Сталкер

      Поздним вечером Рин замерла перед массивной дверью. Ей совсем не хотелось возвращаться в это место, но она толкнула дверь, зашла внутрь и сбросила обувь. Квартира оказалась такой же тесной, как и прежде: окно, диван, кофейный столик, заваленный кружками, маленькая кухня и крошечная ванная, скрытая за скользящей дверью. Акияма щёлкнула выключателем, и холодный свет залил пространство. Её взгляд упал на пакет в углу, и, вздохнув, она подошла к нему. Поднеся свёрток к носу, она не сдержала кашель.       Держа находку на вытянутой руке, Рин с отвращением донесла её до стиральной машины на кухне. Она развернула содержимое, и перед ней предстали обугленный пиджак и рубашка, пропитанная кровью, всё пропахшее мерзким ароматом канализации. Рин внимательно осмотрела карманы. Извлекла фотографию и часы, о которых уже почти забыла, и поспешно убрала одежду обратно в пакет: проще выбросить это, чем пытаться очистить. Натянув часы на запястье, она схватила свёрток и отправилась на улицу к мусорному баку.       Едва она вышла, как её запястье завибрировало с такой силой, что пальцы непроизвольно задрожали. На маленьком экранчике часы отражали череду уведомлений, приходивших одно за другим, почти каждый час, с разными локациями. Последнее сообщение поступило всего двадцать минут назад – из дома Кацуки.       Рин закинула пакет в огромный мусорный бак и поспешила обратно к своей квартире, собираясь немедленно отправиться к нему. Но в зеркале лифта её задержало собственное отражение. Под глазами залегли тёмные впадины, а переносица пересекалась тонким, бледно-розовым шрамом. Волосы напоминали слипшиеся куски мяса, покрытые слизью и запёкшейся кровью.       Акияма тяжело вздохнула, ощущая груз двойной жизни – порой невыносимый и совершенно неблагодарный. Вернувшись в квартиру, она торопливо стянула с себя одежду. На её теле красовались шрамы разной давности – одни поблёкшие, другие ещё свежие. Она включила горячую воду, и обожжённые рубцы ожили болью, словно нашёптывая свои воспоминания. Рин терла кожу мочалкой до тех пор, пока она не начинала кровоточить, словно надеясь смыть не только грязь и запах, но и пережитое.       Когда Рин наконец закончила, натянула первые попавшиеся джинсы и старую майку, выбежала на улицу и запрыгнула на свой байк. Она мчалась по ночному городу, и встречный ветер хлестал её раскрасневшуюся кожу, врезаясь острыми камнями, которые летели с дороги, оставляя мелкие царапины.       Акияма остановила байк в нескольких кварталах от дома Бакуго и решила пройти оставшееся расстояние пешком. Она замерла перед его домом, вокруг царила ночная тишина: окна были тёмными, не горело ни одного фонаря, не работали даже круглосуточные магазины. Заметив приоткрытую форточку на втором этаже, Рин без промедления вскарабкалась по стене, её движения были отточенными и быстрыми. Сдвинув окно шире, она ловко скользнула внутрь.       Рин оказалась в знакомой комнате. Всё выглядело привычно: кровать, письменный стол, длинная полка с мангой, а в углу – припавшая пылью барабанная установка. Акияма сняла ботинки и аккуратно поставила их на подоконник, чтобы не оставить следов. Она медленно прошлась по комнате, вдыхая запах свежего глаженного белья, который смешивался с лёгким ароматом чистящего средства. Затем, стараясь не смять покрывало, осторожно опустилась на край кровати и замерла.       В тишине слышалось лишь её сбившееся дыхание и учащённый стук сердца, который, казалось, гулко отдавался в ушах. За окнами – ни шороха, словно весь мир затаил дыхание вместе с ней.       