Платите даже за улыбку.

Перед тем, как идти на рынок, он заранее нашёл карету, чтобы чуть что сразу же уехать, и оставил её неподалёку от входа. Прогуливаясь же по черному рынку, Мирах не мог перестать оглядываться. Прошлый опыт хорошо на нем отпечатался, а сейчас он был ещё и без Рийла, что обострило его параною настолько, что он уже успел представить самые худшие возможные сценарии исхода его визита сюда. «У Вас будет шанс спасти знакомую жизнь.» Эти слова никак не могли покинуть его мыслей. Однако побродив по рынку, он лишь сильнее напрягся, а паника всё больше накрывала его с головой. Единственным местом на этом поприще ада, куда он ещё не заходил, стала совсем маленькая зона с рабами. И юноша как никогда боялся сделать туда лишний шаг. Ему казалось, что как только он туда ступит, его сразу же похитят и выставят на продажу. Но что-то в глубине души подсказывало ему, что суть скрыта именно там. От чего он, еле сдерживая в узде зачатки панической атаки, пошёл к секции с рабами. Взгляд людей, сидящих в чёрных, местами проржавевших клетках, пронизывал душу насквозь. Это были настолько пустые и лишенные жажды жизни взгляды, что сердце Мираха сжимало тисками при взгляде на них. Однако одновременно с этим он понимал и то, что не в силах помочь им всем. Ведь большинство из них сейчас уже просто куски мяса без своего сознания. Эти люди уже слишком переломаны, чтобы иметь возможность хоть на какие-то мысли. Потому что некоторые ржавые участки можно было легко пробить, а лишние, проржавевшие прутья выбить и сбежать, но люди даже не помышляли о побеге... Даже если сейчас выпустить их всех на свободу и сказать идти, куда вздумается, они просто сами вернутся назад, ибо банально не приспособленны к независимой жизни. В некоторой степени Мирах сам немногим от них отличался. Если бы не Рийл, у которого он живёт, на шее которого он сидит, за счёт которого питается, парень бы не смог выжить вне публичного дома, потому что просто не знает иной жизни. Если бы не Рийл, он бы этой другой жизни и не узнал, он бы просто вернулся, если не в свой, то в другой бордель так точно. Также и с рабами. Родившиеся и выросшие в рабстве, просто не смогут в одночасье начать жить иначе — в свободе. Что эти люди, что Мирах, они никогда не смогут жить как нормальные — обычные люди. И в один момент, осознав это, человек уже окончательно ломается и пытается забыться. Поэтому юноша никогда не верил в то, что у человека всегда есть выбор. Иногда, даже сделав его в свою пользу, так называемый "правильный", "гуманный" выбор, человек просто умирает из-за неспособности выжить во внешнем мире. Именно из страха вылететь из борделя, а в последствии уже из желания притупить осознание всего этого кошмара, в котором он жил, Мирах в свое время подсел на наркотики. И именно из-за этой их схожести парень особенно тяжело вывозил взгляд на этих людей. — Ищите что-то конкретное, молодой человек? Что-то конкретное... Эти слова врезались в голову не хуже удара бутылкой по голове. Продавцу он ничего не ответил. Однако, судя по всему, работорговец воспринял это как ответ. — У нас есть воители, женщины, девушки, молодые парни. Может, вас интересуют дети? —... Что? — на последнем издыхании выдавил он, но тут же пожалел о том, что вообще подал голос. Он уже столько раз обещал себе не проникаться чужим проблемам, столько раз пытался отстраниться от чужих жизней, но дети всегда были некоторой слабой его стороной. Потому что в отличие от него, у любого ребёнка ещё был шанс вырасти нормальным человеком. Продажа детей отдельно от родителей была запрещена до их тринадцатилетия, от чего предложение продать именно ребёнка уже могло бы сейчас стать поводом для ареста. — Дети. — уточнил он, — Мальчик у нас есть, недавний завоз, довольно симпатичный, но телом от начала не силен был. Земля чуть ли не уходила из под ног. О живых людях говорили как о кусках мяса на рынке. Даже о помёте щенков