Movie marathon for old Love

Детство Хаябусы и Кагуры было словно из сказки — наполненное смехом, приключениями и моментами, которые остались с ними навсегда. Их дома стояли рядом, разделённые лишь невысокой изгородью, и с раннего возраста они были неразлучны. Каждое утро начиналось одинаково. Хаябуса, едва проснувшись, выглядывал из окна своей комнаты, чтобы увидеть, как на крыльце дома напротив появляется Кагура. Она обычно выбегала босиком, со спутанными белыми волосами и в слишком большом свитере, который доставался ей от старшей сестры. Увидев Хаябусу, она размахивала рукой, её лицо озарялась широкой улыбкой. — Хаябуса! Просыпайся быстрее! Мы же договаривались пойти к реке! Он делал вид, что вздыхает, как будто её слова — это огромная ответственность, но улыбка на его лице говорила обратное. Их любимым местом была небольшая речка, что протекала недалеко от их домов. Вокруг неё раскинулись густые поля, где летом цвели яркие васильки и ромашки. Они любили часами сидеть на берегу, болтая ногами в прохладной воде, и строили грандиозные планы. — Когда я вырасту, я стану знаменитой танцовщицей, — говорила Кагура, кидая камушки в воду. — А я стану мастером боевых искусств, — отвечал Хаябуса, сидя рядом с ней и внимательно наблюдая за её реакцией. — Правда? И ты будешь защищать меня? — спрашивала она, повернувшись к нему с широкой, наивной улыбкой. — Конечно, — он отворачивался, чтобы скрыть лёгкий румянец. — Ты же всё время в неприятности попадаешь. Она хихикала, обрызгивая его водой, на что он лишь качал головой. В один из летних дней они нашли поляну, скрытую за густыми кустарниками. Место оказалось волшебным: высокие деревья окружали просторную лужайку, освещённую мягким светом солнца. — Это будет наше секретное место! — воскликнула Кагура, оборачиваясь к Хаябусе. Он кивнул, соглашаясь. Они провели там целый день, собирая цветы и придумывая истории о том, как когда-нибудь это место станет их тайным убежищем, где никто не сможет их найти. — Мы должны дать ему имя, — предложила Кагура, сидя в траве. — Лепестковая поляна, — сказал он после короткой паузы, указывая на цветы вокруг. — Звучит красиво, — она кивнула, бережно сплетая венок из ромашек и надевая его на его голову. — Это что ещё за шутки? — он нахмурился, но не стал снимать венок, зная, что это сделает её счастливой. Осенью, когда листья становились золотистыми, они любили бродить по лесу, собирая жёлуди и разноцветные листья. — Смотри, как этот лист похож на твои волосы, — однажды сказал Хаябуса, показывая ей ярко-белый листок клёна. Она вспыхнула. — Ну уж нет, мои волосы куда красивее! — заявила она, смеясь. — Может, и так, — пробормотал он тихо, чтобы она не услышала. Они часто устраивали соревнования, кто первым добежит до большого дуба на краю леса. Кагура обычно проигрывала, из-за чего обижалась, но Хаябуса всегда позволял ей чувствовать себя победителем, объявляя ничью. Зимой всё менялось. Их приключения переносились на улицы, где они лепили снеговиков и устраивали снежные баталии. Однажды, когда Кагура спряталась за деревом во время игры, Хаябуса незаметно подкрался сзади и обрушил на неё целую горсть снега. — Хаябуса! — закричала она, смеясь и вытирая лицо. — Это нечестно! — В любви и войне все средства хороши, — ответил он, прежде чем получить в лицо снежком. К вечеру они возвращались домой насквозь промокшие, но счастливые. Хаябуса всегда провожал её до двери, убеждаясь, что она в порядке. Однажды, когда им было по десять, Кагура пришла к нему в слезах. Она потеряла свою любимую куклу, подарок от родителей. Вместо того чтобы говорить слова утешения, Хаябуса взял её за руку. — Мы найдём её, — твёрдо сказал он. Они обшарили весь двор, пока, наконец, он не нашёл куклу в траве у реки. Увидев её, Кагура бросилась к нему и обняла его так крепко, что он даже не знал, куда деть руки. — Ты всегда меня спасаешь, — прошептала она. Этот момент навсегда запечатлелся в его памяти. Когда им исполнилось пятнадцать, их семьи стали обсуждать, куда они поступят после школы. Кагура мечтала о колледже в направлении хореографии, а Хаябуса знал, что должен продолжить традиции своей семьи и заниматься боевыми искусствами. — Ты ведь не бросишь меня? — спросила она однажды, когда они сидели на их секретной поляне. Он повернулся к ней, его взгляд был серьёзным, но в голосе была мягкость. — Никогда. Мы всегда будем вместе, Кагура. Она улыбнулась, доверяя ему. И так они росли, вместе переживая каждый момент, каждый смех и каждую слезу. Их дружба была не просто частью жизни — она была её основой.