Наконец, вдалеке послышались звуки: на первом этаже дверь то ли хрустнула, то ли щёлкнула, затем раздались глухие удары ботинок о пол и тяжёлые шаги по лестнице. Рин вскочила, мышцы напряглись, готовые к побегу, но она застыла на месте, будто приклеенная. Любое движение казалось слишком шумным: даже шелест её одежды мешал сосредоточиться, заглушая попытки уловить, кто приближался к двери и чьи это шаги. Она затаила дыхание, стараясь различить хотя бы ещё один звук, но страх и глухое напряжение отзывающимися ударами сердца мешали понять, кто это и что делать дальше.       Ручка опустилась, дверь распахнулась, и дыхание перехватило. На пороге замер блондин с колючими светлыми волосами, в простой майке и широких спортивных штанах. По его лбу стекали капли пота. – Скучал? – сорвалось с губ злодейки.       Она не удержалась и привычно ухмыльнулась. Кацуки застыл на мгновение, разглядывая её силуэт в полумраке. Затем шагнул вперёд, потом ещё и ещё, пока не оказался рядом. Он резко притянул её к себе, заключив в крепкие объятия. Его руки сжали её так, словно боялись отпустить. Бакуго дышал глубоко и прерывисто, впитывая запах её одежды, её кожи, её волос, как нечто жизненно необходимое.       Рин молча обвила его онемевшими руками, прижалась носом к его шее и закрыла глаза. С его ресниц крошечные сверкающие слёзы стекали на её плечо, вызывая мурашки по всему телу. – Какого хрена, Рин... – прошептал он, голос ломался от всхлипов. – Какого хрена...       Он сжал её ещё сильнее, до того, что дыхание перехватило, будто пытаясь поглотить её, сделать частью себя. – Я почти поверил, что ты мертва… – Бакуго отстранился, напряжённо скалясь, как зверь, готовый напасть; его голос дрожал от ярости. – Нахрена ты это сделала?       Рин лишь хлопала ресницами, не зная, с чего начать – признаться, что тоже скучала, или сказать, что причиной взрыва она не была. Кацуки выглядел потерянным, его лицо было искажено тоской, но он снова притянул её к себе, не сдерживая накатившие чувства. Она тихо вздохнула и, наконец, нашла слова: – Это не моих рук дело, – её голос дрогнул, и она улыбнулась, добавляя. – Ну, то есть, моих, конечно, но я ничего не знала. – Они ищут тебя, – пробурчал Кацуки, глядя в её плечо.       Акияма усмехнулась, взгляд её стал привычно игривым: – Боишься, что найдут?       Бакуго отпустил её, но лишь на мгновение. Он сел на кровать, схватил её запястье, как будто боялся, что она исчезнет, как тень или призрак. В комнате повисла тишина, и Рин не пыталась её нарушить. Она села рядом, не зная, что сказать, не понимая, какие слова уместны. Кацуки первым прервал молчание, потирая лоб. – Какого хрена произошло? – Мясник перебесилась и устроила заварушку, – с нервной улыбкой ответила Рин. – Блять, Акияма, я серьезно. Погибли люди. Твою мать, да я думал, ты там умерла, – рыкнул Бакуго, его голос срывался от гнева. – Я знаю, ангел, – девушка тихо вздохнула. – Мясник начала меня подозревать. Взрыв был предупреждением.       Кацуки накрыл лицо ладонями, потер шершавые щеки, как будто пытаясь размять измотанные скулы, и немного утих. – Просто скажи, что не ты нажала на долбанный детонатор, – его голос был низким и хриплым от злости.       Рин медленно провела ладонью по его спине, пытаясь успокоить. – Нет, это была не я. Меня подставили. Видишь? – она указала пальцем на переносицу, где красовался свежий шрам.       