В глаза мне смотри

Пронзительный крик раздался на весь дом, но даже так, эмоции ее не отпускали. Валера пытался ее хоть как-то успокоить, Рита даже не отбивалась от него, сейчас было не до всего мира вокруг, ведь ее мир погиб. Единственный сын, ради которого она так старалась, умер там, в одиночестве, без нее. Женщина с удовольствием обменяла бы свою жалкую жизнь на его, чтоб только у него было будущее, но уже исправить что-то невозможно. Душа разрывалась на части, один раз она уже чуть не потеряла его, но второй видимо был контрольный. — Рита, я тебя прошу, успокойся. Новости врут! — Я знала, что у тебя ни сердца, ни души нет, но быть таким спокойным, когда умер единственный сын. Хотя может у тебя еще дети есть, я не удивлюсь! - у нее текли слезы, теперь спокойствие будет только сниться, еще и Валера добавлял боли своим присутствием, ведь они с сыном и правда были похожи, смотреть на него сейчас было невероятно тяжко. — Что ты несешь? – на это Маргарита не хотела отвечать, ей было не о чем разговаривать с бывшим мужем. Она видела боль и грусть в его глазах и чем сильнее она плакала, тем больше в Валере что-то ломалось.   Солдат открыл глаза и увидел ясное небо над головой, но радости от этого было мало, потому что в памяти начали всплывать воспоминания прошедших событий. Ребята, которым еще жить и жить, слезы, крики и тот взрыв. Глаза сразу застелили слезы от этих мыслей. Как теперь людям объясняться. Почему он жив, а все остальные мертвы, чем он удостоился такой чести? Из этой петли самобичевания его вывела боль в руке и женский голос. — Мадымад, он очнулся, — он повернул голову в сторону и увидел молодую девушку, которая улыбалась парню и пожилую женщину, видимо бабушку. — А шо происходит? Где я? – задал он вопрос, в надежде, что они знают по-русски больше одной фразы. —Тебя мои внуки нашли после взрыва, — сказала женщина. – Ты один живой был. «Один живой» - эта фраза кольнула прямо в сердце, он был совершенно не виноват, так распорядилась судьба, но почему же солдат чувствовал себя предателем и дезертиром? — Ты рукой не шевели, только кровь остановили. - вдруг вступила в диалог девушка, она все еще улыбалась, чтоб хоть как-то разрядить обстановку, но это мало помогало. Парень все-таки поднял руку, чтобы рассмотреть, что же там так болит, это была лишь фантомная боль, потому что правая кисть отсутствовала. Это повергло в шок, но за жизнь нужно платить в любом случае. — Как тебя хоть зовут? — Я не помню...   Лина довольная вернулась с тренировки и сразу пошла в комнату, куда со стуком, аккуратно зашли родители, было видно, что они чем-то обеспокоены. — Доченька, дорогая, ты присядь... — Мам, что уже случилось? - с улыбкой спросила она, но все-таки села на кровать. — Мы новости смотрели, там конфликт военный начался на границе Южной Осетии и наши ребята туда тоже поехали, — Вахит решил начать из далека, плавно подводя к самому важному, но говорить все равно придется. — Это ужасно, надеюсь Ильи это не коснулось, и он скоро будет дома. — По одному городу ударили... В списках погибших ребят был Илья. - наконец выдала горькую правду мать девушки. Улыбка тут же сползла с лица, и она кинулась в слезах в объятия мамы, которая тоже не могла сдержать слез. Она хорошо относилась к Илье, он казался ей хорошим человеком, который не заслужил смерти так рано. Они оба так долго были порознь, то ссорясь, то расставаясь, но все это можно было исправить и вернуть, а как исправишь смерть? У молодых людей было столько планов и надежд, которые теперь никогда не сбудутся, в сердце Лины надломилось что-то от этой новости. На носу 1 сентября, но как идти в 10 класс, после таких событий. Изо дня в день и Лина, и Рита просто существовали. Марго не могла нормально спать, потому что ее мучали кошмары, в которых сын винил ее в своей смерти, конечно, Илья никогда бы такого не сказал, но подсознание говорило гораздо громче здравого смысла. Валера пытался ей хоть как-то помочь, но женщина его лишь отталкивала, за последние два года на нее слишком