***

Кагура и Хаябуса поступили в один из самых престижных колледжей искусств. Они выбрали совершенно разные направления, но это не мешало им оставаться неразлучными. Кагура с головой погрузилась в хореографию — танцы были её страстью с детства. Каждое её движение на сцене излучало грацию и лёгкость, её длинные белые волосы словно продолжали линию каждого её поворота. Танец стал для неё способом выражать себя, свои мечты, даже свои сомнения. Хаябуса же продолжал заниматься в физическом плане. Его дни были расписаны по минутам: утренние тренировки, занятия по теории, вечерние отработки техники. Он был сосредоточен на совершенствовании своего тела и духа, стараясь держаться в рамках строгих принципов, которые ему привила семья. Но, несмотря на свою занятость, он всегда находил время для Кагуры. Каждую неделю они устраивали свои традиционные киномарафоны. Это было их негласное правило, которое никто не мог нарушить. В назначенный вечер Кагура появлялась у двери квартиры Хаябусы с пиццей в одной руке и огромным пакетом попкорна в другой. — Ты готов проиграть в битве по выбору фильмов? — с вызовом спрашивала она, озорно улыбаясь. — Ты же знаешь, что твои фильмы — это один сплошной плач, — отвечал он, делая вид, что закатывает глаза, но при этом забирал у неё пакеты, чтобы помочь. Они устраивались на его огромной кровати, окружённой подушками, ставили на экран случайный фильм и погружались в мир приключений, романтики или фантастики. Кагура могла бесконечно комментировать сюжет, размахивая руками и смеясь, а Хаябуса сдержанно ухмылялся, наслаждаясь её эмоциями. — Ты вообще понимаешь, что главный герой неправильно поступил? — вскидывалась она, глядя на него. — Понимаю, но мне нравится, как ты за него переживаешь, — отвечал он, чем неизменно вызывал её румянец. Иногда они кидались попкорном, иногда швырялись подушками, а иногда просто засыпали в середине фильма, когда усталость от учёбы брала верх. В моменты, когда Кагура чувствовала себя сломленной, Хаябуса был для неё тем самым человеком, который всегда напоминал ей, кто она есть на самом деле. Он знал её настолько хорошо, что мог читать её эмоции ещё до того, как она произнесёт хоть слово. Однажды, поздним вечером, после изнурительной репетиции, Кагура пришла к нему домой. Она выглядела уставшей, словно весь мир оказался против неё. Её алые глаза, обычно такие яркие и полные жизни, были наполнены грустью и сомнениями. Она молча прошла в гостиную, опустилась на пол и обняла колени. Её плечи слегка дрожали, но она старалась держать лицо спокойным. — Что случилось? — мягко спросил Хаябуса, присаживаясь рядом. Кагура долго молчала, словно искала слова, которые смогут объяснить её боль. — Я не смогу это сделать, — наконец сказала она, её голос был тихим, но дрожал. — Что именно ты не сможешь? — Он внимательно посмотрел на