы немного отвлечься. Снег мягко ложился на землю, скрывая следы, оставленные за день. Он стоял у большого дерева, облокотившись на его шершавую кору, и смотрел, как снежинки кружатся в воздухе. Ему казалось, что холод свежего воздуха поможет ему разобраться в своих мыслях.       Но прежде чем он успел что-то понять, он почувствовал, как чьи-то руки обвивают его талию. Гарри вздрогнул от неожиданности, но, обернувшись, увидел знакомое лицо. — Ты всегда так одиноко стоишь на улице? — прозвучал голос Драко, его тон был мягким, почти шутливым, но в глазах читалась искренность.       Гарри замер. Он чувствовал тепло рук Драко через толстую ткань мантии, и это ощущение почему-то не пугало его. Напротив, оно принесло странное, но приятное чувство уюта. — Иногда мне нужно побыть одному, — сказал Гарри, стараясь звучать уверенно, но его голос дрогнул.       Драко слегка усмехнулся, его взгляд стал более серьёзным. — Я понимаю, — сказал он, немного ослабив объятие, но не отпуская Гарри полностью. — Но знаешь, Гарри, ты не должен быть один. Ты никогда не был один. Даже когда ты думал, что вокруг тебя только враги, я…       Он замолчал, будто не решаясь продолжить. Гарри обернулся, их взгляды встретились. В глазах Драко не было привычной насмешки или высокомерия. Сейчас в них было что-то другое — тепло и уязвимость, которые Гарри никогда не видел раньше. — Ты что? — спросил Гарри, его голос был тихим, почти шёпотом.       Драко глубоко вдохнул, словно собираясь с духом. — Я всегда хотел быть ближе к тебе, Гарри. Но ты… ты меня отверг тогда, в первый день. И я не знал, как иначе заставить тебя заметить меня.       Гарри почувствовал, как внутри него всё переворачивается. Он вспомнил тот момент, когда отказался от протянутой руки Драко, и впервые задумался, как тот мог это воспринять. — Я не знал, — прошептал Гарри, его голос дрожал. — Конечно, не знал, — с горечью усмехнулся Драко. — Я старался скрыть это за насмешками и придирками. Но, Поттер, я… я думаю, что всегда чувствовал к тебе больше, чем просто ненависть.       Гарри не знал, что ответить. Его мысли путались, но он не мог отвести взгляд от Драко. — А ты? — тихо спросил Драко, его голос дрогнул. — Ты когда-нибудь чувствовал что-то ко мне?       Гарри замер. Он всегда думал, что их соперничество — это просто часть их жизни. Но теперь, когда Драко стоял перед ним, откровенный и уязвимый, он понял, что всё это время в их конфликтах была какая-то странная, необъяснимая близость. — Я не знаю, — честно сказал Гарри. — Но я знаю, что не могу больше это игнорировать.       Драко, не дожидаясь ответа, осторожно наклонился и коснулся губами губ Гарри. Это был мягкий, почти робкий поцелуй, но в нём было столько искренности, что Гарри почувствовал, как его сердце пропускает удар.       Когда их губы разъединились, Драко посмотрел на него, его взгляд был полон надежды и страха. — Ты понял? — спросил он тихо.       Гарри кивнул, его глаза наполнились уверенностью. — Теперь понял, — сказал он, и его голос звучал твёрдо.       Они стояли там, в тишине, окружённые падающим снегом. Гарри чувствовал, как тепло Драко согревает его, несмотря на холод вокруг. Он знал, что это только начало, но впервые за долгое время он чувствовал, что всё будет правильно.

