На колени

      Чон Хосок был тем еще упрямцем. Его собственное мнение, цели, задачи всегда стояли на первом месте, и плевать он хотел на все остальное. Но даже у этого железного человека была слабость — младший брат Чонгук.       Если бы не этот чудо-мальчик, принявший решение жить за рамками семейного дела, многое сейчас пошло бы по-другому.       Для начала на встрече с Кимом Хосок бы настоял на изменениях в соглашении, которое заключили их старики отцы. Это повлекло бы за собой определенные неудобства в виде противостояния кланов, но он непременно с ними справился. Если бы не свободолюбивый Чонгук.       Номинально соглашение было выгодно обоим. Во избежание столкновений, делило сферы влияния, территории, партнеров. Благодаря ему кланы жили каждый своей жизнью, не пересекаясь. Однако по факту весь оружейный трафик, который был интересен Хосоку, шёл через Кимов, набивая их карманы немалым баблом. Именно это Хосок считал полным дерьмом, просчётом своего отца.       Хосок хорошо знал, кто такие Кимы! Намджун — глава прайда. Спокойный, холодный, расчетливый. Он наверняка с непроницаемой миной на лице разделывает конкурентов у себя на кухне. А Тэхён… Если Хосок трясся над своим Гуки, то Намджун мог только посочувствовать придуркам, решившим перейти дорогу его младшему братцу. Хосок не раз слышал о том, как изящно Тэхён расправляется с теми, кто пытался. И где они все теперь? Зная все это, стоило ли рисковать своей задницей, жизнями своих людей и статусом второй семьи? Правильно - не стоило!       А теперь этот Чхой, сидящий напротив. Ох не нравился он Хосоку. Мерзкий тип. Но без него ни одно межклановое соглашение не работает. С одной стороны он — регулятор, с другой… этот человек знает все их тайны. А это, по скромному мнению Хосока, не есть хорошо.       Встреча с ним по большей мере — жест доброй воли. Когда его помощник сообщил о приглашении, первой мыслью было отказаться. Но, немного подумав, Хосок решил, что нужно его выслушать.       Как же он был удивлён, когда Монкут заговорил с ним о клане Ким… — Господин Чон, — сухо бросил Монкут, подводя итог. — Сейчас, пожалуй, самое время для небольшого переворота. Клан Ким слишком засиделся на троне и подрастерял хватку. Да, их позиции крепки, но… — Я понял, — Хосок отставил бокал и уставился в окно. Смотреть на собеседника не хотелось. А от его науськиваний появлялось неприятное ощущение, словно ты медленно увязаешь в болоте. — Отлично. Теперь подумайте над этим. Хорошенько подумайте, — Монкут поднялся. — Я вас оставлю.       Глядя в спину Монкута, Хосок прикидывал, какую дорожку выбрать. Война с кланом Ким может затянуться на долго, и как дешевый сериал, а союз с Чхойем — та еще русская рулетка. — И ведь так хорошо всё начиналось… — он сделал глоток вина и подозвал официанта.       Приятному ужину в одиночестве главе клана Чон помешал звонок телефона, но фото на экране вызвало у мужчины улыбку. — Гуки, хорошо, что ты позвонил. Я в «Палас», присоединишься ко мне? — улыбка, казалось, стала ещё больше. — Прости, нет. Готовлю Томи к заезду.       Хосок положил в рот кусочек стейка и закатил глаза, то-ли от потрясающего вкуса, то-ли от слов брата. — И зачем я тебе его купил? — в голосе нет сожаления, только нежность. — Потому что любишь, когда я — первый. — Нинзя был не хуже. На нем ты тоже был первым. — Я его и не списываю со счетов, — в голосе брата слышалось счастье и это делало счастливым и Хосока. — Значит сегодня ты не удостоишь меня своей компанией? — Да. Буду поздно. И не нужно меня дожидаться, мамочка… — хихикнул в трубку Чонгук отключаясь.       Хосок с нежностью посмотрел на экран. Его Чонгуки — его золотой мальчик… который так же, как в детстве, морщит носик, когда Хосок его так называет, и неустанно бурчит, что ему уже двадцать один, и брат должен относиться к нему как к взрослому. Но как это сделать, когда все эти годы Хосок — старший брат, готовый на все ради спокойной жизни своего Гуки. Даже если это отказ от выгодной сделки… отказ от войны с кланом Ким.       «Господин Чхой. Я откажусь от вашего предложения. Соглашения Чон-Ким остаются в силе».