много свалилось, ситуация была даже хлеще чем в лихие 90-е. — Рит, ты четыре дня не ела. Ты и себя так в могилу вгонишь — А в чем смысл жить, если ты живешь дольше собственного ребенка... - сказала она, лежа на кровати и прожигая взглядом стену. — С тобой, блять, бесполезно разговаривать. Ты как маленькая. — Валер. - обернувшись на него, начала говорить женщина, — Пошёл ты нахуй. Говорить с этим человеком было противно, а смотреть невозможно, его присутствие лишь усугубляло состояние Маргариты. Лина ходила в школу, ходила на тренировки, гуляла с собакой, которая теперь напоминала только о смерти любимого человека, ну конечно животное ни в чем виновато не было, поэтому она не отвернулась от Пряника. Эта кличка плохо сочеталась с внешностью и суровостью ротвейлера, но все-таки она напоминала об Илье, который мог есть эти самые пряники, вместо любой еды в мире. Это было одно из приятных воспоминаний, которые никто и никогда не заберет у нее. Жизнь шла по течению, девушка не рыпалась в стороны, эмоции ее покинули, искра в глазах и вся радость, мигом покинули ее, оставив только тоску и печаль. Так хотелось взять телефон, набрать его номер и услышать «Привет, Принцесса», но, к сожалению, это были только мечты.   День шел за днем, парень понемногу приходил в себя, швы на руке заживали медленно, если бы зашивали в больнице, а не в полевых условиях, то было бы лучше, но имели то, что имели. Уже нужно было думать, как быстрее добраться до части, где бы он сообщил что жив, но делать это было страшно. Он просто боялся допросов, что начнутся после «чудесного воскрешения». Добрые люди, спасшие его, относились к нему как к родному, ведь они с товарищами пришли им на помощь. Конфликт продолжался всего неделю, но унес около двухсот восьмидесяти жизней. Любая война — это горе, и страдают в ней мирные люди и солдаты, которых без вопросов, кинули на бойню. — Фатимат, ты же знаешь, что я не понимаю осетинский, говори по-русски. — А вдруг осетинский пригодится, может тут останешься... — Дома меня ждут, не могу я здесь надолго остаться. Было видно, как девушка поникла после этих слов, но старалась все равно улыбаться. Ведь это именно она побежала после взрыва на поле, проверить, не попал ли кто из своих под огонь, но нашла русского солдата, что еще подавал признаки жизни. Она привела братьев на помощь и она бежала через четыре улицы за врачом. Молодой человек ей так приглянулся. Ей даже было все равно, что он теперь, по сути - калека. Жаль, что его сердце было занято. Своенравие Фатимат спасло человеку жизнь и поселило ей в сердце неразделенную, горькую любовь, которая душит и жжет.   — Валер, ты можешь наконец уйти навсегда из этого дома? Душу только травишь! - он находился с ней уже второй месяц, что было сродни смерти. Они ругались каждый день, Рита находила любой повод, чтоб только он наконец «взорвался» и сбежал, но Валера, к ее несчастью, стойко терпел. — Никуда я не уйду, а то и в петлю полезешь! - повышенные тона беседы уже приобретали нотки скандала, ей так хотелось ударить его, ударить за то, в чем он виноват, и за то, в чем нет. Разбил ей сердце, а теперь, как ни в чем ни бывало, мозолит глаза. Да, любовь осталась, никуда не исчезая, но лютая ненависть за предательство перекрывала все чувства. — Ненавижу тебя, Туркин! - она со злости кинула пульт от телевизора в сторону, тот ударился об стену и упал на диван, а женщина вылетела на кухню и закурила, трясущимися руками. — Я тоже тебя очень люблю!   