Магия места

      Несколько дней уходит на то, чтобы перестать беспочвенно нервничать, нагнетать и накручивать себя до состояния скукоженного испорченного изюма, завалившегося за кухонную тумбу — к такому даже тараканы не подходят, брезгуют. Арсений решается на разговор, планируя позвать Антона вечером к себе. Почему-то кажется, что дома помогут стены, а еще мебель и предметы интерьера (в голове на фоне стресса всплывают всякие пословицы, которые никак не успокаивают).       Они уже списались и после работы поедут вместе к Арсению — ничего подозрительного в этом нет, они и так остаются периодически друг у друга.       Сегодня что-то идет не по плану. Арсению резко становится плохо, когда он делает в подсобке неизменный двойной эспрессо для начальника. У него темнеет в глазах, ноги становятся ватными и силы покидают тело быстрее, чем он успевает что-то сообразить.       Он хватается за тумбу, впивается в нее непослушными пальцами и медленно оседает на пол. Возвращается в сознание через некоторое время, потому что кофемашина уже не работает, только вот в нос забивается противный сейчас запах перемолотых зерен. Арсений ощущает холодный пот на спине, висках, дикую слабость во всем теле. И дышит часто-часто, словно все то время, что он был в отключке, кислород в его легкие не поступал. Будто он упал не на пол, а в воду.       Немного так посидев сломанной куклой, облокотившись о стойку и приведя в очень относительную норму дыхание, Арсений пробует подняться. Еле собирает себя в кучку по оставшимся крупицам сил и доползает до своего рабочего стола, плюнув на оставленный в подсобке эспрессо. Валится грузно на стул и опускает голову на сложенные перед собой руки. Сколько он так лежит, пытаясь прийти в себя, он не знает. Пока его не возвращает в реальность взволнованный голос начальника и его рука, мягко касающаяся плеча.       — Арсений, у тебя все в порядке?       — Да… нет, — едва выдавливает слова Арсений, потому что какой смысл отрицать очевидно паршивый внешний вид.       — Давай-ка в медпункт сходи и потом езжай домой, на сегодня я тебя отпускаю. Если нужен больничный — бери.       Арсений даже не может нормально отреагировать на такое щедрое предложение начальника, потому что отгулы у них в организации на самом деле не очень приветствуются — редко какой руководитель согласовывает вынужденное отсутствие. Все-таки хороший Дмитрий Владимирович мужик, понимающий. Попытавшись безрезультатно выдать что-то связное, Арсений сдается, тяжело вздыхает и просто кивает головой в знак согласия с предложением и благодарностью.       Подождав еще какое-то время, Арсений собирается с силами, которые не особо то к нему вернулись, и наконец-то идет в медпункт, почти что по стеночке из-за слабости. Почему-то просить кого-нибудь его проводить в голову не приходит и в коридоре никто не встречается. Значит, этот путь нужно пройти самостоятельно. Местный терапевт с очень длинной фамилией измеряет давление и температуру, ожидаемо низкие после внезапного обморока.       В качестве первой помощи Андрей-как-его-там вручает гематогенку и заваривает крепкий черный чай, а также рекомендует дойти в ближайшее время до участкового терапевта, чтобы сдать необходимые анализы — это могут быть проблемы с щитовидной железой, например, или упавший гемоглобин. Причиной обморока, в общем-то, может быть что угодно, даже то же переутомление или постоянный стресс. Арсений благодарит за консультацию и помощь, все еще не понимая, почему его так мощно накрыло.       — Вас кто-то может сопроводить домой? Я бы рекомендовал воспользоваться поддержкой близкого человека.       — Да, наверное, смогут.       С такой слабостью Арсений бы и сам не рискнул передвигаться самостоятельно на большие расстояния. Он сразу думает об Антоне. Хорошо, что он сейчас в офисе, а не в командировке. В таком случае пришлось бы просить Серёжу или одного из Дим, но с Антоном они же и так планировали провести вечер вместе. Теперь, правда, встреча произойдет на пару часов раньше и уже при других вводных. Арсений достает телефон и отправляет вопрос в телегу.

Антон, а ты сможешь отпроситься пораньше сегодня? (15:38)

Кому-то не терпится оказаться наедине? (15:39)

Это всегда. Но тут кое-что произошло.

Мне домой надо. (15:39)

Что случилось? Я сейчас к тебе поднимусь! (15:40)

Я в обморок упал. Я у Андрея в медпункте,

меня отпустили на сегодня.