***

      Когда все сидели за столом, обмениваясь взглядами и разговаривая о произошедшем, в зал вошла Джинни. Она сразу заметила, как все сидят вместе — Гермиона с Теодором, Рон с Блейзом, а Гарри с Драко. Её лицо на мгновение побледнело, а потом она стиснула зубы, пытаясь скрыть раздражение. Джинни любила Гарри. Она любила его так давно, что сама не могла вспомнить, когда это началось. Видеть его с Драко, видеть, как он смотрит на него с нежностью, которой она так жаждала, было для неё невыносимо. Её сердце разрывалось на части, и она чувствовала себя преданной.       Она подошла к своему брату, Рону, и села рядом, даже не поприветствовав никого из других. — Ну, как тебе, Рон? — спросила Джинни, её голос был холодным, а взгляд острым. — Ты наконец понял, что происходит?       Рон, не ожидавший такого резкого вопроса, немного замялся, но всё-таки ответил: — Джинни, я не могу объяснить всё. Это просто случилось!       Джинни сжала кулаки под столом, её глаза сверкали. — О, конечно. Это просто случилось, — повторила она, её голос был полон сарказма. — И ты, Рон, действительно думаешь, что всё это нормально? Ты с Блейзом… С Блейзом, Рон!       Рон почувствовал, как его лицо покраснело, но он всё же попытался ответить спокойно. — Я не спрашивал твоего мнения, Джинни. Это моё решение.       Гермиона, сидя рядом с Теодором, украдкой посмотрела на него. Его рука всё ещё лежала поверх её, пальцы едва заметно поглаживали её кожу, как будто он хотел напомнить, что она не одна. Их взгляды встретились, и в этом молчаливом обмене была вся нежность, которую они ещё не успели выразить словами.       Джинни перевела взгляд на Гермиону и Теодора, заметив, как они тоже сидят близко друг к другу, и её раздражение только усилилось. — Вот и всё, да? Все вокруг нашли себе кого-то, а я что, должна радоваться? Все просто меня игнорируют.       Гермиона, заметив её напряжение, решила вмешаться, пытаясь смягчить ситуацию. — Джинни, мы не хотели тебя обидеть. Всё произошло как-то… неожиданно.       Но Джинни не собиралась успокаиваться. — Неожиданно? — перебила она, её голос был резким. — Ты думаешь, я не заметила, как ты и Теодор смотрите друг на друга? Или как Блейз и Рон ведут себя, как будто никто другой не существует?       Гарри, сидящий рядом с Драко, почувствовал, как напряжение в воздухе растёт. Он не знал, что сказать, но решил вмешаться, чтобы хоть как-то разрядить атмосферу. — Джинни, ты же знаешь, что мы не хотели тебя обидеть. Всё это… действительно было странным, но мы все делаем то, что чувствуем.       Джинни посмотрела на него, её глаза сверкали от недовольства. — Ты тоже, Гарри? — спросила она, её голос был полон разочарования. — Ты тоже с ним?       Гарри встретился с её взглядом и, несмотря на её раздражение, ответил спокойно: — Да, Джинни. Мы все нашли свои пути. И, возможно, ты тоже найдёшь свой.       Джинни на мгновение замолчала, её глаза наполнились чем-то неопределённым, но затем она вздохнула и встала из-за стола. — Я не собираюсь сидеть здесь и смотреть на это, — сказала она, её голос был тихим, но полным горечи. — Я ухожу.       Рон, пытаясь её остановить, протянул руку, но Джинни уже была на пути к выходу. — Не надо меня жалеть, Рон, — бросила она через плечо, и в её голосе было столько боли, что Рон почувствовал, как его сердце сжалось.       Когда Джинни покинула зал, все снова погрузились в тишину. Гермиона, Теодор, Блейз и Рон обменялись взглядами, чувствуя, как напряжение всё ещё висит в воздухе. Гарри и Драко сидели молча, наблюдая за тем, как всё происходит. — Она будет в порядке, — сказал Теодор, но его голос был не таким уверенным, как обычно.       Гермиона вздохнула и кивнула. — Она просто… не готова принять это. Но она поймёт.       Рон покачал головой, чувствуя вину. — Я не хотел её обидеть. Она моя сестра.       Блейз положил руку ему на плечо. — Ты не виноват, Рон. Она просто переживает. Это её способ справляться с этим.       Все снова обменялись взглядами, и в этом молчаливом моменте было больше слов, чем они могли бы произнести. Каждый из них знал, что впереди ещё много сложностей, но они также знали, что не одни.       Гарри, чувствуя руку Драко на своей, улыбнулся. — Мы справимся… Вместе.       Драко закатил глаза, но его ухмылка была слишком тёплой, чтобы скрыть его настоящие чувства. — Только не начинай пафосную речь, Поттер. Я могу не выдержать.       Все рассмеялись, и напряжение, которое ещё недавно казалось невыносимым, исчезло, оставив место для чего-то нового — радости и уверенности в том, что они смогут пройти через всё, что их ждёт впереди.

***

Будущее героев, как и у всех нас, ещё не написано. Но одно можно сказать с уверенностью: у них всё будет хорошо. Потому что они научились самому главному — верить, любить и не бояться открывать своё сердце, даже если это кажется невозможным.