неё, ожидая ответа. — Танец. Завтра выступление, и все говорят, что я не справлюсь. Они считают, что я слишком слабая, слишком мелкая, чтобы передать силу и энергетику танца, — её голос сорвался, и она опустила голову, чтобы скрыть слёзы. Хаябуса молча смотрел на неё. Ему не нужно было много слов, чтобы понять, насколько она сейчас уязвима. Он знал, что Кагура всегда требовательна к себе, что её мечта быть танцовщицей — это не просто хобби, а часть её души. Он осторожно протянул руку и взял её ладони в свои. — Кагура, — сказал он мягко, его голос был тёплым и уверенным. — Ты сильнее, чем думаешь. Она подняла взгляд, и в её глазах блеснули слёзы. — Ты — Кагура, та самая девушка, которая всегда побеждает, даже когда все против неё. Помнишь, как ты училась делать первые прыжки? Ты падала, но вставала снова и снова, пока у тебя не получилось. Она слабо улыбнулась, вспоминая те дни, но всё ещё была полна сомнений. — Но это другое, Хаябуса. Тогда никто не говорил, что я не смогу. Он чуть сильнее сжал её руки. — И что с того? Пусть они говорят. Их слова ничего не значат. Они не знают, как ты трудишься, как ты горишь своим делом. Ты знаешь, кто ты такая. Ты Кагура, которую я знаю. И если ты вдруг забудешь, кто ты, я напомню тебе. Эти слова пронзили её сердце. Она почувствовала, как что-то внутри начинает меняться. Но он понимал, что одних слов недостаточно. Встав, он подошёл к полке, где лежал её старый дневник, который она однажды оставила у него. Там были её записи о мечтах, о первых удачных выступлениях, о том, как сильно она любит танец. Он открыл его и передал ей. — Почитай. Это ты писала, помнишь? Тогда ты верила в себя. И я верю в тебя сейчас. Она взяла дневник, и её пальцы чуть дрожали. Она пробежала взглядом по строкам, и её лицо постепенно менялось. — Ты всегда можешь опереться на меня, — добавил он, присаживаясь рядом. — Когда тебе тяжело, когда тебе кажется, что ты одна, — я здесь. Кагура закрыла дневник и посмотрела на него. В её глазах теперь было меньше сомнений, а губы тронула лёгкая улыбка. — Спасибо, Хаябуса, — прошептала она. — Ты справишься, Кагура. Я уверен в этом. Она обняла его, прижавшись к его плечу, и на мгновение всё затихло. В этих объятиях она нашла то, чего ей не хватало: уверенность, что она не одна, что её поддерживают и верят в неё. На следующий день, когда настал момент выйти на сцену, она вспомнила его слова: "Ты сильнее, чем думаешь". Они эхом отдались в её сердце, заставляя её шагнуть вперёд с поднятой головой. Её выступление было потрясающим. Каждый шаг, каждый жест были наполнены эмоциями. Она танцевала так, словно это было её последнее выступление, вкладывая в него всю душу. Когда занавес опустился, она снова увидела его. Хаябуса стоял в зале и, как всегда, смотрел на неё с той самой спокойной уверенностью, которая помогла ей поверить в себя.