И надо чтобы кто-то проводил. (15:41)

Ты как себя чувствуешь? Я сейчас за тобой приду, посиди, подожди, пожалуйста. (15:42)

В медпункте подожду тебя.

Спасибо! (15:43)

      Не успевает Арсений спрятать телефон в карман брюк и сообщить Андрею, что сейчас за ним подойдут, как дверь без стука открывается и в кабинет влетает взволнованный кудрявый ураган. Кинув холодное «Здаров, Бебур», Антон опускается перед Арсением, скромно сидящим на кушетке, обхватывает его ладони своими горячими и заглядывает неприкрытой тревогой в глаза.       — Ты как? Идти можешь? Или тебя донести до машины?       Арсений чувствует, как его грудь пробивает тонна нежности к этому удивительному альфе. О нем так никто не переживал и не заботился (родители в детстве не в счет, там оно и так само собой разумеется). От такой поддержки из скрытых резервов появляются силы на улыбку и на переплетение пальцев. И дойти он до машины точно сможет на своих двоих, только не очень быстро.       Всю дорогу домой Антон постоянно поглядывает на него и вибрирует волнушкой. Доехав до дома, он едва ли не на руках заносит Арсения в квартиру, отмахнувшись от всех вялых протестов. Весь остаток дня он представляет собой концентрированный сгусток заботы и комфорта: не отходит надолго, заказывает продукты с доставкой и позже варит самый вкусный в мире куриный суп. Арсений реально такой никогда не ел — возможно, потому, что кто-то добавил самый секретный и самый важный ингредиент.       Продолжая хозяйничать на кухне, Антон заваривает ароматный черный чай и выкладывает в вазочку вкусные печеньки. Затем подсаживается под бок, тепло обнимает одной рукой и показывает на телефоне проверенную временем и не единожды на себе частную клинику, куда бы Арсений мог сходить на прием к терапевту. К обычной городской поликлинике доверия у обоих нет.

•••

      Плюсы частной клиники — всегда есть свободное окошко. Этим Арсений и пользуется, записываясь на утро. Если что, пойдет на больничный — смотря что скажет терапевт. На приеме Арсению предлагают сдать стандартный набор анализов для оценки состояния показателей здоровья. Врач дополнительно уточняет про возможную беременность, но Арсений подвисает, загружается и тут же сообщает, что это маловероятно. Да, они теперь с Антоном не предохраняются, совершенно забывая о последствиях и забываясь в друг друге, особенно когда желание затапливает с головой, а единственное, чего хочется, это узел альфы — но беременность? Это вряд ли. Терапевт рутинно пожимает плечами и просто предлагает на всякий сдать кровь еще и на ХГЧ.       Больничный не открывают, так как нет никакого основания, да и сегодня Арсений себя намного лучше чувствует. Антон и его забота вытеснили из его взбунтовавшегося организма всю слабость, а ночь бережно убрала усталость и восстановила силы. Он заходит позавтракать в ближайшую кафешку, потому что был натощак, чтобы сразу сдать кровь и не мотаться несколько раз в клинику. Сегодня Арсений просто взял за свой счет один день, согласовав все по телефону с Дмитрием Владимировичем. Пока уплетает сырники с клубничным джемом, звонит Антону и рассказывает, как сходил, но про то, что сдал еще и кровь на определение беременности не говорит, потому что это не телефонный разговор — к тому же и беременности никакой нет.       Днем ему на почту приходят результаты анализов, и он быстро пролистывает циферки рядом с параметрами, надеясь не увидеть красную стрелку, говорящую об отклонении результата от нормы. На последней странице отдельно пропечатано определение хорионического гонадотропина человека. Арсений уже было хочет закрыть файл, не заметив ничего такого, но взгляд цепляется за пятизначное число.       Он так и замирает на несколько секунд, шумно сглатывает, ощущая, что сердце ушло куда-то в пятки, а через них вытекло на пол. Рука до боли сжимает телефон с открытым результатом. Этого не может быть. Арсений этого совсем не ждал. Вернее, ждал, но в перспективе. Зато тогда произошедший обморок легко можно объяснить, как и многие вещи относительно его здоровья в последние дни, на которые Арсений просто не обращал должного внимания.       Может, показалось? В примечании указано, что уровень меньше пяти единиц означает отсутствие беременности. Но у Арсения в графе «Результат» число намного выше, что можно интерпретировать однозначно. Точный срок определить по этим данным не представляется возможным, потому что это может сделать только омеголог с помощью УЗИ. Арсений прикрывает глаза и медленно дышит, пытаясь успокоиться. И как же он не заметил? Наверное, потому что не предполагал.       Задумавшись, Арсений сразу понимает, когда случилось зачатие. Хотя это и не сложно — нужно лишь вспомнить последнюю течку, которая была вот уже почти три месяца назад. Тот самый памятный корпоратив, темный кабинет, свет луны и Антон, который до одури вкусно пах и невероятно правильно брал. Тогда же и был первый день, самое начало, но этого оказалось достаточно. Офигеть. И все произошло на том самом месте.       Планируемый, но еще не состоявшийся из-за обстоятельств разговор придется слегка переделать. Антон должен все знать. Это правильно.       Увы, стоит только ночи войти в свои права, как в голову Арсению настойчиво лезут плохие мысли: его теперь не примут, от него и ребенка обязательно откажутся. Что они останутся одни, брошенные, растоптанные и забытые. Ненужные. Арсений хочет верить, что все будет иначе в этот раз. Антон — другой. То, что между ними зародилось (и, как оказалось, речь не только о чувствах), и есть некий гарант того, что все обязательно будет хорошо. Арсений не в самом Антоне сомневается, просто страх, что его отвергнут, не захотят видеть в своей жизни с новыми вводными, сейчас побеждает и берет власть над едва восстановившимся хлипким балансом. Тьма протягивает свои руки, и Арсений с чумной головой проваливается в беспокойный сон.

