Бюро особых магических услуг Госпожи Джин

Ты проник мне под кожу,

Сегодня ночью ты проник глубоко в мою душу...

Ты проник мне под кожу,

Твоё секретное послание — в моей голове,

И я просто не могу объяснить, что здесь происходит...

Что-то, возможно, такое простое,

Что каждое слово должно раствориться... Но почему я чувствую тебя в своём сердце, я чувствую тебя в своём сердце?

И знаю ли я, какие чувства правильны,

Когда впускаю тебя в свою душу,

Когда впускаю тебя в свою душу...

      Гермиона, приветствуя, склонила голову и указала на стол позади себя. — Я прошу прощения за столь поздний визит. Но я чувствовала, что ни я, ни вы сегодня не сможете спокойно спать, — тихо произнесла она, сделав шаг навстречу. — Я бы хотела поговорить о том, что произошло с Драко после суда. Нарцисса, подойдя ближе, поставила подсвечник на стол и села на выдвинутый стул, с любопытством глядя на склянку, которую принесла Гермиона. — Значит, он пришёл к тебе, — медленно произнесла она, с лёгкой улыбкой глядя на Гермиону. — Меня это радует, честно говоря. Гермиона, не считая уместным стоять в присутствии хозяйки поместья, быстро села напротив неё, развернув стул к Нарциссе и нервно сжимая руки. — Драко был очень расстроен. Он пришёл ко мне с раной. Сказал, что поранился, когда принимал душ, — тихо сказала она. Нарцисса глубоко вздохнула. — Несмотря на ту жизнь, которую Люциус выбрал для нас, вернее, которую ему навязали, я всегда старалась сохранить в Драко доброту и чистоту души. Больше всего я боялась, что Тёмный Лорд возложит на его плечи ответственность за мои пытки, и он не сможет этого вынести. Гермиона содрогнулась от болезненного воспоминания, пробежавшего по телу. Она представила, как наставляет палочку на своих родителей, которые плачут и умоляют о пощаде. Её решение спрятать их тогда было одним из лучших в жизни. И теперь они в безопасности. — Даже ритуал над его сердцем не смог бы изгнать эту любовь, — задумчиво пробормотала она в ответ и взглянула на Нарциссу. — Он любит вас, и эту любовь невозможно уничтожить. Нарцисса мягко улыбнулась. — Потому что она уже была там, — она закинула ногу на ногу и бросила ещё один любопытный взгляд на банку. — Знаешь, у меня есть теория, почему Драко заинтересовался именно тобой, а не кем-то другим. Ведь он всегда отбрасывал всех остальных. Гермиона, не в силах скрыть своё любопытство, слегка приоткрыла рот, а Нарцисса, в ответ, лишь улыбнулась. — Возможно, он уже испытывал к тебе некоторую симпатию, но это не было влюблённостью. А теперь это чувство начинает укрепляться, я права? — спросила она. — Вы правы, — согласилась Гермиона, не видя смысла отрицать очевидное. Их отношения с Драко претерпели значительные изменения: из отчуждённых и холодных с её стороны и насмешливых с его, они стали… Она задумалась. Влюблёнными? С её стороны так точно. — То, что он обратился к тебе в состоянии стресса, говорит о многом, — теперь Нарцисса стала серьёзной. — Я хочу, чтобы ты серьёзно об этом подумала. Потому что есть вероятность, что проклятие никогда не будет снято. Её сердце сжалось от боли, и Гермиона сделала глубокий вдох, пытаясь унять эту пронзительную иглу. Нарцисса положила руку на её ладонь и сжала, привлекая внимание к своему взгляду. — Но Драко подарит тебе самую лучшую жизнь, которую ты только можешь представить, — уговаривала она. — Он образован и воспитан, богат, чего уж тут скрывать. Он галантен, и ты для него очень много значишь. Он будет защищать тебя, что бы ни случилось, и ваш брак будет самым крепким. Даже крепче, чем у нас с Люциусом. Ваши дети… Гермиона быстро высвободила руку из хватки Нарциссы и поднялась. Болезненная вспышка пронзила её изнутри, в чреве, и она почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы. Чтобы Нарцисса не заметила их, Гермиона отвернулась, быстро моргая. Она схватила со стола склянку, чтобы снять крышку. — На самом деле я пришла поблагодарить вас за ваш поистине безрассудный поступок, — пробормотала она глухо. — От вас я такого не ожидала. Нарцисса улыбнулась, даже не поведя носом, когда удушливый запах распространился по библиотеке. У Гермионы перехватило дыхание, она пыталась дышать ртом, чтобы не чувствовать аромат. — Что за чудесное средство ты приготовила для меня, дорогая? — спросила она, не изменившись в лице, лишь голос стал чуть более сиплым. — Это моя собственная разработка. Сомневаюсь, что в магическом мире найдётся мазь лучше этой, — ответила Гермиона, зачерпнув мазь в ладонь и начав растирать её, чтобы сделать пластичнее и теплее. Она взглянула на распахнутый халат Нарциссы и предложила: — Не могли бы вы снять его, пожалуйста? Нарцисса поднялась, сбрасывая лёгкую ткань с плеч, и протянула руку. Её безупречная тонкая рука с аристократичными запястьями и изящными пальцами, которые словно не тронуло время, выглядела идеально. Гермиона глубоко вдохнула, стараясь успокоиться и набраться смелости. Она понимала, что это очень личное для Нарциссы. — Вы можете показать мне свои шрамы? У меня скопилось достаточное количество способов излечить их, и я могу попробовать на вас. Пожалуйста, снимите чары скрытности, — попросила