Лина вернулась домой под вечер, от нее за версту разило сигаретами, но она даже не пыталась скрываться, ей было все равно. Какое наказание можно придумать, если душу будто вырвали из тела? Почему она не призналась Илье в чувствах раньше, почему молчала и боялась, из-за этой трусости у них было слишком мало времени. Девушка воткнула наушники в телефон и нажала на иконку радио, оттуда раздалась песня «Т9 - ода нашей любви», от которой снова заслезились глаза, воспоминания о том, как они, сидя на крыше, вместе пели ее, не добавляли оптимизма. Зималетдинова выдернула наушники и кинула их на край стола. Она злилась. Но на кого можно злиться? На Илью? Нет, он ни в чем не виноват. На родителей? Отчасти, ведь из-за отца они потеряли драгоценные месяцы. Она злилась на глупую войну, не разбираясь в ситуации в целом. В голове подростка было все просто - война забрала ее любовь и других вариантов не было. — Лина, ты была в школе? — Да. - грубо ответила она, не смотря в сторону матери — А твоя учительница звонила и сказала, что тебя сегодня там не видела — Пускай очки тогда купит! - она схватила сумку и вылетела в коридор, надевая туфли. — Куда ты пошла? Я с тобой разговариваю! — Гулять пошла! - она хлопнула дверью и бегом побежала по лестнице. Она понимала, что сейчас забивать на учебу — это глупо. Ведь последние два года значат намного больше, чем девять классов до этого, но по-другому она не могла. Оценки начали скатываться к тройкам, а в дневник наконец учителя писали первые замечания, впервые за все годы. Девушка подошла к гаражам, что были в соседнем дворе и поздоровалась с друзьями. Среди малознакомых людей был лишь один человек, который пытался вернуть Лину в ее колею - Вадим, но у него плохо это получалось, ведь он сам был примером не из лучших. — Зима, что с тобой опять? — Вадик, хватит меня так называть! - он улыбнулся с ее реакции, девушку всегда аж передергивало от этой клички. — Ну вот, уже и не кислая, а злая. Да ладно тебе. Пить будешь? Она подсела к другу и закинув ногу на ногу, кивнула. Рука наконец полностью зажила и память о всех событиях вернулась, нужно было ехать в часть, а оттуда он наконец доберется домой, солдат ждал этого момента очень долго. Люди, что приютили и вылечили были хорошими, но кто сможет заменить семью. — Спасибо вам за все. Я вам должен, и дети мои должны будут, и внуки. Вы спасли мне жизнь. Особенно тебе спасибо, Фатимат, — он обнял девушку, и она ответила взаимностью, так не хотелось его отпускать, но парень заверил, что однажды вернется с благодарностью. Чтоб доехать до части на границе, пришлось продать подарок родителей - золотую цепь, это сполна хватило на дорогу. Жаль было памятную вещь, но это все наживное.   31 декабря 2008 года Маргарита готовила с самого утра, ей на помощь пришли Марина и Лидия Семёновна. Все друзья и родственники хотели ее хоть как-то подбодрить, ведь женщина даже не хотела справлять этот праздник. Теперь с первым января были связаны только грустные воспоминания. — Рит, ну по итогу, вы с Валерой за пять месяцев помирились? — У нас временное перемирие. - нарезая очередной салат, ответила Рита подруге. — Ну он хоть извинился? - тут Кощиенко замолчала, вспоминая как Турбо стоял перед ней на коленях и впервые за 17 лет их брака, просил у нее прощения, умоляя вернуться. Ее это сильно тронуло, но обида была сильнее. — Ну... короче опустим это. - их отвлек как раз Валера, который зашел на кухню. — Помощь нужна? — Ты елку поставил нормально? А то она больше на Пизанскую башню похожа — Ну че ты сочиняешь, иди покажи, где она похожа. — Ну Туркин, ты сейчас договоришься! - Рита вытерла руки о полотенце и пошла в зал, где стояла украшенная елка. — Ну ты слепой? Вот в право наклонилась! Если ты не можешь это сделать, я лучше Пашу попрошу. — Да правильно, еще кого попросим? Может Вову? - она резко обернулась и подошла почти вплотную к бывшему. — Че ты везде Володю приплетаешь? Даже в праздник без ругани не можешь! — Ну он же у нас на все руки мастер, и елку починит и чужую жену утешит, когда надо. — Я тебе в юбилейный, двадцатый раз говорю, не было у нас ничего и никогда! Ты за собой бы лучше последил! - они так друг на друга злились и орали, что ни подруга, ни свекровь не решились даже заглядывать в комнату. Оба стояли вплотную, от криков закладывало уши, но остановится было невозможно. Эта адская смесь из ненависти и страсти погружала в себя с головой. Рита даже не заметила, как она уже целует его, и оказывается у него на коленях. — «Господи, хоть бы не зашел никто. Что я творю?». - подумала она, но