Бакуго поднял на неё уставший взгляд и тяжело вздохнул, следя за розовой полоской на её коже. Он потянулся к девушке, обнял и, зажмурившись, прошептал: – Никогда, блять, так не делай. Никогда, – его слова звучали, как угроза, но в них чувствовалась тревога.       Рин могла лишь ответить ему тёплыми объятиями, не сдерживая улыбки. В её груди беспокойно стучало сердце, наполняясь странным, но приятным ощущением, которое она испытывала к герою.       Бакуго отстранился и снова заговорил, его голос стал резким, как лезвие: – Что происходит в АРИС? Почему тебя пытались грохнуть? – Что за допрос, Кацуки? – Рин приподняла одну бровь, удивлённо смотря на него. – Хватит увиливать, – его голос зашипел, напряжённый и злой. – Тебя чуть не грохнули, а я ничего об этом не знал. Ни слова.       Рин сжала зубы, пытаясь не выдать раздражение. – Я и сама не в курсе всего до конца, – тихо ответила она, опуская взгляд на свои острые колени. – Когда я поступила в ЮЭЙ, Мясник велела мне держаться подальше от класса 1-А, того, который набрали через год после нас. А ты – из этого класса.       Кацуки застыл, глаза сузились от недоумения, но Рин продолжала задумчиво излагать свои мысли. – В этом что-то не так. И вообще, во всём всё не так. За Мясником стоит кто-то крупный, кто-то вроде босса злодеев. Иначе то, как точно и грамотно она анализирует каждое событие… это просто чудо.       Бакуго хмурился, пытаясь осмыслить слова девушки. – Передай это героям. – Ты хочешь встречаться со мной в Тартаре? – Рин болезненно ухмыльнулась. – Нет. Я сама разберусь. – Разберёшься? – Кацуки оскалился. – И сколько времени на это уйдёт? – Ангел… – Что она вообще планирует? – перебил её Кацуки. – Она… готовит поле для битвы. – С кем? – Кацуки, я не знаю. Всё, что она делает, – побеждает. Я понятия не имею, кто окажется на её пути. – Тогда какого хрена ты стоишь рядом с ней? – рыкнул он, сдвинув брови в гневе. – Потому что по-другому АРИС не развалить, – её шипение отзвучало в ответ. – Почему ты вообще мне не доверяешь?       Бакуго метнул на неё яростный взгляд, но голос его оставался спокойным, почти угрожающим: – Потому что я, блять, думал, что больше не увижу тебя.       В его глазах, казалось, застыла неизбывная боль, а Рин заметила, как напряженно дернулась её бровь, ощущая тяжесть этих слов. – Меня бесит, что в опасности только ты. Бесит, что я не знаю, увижу ли тебя завтра. Бесит, что я бесполезен.       Девушка отвернула голову, чувствуя, как в животе запутался вихрь странных, тревожных ощущений, будто целый рой бабочек поднялся в воздух. – Эй, Кацуки, – слетело с её губ. – Это то, что называют любовью? – Черт, заткнись, – он болезненно сдвинул брови, словно умоляя.       Акияма повернула лицо к нему; её щеки алели, а взгляд оставался чистым, прозрачным, как утренний воздух. Она потянулась к его губам и обволокла их мокрым поцелуем, окропляя кожу теплым дыханием. С каждым движением она становилась настойчивее, мягко уложила его на спину и оседлала его бёдра. Их поцелуй утопал в глубине, воздух вокруг становился тяжёлым и вязким. Кацуки, поддавшись искушению, дрожащими пальцами потянулся к её джинсам и расстегнул пуговицу, позволяя ей нагнуться ближе и вдохнуть его сладкое, опьяняющее дыхание.       Идиллию разбил резкий хлопок входной двери. Они мгновенно отстранились, но продолжали смотреть друг другу в глаза, дыхание сбивалось, а между ними оставалось пугающе маленькое расстояние. – Похоже, мне пора, – прошептала девушка. – Обещай, что мы увидимся снова.       Рин наклонилась, её губы коснулись его едва ощутимо, как дуновение ветра. Мягкий и осторожный поцелуй. – Я сделаю всё, что ты захочешь.