***

Последний курс начался с неожиданного события — в колледж перевели новую студентку. Её имя, Ханаби, прозвучало в аудиториях и на тренировочных площадках, словно раскат грома. Она сразу привлекла внимание студентов: высокая, стройная брюнетка с длинными, идеально уложенными волосами, собранными в высокий хвост, с выразительными чертами лица и осанкой, внушающей уважение. Ханаби не улыбалась, её взгляд был холодным и сосредоточенным, но в её движениях ощущалась уверенность. Она была человеком, привыкшим добиваться своих целей, невзирая на трудности. Ханаби впервые встретила Хаябусу на тренировке по тхэквондо. Она пришла в зал ровно в назначенное время, одетая в строгий белый добок, подчёркивающий её подтянутую фигуру. Когда она вошла, её взгляд сразу встретился с его. — Ты новенькая? — спросил он, изучая её взглядом. — Да, — ответила она, твёрдо смотря ему в глаза. — Ханаби. Перевелась из Академии Восточных Искусств. Её уверенность сразу привлекла его внимание. Ещё больше его впечатлило, как быстро она проявила себя на тренировке. Её удары были точными, стойка — безупречной, а техника — почти безукоризненной. — У тебя хорошая база, — сказал он после их первой спарринговой схватки, вытирая пот с лица. — Благодарю. Но есть над чем работать, — холодно ответила она, бросив мимолётный взгляд, который не смог скрыть её гордости от его комплимента. Этот первый разговор стал началом их общения. С каждым днём Ханаби всё больше втягивалась в жизнь колледжа, особенно на тренировках. Она часто задерживалась после занятий, чтобы наблюдать за Хаябусой или попросить его показать более сложные элементы. — Ты действительно считаешь, что этот бросок эффективен в реальном бою? — спрашивала она, с лёгкой насмешкой поднимая бровь. — Если выполнять его правильно, он может быть решающим, — отвечал он, подавая ей руку, чтобы помочь встать после отработки очередного движения. Кагура, которая иногда приходила в спортзал, чтобы подождать Хаябусу после тренировок, замечала, как они общаются. Её сердце сжималось всякий раз, когда она видела, как Ханаби бросает взгляд на Хаябусу, полный скрытого восхищения. — Ты поздно заканчиваешь, — сказала она однажды, когда он подошёл к ней после тренировки. — Занимался с Ханаби, — ответил он, не замечая её подавленного тона. — Она так много времени проводит с тобой... — тихо добавила Кагура, опустив взгляд. — Просто новичок, ей нужно больше практики. — Он сказал это спокойно, но Кагура чувствовала, что в его голосе появилась лёгкая теплота, которую она раньше не слышала, когда он говорил о ком-то другом. Ханаби, хоть и старалась казаться равнодушной, не могла не восхищаться Хаябусой. Он был не только её тренером, но и тем, кто выделялся среди остальных своей строгостью, выдержкой и внешним видом. Она замечала, как он улыбается только в редкие моменты, и эти улыбки казались ей настоящей наградой. Его слегка растрёпанные волосы, уверенная походка и голос с низкими интонациями завораживали её. — Ты слишком много времени проводишь с этим новичком, — как-то заметил его товарищ по тренировкам, когда они уходили из зала. — Она хорошая ученица, — коротко ответил он, и этого было достаточно, чтобы Ханаби почувствовала себя особенной. Для Кагуры всё это стало испытанием. Она не знала, как справиться с растущими сомнениями. Она всегда видела Хаябусу рядом с собой, всегда чувствовала, что их связь нерушима. Но теперь эта связь начала трещать. Она старалась не показывать своих чувств. На их киномарафонах она продолжала смеяться и дразнить его, но в её сердце поселился страх. — Ты такая тихая сегодня, — заметил он однажды, когда они смотрели фильм. — Устала после занятий, — ответила она, не желая говорить о своих переживаниях. Однажды, после очередной тренировки, Хаябуса сидел в зале, вытирая пот с лица. Ханаби подошла к нему и, собравшись с духом, решила начать разговор. — Хаябуса, — начала она, глядя ему прямо в глаза. — Ты когда-нибудь думал о том, чтобы начать встречаться