По следам нежности

Когда у Юнджи были месячные, Хисын старался быть более внимательным и заботливым в этот период. Юнджи его заботу принимала с любовью и ценила. Она показала ему когда-то свой календарик, где отмечала начало и конец этих дней, Хисын запомнил, что кружочки значили, и сам отсчитывал, чтобы знать, когда следует лучше позаботиться о своей любимке. Он покупал ей шоколадки и заваривал кофе по утрам, чтобы Юнджи было не так грустно проводить выходные, на которые случайно накладывались эти непростые денёчки. — Вот, выпей кофе из этой симпатичной кружечки с лисёнком, — проговорил Хисын умильным тоном и помог ей обхватить кружку ладонями. Кружка была чуть-чуть горячей — в руках удержать можно. Она отхлебнула кофейку и улыбнулась, потому что Хисын тоже чему-то улыбался, глядя на её грудь. Не на саму грудь (а может, и на саму, кто его знает), а на забавного монстрика на свитере. Юнджи отхлебнула ещё горячего напитка и простонала от счастья — Хисын погладил её по ноге, нежно коснувшись коленки, а потом бедра, он совсем немножечко проник под резинку и погладил левую тазовую косточку. И вдруг оказался очень близки и выдохнул на щёку запахом того же кофе, которое пила она, и поцеловал тягуче, лаская её щёку губами и языком попеременно и слегка втягивая мягкую кожу в рот. Это было слишком эротично и слишком хорошо, чтобы не ответить. Юнджи поставила кружку на столик возле кровати, обхватила щёки Хисына горячими ладонями и сразу же проникла в его рот языком, чего Хисын хотел больше всего на свете в тот момент. Его широкие ладони окольцевали её талию, губы прижались к её горячим губам и ласкали, ласкали, ласкали, пока она не откинула голову, чтобы хотя бы чуть-чуть вдохнуть. Хисын пробрался пальцами под её свитер с монстриком, нашёл торчащие соски и ущипнул за них, хрипло рассмеявшись Юнджи в щёку. Она закусила губу и свела ноги, когда он медленно загнул ткань свитера и поцеловал в правую грудь, влажным языком лаская чувствительный сосок, а потом то же проделал с левой грудью. Он действовал неторопливо, нежно, поглаживая её живот и чуть проникая в штаны, чтобы через ткань белья потереть чувствительные места между её ног. Хисын прошептал ей в ухо: — А теперь вспомни, как я вхожу… Медленно, дразняще, играясь с твоими стенками кончиком члена… О да-а-а! Я люблю с тобой поиграться, — он рассмеялся похотливо и снова чмокнул её в грудь, с наслаждением втянув её в рот. Его рука на её промежности стала двигаться быстрее. Юнджи закатила глаза и застонала. Господи, да он её с ума сведет своими руками и языком! Хисын засунул свободную руку в свои штаны и резко выдохнув, схватив влажный член в ладонь. Дрочить вот так, перед Юнджи было отдельным видом удовольствия. Юнджи возбуждалась всё больше, глядя на то, как он закатывает глаза, как выдыхает через рот и обводит губы языком. Его кадык дёргался всякий раз, когда Хисын сглатывал. У Юнджи зудела грудь. Она накрыла её ладонями и потрогала себя, лаская так, как нравилось ей. Сжала несколько раз мягкую кожу и обвела пальцами красноватые вершинки. Хисын куснул за одну. — Как мой завтрак в постель превратился в разврат? — поинтересовалась Юнджи, постанывая в поцелуи. — М? Скажи на милость? — Я увидел голод в твоих глазах и решил его утолить, — отозвался Хисын, надрачивая быстрее. — И заодно утолить свой голод. Она вытащила член из его штанов. Длинный, весь мокрый от смазки и очень аппетитный. — Хочешь его попробовать? — спросил Хисын, проведя пальцем по её губам. Юнджи