она. Нарцисса долго смотрела на неё, но затем, проведя палочкой над рукой, сняла чары. Взору Гермионы предстали мокрые язвы, едва прикрытые тонкой розовой кожей. У неё по спине пробежала дрожь, но она постаралась не выдать своего страха, чтобы не ранить Нарциссу. — Это может быть болезненно, — предупредила она. — Если у меня получится. Гермиона решила начать с небольшого участка и осторожно провела по самому тонкому и глубокому шраму. Однако ничего не изменилось. Она нахмурилась и наклонилась ниже, прядь волос упала, закрывая обзор, но Нарцисса подхватила её и убрала на затылок. — Я испробовала всё, что было в моих силах, — прошептала она чуть хрипло, словно её маска постоянного спокойствия на мгновение треснула. — Я почти не чувствую боли, потому что постоянно нахожусь под действием чар. Мне пришлось испытать на себе экспериментальное зелье, чтобы ты, находясь под действием оборотного, не ощутила ничего подобного, когда примешь мой облик. Гермиона взглянула в её глаза, которые были так близко. Чёрные, как ночь, они отражали её лицо. Полностью открытые, словно приглашая заглянуть внутрь. И если бы у Гермионы была палочка в этот момент, она бы так и сделала. Она была уверена, что сознание Нарциссы — одна из загадок волшебного мира. Нарцисса едва заметно улыбнулась. — Немного жжёт, — произнесла она. Гермиона с трудом отвела взгляд от её завораживающих глаз и сосредоточилась на руке. Она наносила мазь снова и снова, но та почти мгновенно впитывалась в изуродованную кожу и исчезала. Гермиона нахмурилась. — Возможно, потребуется адаптировать мазь для вашего случая. Что-то блокирует заживление. Чем это было сделано? — спросила она, затаив дыхание и надеясь, что это не слишком личный вопрос. — Я не знаю точно. Тёмный Лорд удерживал меня кандалами за руки и ноги и ножом резал мою кожу, — спокойно ответила Нарцисса, словно это не было описание её пыток. Гермиона сглотнула, потому что её рот против воли наполнился слюной. — Вероятно, часть яда от ножа осталась внутри вас. Вы позволите? — спросила Гермиона, быстро очистив руки и протянув их к её телу. — Мисс Грейнджер, поступай, как считаешь нужным, — лишь улыбнулась она. Гермиона осторожно коснулась обнажённого плеча Нарциссы, внимательно изучая её энергетические потоки. Её структура была очень похожа на Драко, вероятно, он унаследовал её от матери. Магический потенциал Нарциссы был огромен, но, как и ожидалось, в местах, где должны были находиться шрамы, крутилась тёмная энергия. Гермиона не могла сдержать изумления, увидев, как много шрамов покрывают тело Нарциссы. Они словно опоясывали её, самые большие и заметные были на руках, но остальные были словно насмешка, неглубокие, но все равно уродующие её. Гермиона отступила, ощущая физическую боль, и содрогнулась. — Я постараюсь найти способ избавиться от остатка яда или чем бы оно ни было, — быстро произнесла она, избегая взгляда Нарциссы. — Простите, что потревожила вас сейчас и внушила надежду, не разобравшись в ситуации… — Ничего страшного, дорогая, — с мягкой улыбкой ответила Нарцисса. Она провела палочкой над рукой, и шрамы вновь стали идеальной кожей. — Если у тебя ничего не выйдет, ничего страшного. Я уже привыкла жить с этим. Она взглянула на предполагаемое место шрама Гермионы, и та, не удержавшись, потёрла его через тонкую ткань блузки. — Он часто думает об этом, — словно невзначай произнесла Нарцисса, поправляя халат и затягивая пояс. — О твоём шраме и чувствует свою вину в его появлении. Гермиона не смогла сдержать удивлённого смешка и оскалилась. — Нет, он не виноват. Виновата только ваша сестра. Нарцисса, пристально глядя на неё, медленно поднялась на ноги, взяла подсвечник и направилась к двери. Гермиона мгновенно с тоской вспомнила о маховике времени, желая вернуться и забрать свои слова обратно. Они жгли ей язык. — Нарцисса, простите меня. Я не хотела вас обидеть, — с паникой в голосе произнесла Гермиона, делая несколько шагов за ней. Однако Нарцисса, обернувшись, уже спокойно взглянула на неё. — Я всегда любила свою сестру, несмотря ни на что. Она была моей семьёй, и я чувствую свою вину за то, что не смогла удержать её от настоящего зла. Я совершила много ошибок в своей жизни и полностью осознаю свою ответственность за них. Белла была великолепной волшебницей, пока Тёмный Лорд не затуманил её разум. Гермиона, прижав руки к груди, застыла, не зная, что ответить ей. Отблески пламени свечей отражались в чёрных глазах Нарциссы. — Андромеда простила меня за мои грехи и смогла снова принять. Я считаю, что это моё незаслуженное спасение после войны. Я не жду, что ты простишь Беллу, но прошу прощения у тебя за это. Тедди — наследник Блэков, как и Драко. Он же единственный, кто сможет продолжить оба магических и древнейших рода. Подумай об этом. Доброй ночи, Гермиона. Дверь захлопнулась, оставляя Гермиону одну в библиотеке. Её рука против воли коснулась живота. Нарцисса ожидает, что Гермиона когда-нибудь сможет подарить им маленького Малфоя, но она знала, что это невозможно. Она не сможет подарить Драко ни одного ребёнка, потому что своими собственными руками уничтожила любую возможность.