с кем-то? Он на мгновение замер, затем усмехнулся. — Возможно. Есть одна девушка, которая мне нравится. Ханаби почувствовала, как сердце её забилось быстрее. — Правда? — она постаралась скрыть своё волнение. — Да, — его взгляд стал мягче. — Её зовут Кагура. Эти слова прозвучали для Ханаби как гром среди ясного неба. Она не смогла скрыть своего разочарования, но сделала вид, что всё в порядке. — Она особенная, — продолжил он, не замечая её эмоций. — Мы знаем друг друга с детства. Она удивительная — её танцы, её волосы, её смех... Я не знаю, почему я так долго этого не понимал, но... я хочу быть с ней. Ханаби поняла, что её чувства останутся безответными. Она кивнула, улыбнувшись ему, и тихо ушла, оставляя его в одиночестве с его мыслями о Кагуре. Кагура, как и каждую неделю, собралась на традиционный киномарафон с Хаябусой. Это было их неизменное время — особенный вечер, который они проводили только вдвоём, отрешившись от забот колледжа и всего мира. Она всегда выбирала, что принести: на этот раз это была большая коробка пиццы с её любимым сыром и кусочки сладкого пирога из пекарни неподалёку. Когда она подошла к двери квартиры Хаябусы, её сердце почему-то билось сильнее обычного. Она пыталась списать это на усталость, но знала, что дело в другом. Её мысли всё чаще возвращались к тому, как он стал важен для неё. Дверь открылась, и она увидела его. Он был в домашней одежде — серой футболке и свободных штанах, что-то, что он никогда не носил вне дома. Его слегка взъерошенные волосы и лёгкая улыбка заставили её сердце замереть. — Готов к марафону? — спросила она с улыбкой, протягивая коробку пиццы. — Конечно, — ответил он, беря у неё еду. — Как всегда. Они устроились на его огромной кровати, окружённой подушками. Телевизор уже показывал первый фильм из их списка — романтическую комедию, которую Кагура обожала, а Хаябуса смотрел лишь из-за неё. — Ты правда думаешь, что это смешно? — спросил он, закатив глаза, когда главный герой снова попал в нелепую ситуацию. — Смешно! — ответила она, смеясь так заразительно, что он невольно улыбнулся. Её смех был его слабостью. Это был звук, который он готов был слушать бесконечно. Спустя час на их постельной территории началась «битва» за последние кусочки пирога. Кагура, смеясь, кидала крошки в него, но всегда промахивалась. — Ты снова промахнулась, коротышка, — сказал он, бросая в неё обратно. — Я не коротышка! — закричала она, швырнув в него подушку с такой силой, что он едва успел увернуться. Это стало началом настоящей битвы мягкими подушками. Они летали по комнате, а смех заполнял всё пространство. Кагура пыталась увернуться от очередного «удара» подушкой, но запнулась о край кровати. Она упала на мягкий матрас, случайно утянув за собой Хаябусу. Теперь он оказался над ней, опираясь на локти, чтобы не придавить её своим весом. Их лица оказались так близко, что она могла видеть каждую деталь его глаз: тёмные, глубокие, как звёздное небо, они смотрели прямо на неё. — Кагура... — прошептал он, его голос стал тише, почти неуверенным. — Да? — её голос дрогнул, дыхание сбилось. Он долго смотрел на неё, как будто решался на что-то, что давно откладывал. Затем он медленно наклонился и тихо сказал: — Я давно хотел сказать тебе... что люблю тебя. Она замерла, её глаза расширились от удивления. — Ты — единственная, кто делает меня настоящим, Кагура. Она не успела ничего ответить. Он опустился к её губам, нежно и осторожно касаясь их. Это был самый нежный и глубокий поцелуй, который она когда-либо могла себе представить. Она растерялась, но её сердце, её чувства — всё внутри неё откликнулось. Она ответила на его поцелуй, обвивая его шею руками. Это был момент, который они оба ждали всю жизнь, даже не осознавая этого. Поцелуй стал всё более страстным. Хаябуса аккуратно обнял её, его руки нежно скользнули вдоль её талии. Она чувствовала, как его тепло передаётся ей, как каждое его движение наполняет её ощущением, что они наконец нашли друг друга.