***

      Сегодня Ли за Чимином не приехал. Вместо этого телефон тихо завибрировал, высвечивая на экране короткое сообщение от господина Чхоя:       «Птенчик, ты сегодня свободен, увидимся в понедельник».       Эти несколько слов, словно ключ, отпирающий невидимые оковы, освобождали Чимина от его компании на все выходные. Пальцы автоматически пробежались по клавиатуре, напоминая Монкуту о встрече с Чоном и подтверждая резерв столика в «Палас». Выполнив это, он с чувством выполненного долга отбросил телефон в сторону. Гаджет приземлился на мягкое покрывало, издав приглушенный звук. Растянувшись на кровати, Чимин позволил себе погрузиться в размышления, краем глаза наблюдая за Донхи.       С самого утра тот был каким-то нервным, словно оголенный провод, готовый искрить от малейшего прикосновения. Его движения были резкими, а взгляд — беспокойным. Чимин знал это состояние слишком хорошо: Донхи превращался в настоящую бомбу с неисправным часовым механизмом. Сдетонировать он мог от любого шороха, и Чимин решил, что было бы неплохо исчезнуть из общаги на пару-тройку часов, пока друг не придет в себя. — Может, сходить в кино? — пробормотал Чимин себе под нос, поворачиваясь на бок и подперев голову рукой. Его пальцы рассеянно теребили край подушки, пока он обдумывал эту мысль. — Кино — отличная идея, — наконец похвалил он сам себя и снова потянулся за телефоном. Экран ожил под его прикосновением, отражая мягкий свет, падающий из окна.       Пока Чимин листал афишу ближайшего кинотеатра, его мысли снова вернулись к сообщению господина Чхойя. Что-то в тоне этого короткого текста заставило его задуматься. «Птенчик» — это обращение всегда вызывало у Чимина смешанные чувства. С одной стороны, оно казалось покровительственным, даже нежным. С другой — напоминало о той роли, которую ему таким образом навязал Монкут. Роли, в которой Чимин чувствовал себя некомфортно.       Вздохнув, Чимин попытался выбросить эти мысли из головы. Сейчас у него были выходные — время для себя, возможность расслабиться и, может быть, даже повеселиться. Он снова посмотрел на Донхи, который теперь нервно перебирал какие-то бумаги на своем столе. — Эй, Донхи, — позвал Чимин, решив рискнуть, — не хочешь сходить в кино? Есть несколько новинок, по отзывам, неплохие.       Донхи вздрогнул, словно его застали врасплох, и обернулся. На мгновение в его глазах мелькнуло что-то похожее на панику, но он быстро взял себя в руки. — А… кино? — переспросил он, как будто слова Чимина не сразу дошли до его сознания. — Не знаю, у меня еще дела…       Чимин кивнул, не настаивая. — Ладно, как хочешь. Если передумаешь — дай знать, — сказал он, снова возвращаясь к своему телефону.       Перебирая сеансы в ближайшем кинотеатре он вдруг остановился на фильме с лаконичным названием «Клуб», и мысли, словно подхваченные невидимым течением, повернули в совсем иное русло. Они унесли его далеко от кинотеатров и нервного Донхи.       Чимин медленно выдвинул ящик тумбочки, достав оттуда сложенный вчетверо листок. Взгляд пробежал по ровным строчкам аккуратного почерка, и парень снова отметил про себя, что рука писавшая их делала это уверенно.       Пальцы быстро набрали цифры на смартфоне. — Господин Ким? — мягко, но уверенно произнес Чимин, когда звонок был принят. — Вы хотели встретиться. — Это желание не изменилось, — ответил глубокий баритон на другом конце линии. — Вам удобно будет сегодня? — Я пришлю за вами водителя.       