***

      Несмотря на защитные и усиливающие чары, которые оберегали эту хижину от разрушения, Гермиона слышала, как снаружи завывает ветер. Зима наступила внезапно, окутав их морозом. Мужчина, одетый лишь в свободные штаны, сидел в позе лотоса за столом, вырезая ножом деревянные амулеты с загадочными символами. Гермиона никогда раньше не видела этих амулетов, но она всегда терпеливо сидела рядом, стараясь не мешать ему и достичь просветления, о котором он так часто говорил. Сегодня его длинные светлые волосы, выгоревшие на солнце, рассыпались по спине и ниспадали на острые ключицы. Гермиона глубоко вздохнула, пытаясь отвлечься от странных мыслей и вернуться к концентрации. — Первая зима для тебя будет очень опасной, — наконец произнёс он, бросив на неё внимательный взгляд. — Нам лучше найти более безопасное место. Зимой хищники становятся особенно свирепыми из-за голода. — Но я же с вами, учитель, — воскликнула Гермиона, оставив все попытки сосредоточиться. Вейж мягко улыбнулся, откинув за спину волосы, и сдул древесную пыль, проверяя качество своей работы. Его руки были сухие и подкаченные, словно сами были выточены из дерева искусным плотником. — Оставайся в хижине, пока я не защищу поляну. Солнца теперь будет меньше, а значит, хищники смогут подобраться ближе. Он накинул халат и подпоясался, прежде чем выйти из хижины. Гермиона проводила его встревоженным взглядом. Её сердце сжималось каждый раз, когда он уходил туда один. Он запретил ей выходить из дома ради её безопасности, и теперь она должна была совершенствовать свои навыки, не покидая пределов хижины. Он аппарировал в ближайшую деревню один, чтобы пополнить запасы продовольствия, и тоже не брал её с собой. Гермиона очень переживала за него, и, чтобы немного её отвлечь, он рассказал ей о секретах восточного зельеварения. В один из таких вечеров он был особенно серьёзен, сидя в небольшой комнате, полной ингредиентов для зелий и множества небольших котлов, которые ещё не кипели. Гермиона заворожённо наблюдала, как он острым тонким ножом проколол свою руку прямо в вену, и алая струйка его крови хлынула в подставленную склянку, наполняя её до краёв. Одним быстрым движением руки рана исцелилась, не оставив и следа. Вейж закупорил склянку и передал её Гермионе. Толстое стекло успело нагреться от горячей крови, и осознание этого пробрало её до самых костей. Вейж всегда был честен с ней и не давал времени на подготовку. В этот момент он изучал свиток и давал ей указания, а она крепче сжимала в руках склянку. — Учитель, что мне делать с этим? — спросила она севшим голосом, и он поднял на неё свои янтарные глаза. — Я просто пополнил запас. Прошлый раз я использовал его для вымачивания амулетов, — ответил он, словно это не имело особого значения. Гермиона сглотнула, а он продолжал, откинувшись на стену и слегка потирая глаза. — Кровь обладает самыми сильными магическими свойствами. С её помощью ты можешь делать всё, что пожелаешь, как с её владельцем, так и для своей выгоды. Гермиона кивнула, наблюдая за тем, как переливается кровь в склянке, оставляя на стекле остатки, словно алый витраж. В следующее мгновение стекло очистилось, и Вейж отлевитировал склянку вниз, на стеллаж с ингредиентами. — Не отвлекайся, я хочу продолжить улучшать зелье, — сказал он с задумчивым видом, и она вновь сосредоточилась на котле перед ними. — Думаю, нам понадобится твоя кровь, чтобы увеличить шансы на успех. Гермиона без лишних вопросов протянула руку и взяла острый кинжал, в сомнении