Ты - ошибка.

Вы никогда не задумывались о том, как строится судьба человека? Она заключает в себе множество разных событий, эмоций, падений и взлетов, но начинается у всех одинаково, ровно как и кончается - финалом всегда будет смерть. И на это никогда не влияет ни одно событие в жизни человека - она может быть дольше, короче, может быть бурной и интересной или вялой и тоскливой, но рано или поздно и тот и другой человек приходит к одному и тому же концу.  Многие этого конца боятся. До последнего осторожничают, отказываются слушать даже намеки про это, и смерть приходит к ним нежданно, не заметно. Кто-то ждет смерти, настолько желает оказаться в ее тисках, что готов сам свести счеты с жизнью, накладывая на себя руки… Но есть и третий тип людей.  Этот тип людей как правило те, кто за свой путь в жизни прошли много чего. Они не стары и не молоды, видели и счастье, и боль, пережили такое, о чем в приличном обществе, как правило, даже не говорят… от всех трудностей они не обрели томительной жажды жизни, но и не обзавелись неудержимой тягой к смерти - такие люди просто есть. Такие люди просто… сломаны. Сломаны как давно наскучившая, некогда безмерно интересная игрушка, любимая кукла судьбы у которой отвалилась рука без шанса на восстановление. И в их жизни обычно больше нет чего то безмерно захватывающего, нет проблем от которых хочется лечь наземь и зарыдать. Они просто… существуют. Существуют, сами по прежнему не зная - а зачем? Почему?

***

Если я спрошу у каждого из вас что же такое воровство - то я получу примерно схожие ответы, общая суть которой будет заключаться в словах «кража. Хищение чужого». И вы все будете правы. Люди воруют, воруют потому что хотят есть, воруют потому что хотят денег, богатства, воруют друг у друга и у государства. Это происходит каждый день, и повсюду. Вот и Лололошка воровал. Не сказать что ему нужно было что то из вышеперечисленного: пусть он и не богатый студент, будущий агроэколог, но денег, вроде как, хватало, какие бы копейки не давал университет за отличную успеваемость в качестве стипендии. Он не голодал по неделям, имел весьма неплохой рацион питания, жил в маленькой съемной квартире ближе к окраине города (оказывается там есть шанс найти квартиры дешевле чем в центре), в общем, наслаждался жизнью по полной, насколько ей вообще может наслаждаться молчаливый и не очень социальный студент второкурсник. Но вот из раза в раз, до онемения кончиков пальцев, до стука крови в ушах, он пристально смотрел на какую то вещь, и в голове набатом било: возьми. Это ничего тебе не стоит. Возьми и станет легче, ну и что что вещь не твоя, все будет в порядке. И с этим назойливым «голосом» совладать не получалось: слишком сладкой была эйфория после удачной аферы, слишком сильное удовлетворение растекалось по всему телу. Но потом накатывал стыд, стыд острый, жгучий, от которого пылали щеки, заставляющий прятать все наворованное в глубины шкафа, что бы ни за что и никогда больше не видеть всю эту коллекцию. Волноваться, нервничать, опасливо косится на полицию, а потом снова воровать и снова испытывать от этого удовольствие. И он понимал что это «не совсем» здоровая хрень, все эти вещи ему были даже не нужны, и он не знал как именно это называется, когда воровать так тянет, но зато он весьма четко осознавал: денег ему, конечно хватает, и на жизнь, и на квартиру, но вот того, что сохранится с зарплаты и стипендии после трат на жизненно важные нужды, на психолога не хватит. Разве что если копить до старости, что уже не логично и не совсем возможно. Цикл повторялся, и еще не было случая когда Лололошка попался бы на своей деятельности. Он стыдился, краснел, но из раза в раз приобретал повышенную ловкость рук, цепко хватаясь за предметы и вытаскивая их из сумок, портфелей, карманов, пряча их где то у себя, уходя пока хозяева не обнаружили пропажу. А потому сейчас он попросту не понимал: что в этот раз пошло не так? Все было как обычно: он не сумел себя контролировать, почти неприметно залез рукой какому то парнишке, вроде как омеге, в сумку, что он и не заметил, уже обхватил рукой нечто любопытное, и вдруг услышал чей то пронзительный визг, и крик «держите вора!». Вся эта ситуация была похожа на комедию с названием «История о том, как на меня накатал заяву какой то мужик, и я оказался в участке, на стуле перед следователем». И, может, со стороны это и было комично, но вот самому Дейвисону было совсем не смешно.  