Департамент полиции.

      Прошло два месяца. Йеджи каждый день боролась с болью и слабостью. Сначала она едва могла поднять руку, но постепенно её тело начало подчиняться. Первые попытки встать с кровати были мучительными: ноги дрожали, голова кружилась, но она не сдавалась. Каждое утро начиналось с упражнений: сначала просто движение пальцами ног, затем попытки поднять ноги, опираясь на руки.       Однажды, после недели мучительных попыток, Йеджи смогла сделать первый шаг. Её тело напряглось, каждая мышца горела, но она сделала его. Врачи аплодировали, их глаза светились гордостью. «Вы — пример для всех, Йеджи», — сказал врач, улыбаясь. Она чувствовала, как слёзы наворачиваются на глаза, но это были слёзы радости.       К концу второго месяца Йеджи уже могла пройти несколько шагов без поддержки. Её тело окрепло, а глаза горели уверенностью. Она смотрела в зеркало и видела не ту хрупкую девушку, что лежала в коме, а сильную женщину, готовую к новым испытаниям.       — Вы сделали невозможное, — сказал врач, улыбаясь. — Теперь главное — не останавливаться.       Йеджи кивнула, чувствуя, как внутри неё растёт сила. Она знала: самое трудное ещё впереди, но она готова идти дальше.        Йеджи стояла перед зеркалом в ванной, опираясь на ходунки. Её руки дрожали, но она твёрдо держалась. Впервые за два месяца она решила помыться сама. Вода текла по её телу, смывая следы боли и слабости. Она осторожно намыливала кожу, чувствуя, как каждая мышца сопротивляется, но подчиняется. Когда она добралась до живота, её пальцы наткнулись на шрам — напоминание о выстреле. Он был бледным, но всё ещё заметным, как шрам на её душе.       Она посмотрела в зеркало. Её тело изменилось: мышцы стали крепче, но всё ещё оставались следы долгой борьбы. Волосы, когда-то ярко-рыжие, теперь были тёмными у корней, а кончики всё ещё хранили оттенок прошлого. Йеджи провела рукой по волосам, чувствуя, как они стали другими, как и она сама.       Она вытерлась полотенцем, чувствуя лёгкость и гордость. Это был не просто душ — это был шаг к новой жизни.

***

      Прошёл ещё месяц. Йеджи уже могла есть и пить без помощи, её речь стала чётче, а голос — увереннее. Попытки ходить без ходунков пока не увенчались успехом: ноги всё ещё подводили, но она не сдавалась. Каждый день начинался с тренировок, а заканчивался усталостью, смешанной с гордостью за маленькие победы.       Однажды, сидя в палате с тарелкой супа перед телевизором, Йеджи услышала, как дверь резко открылась. Она обернулась и замерла: на пороге стояли Юна и Джису. Юна держала огромный букет роз, её глаза блестели от слёз, а Джису, обычно сдержанная, улыбалась так широко, что это было непривычно.       — Йеджи, — прошептала Юна, делая шаг вперёд. — Мы так по тебе скучали.       Йеджи замерла, её рука с ложкой дрогнула, и суп чуть не пролился. Она не ожидала их увидеть так внезапно, после стольких месяцев разлуки. Юна, не сдерживая слёз, бросилась к ней, обняв так крепко, что Йеджи едва могла дышать. Джису, всё ещё улыбаясь, осторожно поставила букет на тумбочку и села рядом, положив руку на плечо подруги.       — Мы хотели прийти раньше, но… — начала Джису, но голос её дрогнул, и она замолчала. Юна, отстранившись, взяла Йеджи за руки, внимательно разглядывая её лицо, словно пытаясь убедиться, что это действительно она.       Йеджи смотрела на них, чувствуя, как сердце наполняется теплом. Юна, с её ярко-красными волосами, которые слегка растрёпались от быстрой ходьбы, и стеклянными глазами, полными слёз, казалась такой же хрупкой, как и раньше. Джису, с её светлыми волосами, аккуратно уложенными, и мягкой улыбкой, излучала спокойствие, которое всегда помогало Йеджи.       — Почему вы пришли только сейчас? — спросила Йеджи, её голос дрожал, но в нём слышалась надежда.       — Мы боялись, — призналась Юна, сжимая её руки. — Боялись увидеть тебя в самом худшем состоянии.       — Мы скучали, — добавила Джису, её голос был тихим, но тёплым. — Каждый день думали о тебе.       Йеджи улыбнулась, чувствуя, как слёзы катятся по её щекам. Она обняла их обеих, ощущая, как их тепло растворяет последние остатки одиночества.       Йеджи, улыбаясь сквозь слёзы, спросила:       — Как у вас на работе? Всё в порядке?       Юна, вытирая щёки, засмеялась:       — Всё как всегда. Вчера чуть не устроила погоню за подозреваемым в пижаме с единорогами. Представляешь? Детектив в розовых тапочках!       Джису, смеясь, добавила:       — А я чуть не выдала секретную информацию, перепутав папки. К счастью, вовремя заметила. Но мой начальник до сих пор шутит, что я — «информатор с сюрпризом».       