замирая над своим оголённым и беззащитным запястьем. — Если ты боишься, я могу сделать это сам, — тихо предложил он. — Да, пожалуйста, — прошептала она одними губами, не желая снова видеть собственную кровь. С мимолётным острым ожогом тёплая кровь потекла по её руке, капая в котёл. Вейж бережно поднял её руку, исцеляя, и снова сосредоточился на свитке. В течение последнего месяца с наступлением зимы они пытались изменять состав рецепта, но каждый раз безуспешно. Казалось, чего-то не хватало. Именно самой важной составляющей этого зелья, чтобы восстановить то, что она разрушила — её чрево, способное выносить ребёнка. Она сама попросила его, осознав, что действительно этого хочет. Остаться с ним здесь, на высокогорье Китая, в этой хижине, и подарить их маленькому миру красивого ребёнка с янтарными глазами, как закатное солнце. Он, конечно, знал об этом, ведь она никогда не скрывала от него свои мысли. Однако он всегда был очень осторожен, никогда не переступая грань и используя зелья, предохраняющие её от беременности, которая может навредить её больным органам. Вейж закончил все приготовления и уменьшил огонь под котлом, создав над ним песочные часы, которые тут же начали осыпаться вниз. Он протянул к ней руку, и она тут же прильнула к нему, прижавшись к его боку и прикрыв глаза. Возможно, это было наградой за все трудности, которые она перенесла во время войны и после неё? За все испытания, выпавшие на её долю. Гермиона приоткрыла глаза, наблюдая за тем, как в котле бурлит бледно-розовая жидкость, способная решить её самую большую на этот момент проблему. Вейж пошевелился, чтобы отрегулировать огонь и добавить в варево какой-то корешок, и в этот момент последняя песчинка упала на верхушку песчаной горки часов. — Осталось совсем немного, — с улыбкой произнёс он и, прижав её к себе свободной рукой, добавил: — Сегодня будет готово. И тут внутреннее предчувствие охватило её тревогой, словно что-то должно пойти не так. Шестое чувство забилось в груди, а волоски на руках поднялись, словно от напряжения. Гермиона приподнялась, с тревогой глядя на выход, и в тот же миг хижину сотрясло. Грохот, обрушившийся на них, заставил её застыть от ужаса. К завывающему ветру за пределами хижины присоединился ещё один звук — рык, который она раньше даже не слышала. Вейж мгновенно вскочил на ноги, быстро отодвигая её к стене и прикрывая своим телом. Она услышала его голос, который произнёс что-то похожее на ругательство на незнакомом ей языке. В тот же миг её тело охватил тёплый воздух, и она почувствовала, как оно застыло. С ужасом в глазах, не в силах пошевелиться, она наблюдала за ним, пока он быстро говорил что-то на том же языке, очевидно, забыв использовать чары перевода. В следующее мгновение он вышел из комнаты, на ходу накинув халат. Она знала, что это было невербальное заклинание полной телесной привязи. Она не могла пошевелить даже глазами, пока он сам не произнесёт отменяющее заклинание. Ей хотелось кричать, чтобы он позволил ей помочь, чтобы она могла защитить его. Её волшебная палочка лежала в соседней комнате, нетронутая с тех пор, как он сказал ей оставить её. Но учитель уже ушёл, оставив после себя лишь кипящий котёл и звуки ветра, доносящиеся из-за стен. Спустя пару мгновений, которые показались ей вечностью, в её сознании раздался его голос. Он звучал тепло и живо, словно согревая её изнутри. — Я люблю тебя. Как только сможешь, хватай свою палочку и аппарируй. Слёзы заструились по её щекам, не сдерживаемые заклинанием.