Следователь, сидящий напротив него, за своим столом, был возрастом под 30 лет. Симпатичный мужчина, даже скорее все еще парень, чертами лица чем то смахивающий на самого Лололошку, но если приглядеться (что, впрочем, в ситуации Ло было бы странно и опасно: мало какому блюстителю закона понравится как потенциальный преступник таращится на него, раскрыв глаза) все таки что то их отличало. То ли скулы другие, глаза по иному поставлены, может ямочек на щеках при улыбке нет, впрочем, это уже догадки: следователь не улыбался, в свою очередь заполняя какую то бумагу. Уставшие, карие глаза (на удивление настолько яркие, что смахивали на оранжевые) бегали по строчкам текста, и, по ощущениям, их владелец вообще забыл что еще кто то помимо него имеется в кабинете. Судя по запаху (а, вернее, его полному отсутствию) Ло весьма четко мог заключить - следователь бета, хотя в помещении витают феромоны какого то постороннего альфы. И вот весь этот мыслительный процесс происходил в тот момент когда, между прочим, перед Ло тоже лежала какая то бумага (он честно даже не читал (и не пытался, все равно не понял бы)), и уже давно было бы не плохо приступить к заполнению, но разглядывание следователя казалось куда более интересным занятием, да и тем более, кажется, тот не против. Впрочем очень скоро это убеждение пропало, стоило следователю поднять взгляд на Лололошку, быстро пробегаясь по нему глазами. Нашивка на форме мужчины гласила «Харрис Д.» —ну что ж…,- голос следователя, что примечательно, тоже слегка смахивал на голос Дейвисона,- рассказывай, красотка, за что в участок угодил,- Губы его скривились в ухмылке, а их обладатель слегка усмехнулся, заметив как студент перед ним втягивает голову в шею. —Я… —Не надо нервничать, я ж не кусаюсь,- он фыркнул, немного перебив Лололошку, желая донести свою мысль быстрее. Вышеупомянутый осознав, что если он будет мямлить то этот «Харрис», или, как там его, продолжит его затыкать, постарался набрать побольше воздуха и заговорил громче. —я клянусь, господин следователь, это просто недоразумение. Мужчине что то померещилось, он подумал что я, кажется, ворую и он закричал, ну толпа и принялась меня ловить…,- сколько бы уверенности для этой фразы в себе не собрал Дейвисон, от некого стресса он потихоньку начинал нести какой то бред, отчего брови Харриса стремительно поползли вверх, а на лице расцвела усмешка, в то время как сам следователь прищурил глаза. Поправив очки на лбу, и, даже дождавшись пока паренек закончит, он протянул: —случайность, говоришь? - он слегка наклонился, опираясь локтями о стол и перебирая пальцами, что он сплел между собой,- я, конечно, могу предположить что ты просто потерял голову от моей великолепной внешности, и потому начал нести бред сивой кобылы,- примерно в этот момент глаза Ло стали как у совенка,- иначе у меня создается ощущение, что ты меня за дурака держишь. А что так глазки округлил, красавчик? Вас по 10 штук на дню сюда таких приводят, которые «случайно кому то в карман да сумку полезли», так что ты, дорогуша, не исключение. Как зовут то хоть? —Лололошка. Лололошка Уильям Дейвисон. Задумчиво пожевав нижнюю губу, следователь вписал это в протокол по делу, и кивнул, скорее самому себе: —красивое имя. Но не красивее чем мое: Джон Дейви Харрис,- мужчина вновь