Йеджи рассмеялась, представляя их истории. Юна, размахивая руками, продолжила:       — А ещё помнишь того парня, который всегда опаздывает? На прошлой неделе он пришёл вовремя, но забыл кофе на крыше машины. Весь офис смеялся, когда он пытался его догнать!       Йеджи задумалась, её взгляд стал серьёзным. Она медленно спросила:       — А как Рюджин? Она всё ещё злится?       Юна вздохнула, обменявшись взглядом с Джису.       — После того как она ушла от тебя, Рюджин вернулась в отдел и устроила настоящий хаос. Она кричала на всех, швыряла бумаги, даже сломала стул. Мы пытались её успокоить, но она была как ураган. Потом просто ушла, хлопнув дверью       Джису добавила, опустив глаза:       — После той встречи она стала другой. Более холодной, расчётливой. Кажется, она до сих пор не может простить себя за то, что не смогла тебя защитить.       Йеджи опустила глаза, вспоминая тот день. Она знала, что Рюджин всегда была предана, но её чувство вины, видимо, съедало её изнутри.       — Она всё ещё работает с нами, — добавила Джису, — но держится особняком. Иногда я вижу, как она смотрит на твоё пустое кресло.       Йеджи вздохнула, её взгляд стал тяжёлым. Она вспомнила, как Рюджин, сжав кулаки, сказала ей тогда: «Я больше не могу быть твоим напарником. Ты не должна быть детективом. Это слишком опасно». Эти слова до сих пор отдавались болью в её сердце.       — После того, как тебя увезли, — начала Юна, её голос дрожал, — Рюджин ревела так, будто её мир рухнул. Она кричала, что это её вина, что она не смогла тебя защитить. Мы пытались её успокоить, но она была как в бреду.       — Она хотела поехать к тебе, — добавила Джису, — но её не пустили. Все боялись, что она устроит сцену в больнице. Она была на грани, Йеджи.       Йеджи хмурила брови, пытаясь осмыслить слова подруг. Сердце стучало в груди, как будто хотело вырваться наружу. Она вспомнила воинственное выражение Рюджин, когда та в последний раз посетила отдел. Хмурые глаза, полный ярости голос, как будто все беды мира обрушились на неё. Ты не должна быть детективом!» — эти слова звучали, как приговор. Почему, даже спустя время, они не могли утешить друг друга?       — Но почему тогда, когда пришла Рюджин, она наговорила столько гадостей? — с трудом произнесла Йеджи, голос её дрожал от растущего напряжения. — Она сказала, что я больше не должна быть детективом.       Юна и Джису обменялись взглядами, словно искали нужные слова.       — Она, вероятно, сама не понимает, что говорит… — тихо произнесла Джису — Рюджин не знает, как справиться с этой болью. Это было, как вырванное из её души. Возможно, она надеялась задеть тебя, чтобы ты поняла, как ей тяжело.       — Но это было несправедливо, — возразила Йеджи, опуская голову. — Я тоже страдаю       Юна глубоко вздохнула, стараясь подыскать слова, чтобы утешить подругу.       — Я знаю, это звучит несправедливо, — произнесла она, — Рюджин всегда была такой. Когда её охватывает гнев, ей трудно контролировать эмоции. Она будто становится другим человеком, готовым разорвать на части всё, что входит в её поле зрения. В такие моменты она говорит вещи, которые потом сама не может вспомнить.       Джису вздохнула, добавляя: — Она и вправду не замечает, как причиняет боль другим. Это её способ скрыть собственные слабости. Когда ты ушла, вся её защита рухнула. Она просто не знала, как справиться с этим безумным смешением чувств: злости, вины и страха.       — Я знаю, что Рюджин страдает, — тихо произнесла Йеджи, вытирая слёзы, — но я не могу быть той, кто её спасёт. Каждый раз, когда она находит способ ранить, я чувствую, как будто мир распадается.       Юна и Джису смотрели на неё с беспокойством. Они понимали: для их подруги этот путь был не так прост, как кажется.       — Нам нужно идти, — сказала Юна, взглянув на часы. — У нас много работы.       — Но я так рада вас видеть, — ответила Йеджи, её голос дрожал от нежности. Она поднялась с места и подошла к подругам, обняв их. Сердце её наполнилось теплом, когда она почувствовала, как их руки крепко обвивают её плечи.       Йеджи долго не могла отпустить их, её слёзы продолжали течь, смешиваясь с улыбкой. Обнимая их, она чувствовала, как тяжесть одиночества постепенно уходит, будто тяжёлый камень катится вниз по холму.       — Берегите себя, — произнесла она, отстраняясь и смотря в глаза каждой из них. — Я жду, когда вы снова придёте.       Юна кивнула, а Джису добавила с мягкой улыбкой: — Мы обязательно вернёмся. У тебя всегда будет место в нашем сердце. Обязательно позвони, если что-то понадобится.       Пока они уходили, Йеджи почувствовала, что в её жизни вновь появились светлые мгновения, радость и надежда.