***

      Она вздрогнула, когда последний раскат удара сотряс хижину в её сне, и открыла глаза. Она лежала на кровати, не переодевшись после ночи, и устало потянулась. Казалось, коробка в её сознании, где хранились старые воспоминания, которые она вчера разбудила, дала течь. Она села на кровати, пытаясь собраться с мыслями. Нарцисса… Пока Драко занят своими делами в Министерстве, она может попытаться помочь ей. Спустившись снова в подземелье, она сосредоточилась на книгах, отобранных для изучения проклятия Драко, в надежде найти там способ сдержать действие тёмных артефактов.

***

      Поттер, вытянув ноги, сидел напротив него, задумчиво глядя на утренний выпуск «Пророка». Его лицо выражало усталость, и даже зелье трезвости не могло скрыть последствия, вероятно, бурной и очень пьяной ночи. Драко же, напротив, потянулся на стуле, лениво перелистывая газету. — Поздравляю, господин начальник Аврората, — с сарказмом произнёс он, усмехнувшись. Гарри покачал головой, жестом попросив его говорить тише. — Только не начинай, — прошептал он, продолжая изучать колдографию, на которой он сам щурился от вспышки колдокамер. Рядом с ним не было Драко, хотя в статье упоминалось, что он тоже получил повышение. Драко слегка наклонил голову, зная, что в тот момент он был с Грейнджер. Несмотря на то, что он не пил, как Поттер, он чувствовал себя ужасно, словно не спал всю ночь, хотя на самом деле он отключился сразу же после того, как Гермиона, густо покраснев, покинула его спальню через камин. Ниже большой хвалебной статьи Скитер было печальное упоминание о вчерашнем происшествии. Один из участников праздника, находясь в состоянии алкогольного опьянения, погиб, не сумев спуститься по лестнице. Драко слегка повернул снимок к себе и стал рассматривать старую колдографию этого волшебника. Под снимком было написано: «Алистер Сандерс». — Сегодня ещё нужно переехать, — заметил Драко, отвлекаясь от мыслей и осматривая кабинет. — Я всё жду, когда ты освободишь его для меня. Хотя кабинет Поттера и был немного больше, чем у Драко, он выглядел гораздо более ухоженным. Драко уже представлял, как на золотой табличке, украшающей его новый кабинет, появятся его инициалы и новая должность. Гарри оторвал руку от лица и посмотрел на Драко. — Ты будешь работать в кабинете рядом со мной. Драко фыркнул. — Зачем? Ты теперь глава, сам не будешь ходить на задания, а мне уже дали Дина в напарники. Поттер выглядел недовольным его высказыванием. На мгновение его тонкие губы разомкнулись, словно он хотел возразить, но затем передумал. Тяжело выдохнув, он поднялся и осмотрелся. — Да и тебе больше по душе копаться в свитках, — с довольным видом заметил Драко, поднимаясь следом и начиная перекладывать первые свитки со стеллажей в коробку. — Если тебе нужна помощь с переездом, я с радостью помогу. Дин с энтузиазмом присоединился к начальнику, со скабрезными шутками помогая переносить коробки, а затем и свои собственные вещи в бывший кабинет Малфоя. Он сам обновил табличку на двери, написав своё имя, и с довольным видом устроился на новом стуле. Драко чуть закатил глаза. — Не слишком расслабляйся, нам нужно проверить границу по поручению Кингсли. Дин с готовностью встал, одёргивая новенькую мантию со значком. — Конечно, шеф, — с улыбкой протянул он. И это не могло не польстить самолюбию Драко. Поттер шёл впереди, а они следовали за ним, чувствуя на себе взгляды волшебников. Дин, оказавшись по правую руку от Драко, бросил порох под их ноги. — Застава! Драко прищурился от взметнувшегося пепла и, отряхивая плечи, вышел вперёд, осматривая помещение. Это была одна из башен — главный центр, где сменялись караулы, где заканчивалось действие охранных чар и где по периметру патрулировали добровольцы и те, кто прошёл успешные испытания программы Кингсли. Комната, сложенная из грубого камня, освещалась лишь небольшим окном сверху, через которое было трудно разглядеть, какая погода царит снаружи. Поттер вышел вперёд, оглянулся