На этом разговор закончился, но ощущение жара, пробужденного голосом собеседника, только начало свое путешествие по телу Чимина. Этот мужчина действовал на него магически, словно притягивая невидимыми нитями.       В своих встречах они набирали обороты, медленно делая небольшие шаги. Каждый этот шаг, каждое прикосновение раскрывали новые грани ощущений, от чего нестерпимо хотелось большего.       Чимин понимал, что в силу своей неопытности — не только в доминировании, но и в более глубоких отношениях — в какой-то момент он может оступиться. И тогда каждый сделанный ими шаг мог стать последним в их увлекательной игре.       После второй встречи он понял — на невинных приказах они не остановятся. Поэтому, не желая столкнуться с досадными промахами, Чимин решил подойти к вопросу со всей серьезностью. И вот уже неделю он погружался в изучение темы. Как прилежный студент перед важным экзаменом: прочел несколько базовых книг, задал уточняющие вопросы на тематическом бдсм форуме, посмотрел пару фильмов. Он чувствовал, что с удовольствием погружается в мир черно-красного бархата.       С техникой обращения с плетью проблем не было, здесь Чимину все было более-менее понятно. Главный вопрос заключался в тонком балансе власти и подчинения, доверия и контроля.       Их последняя встреча позволила Чимину окончательно утвердиться в роли дома. Ему стало кристально ясно, что им движет. Не столько желание причинить боль партнеру, сколько стремление насладиться видом того, как мужчина принимает эту боль, как он отдается ощущениям, словно погружаясь в глубокую медитацию.       Доверие мужчины приносило Чимину истинное удовольствие, сравнимое разве что с созерцанием прекрасного произведения искусства. Весь его вид в моменты их встреч вызывал желание помочь ему освободиться от груза, что, казалось, тяжким бременем лежал на его широких плечах. Он хотел позаботится о нем. Кроме того, сегодня Чимин был полон решимости дать мужчине больше, он готов был исполнить его пожелания.       Он осторожно вынул из нижнего ящика бархатную коробочку и бережно переложил ее содержимое в элегантную кожаную сумку. Туда же отправились крем, масло и широкая шелковая лента, заботливо предоставленные компанией, доставившей Чимину его первый и такой важный инструмент.       Одеваясь, Чимин чувствовал, как с каждым элементом гардероба растет его уверенность. Узкие черные брюки мягко обнимали бедра, подчеркивая стройный силуэт. Широкая белая рубашка контрастировала с темной тканью, а ее глубокий вырез позволял заметить тонкое кружево черной обнимающей тело майки. Кольца украсили тонкие пальцы, а на одно из запястий в несколько оборотов лег изящный кожаный браслет.       Завершающими штрихами стали длинное черное пальто, остроносые ботинки на невысоком каблуке и пара капель аромата Gentleman от Givenchy. Глядя на свое отражение в зеркале, Чимин почувствовал, как образ полностью сложился, словно последний кусочек встал на место в сложной головоломке.       Сев в автомобиль, присланный Намджуном, Чимин аккуратно устроил сумку рядом с собой и довольно улыбнулся, откидываясь на мягкую спинку сиденья. В его глазах не было ни страха, ни смущения — лишь теплое сияние предвкушения.