дворняги так не говорили. Мирах сам страдал жутчайшей формой объективизации и лишь сейчас он понял, как звучал, отзываясь подобным образом о проститутках. — Вы смотрите, смотрите. Обязательно что-нибудь найдёте. С ним говорили любезно. Но вот Мирах отлично понимал, что со своими рабами эта мразь так не общается. — Блядь... — с трудом сделал он вдох, убирая волосы с лица и смотря в небо, на месте которого сейчас был тёмный потолок, где расцветала плесень. Ноги его подкашивались. Того человека из бутика он уже возненавидел. Давно стоило понять, что он просто сумасшедший и нет здесь никого из тех, кого он знает и кому бы мог помочь.... Но вдруг, его перефирийное зрение уловило знакомый силуэт... В одной из клеток, в загробном гуле этой мерзкой секции, сидел тощий мальчик с соломенными волосами и зареванными карими глазами, что подогнул под руки колени и смотрел куда-то на решётки. На его руках, ногах и шее были прочно закреплены оковы, которые, однако, уже почернели и местами заржавели до того, что аж обсыпались. — Что-то присмотрели? Желание убивать росло прямо пропорционально открыванию рта одного существа. Он молчал, не в силе вымолвить ни слова, в горле как будто застряла плотина. Его терзали сомнения о том, что если он выкупит мальчика, то быстрее сделает его жизнь лишь хуже, чем хоть как-то поможет. Но его может выкупить и не самый добропорядочный человек, однако с точно такой же вероятностью это может сделать и весьма милодушная персона, которой действительно легче купить ребёнка на рынке, чем пожертвовать огромную сумму приюту, прежде чем забрать дитя оттуда. Но вдруг новый виток событий очень сильно ускорил его, притупленный паникой, мыслительный процесс... — Какой хорошенький мальчик. Откормить бы его немного и будет идеально. Мальчик поднял глаза и увидел перед собой двоих, что у ставились сначала на него, но один внезапно вздрогнул и отшатнулся, когда второй заговорил. И вздрогнувшего Мираха он точно знал. Сам же юноша, стоящий теперь где-то в метре от клетки, медленно перевёл взгляд на второго заинтересованного человека, которым был мужчина, приближенный к пятидесятилетнему возрасту, с почти что белыми глазами и тёмными волосами, пробитыми значительной сединой. Подле него стоял также знакомый ему молодой человек в плаще со светло-русыми волосами, который сейчас смотрел на него как на воскресшего покойника. И Мирах более чем прекрасно знал их обоих, от чего его снова пробила дрожь. — Беру его. — не раздумывая выпалил парень, тыкая пальцем в мальчишку, тем самым обращая на себя внимание старика, однако он отвернулся от людей, пряча лицо за капюшоном, в большей степени от старика. — Прекрасный выбор, молодой господин - - — Если ты мне сейчас ещё хоть слово скажешь, я тебе твой язык вокруг горла намотаю. — холодно смотря на не человеческое нечто, произнёс юноша, выхватывая из его рук небольшой ржавый ключ, который тот ещё даже не успел ему протянуть. За мальчика он заплатил всего лишь пять медяков. Столько стоила человеческая жизнь, жизнь ребёнка, в глазах работорговца. —... Линни? — хрипло произнёс старик, пристально глядя ему под капюшон обезумевшими глазами. Проигнорировав человека, Мирах схватил мальчишку за руку и быстрым шагом направился к выходу. Казалось, ему хотели что-то сказать, но он бросил лишь краткое: "Потом," — и начал ускорять темп, боясь дальнейшего преследования, в конце концов сорвавшись на бег. Стоило им в буквальном смысле выбежать с черного рынка, как Мирах сразу же запрыгнул в карету, протащив мальчишку за шиворот часть пути. Назвав кучеру адрес, он поторопил его и скрылся за шторкой у окна внутри экипажа. Дрожь снова никак не унималась, а сердце его вновь пустилось в пляс. Он как ни на что другое надеялся, что больше никогда не встретит этого человека, что больше никогда его не услышит и не увидит этих белых глаз... Его образ всё никак теперь не выходил из его головы. — Эй, кто был этот