на них и повёл за собой. Патрульный приветствовал его взмахом палочки и кратко отчитался о ситуации. Драко же с интересом осматривался, впервые оказавшись в этом месте. Они вышли наружу, где каменная стена расходилась в разные стороны, открывая вид на едва различимые маленькие башенки, похожие на эту, но гораздо меньшие. В этих башнях обычно сменялись караулы. Это было одно из требований Кингсли — установить границу магической Британии, которая здесь заканчивалась проливом Па-де-Кале, чтобы предотвратить вторжение тёмных волшебников и существ, как это было во времена Тёмного Лорда. Драко бросил взгляд на Дина, которого он совсем не хотел видеть здесь. Ведь им с Поттером придётся выбирать слова, которые не будут касаться того, что начинается на букву «Г» и заканчивается на «Рейнджер». Его улыбнуло то, что она сама отзывалась подобным образом и это засело в его голове. Гарри в этот момент переглянулся с Драко, а затем посмотрел на Дина, который уже подошёл к краю каменной стены. Там бился пролив, а ветер, доносящийся с той стороны, колыхал их мантии. — Мы разделимся, — решительно произнёс Поттер. — Дин, проверь правую сторону, возьми копии записей и встретимся на середине. Мы же займёмся левым. Дин слегка округлил глаза, но тут же приложил палочку к груди и исчез в водовороте аппарции. Вдалеке Драко заметил, как он появился на другом конце. — Ты не скрываешь своего желания поговорить со мной, — с сарказмом заметил Драко. Поттер взял его за предплечье, доставая свою палочку. — Я не оставлю тебя наедине или хотя бы с Дином, когда вы будете проверять Струпьяра. И снова их закрутил водоворот аппарации. Им предстояло проверить не менее тридцати точек, прежде чем они встретятся с Дином на другом конце. Драко проверял действие чар, притягивая к себе энергию извне, что оказалось гораздо проще, чем в лесу Дин, несмотря на его усталость. Головная боль, терзавшая его с самого утра, усилилась, но он старался не обращать на неё внимания. Гарри же изучал отчёты и опрашивал патрульных на каждой башне. Переместившись в очередной раз, Драко удивлённо приподнял брови, заметив изменившееся от удивления лицо человека, который его заметил. Этот человек был частым нежеланным гостем в его доме, как и все остальные. Он позволял себе разгуливать по его фамильному поместью так, словно оно принадлежало ему. Его отросшие русые волосы были стянуты в хвост на затылке, а тёмные глаза, все такие же живые, бегали, словно жучки, осматривая то Гарри, то Драко. — Вот это встреча, господа авроры, — мерзко протянул Амикус Кэрроу, протягивая руку для приветствия. Драко холодно взглянул на него и отвернулся, не желая ни отвечать, ни смотреть на него. Но его руки так и чесались. — Драко, ты так возмужал, честно, я даже не думал, что ты когда-нибудь сможешь покинуть своё фамильное гнёздышко, ведь ты так трясся от страха перед Азкабаном, — раздался голос из-за спины, заставив его напрячься и застыть на месте. Казалось, он нарочно провоцировал его. Драко словно ощущал на себе предупреждающий взгляд Гарри, который, казалось, вот-вот скажет ему не обращать внимания. Но вместо этого раздался болезненный вздох, сопровождаемый ударом. Быстро обернувшись, он увидел, как Гарри замахивается снова, чтобы ударить под дых наклонившегося и хватающего воздух Амикуса. Перехватив того второй рукой, Драко удержал его и с наслаждением отправил кулак прямо в лицо. Гарри откинул с лица чёлку и поправил съехавшие очки. В его взгляде, смешанное с брезгливостью и злостью, читалось презрение к патрульному. — Держи свой язык за зубами, Кэрроу, пока они у тебя есть. Твоего жалования не хватит, чтобы вылечить их, — процедил он сквозь зубы. Драко отпустил его, и тот, как мешок, рухнул на каменную кладку. Драко одобрительно взглянул на Гарри, и тот, поймав его взгляд, слегка усмехнулся. — Повышение тебе к лицу, Поттер, — с иронией произнёс Драко, пнув носком ботинка лежавшего человека. — Ты даже не представляешь, как часто я об