•••

      Антон приезжает с работы вечером, притаскивая с собой несколько пакетов с продуктами для готовки, фруктами и вкусняшками (кто-то в последнее время подсел на нугу в шоколаде с фундуком), чтобы на выходных остаться у Арсения. Он уже знает, что анализы в порядке, никаких серьезных отклонений не имеется, а самочувствие не вызывает тревожности. Да и Арсений сам заверяет, что ему сейчас намного лучше. Чувствует он себя очень неплохо для нового статуса.       В планах у них — ленивое тюленье времяпрепровождение с перерывами на еду и секс. Идеально.       Они уже укладываются спать, и Арсений привычно липнет к Антону, лежит почти что на нем, вдыхает запах, потираясь о кожу кончиком носа, успокаивается. Понимает теперь, почему его так накрывало предыдущие недели, почему хотелось спать только в гнезде, почему он нуждался в особенной защите и заботе. Почему было комфортнее ощущать на себе запах Антона — запах отца его ребенка. Пазл полностью складывается. Арсений, разнеженный, наслаждается легкими поглаживаниями по спине. И он понимает, что пора. Этот момент единения очень удачный для важного признания.       — Я хочу рассказать, почему я устроился к вам в офис, — начинает Арсений издалека, почву тоже не мешает прощупать.       — Кстати, я все хотел у тебя это узнать, так что давай. Мне очень интересно, — Антон потягивается, кряхтит что-то неразборчиво и прижимает к себе сильнее.       Устроившись поудобнее и немного игриво поелозив по вкуснопахнущему телу, Арсений начинает повествование. Рассказывает все, ничего не утаивая: про желание родить ребенка, бесконечные неудачи в отношениях на протяжении последних лет, магическое место и последнюю надежду (сомнительную) на успех. Они лежат вплотную, нежатся, соприкасаясь кожей, Арсений Антоном дышит и мурлыкает свою исповедь. По мере озвучивания важных точек в длинной болючей истории умиротворение и удовлетворение наползают все гуще, страхи рассыпаются сами по себе, не находя подходящей почвы для роста.       — О, я слышал неоднократно эту байку про твое рабочее место. Что не успевает прийти новый секретарь, как почти сразу уходит в декрет, — шепотом сообщает Антон, наглаживая бок. Он слушает внимательно, периодически чмокает в висок, выражая тем самым поддержку.       — И я тебе хочу сказать, что место реально работает.       — Потому что мы встретились?       — Антон, — Арсений полностью заползает на альфу, опираясь на вытянутые руки, — я благодаря анализам узнал кое-что интересное, помимо показателей гемоглобина и холестерина.       — Что же? — у Антона голос будто становится еще тише, почти пропадая, он весь подбирается и с надеждой заглядывает в глаза, широко распахнув свои и так большие. Он неглупый совершенно — наверное, уже догадался обо всем.       — Я беременный, — Арсений закусывает губу, подавляя какое-то внезапно нахлынувшее стеснение. — У нас будет малыш. Наш с тобой.       Как в замедленной съемке и словно со стороны Арсений наблюдает, как зрачки Антона расширяются и глаза становятся полностью черными, как они начинают блестеть влагой, как сильные руки тут же прижимают ближе, бережно обнимая, как губы дарят поцелуй, полный всепоглощающих чувств и волнующей благодарности. Как время услужливо замирает. Арсений охотно отвечает, тая от ласки.       — Арсень, я так счастлив, — оторвавшись от истерзанных губ, шепчет Антон. — А какой срок? Просто у тебя же еще не было течки, мы же только хотели… — начинает тараторить.       — Была течка, в первый день нашей встречи. Ты же помнишь его?       На секунду из своего укрытия в темном углу показывает хищную ухмылку тревожность, сковывая все движения. А вдруг сейчас Антон начнет сомневаться в том, что отец ребенка — он? Вдруг окутавшее их в это чудесное мгновение счастье рассыпется карточным домиком? Они же обсуждали тот произошедший эмоциональный секс, но сейчас всплывают новые подробности, которые могут не обрадовать, а лишь подорвать доверие или даже разозлить.       — Помню. Навсегда запомню. И сегодняшний день тоже. Ты сделал его особенным, — снова целует, пылко и чувственно, заменяя бурлящую нежность страстью. — Спасибо, спасибо, спасибо.       