***

      Город за тонированным стеклом автомобиля сливался в размытую палитру огней и теней, словно абстрактное полотно, написанное рукой неизвестного художника. Чимин, прислонившись лбом к прохладному стеклу, пытался угадать, куда его везут. Каждый поворот, каждый светофор только усиливал его любопытство и волнение.       Он знал, что Ким Намджун — фигура влиятельная, и в воображении Чимина их встреча рисовалась в скрытом от посторонних глаз месте, может быть, в роскошном особняке за высоким забором или в закрытом элитном отеле. Поэтому, когда автомобиль плавно остановился возле современного бизнес-центра в самом сердце города, Чимин не смог сдержать удивления.       Водитель, бесшумный и незаметный, как тень, открыл дверь. Чимин глубоко вдохнул, словно готовясь нырнуть в неизвестность, и вышел из машины. Прохладный вечерний воздух мгновенно обволок его, заставив поежиться — или это было от предвкушения? Сердце, казалось, билось где-то в горле, разгоняя кровь по телу с такой силой, что кончики пальцев покалывало.       У входа его уже ждал человек в идеально сидящем костюме — ни единой складки, ни пылинки. — Господин Ким ожидает вас, господин Пак, — произнес он голосом, лишенным каких-либо эмоций, и жестом пригласил Чимина следовать за ним.       Официальность происходящего давила на Чимина, заставляя чувствовать себя актером, внезапно оказавшимся на сцене без знания своей роли. Но он быстро взял себя в руки, расправил плечи и, сделав глубокий вдох, шагнул в прохладное нутро здания.       Лифт, казалось, поднимался целую вечность. Чимин, разглядывая свое отражение в зеркальных стенах кабины, вспоминал их первую встречу с Намджуном. Эти воспоминания словно электрические разряды пробегали по телу, заставляя кожу покрываться мурашками.       Наконец, двери лифта плавно разъехались в стороны, открывая вид на просторный пентхаус.       Их глаза встретились…       Чимин почувствовал, как время остановилось. Все растворилось в этом взгляде, полном силы и какого-то хищного интереса. Как же хотелось укротить всю эту мощь… В этот момент Чимин окончательно понял, что он на своем месте, что все дороги в его жизни вели именно сюда, к этому человеку. — Я скучал по вам, господин Ким Намджун.

***

      После звонка Чимина Намджун не находил себе места. Он метался по пентхаусу, как зверь в клетке. Сердце, казалось, выпрыгнет из груди от перенапряжения.       Он скоро приедет… Он сам позвонил, и он приедет! Какая-то детская радость просыпалась в груди мужчины от осознания происходящего.       Намджун нервничал. Несколько раз проверил правильность накрытого на двух персон стола. Несколько раз переложил подушки на диване и проверил наличие всего, что могло бы пригодиться им сегодня.       Сегодня…       Он просил у парня плеть. Сам своим ртом произнес это слово и сейчас ощущал, как кожа покрывается мурашками от ожидания. Откуда такое доверие к человеку, который так же, как и он сам, только погружается в эту тему, впервые делая что-то в этой роли? Намджун не знал. Но он чувствовал то, что происходит правильно и приносит наслаждение им обоим. Он видел это в зеленых затуманенных глазах, чувствовал в прикосновениях, слышал в тембре его голоса.       «На колени…»       Рядом с ним он забывал обо всем. Ничего не имело значения… ни разница в возрасте, ни поставки, ни договоры, ни деньги… ни то, что они мужчины. Был только этот парень, его глаза и его чистый, хрустальный голос. — Я скучал по вам, господин Ким Намджун.       Намджун сглотнул вязкую слюну, что от одного вида Чимина заполнила рот. — Это взаимно, господин Пак. — Называйте меня Чимин. Мы же сейчас вне сессии.       Боже! Как же ему идёт роль того, кто все контролирует. Как он прекрасен в этом невесомом флере власти, приправленном ароматом черного перца, какао и пачули — именно так, для Намджуна теперь пахнут самые драгоценные минуты. Минуты с ним. Этот парень — его слабость. — Я позволил себе заказать для нас ужин. Вы не против, Чимин?       Как же вкусно звучит его имя… — Не против. Вы правильно сделали.       Намджуну вновь пришлось напомнить себе, что они не в рамках сессии, потому как реакция тела на одобрение, слетевшее с этих губ, была молниеносной.       Чимин сделал пару шагов вперёд, снимая с себя пальто, и, поровнявшись с Намджуном, положил руку на его грудь и взглянул в глаза мужчине. — Нам нужно попробовать расслабиться, иначе мы оба перегорим и все испортим, — его рука скользнула вниз. Перехватив пальто из руки в руку, он протянул его Намджуну и почти шепотом произнес: — Не поможете?