этом думал. Гарри быстро огляделся и направил палочку на Амикуса, который уже злобно смотрел на них снизу, прижимая руку к разбитой Драко щеке. — В любом случае, его нужно вылечить и изменить память. Жаль, что это не научит его быть лучше, — пробормотал он в ответ. Драко оставил Амикуса, быстро сканируя пространство и проверяя охранные чары. Время на проверку точки уже вышло. Гарри сделал копию с ежедневных свитков и в последний раз взглянул на застывшего в стойке патрульного. О произошедшем напоминала лишь его помятая мантия и маленькая капелька крови, оставшаяся на ней. Драко очистил её заклинанием и, коснувшись плеча Гарри, аппарировал дальше. Только на последней точке они встретились с Дином и переглянулись, понимая друг друга без слов. Струпьяра не было, Дин подтвердил это. Гарри шепнул Драко, что позже проверит по записям, почему тот сегодня отсутствовал. Времени до его официального окончания рабочего дня оставалось совсем немного, а Драко чувствовал, что ему нужно выплеснуть своё раздражение. Он отпросился у Гарри и, поправив воротник своей мантии, направился к каминам. Сейчас Мунго, вероятно, был пуст. Быстро осмотревшись, Драко перешагнул через решётки и пошёл по знакомому пути. Охранников не было видно, и он без труда добрался до нужной палаты. Здесь всё оставалось по-прежнему: стул, кровать и окно, за которым уже сгущались сумерки. Пахло свежестью, словно недавно помыли полы. На стуле, как и прежде, сидел человек, теперь одетый в халат. Его пояс небрежно лежал на полу. Драко остановился перед ним, и мужчина поднял глаза. На его лице отразилось слабое понимание, и раздался скрипучий голос: — Ты снова пришёл… Драко удивлённо поднял брови: — Ты меня знаешь? — Нет, но ты знаешь меня. Ты назвал моё имя. Хотя я не уверен, что оно раньше принадлежало мне. — Ты знаешь, кто ты? — Драко прислонился к окну, затмевая последний свет и погружая палату во мрак. Его тень отразилась на лице пациента. — Вернее, кем ты был? — Нет, я не помню этого. Я просто устал здесь жить. Ничего не меняется. Ты новый человек, которого я увидел, — ответил он скрипучим голосом и, чуть наклонив голову, внимательно осмотрел его одежду. — Ты не работаешь здесь… — Не работаю, но пришёл к тебе, чтобы поговорить, — тихо сказал Драко, взглянув за дверь. Там было тихо, никто не потревожил их. — Ты знаешь, кто такой Сивый? — Нет, — ответил он бесцветно. — Ты помнишь девушку с кудрявыми волосами и древний лес? — уже строже спросил Драко и, не раздумывая, проник в его сознание. — Легилименс! — Нет, — услышал он звук, окружающий его со всех сторон. Рой Джонс не лгал ему. Его воспоминания не были активны, даже не светились, никак не затрагиваясь. Он не помнил ничего из своей прошлой жизни. Драко вышел из его сознания, устало потирая глаза. Он понимал, что Рой должен понести наказание за свои преступления, но он не осознавал их. Однако и оставлять его здесь, чтобы бывший преступник отравлял воздух и истощал магический бюджет Святого Мунго, было неправильно. В памяти Драко ярко вспыхнуло воспоминание о Роули, который встретил свою смерть достойно, полностью осознавая её, хотя это и было представлено в виде зрелища для развлечения публики. — Чего ты хочешь? — спросил Драко, разведя пальцы и посмотрев на Роя сквозь них. Слабая, но умиротворённая улыбка появилась на лице Роя. — Закрыть глаза и больше не открывать их. Ты можешь сделать это? Драко внимательно осмотрел комнату, заметив брошенный на полу пояс. Ему нельзя оставлять следов, а силы Роя не достаточны для того, чтобы завершить жизнь самостоятельно. — Тогда ты должен делать то, что я тебе скажу, — произнёс Драко, обойдя его и становясь у двери, почти на пороге, где должны заканчиваться сигнальные чары. Рой с трудом поднялся и повернулся к нему. Драко жестом указал ему сесть на пол и, воспользовавшись левитацией, поднял пояс. Как змея, пояс обвился вокруг горла пациента, перекинувшись через прутья железной кровати, и начал затягиваться. Рой не