У Антона нет никаких сомнений, нет вопросов. Он доверяет и принимает Арсения таким, какой он есть. Он принимает их еще совсем крошечного ребенка. Он очень счастлив от новостей, буквально искрит. Это заставляет разрываться от чувств. Тревога отступает, поджав хвост — и Арсений постепенно расслабляется, обмякает в горячих руках, отвечает на новый поцелуй, льнет сильнее, отпуская себя.       Под таким бешеным напором вряд ли у них сейчас получится успокоиться и как ни в чем не бывало уснуть. Антон невероятно нежен. Аккуратно переворачивает, меняя их местами, прижимается, уверенно держит. Бесконечно целует и лижет, урчит неприлично довольно и громко. Еще и порыкивает возбужденно, когда касается языком в местах, сильно выделяющих естественный феромон. И сам трется неустанно чуть шершавыми от вечерней щетины щеками, оставляя на коже свой личный густой запах. Арсений всего этого внимания вдруг начинает стесняться, смущается внезапно своего нового положения и что его альфа вдруг так ярко реагирует.       Обласкав все тело, Антон останавливается возле пупка и касается кожи трепетно кончиками пальцев, смотрит завороженно. Проводит витиеватые линии, оставляет несколько поцелуев, что-то тихо-тихо шепчет, касаясь губами низа еще плоского живота, но эти слова никак не разобрать из-за стучащего набатом сердца, которое точно готово выпрыгнуть из груди, потому что ему там стало мало места. Закончив нежности с животом, Антон пристраивается сзади, уложив их на бок, крутит Арсения как фарфоровую куклу, самую любимую, бесценную.       Выцеловывает шею и плечо, гладит по бедру и жарко трется вставшим давно членом, пачкая предэякулятом. Неясно, так влияют гормоны или общая обстановка, но Арсений течет невозможно сильно — как в течку, только сознание ясное. Антон тем временем медленно его растягивает, порыкивая на ухо, как внутри него мокро и узко и какой Арсений великолепный, весь для него и его.       Входит осторожно, проталкивая твердый член до основания. Застывает так на какое-то время внутри. Гладит бесконечно везде, куда дотянется. Затем начинает набирать постепенно скорость, укладывает руку Арсению на живот, аккуратно придерживая. И от этого действия снова внутри что-то разрывается, лопается. Это слишком эмоционально все — Арсений не уверен, что вывезет такую нахлынувшую лавину чувств. Он стонет протяжно, захлебываясь звуками, ему очень сейчас хорошо.       Оргазм настигает быстро, потому что тело больше напоминает сплошной оголенный участок, который от любого прикосновения сразу реагирует взрывом тысячи планет. Антон протискивает внутрь набухающий узел, вжимается полностью и скулит. Кончает обильно, при этом снова проводя нежно ладонью по животу. Арсений смотрит вниз — ему кажется, что живот начал немного выступать. Он сам тоже кладет руку, чтобы убедиться: он действительно стал больше.       — Как я обожаю в тебя кончать, — урчит Антон на ухо. — Ты такой наполненный сейчас, даже животик начал выпирать. Как будто ребеночек уже подрос.       По ощущениям, у Антона случается какой-то эмоциональный прилив, потому что он мелко толкается, рычит, жмется всем телом и не выпускает из рук. Гладит хаотично, но очень ласково. Лижет основание шеи, чуть прихватывая кожу зубами.       — Мне сейчас крышу рвет от осознания, что внутри тебя уже есть мой ребенок. Наш ребенок.       Арсения пробивает дрожью. Антон только что признал словами, что малыш его. Становится тяжело дышать — или это из-за слез? Он этот момент так долго ждал, но даже не представлял, что все может быть вот так.       — Мне тоже, — почти всхлипывает, но держится.       — Я когда тебя встретил, Арс, я сразу понял, что хочу от тебя детей. Оно прям на подсознании было. Но не стал говорить, потому что подумал, что ты скажешь, что я сумасшедший и несерьезный в таких серьезных вещах…       — Ты разве что сильно влюбленный, — Арсений жмется к спине сильнее, ища тепла и защиты. Он не может сказать сейчас наверняка, как бы отреагировал на такое заявление, если бы Антон признался во всем раньше. Это бы не изменило факта его уже случившейся беременности.       — Ты моя любовь с первого нюха, — говорит хрипло Антон, поворачивая аккуратно за подбородок лицом к себе.       — А ты моя.       — Я вас никуда не отпущу, — звучит так твердо и уверенно, что никаких сомнений больше не остается.