ухмыльнулся, привставая с кресла и протягивая ладонь для рукопожатия Лололошке, которую тот достаточно быстро принял. После этого Джон сел на свое место, и, слегка откатившись на своем стуле назад, медленно крутясь вокруг своей оси, спросил,- и что ж мы делать с тобой будем, Дейвисон? - кажется, вопрос был риторическим, потому что сразу после он продолжил,- по хорошему бы штраф с тебя содрать, или на 15 суток… но жалко как то, такого красавчика как ты и так ущемлять,- с каждым разом как Джон называл его «красавчиком», у студента создавалось впечатление что мужчина зацепился за их схожесть во внешности: уж слишком с довольным лицом он каждый раз тянул это прозвище. —может, просто отпустите и… дело с концом?,- с надеждой спросил Лололошка, тут же замечая как следователь упирается ногой в стену, останавливая кресло, и разворачивается к нему. —можно было бы, но разве так интересно? - каким бы красивым не было это лицо, Ло уж очень сильно хочет в него плюнуть за все это размазывание слов по стенам и за намеренное издевательство над его умирающими нервами,- мне кажется можно было бы… —Джон, ты опять несчастных омег-жертв соблазняешь? Обернувшись, Лололошка замечает вошедшего высокого мужчину, с длинными, белыми и, явно крашенными, волосами, собранными в слегка небрежный конский хвост. Он был одет в полицейскую форму, кажется, лейтенанта (да простит Лололошку всевышний, он честно вообще в этом не разбирается). Прислушиваясь к запаху он понимает, что это альфа, и более того тот самый альфа, запах которого в кабинете Ло заметил изначально.  Со стороны следователя раздается какой то возмущенный звук, после которого следует ворчание: —вот вечно тебе все испортить надо, пернатик. Ты как всегда не вовремя,- Джон слегка надул щеки в недовольстве, подпирая голову рукой,- да и не жертва это, я не настолько еще чокнулся. —не жертва? - брови неизвестного с нашивкой «Ави Д.» поднимаются, после чего он смотрит на Лололошку, который, кажется, попытался притворится стулом. Впрочем, заметив что парню неловко, он вновь переключается на следователя,- не настолько чокнулся, говоришь? А в прошлый раз что было? —эксперимент,- лицо Харриса сохранило удивительную невозмутимость при этих словах.  Лололошке все казалось что он влез во что то личное. Эта перепалка вызывала у него яркое ощущение того, что он третий лишний. И может он и ушел бы, прямо сейчас, да вот только проблем с законом не хочется… —хей, красотка, чего завис?,- Ло слегка дернулся, поднимая взгляд и замечая, что оба мужчины смотрят прямо на него, отчего ему на миг стало неловко. Что он успел пропустить, провалившись в свои мысли? —мм… да? - умное лицо сделать не получилось, приходилось сидеть как сидел до этого, что, судя по всему, не впечатлило Харриса. —я говорю предложеньице к тебе есть. Ты мне номерок свой, а я делаю вид что все это ошибка и ты не причастен. Идет? Где то Лололошка явно чует подвох. Он пока не понимает где, мозг его еще никогда так предательски не подводил, и у него есть ощущение что поймет он лишь тогда когда пожалеет о принятом решении, но прямо сейчас сделка кажется очень выгодной. Он быстро кивает, замечая на лице следователя привычную ухмылку. —вот и славненько… напиши на бумажке и можешь идти,- он пододвинул к пареньку маленький листочек для заметок и ручку, упорно игнорируя укоризненный взгляд коллеги. Стоило Дейвисону дописать, как тот буквально вырвал у него листочек, подозрительно дружелюбно помахав ему рукой: —надеюсь увидеть тебя снова при других обстоятельствах, красотка: я больше тебя не спасу, если еще раз по той же причине объявишься. —д… до свидания…. Сознание Лололошки все еще перезагружалось после произошедшего, когда он машинально встал и направился к выходу из кабинета, краем уха слыша от неизвестного альфы что то наподобие «а говорил омег не соблазняешь». Кажется, эти двое еще долго ему не забудутся.