Свали уже поближе

Ключ поворачивает и двое парней влетают в небольшой коридорчик, вжимая друг друга из одной стены к другой. Руки Гуфа слегка касаются бедер, как сам Брэдли не выдерживает, целуя  брюнета остервенело и смачно ударившись носами. Плевать. Почему каждый поход вечером в квартиру Брэдли заканчивается так, это не в первый раз, уже не второй, они до сих пор не обсуждают: кто они друг другу, целоваться с Максом приятней всего, даже сильней, чем тот кофе с молоком по утрам выходных. Шатена конкретно так ведет, он подставляется под поцелуи, Макс сжимает губами одну щеку, вторую, спускается головой и целует кадык. Когда все пошло на перекосяк, и пошло ли? После первой ночевки или второй, может третей, и так не сосчитать же? Ни один в данный момент даже не сможет сказать внятно, единственное чувство— это притяжение между ними, они вновь стукаются губами, Брэдли выжимает из этого поцелуя все, кажется, они начали слишком часто видится в этой квартире. — Макс давай уже войдем, зайдем нормально в квартиру,— шепчет Брэдли где-то на периферии, когда чужие губы вновь проходятся по шее, горячее дыхание опаляет, вся кожа покрывается гусиной кожей, шатен глубоко дышит, стараясь отлепить от себя Гуфа, но тот все так же прижимает его с новой силой.— Макс, точно не в прихожей! Голос Сноберкраста будто остужает пыл, Макс все-таки отступает на шаг, но все же все происходит вновь по-дикому, по другому у них не получается. Брюнет тут же приподнимает Брэдли на руки, аккуратно придерживая за бедра, чтобы точно не уронить, быстрым движением снимает свои кроссовки и несет прямо в спальню, зная уже будто наизусть здешнюю планировку, конечно, прошло уже, наверное, полгода как он стал тут частым гостем. Спорткиада уже прошла, удачно для Гуфа и так же успешно для осознавшего свои чувства Брэдли, что чуть ли не сразу зацеловал парня прямо возле трибун, когда тот подошел хвастаться своим кубком. Потом все закрутилось, Макс стал чаще ночевать именно у него, а не в общаге с друзьями, они стали чаще невзначай обнимать друг друга, целовать. Сначала неловко, а после с неслыханной жадностью, упиваясь друг другом. Как будто бы тут слов и не надо, Брэдли понимает все легкими касаниями пальцев по оголенной коже, по поцелуям-бабочкам около потаенного местечка за ухом. По хриплым вздохам и темным глазам почти обезумевшего Макса. Они сходили с ума друг от друга, ненасытно съедая друг друга почти каждый день. Брэдли шепчет что-то неразборчивое, они не вслушиваются друг друга в такие моменты, шепот, больше похожий на скулеж, понимаемый обоими, шепот не нуждающиеся в переводчике. Быстрые движения рук и они оба валяются на кровати совсем обнаженные, Макс нависает сверху, взгляд поплыл настолько, что Брэдли все ощущает, не видит, а полностью отдается чувствам окружения, подаваясь под такой желанный напор сверху. Гуф горячий, наэлектризованный и полный животного желания, сцеловывает чужие губы с новой жадностью, будто не только что кусал их с остервенелой скоростью и жаром. Брэдли ощущает пылкость ото всюду, от Макса, от себя от их воздуха вокруг, да будто из-за всей его квартиры, будто она сама пропахла их взаимной похотью. Поддается блаженно, раскрывая рот сильней, пуская чужой язык дальше положенного, своим же снова касаясь чужого смайла, пытаясь будто его либо слизать, либо вообще снять агрессивными движениями. —Макс, сделай что-нибудь еще,— одурманено шепчет шатен, прогибаясь в спине, ощутимо касаясь своим возбуждением по чужому бедру,— я уже ничего кроме него не чувствую. Брэдли очевидно блефует, потому что еще ощущает, как все сильнее у него руки потряхивает и скоро они вообще могут онеметь, он слишком долго на них опирается, возможно они действительно потеряют чувствительность, если парень что нибудь с этим не сделает. Брэдли придвигается ближе к подушкам, Макс следует за ним завороженно, не спорит и даже не вставляет ничего в ответ. Он снова целует, прижимает рукой чужой стояк, шатен стонет прямо в поцелуй. Рука на максимально нужном месте, еще бы снять последнюю огораживающую вещь и все будет чертовски правильно, как нужно Брэдли, как нужно им обоим. Боксеры пропадают стремительно через некоторое время после легкого петтинга Макса, его губы уже спустились до груди, где он зубами сжимал чужой сосок, посасывая через раз, Брэдли не находит место рукам, он елозит их где-то на уровне копчиковых позвонков, чуть царапая кожу брюнета. Гуф, прогибается, спускается еще ниже. — Макс, черт тебя!