•••

      Проснувшись утром без будильника, еще не открывая глаза, Арсений обмирает: ему на мгновение кажется, что весь важный разговор и последующие сладкие действия ему могли привидеться, он мог сам вообще все в своей голове разогнать, пока уютно засыпал на груди у Антона.       Но все это было. Потому что первое, что делает Антон, как только просыпается, то лезет обниматься и целоваться. Сначала ласкает губы, не углубляясь, а затем скидывает рывком одеяло и припадает с нежнейшими, самыми трепетными прикосновениями к животу. Выцеловывает по кругу, водит по нему носом и трется щеками, напоминая ласкового кота. Арсений даже запускает пальцы в его помявшуюся за ночь шевелюру и перебирает прядки, выжидая, пока Антон надышится, нацелуется и отлипнет. Очень хочется, чтобы теперь так начиналось их каждое утро.       После завтрака Антон снова утаскивает на постель, сгребая в охапку. Он сегодня невероятное сосредоточение нежных чувств.       — Я раньше этому не придавал значения, потому что не мог даже подумать, но ты стал мягче, такой хорошенький, — сообщает доверительно, пока наминает любовно бедра. — Тебе очень пойдет беременность. Уже идет. А когда появится животик, ты будешь очаровательно-круглый.       Арсений растекается в его руках, принимает все комплименты, невозможно стесняясь. Ему пока не понятно, сложно представить, каким он будет через еще месяца три, насколько у него будет большой живот и будет ли это привлекательно. Будут ли про него говорить, что беременность его сделала еще красивее? Антон точно будет.       — Ар-р-рсений, — рычит ему на ухо Антон, вырывая из потока мыслей о растущем животе.       — Да?       — Все должны знать, что ты мой и что ребенок тоже мой. — Антон упирается носом в шею, глубоко вдыхает запах и тут же мокро лижет это место. Спускается ниже, к плечу. — Я могу поставить тебе метку? — рычание сменяется на скулеж, Антон обнимает, прижимая к своему горячему телу, а сам начинает активнее лизать кожу, пачкая слюной футболку, сползающую с плеча.       На самом деле метка — это намного серьезнее и основательнее, чем штамп в паспорте. Порой даже после свадьбы супруги обмениваются метками только спустя несколько лет, а кто-то их вообще не ставит, боясь возлагаемой ответственности и крепкой, почти неразрывной связи на всю жизнь. Арсения перетряхивает всего до покалывания в кончиках пальцев ног от осознания, что ему предлагают. И для него именно метка является абсолютным гарантом того, что все у них серьезно с Антоном, что намерения его — самые серьезные. Он вот так просто, спустя всего ничего с полным осознанием дела берет на себя огромную ответственность связать навсегда их судьбы.       Арсения накрывает этим с головой. Он оказывается в пучине своих чувств и эмоций, он не может поверить в то, что это с ним происходит, что это с ним наконец-то произошло. Он так невыносимо долго к этому шел! Уже почти отчаялся, а может, и полностью, просто не заметил — но все его шаги были не зря, все шаги были навстречу Антону и их совместному светлому будущему.       — Я согласен на метку.       Теперь Арсений уверен на все миллион процентов, что Антон будет рядом весь период беременности и все время после. Иначе и быть не может. И он точно будет отличным отцом. Самым любящим.       — И я хочу предложить переехать ко мне, у тебя же однушка, а в моей двушке всяко места с малышом побольше будет, — Антон заглядывает выжидающе в глаза, как будто Арсений ему может отказать. А он просто хочет никогда с Антоном не расставаться.       — Хорошо, Антон, — Арсений улыбается счастливо. Он не верит, что наконец-то его желание исполнилось и его приняли. Наверное, ему надо чуть больше времени на осознание.       Антон возвращается к своему полюбившемуся занятию — выцеловыванию и наглаживанию беременного живота. Увлекается на несколько минут, затем снова поднимает глаза с немым вопросом и подозрительно хитрым прищуром:       — Я слышал где-то, что для лучшего развития ребенка необходима сперма альфы.       — Я могу уточнить этот вопрос на приеме у омеголога, — Арсений прекрасно понимает, к чему клонит Антон, но против не имеет совершенно ничего. Ему самому нравится быть наполненным, чтобы чем больше семени его альфы в нем было, тем лучше. Практическая польза, скорее всего, тоже имеется.       — Уточни обязательно. Можно будет сходить с тобой?       — Разумеется. Я буду только рад твоей поддержке.       — Хм, а теперь, может быть, проверим теорию про сперму? Безумно хочу тебя, — Антон поднимается выше, останавливаясь в нескольких миллиметрах от губ, — оказаться в тебе, чтобы чувствовать твой жар, твое тело. А когда ты будешь стонать от моего набухающего узла, я тебе поставлю метку, мой хороший.       Арсений без раздумий притягивает Антона за затылок к себе.