выказал никаких эмоций, лишь кивнул и закрыл глаза. Драко сделал шаг назад, выходя из комнаты, но продолжая удерживать концентрацию чар. Пояс затянулся туже, раздался хрип, рука дёрнулась, словно пытаясь сорвать его, но остановилась. Драко снова оглянулся. В коридоре никого не было. Лицо Роя, бледное и лишённое солнечного света, покраснело и опухло. Его глаза открылись и закатились, а ноги начали бить по полу, создавая, по мнению Драко, слишком сильный шум. Но соседние палаты были свободны, и никто не мог помешать им. Наконец, нога Роя расслабленно вытянулась, и хрип прекратился. Рука, державшая горло, упала со стуком вниз. Сигнальные чары взвыли, отметив отсутствие жизни, и Драко стремительно бросился в противоположную сторону, стараясь уйти от возможных быстрых шагов. Мунго был защищён антиаппарационным барьером, что не позволяло ему скрыться, но и он должен был убедиться, что Рой Джонс мёртв. Вскоре раздался топот ног, и к палате, судя по звукам, поспешило несколько человек. В воздухе витали взволнованные голоса, обсуждавшие состояние тела и возможность его реанимации. Коридор озарился вспышками заклинаний. Драко стоял, прислонившись к стене, и смотрел на свою волшебную палочку, крутя её в пальцах. В его голове не было ни единой мысли. Всё, чего он ждал, — это окончательного вердикта о смерти. Постепенно суматоха утихла. Судя по звуку катящихся колёсиков, тело было убрано, а палата очищена. Когда последние шаги удалились по коридору, Драко, выждав ещё несколько минут, вышел из своего укрытия. Он быстро сотворил из аврорской перчатки сумку, похожую на ту, что обычно носил Люциус, и направился в главный холл. Здесь почти никого не было. Все были заняты случившимся. Однако, когда он вышел из коридора, его взгляд наткнулся на белый чепец и рыжие кудри, принадлежавшие мисс Боунс. Драко встревоженно взглянул на неё, изображая крайнее удивление. — Что за суматоха была? — быстро спросил он. Мисс Боунс, заполнявшая журнал пером, быстро осмотрела Драко и вернулась к записям. — Пациент покончил жизнь самоубийством, — тихо ответила она, чуть поморщившись и прикрывая глаза ладонью. — На самом деле, он уже давно был плох, и мы ожидали чего-то подобного... Но почему именно в мою смену! Драко сочувственно покачал головой и подошёл ближе. — Соболезную… У него были родственники? Они, наверное, будут очень расстроены? — участливо спросил он, стараясь выразить свой интерес. В другое время он, возможно, действительно проявил бы сочувствие, но сейчас его чувства были притуплены. Колдомедик покачала головой, вновь принимаясь за свою работу. — Нет, он был один. Один из тех преступников, что были переведены из Азкабана уже довольно давно. Медицинская этика обязывала нас лечить его и заботиться о нём, — она нахмурилась, когда с пера упала клякса, и, кажется, это отвлекло её от мыслей. — А вы что делаете здесь так поздно? — Я нашёл свою сумку, — Драко повернулся, чтобы показать ей лаковый чёрный портфель на длинной ручке. — Я был занят делами и вспомнил о ней только сейчас. Она была среди брошенных вещей. Она внимательно посмотрела на него, слегка сдвинув брови, и снова покачала головой. — Рада, что вы её нашли. — Благодарю вас и всего доброго, — Драко, слегка поклонившись, направился к камину. Прежде чем исчезнуть в пламени, он обернулся и бросил ещё один взгляд на колдомедика. Боунс застыла с пером в руке, с которого упала клякса, и смотрела на него с каким-то странным выражением. Драко улыбнулся ей на прощание. Даже если она что-то заподозрила, у неё не было никаких доказательств, кроме его позднего появления в Мунго. Никто не будет разбираться в самоубийстве старого преступника, который потерял свой разум. Сейчас его больше всего беспокоило, что внутри него словно что-то сломалось, а эмоции застыли. Он пытался зарядить себя, как это делала Грейнджер, концентрируя поток Ци через ноги. Однако это не приносило ему прежнего облегчения. Он знал только одно: ему нужно срочно увидеться с ней.