Ты хорошо поработал, Клейн

Серый туман лениво клубился в стенах дворца, оседая наземь, словно утомился и теперь желал вздремнуть. Сквозь него медленно ступала фигура в чёрной рясе епископа, и с каждым шагом позади неё развевалась тёмная, несущая траур вуаль с очерченными под ней волчьими ушами. Приблизившись к высокому каменному трону с высеченным на нём глазом без зрачка, символизирующем тайну и перемены, Ангел присел пред Богом на колени, приподняв подол своих одеяний. Он смиренно опустил голову и прикрыл длинные ресницы. Из тени восседающего на троне показалось одно щупальце, что медленно поплыло к красивому лицу и нежно коснулось его. И, будто это было их особым сигналом, Леонард открыл зелёные глаза и нежно обхватил руками Духовного Червя, оставляя на его поверхности почти невесомый отпечаток мягких губ. Это действие повторялось вновь и вновь для каждого показавшегося щупальца. Их были десятки, может число достигло и сотни… Но Ангел, казалось, не устал, даря всем свою любовь и почтение, пока за этой картиной наблюдай потухший за десятилетия взгляд. Наконец, Леонард поднялся, возвышаясь на своим Богом. Он взял совсем невесомую руку, что одним своим движением спасала мир, Лоэн, Клуб Таро, церковь Богини Вечной Ночи и его, а затем оставил более длительный поцелуй, желая донести хотя бы так копившиеся безмерно долго чувства. Зелёные глаза бросили взгляд из-под трепещущих ресниц, глубокий и умоляющий, на остающееся безмятежным знакомое лицо, смесь его бывшего танственного и справедливого коллеги и безумного, но доброго сердцем авантюриста. Но не обращая на равнодушее внимание, он приблизил свои тёплые губы к этому холодному лицу, оставляя на каждом сантиметре — лбу, висках, щекам, носу, глазам — следы своих эмоций и желание быть рядом, дождаться чужого пробуждения человечности. Леонард остановился напротив чужих губ, открывшихся из чистой вежливости и нежелания по старой памяти расстроить его, и почти выдохнул в них. — Ты хорошо поработал, Клейн. И теперь была его очередь.