***

Солнечный свет мягко пробивался сквозь нежные белоснежные занавески, заполняя комнату тёплым сиянием. Лучи, словно игривые дети, скользили по стенам, ласкали пол и осторожно касались двух фигур, мирно лежащих на широкой постели. Хаябуса открыл глаза первым. Неслышно переведя дыхание, он повернул голову, чтобы посмотреть на Кагуру. Она спала глубоко и спокойно, её дыхание было ровным и мягким. Белоснежные волосы, такие лёгкие и воздушные, рассыпались по подушке словно серебряный водопад, окружая её лицо ореолом света. Лицо Кагуры выражало абсолютный покой, а уголки губ чуть-чуть приподнимались, словно она видела во сне что-то прекрасное. Хаябуса на мгновение задержал взгляд. В этот момент он чувствовал, как его сердце наполняется нежностью и теплом. Он хотел запомнить каждую деталь: изгиб её бровей, мягкость черт её лица, как свет играет в прядях её волос. Стараясь двигаться максимально аккуратно, чтобы не разбудить её, он медленно поднялся с постели. Его движения были бесшумными, почти кошачьими, — годы тренировок не прошли даром. Встав, он ещё раз оглянулся на неё, и на его лице появилась едва заметная, но искренняя улыбка. На кухне он принялся за приготовления. Легко и непринуждённо, словно в танце, он доставал продукты и посуду. Лёгкий скрип ножа, нарезающего хлеб, тихое шипение масла на сковороде — всё это звучало как музыкальное сопровождение утра. Яйца аккуратно обжаривались, золотистые края слегка поднимались, намекая на идеальное исполнение. Ещё через несколько минут аромат свежесваренного кофе начал заполнять кухню, просачиваясь вглубь квартиры. Но мысли Хаябусы были далеки от готовки. В каждое движение он вкладывал невидимую заботу о Кагуре. «Она заслуживает только лучшего», — подумал он, вытирая руки полотенцем. Внезапно он почувствовал лёгкое прикосновение. Тёплое, нежное, почти невесомое. Он замер, но тут же понял, что это она. Кагура стояла позади него, только что проснувшаяся, ещё немного сонная, но невероятно милая. Она обняла его за талию, прижавшись своим маленьким носиком к его спине. — Доброе утро, — прошептала она, её голос был слегка хрипловатым после сна, но таким ласковым, что его сердце дрогнуло. Хаябуса обернулся, чтобы посмотреть на неё. Она подняла взгляд — её большие алые глаза светились теплом и счастьем. В них было всё: и благодарность за это утро, и нежность, и любовь, которая, казалось, переполняла её изнутри. — Доброе, — ответил он, позволяя себе улыбнуться шире. Кагура продолжала обнимать его, её руки, будто обруч, нежно держали его, не давая никуда уйти. — Я люблю тебя, Хаябуса, — сказала она тихо, но в её голосе звучала неподдельная искренность. Хаябуса слегка наклонил голову, взял её лицо в ладони, чтобы лучше видеть её глаза. Он заметил, как её ресницы слегка дрожат от волнения, но это делало её ещё прекраснее. — Я тоже люблю тебя, Кагура, — ответил он, его голос был чуть ниже, но наполнен такой же нежностью. Он склонился к ней, чтобы подарить ей поцелуй. Их губы встретились, и в этом поцелуе было всё: тепло, доверие, обещание. Поцелуй был долгим, нежным, словно они хотели передать друг другу всё то, что невозможно выразить словами. Когда они отстранились, Кагура улыбнулась ещё ярче, её щеки слегка порозовели. — Этот завтрак обещан быть потрясающим, — сказала она, глядя на стол, где уже стояли тарелки с едой. — Потому что я приготовил его для нас, — ответил он, беря её за руку и ведя к столу. Это утро стало не просто началом нового дня, но и новой главы в их жизни. Их дружба, которая так долго была основой их отношений, наконец уступила место любви. Любви, которая всегда была рядом, но ждала подходящего момента, чтобы раскрыться. Теперь их будущее стало ещё ярче. Вместе они могли преодолеть всё, ведь их сердца бились в унисон.