***

      Донхи застыл у окна, его глаза, расширенные от ужаса, следили за отъезжающим от общежития автомобилем. Сердце бешено колотилось, а в голове пульсировала одна мысль: он только что все потерял. Монкут не простит. Он не согласится на другого! Он сам выбрал Чимина, словно редкий драгоценный камень из россыпи обычной гальки. — Черт! — выдохнул Донхи, чувствуя, как злость тяжелой волной прокатывается по телу.       Его руки непроизвольно сжались в кулаки, ногти впились в ладони, оставляя полумесяцы на коже. Мысли лихорадочно метались в голове, подсчитывая убытки. Сколько теперь он будет должен? За регистрацию анкеты он получил сотку и еще сотку агентских… Двести миллионов! Сумма, от которой кружилась голова, и большая часть которой уже разлетелась. С деньгами Донхи никогда не умел обращаться, и они утекали сквозь пальцы, словно вода.       Глубоко вздохнув, он попытался успокоиться и сфокусироваться на фотографии автомобиля на экране телефона. — Интересно, кто это, — задумчиво произнес парень, рассматривая машину. Его брови сошлись на переносице, образуя глубокую морщинку. — Еще два дня назад ты стеснялся в тачку клуба сесть, а сейчас! Что изменилось, Чимини?       Пробить номер не составило труда. Ли прислал информацию почти мгновенно. Глаза Донхи расширились, когда он прочитал имя владельца. — Господин Ким… — прошептал он, чувствуя, как ладони начало покалывать от предчувствия наживы. Это имя было ключом, открывающим для Донхи двери в мир больших денег. — Вот это да!       Эйфория, словно электрический ток, пробежала по телу Донхи. Его губы растянулись в улыбке, глаза заблестели от предвкушения. Он уже представлял, как эта информация изменит его положение, как он поднимется.       Сообщение Чхой Монкуту он писал уже выходя из комнаты, пальцы летали над клавиатурой телефона. Улыбка не сходила с его лица, а в груди разливалось тепло от осознания своей удачи. Какие-то пять минут от полного краха до подъема выше гор.       Донхи на мгновение остановился у двери, глубоко вздохнул, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Он знал, что игра, в которую он вступает, опасна. Но азарт и жажда денег затмевали все остальные чувства. Он был готов рискнуть всем ради шанса изменить свою жизнь.

***

      Ужин проходил в спокойной обстановке. Они оба смогли расслабиться и даже выстроить непринужденный диалог.       Мягкий свет свечей отбрасывал теплые блики на белоснежную скатерть, создавая атмосферу интимности в просторной столовой пентхауса. Намджун и Чимин сидели друг напротив друга, разделенные изысканными блюдами и бокалами с дорогим вином. — Надеюсь, вам нравится Чимин, — произнес Намджун, его глубокий голос звучал мягко, почти интимно.       Чимин поднял взгляд от своей тарелки, встречаясь глазами с Намджуном. Легкая улыбка тронула его губы. — Все просто великолепно, господин Ким. Вы удивительный хозяин.       Намджун чуть наклонил голову, принимая комплимент. Его пальцы едва заметно скользнули по ножке бокала. — Прошу, вас… Здесь нет нужды в формальностях. Зовите меня просто Намджун.       Чимин почувствовал, как его щеки слегка потеплели. Он сделал глоток вина. Их взгляды снова встретились, и на мгновение показалось, что время замедлило свой ход. — Вы знаете как нужно просить… — с нежным рокотом в голосе произнес Чимин, и в его глазах Намджун увидел сгущающуюся темноту. — На коленях…

