Реквием вампиров (Кровавый плач)

Уколы клыков еще помнит холодная шея, Рисуя морозом узоры безжизненных вен. Под вечер пешком, не зовя для поездки лакея, В дорогу к собору неспешно выходит Мадлен. Еще надеясь на обман или жестокую насмешку На глупый розыгрыш в письме Мадлен теряется во тьме Последней коды не сыграв, Ее одну оставил граф Ее шаги звучат неспешно Как марш, который не оплачет эту смерть Нет сил взлететь, она боится не успеть (Куда - не даст ответа вечер ночью став) Неделю назад развевал ее волосы ветер, Последней надежды укусы плели ей венец. Сегодня холодный, красивый в жестокости вечер - Похож на него - но немыслим бессмертный мертвец. И кольца Сатурна - круги обручальных колец, Шипы вместо роз - цвета крови пожар листопада, Еще слишком рано - конец сентября, чуть прохлада Коснулась земли. Паутины надежные сети Не порваны - только раздавлен паук. Вновь вспыхнул костер там, где сердце утратило стук Швы улиц пусты - это зло или все-таки благо? Лишь изредка совы взлетают от лая собак. Невесты фата как подобие белого флага Залитая кровью - совсем не тогда и не так. Она не замедлила и не ускорила шага Но холод и жар пожирал как непрошеный брак. Вуаль чернее сумрака ночного Пусть до конца еще не опустился мрак. И за завесой этого покрова Неразличима плоти белизна И словно вторя ей за облаками скрывается луна. Стук каблуков на мостовой Как стук часов, но пульс молчит Сегодня так бессильно тело, наполненное даром ночи. Она ни разу не была, казалось, более живой Но быть живой уже не хочет, Жить заставляют палачи. Все эти камни и дома - они свидетели любви, Они кричат без языков Но их свидетельства мертвы Где путь назад во глубь веков? Огонь не дает разрешений смириться с утратой Невольно спаситель готовится стать палачом Как казни Египта, обоим становится платой Бездонная тьма, на которую он обречен Букет белых лилий на черный и траурный бархат Как графа в живых их уже не осталось в саду. Как нечисть, теперь он во власти одной из епархий - Спасают от ада живых или душу в аду? Кричат только лилии дерзким своим ароматом. Поднявшись по лестнице, часть обронила Мадлен. Как кровью, в тот миг их окрасило небо закатом. В тень страха войдя, не подняв оскверненного взора, В безлюдную роскошь, безмолвные стены собора, Пред гробом упав, целый час не вставала с колен. (Нет никого, кто ждал его – Ни друга и ни катафалка) Недалеко от алтаря В (слепом полете)..полумрака Она ждала святого знака Проклятий в адрес упыря Или известия о лжи и о вернувшемся Альберте Но ярко перед ней нежизнь Лежала странной жертвой Смерти. Вуаль откинув от лица, Слезами взор не затмевая, Она узрела мертвеца И забывая, что сама немертвая и не живая. Тяжелый шелк его плаща Как в поругание, разорван. Мадлен шепнула, трепеща: "Как для червей он станет кормом?!" И впалых скул его рельеф, Чело точеннее фарфора Там созерцала замерев Мадлен под сводами собора. В его зловещей тишине, Где тусклый свет струили свечи И вспоминая миг последней встречи Последний раз наедине. Сквозь нежный изгиб губ твердевших заметны едва Клыки, две иглы, и поныне острее чем бритвы, Мадлен вспоминала укус, словно дар божества, И с губ как летучие мыши, слетали слова Не зная сама - заклинания или молитвы. "Свидетелем небо, свидетелем тьмы глубина, Нельзя на земле быть прекрасней и быть благородней. Я грешница, право, но в чем я настолько грешна? Возьми мою душу, страж неба иль страж преисподней! Возьми мою душу, открой ему очи взамен! Наполни пылающей кровью холодные жилы!"- Целуя застывшие пальцы, шептала Мадлен, Лишь сутки назад столь подвижные, полные силы. И навыки меткой стрельбы здесь его не спасли - Так мысли наружу влекли погребенные слезы. Волос водопады длиннее с тех пор отросли, Струились по гроба краям, словно винные лозы. Как сеть паутины, в чей сладостный плен Навеки отдаться мечтала Мадлен. Обрывки плаща отодвинув дрожащей рукой, Она обнаружила ужас картины распада: Как облик того, кто обратно вернулся из ада, Совсем не затем, чтобы вновь обрести свой покой. Ошметками плоти, подобно осенней листве, Отверзлось до самых костей там нутро, И как наверху седины серебро Сплетается с прядями злата, Так сморщилось сердце сквозь графа ребро, Серебряной пулей – казалось, их там целых две - Свидетельство истины злой, что не будет возврата. И сердце Мадлен так пронзила не пуля, а боли игла, И сковано льдами, оно словно заживо тлело. В перчатке рука на груди фон Девилля легла Сначала дрожа, но как током ударило тело. На ратуше полночь пробили часы чуть вдали. На ткани перчатки был крест на ладони прожженный. Казалось, что кожа под ним превратилась в угли, Серебряный крест, что у графа лежал на груди, Схватила Мадлен и отбросила, как прокаженный. А в гроб заглянув, не поверила сразу глазам: Всего один раз, словно вторя в ударе часам Вдруг сердце у графа ударом ребро разломало! Агонии тень, кто вкушал еще меда так мало? О боже, какая жестокая это насмешка! А крест с оглушительным звоном на мраморный пол Упал, по блестящим катясь полированным плиткам, Как брошенный жребий, неясно орел или решка. Священники скоро добавят осиновый кол, Хотя их усилия будут досадным избытком. Вуаль чернее сумрака ночного Скрывает лик невесты мертвеца За гранью доброго и злого Любви смертельной нет конца Но есть конец у бытия земного И даже кем разбита жизни грань Тот бытия не вечно крепко держит ткань.. Любви влюбленным не бывает много!