***

      Хмурое утро постепенно уступало место солнечным лучам, пробивавшимся сквозь занавески палаты Йеджи. Она сидела на кровати, вся в черном: кожанка, черные мешковатые брюки и серая водолазка придавали ей серьезность и уверенность. С трудом сгибая руки, она начала собирать вещи в небольшую сумку. Каждый движением были полны решимости, искаженные переживания постепенно отступали.       Йеджи вспомнила тот день, когда её сознание окончательно вернулось к жизни. Словно легкий сон, она осознала, что уже не в коме. Холодные стены больницы, белоснежные простыни – все это было столь чуждо и одновременно знакомо. Теперь, спустя три месяца, она могла снова функционировать, хотя бег и по-прежнему давался с трудом. Каждое движение требовало усилия, но это не угнетало её.       Сложив последние вещи, она посмотрела в зеркало. Взгляд её стал полон уверенности и надежды. Надежды на новую жизнь, на восстановление отношений с Рюджин и на то, что однажды она сможет быть сильной для всех, кто ей дорог.       В дверь палаты осторожно постучали, и на пороге появился доктор, с доброй улыбкой на лице. Его строгий белый халат контрастировал с темным нарядом Йеджи, но именно в его взгляде она нашла ту поддержку, которую искала.       — Йеджи, ты не представляешь, как я горжусь тобой! — произнес он с искренним восторгом. — За такой короткий срок ты справилась с невероятными трудностями.       Она улыбнулась, в сердце её зародилась тепло. — Спасибо, доктор. Я делала все возможное, чтобы вернуться к жизни.       Он подошёл ближе, его серьезный взгляд стал мягче. — Но это только начало. Восстановление — это путь, и иногда трудный. Но с такой решимостью, как у тебя, я уверен, что ты достигнешь всего, что задумала.       Йеджи кивнула, уверенность наполнила её душу. Полгода назад она лежала без сознания, а теперь, благодаря поддержке врачей и собственному желанию, она стояла на пороге новой жизни.       Через несколько минут в дверях палаты появилась Наджи, мать Йеджи, с широкой улыбкой, которая озарила все вокруг. Она вбежала, словно солнечный луч, и обняла свою дочь, прижимая её к себе.       — Ты выглядишь потрясающе, моя дорогая! — произнесла она, отступив на шаг и внимательно рассматривая Йеджи. — Готова вернуться домой?       — Я даже этого не ожидала, но да, готова! — ответила Йеджи, улыбаясь в ответ. В её глазах заиграли искорки радости.       — Ну что ж, домой, где ужин будет готовиться с любовью, а не в стерильной обстановке больницы! — подыграла Наджи, веселым смехом разбивая напряжение.       — Не забудь, я тоже умею готовить, хотя скорее всего иногда поджигаю кухню, — с улыбкой добавила Йеджи.       — Ты ее по большей части сжигаешь.       Они обе рассмеялись, и в этот момент Йеджи почувствовала, как её сердце наполняется теплом и надеждой. Впереди была новая глава их совместной истории, полная смеха и любви.       Йеджи и Наджи вышли из палаты, и когда они достигли лифта, Йеджи остановилась, чтобы прощаться с врачами. Она взглянула на доктора с благодарностью. — Спасибо вам за всё, — произнесла она, её голос дрожал от эмоций. — Вы вернули мне жизнь.       Доктор кивнул, его глаза светились гордостью. — Вы сделали это сами, Йеджи. Вы были сильнее, чем кто-либо мог ожидать.       Когда они вышли на улицу, прохладный воздух обнял Йеджи, и она вздыхала его, словно это было самое прекрасное на свете. Буквально за множество невидимых преград, она ощущала свободу, о которой мечтала все эти месяцы.       Солнечные лучи пробивались сквозь облака, танцуя на тротуаре, и в сердце Йеджи зажглась надежда. Сзади её ждала мама, и вместе они начали шагать в новый день, наполненный возможностями, смехом и, прежде всего, любовью.       Сидя на переднем сиденье, Йеджи чувствовала, как адреналин медленно проникает в её венах. Мать, уверенно удерживая руки на руле, украткой взглянула на дочь. В воздухе витала лёгкая напряжённость.       — Мам, я хочу заехать в полицейский участок, — произнесла Йеджи, стараясь звучать решительно.       Наджи на мгновение остановилась, её лицо помрачнело. — Может, не стоит, дорогая. Мы можем просто вернуться домой…       Йеджи отвела взгляд в окно, наблюдая, как знакомые улицы проносятся мимо. — Я должна это сделать. Это часть меня. Я хочу вернуться, несмотря на всё.       — Хорошо, но будь осторожна. — Мать вздохнула и направила машину к участку, не оставив ни шанса на сомнения       Проезжая по оживленным улицам Сеула, Йеджи и Наджи наслаждались яркой атмосферой города. Кафе с ароматными кофе и свежей выпечкой, уличные торговцы, предлагающие яркие фрукты и закуски, — все это создавало ощущение жизни вокруг. Люди, спешащие по своим делам, с улыбками обменивались взглядами, наполняя пространство радостью и энергией.       Мама Йеджи остановилась напротив полицейского участка, который выглядел существенно лучше, чем она ожидала. Его фасад был покрыт свежей краской, стеклянные двери сверкали на солнце, отражая свет.       Однако, за этими яркими внешностями прятался налет угрюмости. Участок производил впечатление серьезного места, где решаются важные дела, но сама атмосфера казалась немного мрачной. Йеджи вышла из машины, и её шаги отразили внутреннюю борьбу. Сожмите пальцы в кулаки, чтобы поддержать себя, она подошла ближе.       Внутри полицейского участка царила строгая дисциплина; служители закона двигались быстро и уверенно. Но на лицах людей явно читались усталость и напряжение, как будто они несли на себе бремена чужих забот. Йеджи сделала глубокий вдох, шагая в этот мир, полный возможностей и вызовов.       Йеджи уверенно шагала по длинному коридору полицейского участка, и каждое её дыхание резонировало с ощущением решимости. Стены были окрашены в тускло-синий цвет, который со временем утратил свою свежесть. Под ногами словно прилипали скомканные бумажки, а звуки шагов сотрудников создавали напряжённый ритм. Ее сердце билось чаще, когда она приблизилась к двери кабинета Майора.       Она постучала и вошла, увидев его за столом, погружённого в бумаги. Майор поднял голову, удивлённо глядя на неё. — Йеджи? — произнес он, и в его голосе слышалась смесь удивления и настороженности. — Я слышал о твоём состоянии.       — Я вернулась, — твёрдо сказала она. — И я хочу вернуть свою должность детектива. Я готова к трудностям.       Майор был кореец лет пятидесяти, с утончёнными чертами лица и проницательными глазами. Короткая стрижка придавала ему вид строгого мужчины, а морщинки у уголков глаз свидетельствовали о том, что он много пережил за свою карьеру. Он внимательно посмотрел на Йеджи, словно пытаясь оценить, насколько она готова к тому, чтобы снова вступить в мир, полный опасностей и неопределенности.       — Ты уверена в своём решении? — спросил Майор, поднимая бровь. — Вернуться после всего, что произошло… Это непросто.       Йеджи кивнула, её голос был твёрд и решителен. — Я знаю, что ждёт впереди. Но я не могу больше сидеть в стороне. Я должна делать то, что люблю.       Комната была заполнена запахом свежей бумаги и кофе. На протяжении десятилетий здесь принимались важные решения, а стены хранили множество тёмных секретов. Йеджи чувствовала, как её прошлое пересекается с настоящим, и понимала, что этот момент определит её будущее.       — Я понимаю, Йеджи, — ответил майор, на мгновение отвлекаясь от своих мыслей. — Ты же знаешь, я — Ким Юнсо, и я знаю, что ты способна на большее. Но имей в виду, что ты вернешься в старую компанию, где всё изменилось.Ты будешь также с Рюджин. Здесь риск и непредсказуемость стали нормой       Йеджи взглянула ему в глаза, её решимость не ослабела. — Я готова к изменениям. Старая компания — это часть меня, от которой я не могу отказаться.       Юнсо кивнул, его выражение лица смягчилось. — Хорошо. Мы начнем с проекта, над которым работали несколько лет назад. Он требует твоего опыта и твоего взгляда на вещи.