***

      …Закрылись двери. Выключился свет. Ключи в привычную реальность упали на пол. — Как меня зовут? — его голос дотронулся до рецепторов чувств мягким касанием шёлка. — Господин Пак.       Они стоя друг напротив друга, в алом бархате заката, который ласково касался плеч. Чимин чувственно выдохнул, глядя прямо, нет не в глаза… в сердце. Его рука мягко, но властно, надавила на плечо и Намджун опустился на колени, складывая руки в замок за спиной. — Так как мне называть вас? — спросил Чимин, с удивлением заметив, что его ладони впервые в жизни стали влажными. — Я буду кем угодно для Вас, господин Пак, — прошептал мужчина, покорно опуская ресницы. — Молодец.       Это так заводило… его покорность, его жертвенность. — Вы хотели попробовать?       В нежной руке как по волшебству появилась плеть, от вида которой дрожь пробежала по позвоночнику Намджуна. Рукоятка подцепила его за подбородок, а пальцы второй руки скользнули по его щеке, шее, плечу.       Чимин с удовольствием наблюдал как под ласковыми пальцами вздрагивала и покрывалась мурашками горячая кожа… — Вам нужно раздеться.       Намджун кивнул. Непослушные дрожащие пальцы быстро расстегнули пуговицы, и дорогая ткань рубашки скользнула к ногам Чимина. Боже… он восхитительно дразнил своей готовностью принять все, что Чимин ему даст. Его оголенные плечи в полумраке казались крыльями. Он такой сильный, такой крепкий — его падший ангел. Чимин завязал Намджуну глаза плотной шелковой повязкой, и впиваясь пальцами в волосы потянул к себе. — Мне нравится ваша покорность… — их дыхание слилось в долгом поцелуе.       Намджуну нравилось, он потянулся продолжить, но теплые ладони остановили его. — Не будьте жадным.       Лёгкий удар плети лег на плечи и Намджун вздрогнул. — Да, господин Пак. — Встань. Разденься полностью и подойди к кровати, — произнес Чимин, с удовольствием наблюдая, как мужчина покорно стал выполнять его приказ.       Освободившись полностью от одежды Намджун сделал несколько шагов вперёд, пока не коснулся металлического изножья кровати. Холод металла пронзил тело, заставив мужчину схватиться за спинку.       Чимин подошёл к нему сзади вплотную, обхватил за талию и очень медленно, очень нежно начал покрывать поцелуями его плечо в месте удара, заставляя Намджуна дрожать, и ощущая как собственное возбуждение пробуждается. Руки продолжали ласкать плечи, грудь, скользили по рельефному животу, такому напряженному и покрытому мурашками, что Чимина самого проняла дрожь. Он, шумно вздохнул, втягивая запах кожи Намджуна и шлепнул по упругим ягодицам ладонью. Следом ударив длинными хвостами плетки, не давая мужчине времени разобраться, что именно прикоснулось к распаленной возбуждением коже. — Я хочу, чтобы вы считали удары вслух, — произнес он ему на ухо. — Хорошо. — Хорошо, господин Пак, — поправил Чимин, и замахнулся плеткой, чтобы нанести первый удар.       Мягкие хвосты впились в кожу, Намджун резко вдохнул и привстал на носочки. Он чувствовал как тело отреагировало на прикосновение плети волной тепла. Все происходило именно так, как он ожидал… — Один… — Молодец, — мурлыкнул Чимин тихо и замахнулся снова. — Два! — голос звучал глухо с еле заметным рыком, но покорно.       Мужчине явно нравилось происходящее, и Чимин тоже был чертовски доволен, так что следующий удар наносил уже чуть сильнее. — Три!       Ещё удар, ещё. — Четыре! Пять!       Вырывалось из горла Намджуна со стоном. Все ощущения слились в какой-то бешеный, совершенно нереальный и чертовски пьянящий коктейль. Он чувствовал боль — но она нравилась, она была приятна до такой степени, что он жадно впитывал ее и хотел больше, больше… — Шесть! Семь! — Намджун продолжал послушно считать. Ощущая как тело реагировало на происходящее. Как вздрагивал от острых ощущений налившийся кровью член, как он пульсировал, болезненно прижатый к элементам ковки на спинке кровати.       Он неожиданно для себя зарычал, когда Чимин схватил его за волосы и потянул на себя, заставляя оторвать пальцы от металлических прутьев. Парень толкнул его на кровать, чтобы тут же нависнуть сверху и замахнуться снова. — Восемь! Девять!       У него конкретно ехала крыша — довольно непривычные ощущения. Он окончательно терял контроль, который обычно привык держать в железном кулаке. Чимин наоборот, старался все контролировать. Особенно себя, особенно сейчас. — Десять! — с оргазменным стоном выдохнул Намджун и уткнулся влажным от пота и перекошенным от удовольствия лицом в смятые простыни. Расслабленные мышцы тут же словно утонули в мягком матрасе. — Молодец! — Чимин тоже забрался на постель, ложась рядом…       Ему хочется чувствовать Намджуна… его дрожь и бархат влажной кожи под пальцами, запах его пота и тяжелое дыхание… Чимин словно пьян, и бесконечно возбужден. — Сессия закончится, когда я сниму с вас повязку, Намджун, — имя из его губ прозвучало как награда.       Пальцы медленно стянули шелковую преграду с глаз Намджуна. И он встретился с зеленым взглядом, который до этого с наслаждением ощупывал его тело. Сессия закончилась, теперь они на равных. Он резко потянул Чимина к себе, даря им обоим поцелуй взахлёб, на острие ускользающего за горизонт заката…       Наказание. Подчинение. Всё это грани блаженства, ведущие в мир иных удовольствий… господин Пак… он покорил его… парень с внешностью ангела и взглядом демона. Миниатюрный, но сильный с молочной кожей и яркими губами. Совершенное создание среди людских убожеств… — Вы хотите меня? — Да… Чимин.