старик? — осторожно смотря на него снизу вверх спросил блондин. — Что? — рассеянно спросил юноша, но после выдохнул, — А, это... Да так. Виконт Гидра. Большие глаза мальчика широко раскрылись, а по коже прошлись мурашки. Виконт Гидра был довольно известной личностью в непривилегированных кругах. В частности он был известен тем, что любил приглашать к себе за деньги маленьких мальчиков. А после того, как те вырастали или допускали малейшую оплошность в его присутствии, он либо убивал их, либо уродовал, если ещё планировал поиграться. И за одного из таких детей его даже судили, вот только пострадавший не явился на суд из-за полученных травм, а сам суд был им уже подкуплен, от чего он не понёс вообще никакой ответственности за совершенное деяние. Это лишь больше усилило его уверенность в полной своей безнаказанности и заставило остальных жертв молчать о его деяниях. По лицу мальчика было видно, как к нему пришло осознание того, что если бы Мираха не оказалось рядом, его бы выкупил чокнутый педофил, который даже не скрывается, бродя среди людей с высоко поднятой головой. — Вот колдун.... — буркнул Мирах, пряча лицо за ладонью, — Он действительно был прав... Так, ладно. Как себя чувствуешь? — утомленно спросил он у мальчика, который в ответ лишь кивнул, не издавая звуков. То, как сильно он притих с их последней встречи, Мираха пугало. Пускай он был и несколько зол в тот раз на мальчика, но чего-то настолько ужасного он ему уж точно в жизнь бы не пожелал. Он хотел для него лучшего, чем то, что он уже имел, однако парень не думал, что станет тем, кто может ему в этом помочь, потому что сам не знал, как стоит хорошо жить. При взгляде на мальчонку, его мысли о виконте отошли на второй план, не давая панике разрастись в нечто большее. — Дай-ка мне руки. — он сам протянул руку к нему, на что мальчик, с толикой испуга на него смотря, подал ему слегка дрожащие руки. Мирах же достал из кармана ключ от каналов, что были на руках ребёнка, и отпер замок, после чего цепи с рук и шеи мальчика тут же спали. После он потянул к себе ноги парнишки и отпер снял кандалы и с них. — Если кто спросит, назовись каким-нибудь моим родственником с деревни или ещё как-то, чтоб не возникало лишних вопросов. А на место я тебя какое-нибудь уж пристрою. Не знаю, чем это поможет, но что-то придумать можно, я думаю.— кивал он, зарываясь руками в волосы. Лишь сейчас до него дошло, что решение его было несколько опрометчивым. Согласится ли Рийл вообще оставить мальчика? Ребёнок — не щенок — с ним будет в разы сложнее, да и ответственность больше. Ладно, будь он постарше, так этому дитя от силы лет десять, Мирах не представлял, как с такими общаться, он ещё при прошлой встрече довёл его до истерики. А если его с балластом теперь и вовсе к чертям ко всем попрут? Мирах Рийлу, конечно, нужен, но вот нужен ли он ему с ребёнком? Да и вообще, так ли нужен человек, что большой пользы не приносит? В глазах юноши, он, кроме своего присутствия, ничем не помогает. По состоянию же ребёнка видно, что ни к какой работе сейчас этот доходяга способен не будет. Не исключено, что у него на данный момент была высокая степень истощения, потому что он выглядел так, будто ещё немного и в голодный обморок упадёт. А это значит и помощь в восстановлении, возвращении прежнего здоровья — разве Рийлу не сполна хватало Мираха с этой морокой? С его паническими атаками, кошмарами, из-за которых он приносит вред окружающим, вечнымисрывами и самокопаниями. Нельзя было сказать, что терпеть психа вроде него рядом, было так легко. А теперь он тащит к нему ещё одного такого же, потому что если он провел на рынке дольше недели, его состояние уже будет совсем немногим лучше, чем у Мираха. Единственное их отличие будет лишь в том, что мальчик быстрее оправится, потому что даже максимум месяц, который Мирах отсутствовал в имении барона — не семнадцать лет. И вот так, в замок он ехал как на эшафот.