— шипит уже шатен в бреду, стягивая чужие волосы в своей хватке, когда язык Гуфа уже аккурат облизывает место над опаленным, сгорающем в нетерпении члене, чужое дыхание делает ситуация вряд ли хуже, но Макс не дает даже времени над обдумыванием ненужных сейчас мыслей, все же касаясь губами головки. Движения плавные, перетекающие от самых краев крайней плоти, до середины и обратно, распаляет сильней, шатен не сдерживает своих ощущений стонет в голос от каждого миллиметра вниз, будто его ударяют чем-то тяжелым по голове в моменте, потому что все естество находится без сознания. Есть только чувство обоюдного желания и грохочущий шум в ушах от нетерпения каждого. Пытка не продолжается долго, Гуф сам ускоряется, поглаживая чужие бедра, что происходит сверху от может лишь замыленным взглядом еле уловить, если и осознает то на диком порыве адреналина и угасающего здравомыслящего сознания, на инстинктах если вкратце. Горло болит от каждого неаккуратного спуска все ниже, чтобы носом уткнуться в чужую мошонку, чтобы ощущалось слегка отросшие волосы на яичках кончиком языка, чтобы чувствовать, как головка тыкается глубже, изливая все, что хранил Брэдли до их встречи, до первой ночи или же до первого поцелуя, может вообще до их первой встречи, даже сам Сноберкраст сейчас вряд ли ответит. Причмокивая, он все же поднимает глаза, Брэдли не смотрит, его голова направлена в верх, точнее к стене у изголовья кровать, лишь видно красные уши и щеки, да быстро вздымающуюся с красными пятнами грудь. Кажется, Сноберкраст не слышит ничего, ни чмоканий Макса по всему телу, не ехидных подколов, ни какого-то нежного слова, гулко мычит, не разбирая контекста, с дрожащими пальцами, ощущая такой выброс энергии в миллисекунде. Пока ощущения оргазма проходят, его уже поворачивают на живот, подстилая подушки из под головы под таз, Макс очевидно тоже хочет получить свою порцию удовольствия, пытаясь трясущегося шатена поставить на колени. Получается, честно говоря, плохо, потому что пока Сноберкраст осознает, что от него желают, член Гуфа уже елозит между бедер в каком-то агрессивном темпе. Уже Гуф гортано рыкает, когда Брэдли старается принять более удобное положение, изливаясь на простынь уже свое семя. Оба без каких-либо чувств падают на кровать, Брэдли, что еле отошел от переизбытка ощущений и Макс, что сдерживался до последней минуты. Оба, поддатые, как от алкоголя, запыхавшиеся и довольные. Они  прижимаются друг к другу теснее, хотя обоим нужен свежий кислород: один воздух на двоих слишком горячий, но никому нет дела. Макс вообще повисает на шатене, сгребая того в охапку, дышит на шею и сцеловывает капельки пота. Сноберкраст тоже тяжело дышит, но больше от того, что выдохся, слишком быстрый темп, он точно не привык к этому, еще Макс, что навалился сверху не облегчает его состояние. Гуф потный тоже барахлящий где-то рядом с ухом начинает безудержно хохотать на шепоте. — Люблю тебя. — Громкие слова Макс,— ответно шепчет Брэдли, медленно расплываясь в поцелуе, он тоже просто не признает этого, любит все это: гонку, запал, долгие объятия и несдержанные стоны со стороны брюнета,— слезь уже, дышать нечем. Макс кряхтит, но просьбу выполняет переваливаясь на бок где-то совсем рядом, прижимает рукой бедро Брэдли и сцеловывает чужую щеку. Сноберкраст вздыхает полной грудью будто только сейчас вспомнил как дышать, температура снижается, единственное теплое находится под боком в виде Гуфа, к которому тот нехотя липнет теснее, ощущая как тот тоже переводит дыхание. Все же слишком агрессивный темп, они еще не могут удерживать, может желание или вожделение и перемыкает их сознание, но даже после такого запала от брюнета не хочется отлипать, с ним уже как-то комфортнее. —Чтобы говорит громкие слова сводил бы на нормальное свидание,— шепчет шатен в полудрёме, это самое искреннее, что он говорил наверное за их знакомство, что-то лезущее из щелей, после восхитительного секса и разрывающее шаблоны всех агрессивных высказываний Сноберкраста. В следующую секунду его сгребают в объятия: душные, сжимающие до костей, наверное, все же согревающие простор своими существованиями между ними,— отстань патлатый, нам еще в душ надо. — Да, Брэд,— где-то бурчит Макс, все так же сдерживая своего любовника в медвежьих объятиях, как родной отец,— но еще пять минуточек. — Хорошо,— медленный вдох, полный штиль с умеренной усталости и счастья,— пять минут и менять постельное, оно все в твоих разводах теперь. Брэдли пришел в себя, но из объятий так и не вылезал, потому что все идет как надо, Макс рядом почти сопит ему в ухо, сжимает за талию и выдыхает аккурат в шею, в ямочку ключиц. Все на своих местах. Улыбка, легкая и полная нежности сама появляется на лице, сейчас хочется утонуть в этом моменте еще подольше, лежать так приятно, Брэдли признает только это в их уютном молчании. Макс где-то рядом кряхтит, издавая, толи стон, толи смешок, сейчас фиг разберешь. — Да...— еле слышно шепчет Гуф, целует в щеку,— в душ и постельное тоже прихватим.