Реквием вампиров (Кровавый плач)

Мадлен обреченно бежала по лестнице вниз. Святая вода пусть залечит от пламени язвы. И только взошедшей луны обескровленный диск Мог быть в эту ночь утешающим спутником назван. И ветер осенний теперь освежал словно бриз. На миг обратила она мутный взор к небесам И ветер ей складки вуали трепал как барханы. В часах как песок нависает пылающий храм. Глубокой могилой ей стали отверстые раны. Казалось – ступени осыпаться могут под легкой стопой. Казалось, что ада врата здесь распахнуты настежь. Но были крепки и незыблемы храма ступени. И тяжесть ворот скрыла крик огнедышащей пасти, Оставив один на один с духовенства толпой. И в складках вуали, подобно ослабленной тени, Мадлен продолжала свой бег под растущей луной. Спускаясь все ниже сквозь храма протяжную паперть, Считая ступени бездумно, как ада круги, Во тьму, там, где смертный без свеч не увидит ни зги, Она устремляла свои безнадежно шаги, Скрывая огонь, что в соборе и в сердце был заперт. Окрасился в розовый цвет луч туманной луны, В стекле витража оставляя тревожные блики. И лица в немых витражах оставались безлики Вдруг в воздухе писк отголоском скрипичной струны. Сливаясь с бесформенной массой тревожного клира, Где нимб превратился в сверкающей крови пятно, Напрасно манил их приют обещанием мира - Мадлен прочитала в их разумах это давно. Летучая мышь пронеслась над ее головой, Из замка неся ропот песни своей погребальной И ветер, как судьбами небо, игравший вуалью, В полете завис и прислушался, словно живой. Застывшее сердце не помнить любви не могло И в замок вернуться Мадлен бы осмелилась вряд ли. И что-то ударилось слабо в слепое стекло Последние слезы, дождя ли начальные капли? Жизнь даже для смертного вновь не вернуть мертвецу, Потоки молитв как потоки проклятий напрасны. Опавшие листья как крылья, что бьют по лицу, Копируют пламя, преследуя словно фантазмы. (Мадлен) «Когда в альков могилы я сойду Где мы друг друга к смерти не ревнуем И если ад за гробом, то в аду Однажды я вернусь за поцелуем! Крови заменяет он сосуд, С ним и крови смертного не надо, Клятву всеми демонами ада Принесу с собой на страшный суд. Бессмертие – мне нет ужасней доли, Увы, но ядовит сей брачный дар. Боль и любовь – они две капли крови И сладкий сон - короткий путь в кошмар» Казалось, на лестнице не было в ночь ни души Но призрак погони мерещился в лунном затишье. Неведомый голос окликнул летучею мышью - Звуча в голове, шелестел он: «Мадлен, не спеши!» Еще было ясное небо, но пара мгновений Склонило застыть, затухающий взор обратив На их середине, считая могильные плиты ступеней, К фигуре одной – кто быть может настолько красив? Чтоб смыть эту кровь, не хватит воды - похожи как две капли крови Двойник на дороге – предвестник беды… Но траур опаснее вдовий! И лунным лучом их двоих зафиксировав в кадре, Светило в душе не дало поселиться обману, Хотя этот лик – не ее одержимости плод. Отличий не видно, но с чем можно спутать сутану? Не статуя, дрогнула прядь. И Мадлен вдруг воскликнула «Падре! Вас не было видно здесь дюжину лет, преподобный Жиль-Клод! А значит, я помню вас там, где была я ребенком… Я рада, что это не вы оказались подонком, Который венчал меня с Пьером по воле отца. Но холод столетий как будто не сходит с лица! Вы знаете тайну мою? Это было оплошно… Но с этой поры миновало одиннадцать лет, Крамольные мысли для дам благородных – безбожно… Пускай мое имя порочил достаточно свет. И пусть не пугает вас даже мой дар телепата. Я стала вдовой и к минувшему нет уж возврата. Признаться, мой мир был другим совершенно согрет! Ведь это не грех? Воля предка была непреклонна - Простите за странную исповедь вне этих стен, Свидетелем, если она существует, Мадонна» И речь ненадолго прервала на этом Мадлен. И в этот миг, пока за витражом Еще вершится огненная месса Мадлен узрела – след был отражен Убийства той, чье имя баронесса В глазах священника, отмеченного злом… Он мыслит отпущения козлом Себя, чтоб усмирить больную совесть? Иль к новым злодеяниям готовясь… «Вы скажете, не знала я нужды Однако не унять души томлений. Соблазны плоти были мне чужды… Но кто из нас виновник преступлений… Вы можете молчать, отец Жиль-Клод. Молчание не станет мне препоной. Вы кажетесь молчания иконой. Но...как еще не рухнет небосвод! Кюре, ваши волосы так отросли, Нехватка лишь бледности кожи. Хоть как-нибудь вы объяснить бы могли Причину, что так вы с покойником схожи? О да, ваши волосы – шелка каскад, Стыдливо ласкающий плечи. И скоро вы тоже отправитесь в ад, Что, вы потеряли дар речи?» В его уме пульсирует пять слов: "Однажды я вернусь за поцелуем!" Он сам себе признаться не готов Что давний грех быть может наказуем. Их молвила без тела голова И лик ее, последние слова Мутили разум у мадам де Фаско. Сцепились в сердце ненависть и ласка – В его лице неотличимо графском Погашен злодеяния очаг – Но не такой огонь в его очах. (Мадлен) «Вам должно быть лет сорок с немногим, И чуть больше чем мне – двадцать семь? - Вы несете свет божий убогим… Но язык воздаяния нем!? Но право, теперь я могу вашим стать провожатым…» И вслед за словами сверкнули игриво клыки. Фонарь покачнулся и выпал, прощаясь с разжатым Впервые за час кулаком напряженной руки. Осколки сверкнули, запутавшись в складках вуали. Крест падре померк, ибо тучи затмили луну. И пальцы в перчатках без жалости ворот порвали, Впиваясь в горячую плоть через тьмы пелену. Кровь падре наполнила капли холодного пота. Святая вода, как назло, не была под рукой. Молитвы забылись под силой Мадлен колдовской - С губ только слетела едва различимая нота. Как нож гильотины ее нежных губ поцелуй. Слегка обжигает обрывок серебряной цепи, Но это не может убить одержимости трепет, Такой ненасытный в пульсации жизненных струй. Пророчества не отменить позор, И поцелуй пришел как меч Дамокла. И из последних сил, теряя разум, Жиль-Клод взглянул на столь родной собор. В агонии, граничившей с экстазом, Распятие тяжелое сорвал – И крест едва ударился о стекла. Собратия явились на сигнал. Они бы не нашли здесь ничего Помимо обескровленного трупа, Но тело – нет, ни живо ни мертво – Сопротивлялось медленно и скупо. Замедленны движения Мадлен. Но пламя разорвало сладкий плен Украшенного кровью поцелуя, Врага в погоне образы рисуя. Прервав свой жадный пир, она стрелой В крови и шелке бросилась долой. Не сохранив души своей тайник, Без сил остался графа там двойник. Нет слез на глазах, нет воды в небесах - Похожи как две капли крови Теперь это сходство сильнее – Ведь тело его леденеет! Какую же участь ему эта осень готовит?