•••

      Нарушая самый сакральный принцип «счастье любит тишину», Арсений стремится быстрее поделиться радостной новостью с Димой Позовым. Ведь все-таки благодаря ему и его предложению все обстоятельства сложились наилучшим образом. Они отправляются в кафе на обеде, чтобы вокруг не было чересчур интересующихся. Нарушает принцип Арсений только ради близкого друга. А вот в бар в ближайшее время ему дорога закрыта в плане ассортимента, а как место для посиделок в вечернее время оно отпадает по причине выбора теплых марципановых объятий своего альфы.       Услышав о наступившей беременности, Дима расплывается в максимально довольной улыбке и, наплевав на все, лезет крепко обниматься.       — Вот видишь! А я тебе говорил, что там место такое.       — Это не место магическое. Это — судьба.       Арсений повторяет слова Олеси, в которые он тогда ни на грамм не поверил. А теперь верит: и в судьбу, и в любовь, и в то, что все у них с Антоном будет замечательно.       Ведь уже все получилось.       — Слушай, давайте тогда на выходных вы с Тохой к нам в гости приезжайте. Отметим.       — А я тебе не говорил, с кем встречаюсь, — Арсений сужает глаза и подозрительно смотрит на друга. Вот откуда он это узнал? И как?       — И не надо, я и так в курсе, — Дима строит моську знатока всего и вся, не хватает только поправить на носу воображаемые очки.       — И как давно? — Арсений сдается и даже как-то расстраивается, что интриги не вышло.       — Ну, больше месяца точно. Мне Шаст все уши прожужжал, какой у него нереальный парень появился, что он от него, то есть тебя без ума. К тому же, вы оба как-то подозрительно в выходные и после работы пропадать стали. Вот я и срастил.       — Так вы знакомы, что ли? — Арсений понимает, что знакомы, причем довольно близко, но он теперь возмущен.       — Десять лет уже.       — И ты нас не представил друг другу ни разу?!       Арсений не будет думать о том, что они с Антоном могли встретиться гораздо раньше, что они упустили время. Потому что тогда обстоятельства могли сложиться по-другому.       — А когда? На тусовках у меня ты не появлялся ни разу, у тебя ж всегда были другие занятия. Более важные.       — Аргумент…       — Так что давайте, приезжайте. Мы с Катей будем рады вас обоих видеть, вместе. — Дима улыбается запредельно довольно, по всей видимости ощущая себя Ларисочкой Гузеевой.       Они обязательно съездят в гости, отлично проведут время, Арсений будет умиляться взаимодействию Антона с Савиной и укоренится в мысли о том, что он станет прекрасным отцом их малышу. А еще окажется, что у них с Антоном очень много общих знакомых. Получается, они всегда были где-то рядом, просто судьба готовила для них особенный момент встречи.       Арсению сорок один. Он наконец-то встретил своего любимого человека, ждет их ребенка. И он бесконечно счастлив.