останавливаться не хотелось. — Риииит, вы там скоро? Мы без тебя не справляемся! - крикнула Лидия Семеновна, тихо подходя к залу, заглянула в приоткрытую дверь, но тут же плотно ее закрыла и с улыбкой вернулась к Марине. — Кажется, помирились. - подруга Риты улыбнулась, переглянувшись с женщиной и обе продолжили готовить, как ни в чем ни бывало. . Они сделали телевизор на кухне погромче и пытались не замечать стонов из комнаты, эту «идиллию» нарушил звонок в дверь. На пороге были Паша, который только встретил Настю с поезда и Вахит с Линой, все четверо зашли и начали снимать верхнюю одежду. — А че телек у вас так орет? – поинтересовался Зима, на что его жена выключила звук на нем и послышались лишь звуки из зала. — Перебиваем примирение музыкой, — усмехнувшись сказала Лидия Семеновна, Лине стало неловко, и она быстро прошмыгнула в комнату Ильи, лучше уж до праздника она посидит там. В комнате было ничего не тронуто, Рита ничего не выкидывала и не перекладывала, будто ожидая со дня на день возвращение сына. На стенах все еще висели плакаты, на столе лежали исписанные листы, девушка решила их прочесть, оказалось это были стихи, посвящённые ей самой. Она бы никогда не подумала, что Илья умеет писать стихи. Его сейчас так сильно не хватало, что даже от этих стихов лучше не становилось. К девяти вечера мужчины пытались починить ножку стола-книжки, а Рита ходила туда-сюда, почему-то нервничая. — Валер, ты не мог раньше проверить этот гребаный стол? — Да сейчас быстро починим, че ты завелась? — Вы оба можете не шифроваться, все прекрасно слышали, как вы днем мирились. – сказал Паша и все, кто был в комнате засмеялись. — Ничего такого не было, — ответила она и ретировалась на кухню, в этот момент даже стало стыдно, хоть они были и в собственном доме. Наконец спустя час все сели за стол, решив проводить Старый год. Они смеялись с очередной истории Вовы. — Рит, тебе наливать в стопку или ты как в 89-ом, с горла? – сказал Валера, улыбаясь, к счастью, Марго засмеялась, вспомнив тот вечер. — Спешу тебе напомнить, родной, ты с горла хлестал вместе со мной. – он разлил всем алкоголь и поднял бутылку с остатками водки. – Ну за тебя! – сказал Туркин и сделал глоток с горла, Рита забрала из его рук бутылку и сделала то же самое под общий смех. — Переключи на первый канал, — послышался голос Марины, но, к сожалению, пульт в руках хозяйки дома не работал. — Блять, Туркин, в доме хоть что-то будет работать? Как будто без мужика живу. – она подошла к телевизору, чтоб переключить на нем, но резко все голоса людей за столом стихли и послышался родной и такой желанный голос. — Мама… - Рита обернулась и увидела сына, живого сына, она не могла поверить своему счастью, кинувшись его обнимать, она прям у него на руках потеряла сознание. — Пап, помоги, мне одной рукой не удержать, — Валера взял женщину на руки и посадил на диван, куда уже кинулась Настя, приводить тетю в чувство. Лина со слезами на глазах смотрела на любимого минуту, они оба не могли ничего друг другу сказать. Она наконец кинулась к нему, запрыгнув на руки, как в день прощания, и он обнял ее левой рукой за талию. — Принцесса… - лишь смог сказать Илья, он так рад был оказаться дома, видеть все родные лица. —Я так скучал по тебе. — А я-то как скучала, — вытирая слезы сказала девушка и поцеловала своего парня. . – Я так тебя люблю, — опустив любимую на пол, сказал он и подсел к матери, которая начала приходить в себя. — Мам, мамочка, ты слышишь меня? — Я уже и наяву начала видеть его… - ответила Рита, думая, что ей все это снова снится. — Я жив, я вернулся, мам. Посмотри на меня. Взгляды сына и матери встретились, глаза обоих были мокрыми от слез долгожданной встречи, и он прижал женщину к себе, и все наконец заметили правую руку Ильи. — Илья, что с рукой? – спросил Валера, что сидел рядом с ними. — А шо с ней? Нет ее, зато жив остался… - Илье все-таки перенялась идиотская привычка шокать от Коляна, за год, что они каждый день общались, как теперь от этого отвязаться, он не представлял.