укусила его за указательный палец и резко качнула головой. Пробовать его член сегодня она не собиралась, хотя предложение было жутко заманчивым — она любила ему отсасывать во время секса и кайфовала от высоких стонов Хисына и от того, как он часто-часто облизывал губы и умолял её не останавливаться. Хисын подмигнул ей и коснулся её щеки губами. — Потрись об меня, — попросила она, спустив штаны. — Я бы хотела, чтобы ты вошёл, но сейчас мне будет некомфортно от этого. — Ага, я понимаю, — улыбнулся Хисын, покивав. Он провёл членом по ткани её трусиков. Юнджи это движение очень понравилось. Такое ласковое… Такое… будто он правда был внутри и двигался в своём неторопливом темпе, а Хисын обожал медленный секс и долгие оргазмы, когда они одновременно кончали, разбиваясь в дрожи по всему телу. — Ничего, если кончу? — хрипло спросил он, чувствуя, что сейчас испачкает её трусы спермой. Юнджи устало кивнула. Она всё равно собиралась в душ — полезная и приятная привычка по утрам понежиться в тёплой воде, а сейчас это было необходимо и по другой важной причине. Хисын тёр головку об ткань интенсивнее, пока жечь не начало, и расплескал сперму по её ногам. На штаны тоже попало. Юнджи продолжала себя гладить, она была близка к оргазму, но Хисын оказался быстрее. — Давай я, — он бережно её обнял и отодвинул с груди её руки. — Ты мой самый вкусный завтрак, — произнёс он, чмокнув её в макушку. Его ладони нежно гладили по груди и животу, а потом он вернулся к ласкам промежности, на этот раз двигал пальцами быстрее, чтобы Юнджи наверняка кончила. Он проник двумя пальцами в её трусы и провёл ими по клитору. Юнджи слегка смутилась, прижавшись щекой к его плечу: он точно испачкается в крови. Для Хисына это было не в первый раз — он уже пачкал пальцы не только в её смазке и нисколько не краснел от этого. Ну и что случится, если испачкает? Он поцеловал её в щёку и в уголок губ и продолжил действовать так, как ему нравилось и, он был уверен, нравилось Юнджи. Он легко надавливал на клитор и двигал рукой вниз. Юнджи заёрзала, сводя ноги крепче и подаваясь бёдрами вверх, чтобы лучше ощущать трение. Хисын закрыл глаза и выдохнул тёплым воздухом на её волосы. Юнджи была невероятной даже в эти дни: привлекательной и сексуальной, такой сексуальной, что у него сносило крышу. Он целовал без остановки её лицо и ласкал чаще то, что было под пальцами. С губ Юнджи срывались громкие стоны и мольбы. Двигай рукой быстрее! Кричала она. И Хисын выполнял её просьбы, ускоряясь. В конце концов Юнджи упала на его плечо с широченной улыбкой на губах. В её голове было чисто и светло как никогда. А Хисын уже целовал её вкусно пахнущие шампунем волосы. — Говорят, что заниматься мастурбацией в эти дни полезно, — деловито сказал он, дёрнув уголки губ в улыбке. — Для девушек полезно. Ну как? Болит живот? Он осторожно погладил её по тому месту, где у неё обычно болело. — Не очень. — Видишь, любовь и мастурбация творят чудеса. — Дай кофе спокойно попить, — пробурчала Юнджи, взяв кружку. — Ладно, я согласна. Насчёт чудес. — Могу твоей грелкой быть весь день, — Хисын вынул из шкафа широкое полотенце для душа. — Я помоюсь быстренько, а ты наслаждайся кофе и бутербродиками! Юнджи кивнула, подвинув к ногам тарелку с бутербродами. Сколько любви исходило от всего, что он для неё делал! Юнджи пискнула от счастья! — Хисын, я люблю тебя! — заорала она на всю квартиру. — Я люблю Ли Хисына! — Юнджи, я прекрасно слышу! — громко прокричал он в ответ. — И я тебя люблю!