***

      Чхой задумчиво сжал губы, его острый взгляд, словно кинжал, впился в юношу напротив. Донхи, едва сдерживая дрожь, стоял, опустив глаза. — Ты уверен? — голос Монкута, казалось, мог заставить дрожать стекла в окнах. — Конечно! — вскрикнул Донхи. — Я даже Ли просил пробить номер. Это точно тачка Кима. Пак поехал к нему.       Слова Донхи повисли в воздухе, наполненном ароматом дорогого табака и едва уловимым запахом кожи. Чхой медленно повернулся на своем кресле, обитом мягкой кожей цвета воронова крыла. Его взгляд устремился в окно, за которым уже царствовала ночь, расцвеченная огнями большого города. — Слабости — это так прекрасно. Верно, Донхи? — произнес Чхой почти нежно, словно размышляя вслух. — Да, господин Чхой.       Монкут продолжал смотреть в окно, его силуэт, очерченный городскими огнями, казался высеченным из камня. Когда он заговорил снова, его голос был полон холодной решимости: — Не хотите воевать, господа? Что ж… придётся.       Эти слова, произнесенные почти шепотом, заставили Донхи вздрогнуть. Он поднял глаза, встречаясь взглядом с отражением Чхоя в оконном стекле. В глазах мужчины плясали опасные огоньки, словно отражение далеких звезд или, может быть, адского пламени.       Монкут медленно повернулся обратно к столу, его движения были плавными, как у хищника, готовящегося к прыжку. — Ты хорошо поработал, Донхи, — произнес он, и в его голосе послышались нотки одобрения, от которых у юноши перехватило дыхание. — Теперь иди. У меня есть над чем подумать.       Донхи поклонился и направился к двери. — Спокойной ночи, господин Чхой, — прошептал он, прежде чем выскользнуть за дверь.       Оставшись один, Монкут откинулся на спинку кресла, его пальцы рассеянно поглаживали подлокотник. — Птенчик, птенчик…       На его губах играла едва заметная улыбка, в которой смешались удовлетворение и предвкушение. Игра обещала быть интересной.